Скидки, рекомедую всем
Она провела ладонями по своему телу в диком языческом возбуждении.
– Женщина, стоящая у края мира, – проговорил Дэниел. – Так ты себя чувствуешь, Аннабель?
На грани чего-то очень важного. Да, но она не хотела признаваться в этом.
– Нет, – сказала она. – Я стою на самой вершине мира. Хочешь ко мне?
Он засмеялся. Смеясь, пошел к ней через темное пространство, разделявшее их, возвышаясь над нею, словно великан, высокий, стройный, широкоплечий, агрессивный самец, заявляющий свои права на понравившуюся ему территорию. Он ответил на ее вопрос, обнажив зубы в улыбке:
– Сказать по правде, мне сейчас больше по нраву было бы оглушить тебя дубиной, перебросить через плечо и унести в свою пещеру.
Она тоже засмеялась, в восторге оттого, что и в нем заговорили те же первобытные инстинкты.
– Дубина меня не особенно привлекает, но вот насчет унести в пещеру… а сил у тебя хватит?
Она провела руками по его груди: гладкая кожа, туго обтягивающая крепкие мускулы. Оживший Тарзан, только Дэниел не похож на человека-обезьяну. Тем восхитительнее, что с нею он чувствует себя таким.
Схватив за талию, он поднял ее высоко в воздух, словно хвастался добычей, демонстрируя дикую, первобытную силу, с которой она не могла тягаться. Но, по-женски гибкая, она ловко обвила ногами его тело и, откинувшись назад, обеими руками растрепала густую, буйную гриву своих длинных волос, дразня его тем, что еще оставалось в ее власти.
– Ах ты, соблазнительница! – прорычал он, швырнув ее на постель, где мог встать над нею на колени, держа мертвой хваткой, и заглушить ее смех поцелуем, опустошающим и ошеломляющим неудержимой страстью.
Тело Аннабель сотрясалось от обрушившихся на нее ощущений. Она обхватила его за шею, выгибаясь дугой, дрожа от необузданной энергии, сметающей все преграды. Ее грудь чуть задела горячую гладкую кожу его груди и немедленно прижалась крепче, еще крепче, чтобы бешеный стук их сердец мог слиться и звучать в унисон. Просунув под нее руки, он прижат ее к себе, их губы соединились в неистовом единоборстве, какие-то стихийные силы вырвались на волю и сшибались в битве, наполняя их лихорадочным нетерпением взять друг от друга все, что только возможно.
Неожиданно он отпрянул от нее, разомкнув объятия, глаза его блестели в темноте, грудь вздымалась, он с трудом переводил дух. Анна-бель не возражала против этой передышки. Ей доставляло наслаждение смотреть на него, видеть, как темная жажда обладания исказила его черты, как вздулись у него на руках вены и сухожилия, пульсируя избытком жизненных сил, как он возвышается над нею во всем великолепии своей мужской мощи.
Он тоже любовался ею, упиваясь отражением своей собственной страсти в женском облике, мягкие линии ее тела обещали ему нежную податливость и все же не позволяли завладеть инициативой, все ее существо вздымалось в пламенном и непреклонном желании соединиться с ним.
– Да, – сказала она, понимая, что он пытается взять себя в руки, и намеренно не давая ему восстановить самообладание. Откровенно разжигая его, она приподняла бедра и принялась щекотать чувствительную кожу у него в паху.
Дэниел обезумел. Он вошел в нее так стремительно, что его глубокий и яростный напор взорвался внутри ее с вулканической силой, словно потоки огненной лавы переполнили ее тело, вызвав ответный взрыв. Она прижалась к нему, впиваясь в него ногтями, и припала к его рту, воспламеняя в нем все новые неудержимые порывы.
Их раскаленные тела сплетались, охваченные всепожирающим пламенем взаимного обладания, рвущимся за пределы физической сферы, вознося их ввысь и низвергая в глубины таинственной области духа, отмыкая запертые двери привычной сдержанности, заставляя дарить себя, как никогда раньше, в свободном падении друг в друга, соединяясь, смешиваясь в упоительном, стихийном единении душ, взмывая и паря, изнемогая в тисках мучительного восторга, устремляясь к невыносимому, блаженному последнему слиянию, в которое они вложили всю силу своей страсти.
Это было подобно взрыву, обращенному внутрь с такой сокрушительной мощью, что они оба рухнули на постель, не в состоянии пошевелиться. Постепенно из хаоса начали проступать чувства. То, что должно было свершиться, свершилось, но в самом утолении возникло что-то совершенно новое. Неизведанное стало известным и окружало их, внушая трепет своей огромностью.
Аннабель не могла бы сказать, как долго она лежала, словно покачиваясь на волнах, в каком-то ином мире, далеком от реальности, которую она знала до этой ночи. Она робко примеривалась к открывшимся ей очертаниям возможного, не решаясь охватить их целиком.
Потом Дэниел шевельнулся, просунул руку под ее шею, притянул ее поближе к себе, так что ее голова легла к нему на плечо, и это показалось ей правильным и естественным.
Им было хорошо вместе.
Именно вместе.
Два сердца бились как одно среди живого мрака первобытного леса, тихо пульсируя в тишине ночи.
Глава двенадцатая
Лошади галопом несли их к морю по песчаному пляжу. Верховая езда ранним утром через заросли тропического леса и по берегам ручьев, прозрачных, как хрусталь, восхитительна, но требует сдержанности. Какое упоение – отпустить поводья и наслаждаться вольным ветром, мчась к тропическим водам, омывающим Майелл-Бич, один из красивейших пляжей на свете.
Аннабель ничуть не огорчило, что лошадь Дэниела пришла к воде первой. Он рассмеялся при виде ее притворно-плачущей гримасы, и она засмеялась вслед за ним, любуясь тем, как веселье озаряет его лицо, как искорки в его глазах говорят ей о том, что он счастлив разделить с ней эту минуту и вообще все минуты. Прошедшие три дня вместили целую сокровищницу таких минут.
Лошади вошли в море, вспахивая воду, и Аннабель задумалась о том, долго ли можно оставаться в раю. Ей все еще было трудно поверить, что другой человек может так точно угадывать ее мысли и настроения, как Дэниел. Иногда она позволяла себе вообразить, что ее мечта о волшебстве исполнилась.
Казалось, с того дня, как они стали любовниками, их соединили какие-то тайные узы. Но сохранится ли очарование за пределами этого заколдованного места? Вероятно, чары должны рассеяться, как только они уедут отсюда и вернутся к реальной жизни. Или они смогут забрать волшебство с собой?
Глупо терзаться подобными мыслями. Разумнее просто признать, что эти дни – вне времени, и поблагодарить судьбу за щедрый подарок. Но трудно удержаться от соблазна представить себе возможное продолжение. Чем лучше она узнавала Дэниела Вулфа, тем больше ей хотелось, чтобы он не уходил из ее жизни.
Разгоряченной после скачки Аннабель вода показалась ледяной. Это напомнило ее первое впечатление о Дэниеле: ледяное самообладание и несокрушимая властность. Теперь это ушло или, может быть, отодвинулось в сторону за ненадобностью. Она жадно разглядывала его мускулистую спину, восторгаясь его силой и тем, как он употреблял эту свою силу на радость ей.
Он обернулся в седле, вопросительно глядя на нее.
– Отстаешь, это на тебя не похоже, – поддразнил он.
Она улыбнулась:
– Мужчина, лошадь, море, небо… Я восхищаюсь этой картиной. Она такая… изначальная.
Его взгляд прошелся по ее телу. Она надела поверх купальника футболку, потому что ее светлая кожа очень легко обгорала на солнце. Намокнув от брызг, поднятых лошадьми, тонкий хлопчатобумажный трикотаж облепил все изгибы ее тела, и она мучительно остро чувствовала, как ее грудь напряглась под мокрой материей в ответ на искушающие взгляды Дэниела.
– Картина была еще восхитительнее, – протянул он, встретившись с нею взглядом, полным неприкрытого вожделения. – Если бы еще посадить тебя на мою лошадь и скакать вместе…
У нее екнуло в животе. Он способен придать сексуальный смысл чему угодно. Один взгляд – и она вся пылает. Несколько многозначительных намеков – и ее уже лихорадит. Какие бы мысли ни бродили у нее в голове, какие бы тайные желания ни возникали, Дэниел всегда угадывал и даже предвосхищал ее ожидания. От этого у нее почему-то появлялись еще более безумные мысли. Вот как сейчас…
Она представила себе, что сидит перед ним на лошади, их бедра волнующе соприкасаются, ее попка удобно уместилась между его ног, от движений лошади их прижимает друг к другу. Дэниел положил бы руку ей на живот, чтобы крепче придерживать ее, и…
– Ты могла бы держать поводья, – продолжал он со злодейской ухмылкой. – Я зарылся бы лицом в твою гриву и ехал вслепую, придерживая руками твои груди, чтобы им было тепло и уютно.
И чтобы они пребывали в постоянном возбуждении, подумала Аннабель, ощущая, как покалывает их чувствительные кончики. Она совсем забылась, затуманенная желанием, и, когда ее лошадь оступилась на неровном песчаном дне, свалилась в воду. Она вынырнула, отплевываясь, а лошадь пустилась вплавь и потащила ее за собой на поводьях.
Дэниел тут же оказался в воде рядом с ней, поддержал, обхватив одной рукой за талию, поднимаясь над водой с нею вместе.
– У тебя как, все в порядке? – спросил он с тревогой.
Она закашлялась, с трудом переводя дух. Глупые слезы навернулись на глаза. Он умел так быстро переходить от чувственного накала к трогательной нежности! Аннабель словно бросало по волнам в бурном море эмоций. Она любила и ту, и другую его стороны, но перед проявлением заботы о ней пасовала, и это ей не очень нравилось. Она не хотела стать настолько зависимой от него. Если… когда все это кончится.
– Аннабель! – Он осторожно повернул ее лицом к себе.
Она закинула руку ему на шею, отвела волосы с лица и заставила себя бодро улыбнуться.
– Все хорошо. Я просто отвлеклась.
– Это я виноват. – Его глаза смеялись, поздравляя ее с тем, что она так быстро пришла в себя. – Будешь меня наказывать?
Она расхохоталась. В игривом настроении он совершенно неукротим. И неотразим.
– Мне почему-то кажется, что ты мигом сумеешь любое наказание обернуть в свою пользу.
– Это потому, – он поцеловал ее в лоб, – что ты так хорошо, – в кончик носа, – меня знаешь, – и в губы.
Поцелуй был солоноватый, земной и очень быстро стал обжигающим.
Морская вода ничуть не охладила пыл Дэниела. Аннабель одарила его кокетливым взглядом:
– Я смотрю, ты упустил свою лошадь.
– Она сама найдет дорогу к берегу. Она отлично вышколена.
– Не уверена, что моя лошадь выдержит нас обоих.
– Ты права. Давай лучше перейдем к плану Б. Отпусти поводья. Я донесу тебя вброд. Мои ноги нащупали опору.
– И руки, кажется, тоже.
– Держись за мою шею и позволь мне спасти тебя, Аннабель.
– Да я вообще-то не тону, Дэниел, – сообщила она, отпустив свою лошадь и добросовестно выполнив его указания.
– Все-таки лучше уцепись за меня, – серьезно ответил он, сдвигая в сторону трусики ее купальника-бикини и принимая такую позу, чтобы ей удобнее было сесть на него. – Так ты будешь чувствовать себя гораздо надежнее, – заверил он ее, умело завершая это влажное и невероятно чувственное соединение.
Аннабель откинулась назад, подняв ноги на поверхность по обеим сторонам от Дэниела, углубляя взаимное наслаждение.
– Ты прав, – согласилась она, томно опуская ресницы. – Как приятно, когда тебя спасают.
– Безусловно, – с чувством подтвердил он. – Сексуальная неудовлетворенность, вызванная верховой ездой, причиняет заметные неудобства. Ведь я уже по меньшей мере три часа не прикасался к тебе!
– Так долго?
– Ммм… – Он поднял кверху ее футболку, освобождая грудь. – Давай играть, как будто это два островка в море, горные вершины, проглядывающие через толщу воды. Да, вот так. А я – ветерок, который их овевает. – Он наклонился и быстро обвел языком ее твердые, выступающие соски. – Точнее, торнадо, – пробормотал он и принялся посасывать их.
Это было фантастическое ощущение – невесомо покачиваться на воде, пока наслаждение стремительно перетекало от груди к соединенным нижним половинам их тел. Невероятно – она достигла вершины соития почти без всякого движения. Может быть, это уже становится состоянием души? – подумала она в блаженной истоме.
– По-моему, нас зовут, Дэниел, – проговорила она, смутно различая крики со стороны пляжа.
Он поднял голову и вздохнул.
– Наверное, пора двигаться к берегу. Можешь немного покачаться на мне по дороге.
Он помахал рукой, показывая, что они уже возвращаются. Пройдя несколько шагов, остановился и притиснул ее к себе, бурно содрогаясь внутри ее. Затем с полной невозмутимостью, от которой она захихикала как сумасшедшая, расправил на ней футболку, снял Аннабель с себя, поправил ее и свои плавки, еще раз бодро помахал рукой поджидающей их группе и обнял Аннабель за плечи, вброд направляясь с нею к берегу.
– Купание очень освежает, – заметил он.
– Да, оно замечательно охладило нас, – согласилась она.
Дэниел хмыкнул:
– Люблю твои реплики, Аннабель. Я говорил тебе, что я в восторге от твоего острого ума?
– Нет. Это что-то новенькое. – И неописуемо приятное. – До сих пор у меня были только роскошные волосы, бесстрашный дух, внешность, которая напоминает тебе Кэтрин Хепберн…
– Вычеркни это. Ты определенно ни на кого не похожа, – уверил он ее.
– Отважное сердце, потрясающие ноги, соблазнительная грудь и шелковистая кожа, – игриво закончила Аннабель. – Может быть, тебе следует составить рейтинг моих составных частей, чтобы я знала, что для тебя важнее?
– Это невозможно. Все они вместе составляют твою магию и тайну.
– Тайну? – Она смотрела на него смеющимися глазами. – Разве что-то еще осталось неисследованным?
– Впереди миллионы миль пути, – ответил он, и за его веселой улыбкой проглянула целеустремленность, которая и взволновала Аннабель, и немного встревожила.
Ей казалось, что они уже совершили путешествие длиной в несколько световых лет, от незнакомцев до любовников, доверяющих друг другу свои мысли и чувства, совершили множество открытий. По мере того, как они узнавали друг друга, им становилось еще веселее и интереснее вместе, между ними зародилась гармония, которая делалась все прочнее и глубже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
– Женщина, стоящая у края мира, – проговорил Дэниел. – Так ты себя чувствуешь, Аннабель?
На грани чего-то очень важного. Да, но она не хотела признаваться в этом.
– Нет, – сказала она. – Я стою на самой вершине мира. Хочешь ко мне?
Он засмеялся. Смеясь, пошел к ней через темное пространство, разделявшее их, возвышаясь над нею, словно великан, высокий, стройный, широкоплечий, агрессивный самец, заявляющий свои права на понравившуюся ему территорию. Он ответил на ее вопрос, обнажив зубы в улыбке:
– Сказать по правде, мне сейчас больше по нраву было бы оглушить тебя дубиной, перебросить через плечо и унести в свою пещеру.
Она тоже засмеялась, в восторге оттого, что и в нем заговорили те же первобытные инстинкты.
– Дубина меня не особенно привлекает, но вот насчет унести в пещеру… а сил у тебя хватит?
Она провела руками по его груди: гладкая кожа, туго обтягивающая крепкие мускулы. Оживший Тарзан, только Дэниел не похож на человека-обезьяну. Тем восхитительнее, что с нею он чувствует себя таким.
Схватив за талию, он поднял ее высоко в воздух, словно хвастался добычей, демонстрируя дикую, первобытную силу, с которой она не могла тягаться. Но, по-женски гибкая, она ловко обвила ногами его тело и, откинувшись назад, обеими руками растрепала густую, буйную гриву своих длинных волос, дразня его тем, что еще оставалось в ее власти.
– Ах ты, соблазнительница! – прорычал он, швырнув ее на постель, где мог встать над нею на колени, держа мертвой хваткой, и заглушить ее смех поцелуем, опустошающим и ошеломляющим неудержимой страстью.
Тело Аннабель сотрясалось от обрушившихся на нее ощущений. Она обхватила его за шею, выгибаясь дугой, дрожа от необузданной энергии, сметающей все преграды. Ее грудь чуть задела горячую гладкую кожу его груди и немедленно прижалась крепче, еще крепче, чтобы бешеный стук их сердец мог слиться и звучать в унисон. Просунув под нее руки, он прижат ее к себе, их губы соединились в неистовом единоборстве, какие-то стихийные силы вырвались на волю и сшибались в битве, наполняя их лихорадочным нетерпением взять друг от друга все, что только возможно.
Неожиданно он отпрянул от нее, разомкнув объятия, глаза его блестели в темноте, грудь вздымалась, он с трудом переводил дух. Анна-бель не возражала против этой передышки. Ей доставляло наслаждение смотреть на него, видеть, как темная жажда обладания исказила его черты, как вздулись у него на руках вены и сухожилия, пульсируя избытком жизненных сил, как он возвышается над нею во всем великолепии своей мужской мощи.
Он тоже любовался ею, упиваясь отражением своей собственной страсти в женском облике, мягкие линии ее тела обещали ему нежную податливость и все же не позволяли завладеть инициативой, все ее существо вздымалось в пламенном и непреклонном желании соединиться с ним.
– Да, – сказала она, понимая, что он пытается взять себя в руки, и намеренно не давая ему восстановить самообладание. Откровенно разжигая его, она приподняла бедра и принялась щекотать чувствительную кожу у него в паху.
Дэниел обезумел. Он вошел в нее так стремительно, что его глубокий и яростный напор взорвался внутри ее с вулканической силой, словно потоки огненной лавы переполнили ее тело, вызвав ответный взрыв. Она прижалась к нему, впиваясь в него ногтями, и припала к его рту, воспламеняя в нем все новые неудержимые порывы.
Их раскаленные тела сплетались, охваченные всепожирающим пламенем взаимного обладания, рвущимся за пределы физической сферы, вознося их ввысь и низвергая в глубины таинственной области духа, отмыкая запертые двери привычной сдержанности, заставляя дарить себя, как никогда раньше, в свободном падении друг в друга, соединяясь, смешиваясь в упоительном, стихийном единении душ, взмывая и паря, изнемогая в тисках мучительного восторга, устремляясь к невыносимому, блаженному последнему слиянию, в которое они вложили всю силу своей страсти.
Это было подобно взрыву, обращенному внутрь с такой сокрушительной мощью, что они оба рухнули на постель, не в состоянии пошевелиться. Постепенно из хаоса начали проступать чувства. То, что должно было свершиться, свершилось, но в самом утолении возникло что-то совершенно новое. Неизведанное стало известным и окружало их, внушая трепет своей огромностью.
Аннабель не могла бы сказать, как долго она лежала, словно покачиваясь на волнах, в каком-то ином мире, далеком от реальности, которую она знала до этой ночи. Она робко примеривалась к открывшимся ей очертаниям возможного, не решаясь охватить их целиком.
Потом Дэниел шевельнулся, просунул руку под ее шею, притянул ее поближе к себе, так что ее голова легла к нему на плечо, и это показалось ей правильным и естественным.
Им было хорошо вместе.
Именно вместе.
Два сердца бились как одно среди живого мрака первобытного леса, тихо пульсируя в тишине ночи.
Глава двенадцатая
Лошади галопом несли их к морю по песчаному пляжу. Верховая езда ранним утром через заросли тропического леса и по берегам ручьев, прозрачных, как хрусталь, восхитительна, но требует сдержанности. Какое упоение – отпустить поводья и наслаждаться вольным ветром, мчась к тропическим водам, омывающим Майелл-Бич, один из красивейших пляжей на свете.
Аннабель ничуть не огорчило, что лошадь Дэниела пришла к воде первой. Он рассмеялся при виде ее притворно-плачущей гримасы, и она засмеялась вслед за ним, любуясь тем, как веселье озаряет его лицо, как искорки в его глазах говорят ей о том, что он счастлив разделить с ней эту минуту и вообще все минуты. Прошедшие три дня вместили целую сокровищницу таких минут.
Лошади вошли в море, вспахивая воду, и Аннабель задумалась о том, долго ли можно оставаться в раю. Ей все еще было трудно поверить, что другой человек может так точно угадывать ее мысли и настроения, как Дэниел. Иногда она позволяла себе вообразить, что ее мечта о волшебстве исполнилась.
Казалось, с того дня, как они стали любовниками, их соединили какие-то тайные узы. Но сохранится ли очарование за пределами этого заколдованного места? Вероятно, чары должны рассеяться, как только они уедут отсюда и вернутся к реальной жизни. Или они смогут забрать волшебство с собой?
Глупо терзаться подобными мыслями. Разумнее просто признать, что эти дни – вне времени, и поблагодарить судьбу за щедрый подарок. Но трудно удержаться от соблазна представить себе возможное продолжение. Чем лучше она узнавала Дэниела Вулфа, тем больше ей хотелось, чтобы он не уходил из ее жизни.
Разгоряченной после скачки Аннабель вода показалась ледяной. Это напомнило ее первое впечатление о Дэниеле: ледяное самообладание и несокрушимая властность. Теперь это ушло или, может быть, отодвинулось в сторону за ненадобностью. Она жадно разглядывала его мускулистую спину, восторгаясь его силой и тем, как он употреблял эту свою силу на радость ей.
Он обернулся в седле, вопросительно глядя на нее.
– Отстаешь, это на тебя не похоже, – поддразнил он.
Она улыбнулась:
– Мужчина, лошадь, море, небо… Я восхищаюсь этой картиной. Она такая… изначальная.
Его взгляд прошелся по ее телу. Она надела поверх купальника футболку, потому что ее светлая кожа очень легко обгорала на солнце. Намокнув от брызг, поднятых лошадьми, тонкий хлопчатобумажный трикотаж облепил все изгибы ее тела, и она мучительно остро чувствовала, как ее грудь напряглась под мокрой материей в ответ на искушающие взгляды Дэниела.
– Картина была еще восхитительнее, – протянул он, встретившись с нею взглядом, полным неприкрытого вожделения. – Если бы еще посадить тебя на мою лошадь и скакать вместе…
У нее екнуло в животе. Он способен придать сексуальный смысл чему угодно. Один взгляд – и она вся пылает. Несколько многозначительных намеков – и ее уже лихорадит. Какие бы мысли ни бродили у нее в голове, какие бы тайные желания ни возникали, Дэниел всегда угадывал и даже предвосхищал ее ожидания. От этого у нее почему-то появлялись еще более безумные мысли. Вот как сейчас…
Она представила себе, что сидит перед ним на лошади, их бедра волнующе соприкасаются, ее попка удобно уместилась между его ног, от движений лошади их прижимает друг к другу. Дэниел положил бы руку ей на живот, чтобы крепче придерживать ее, и…
– Ты могла бы держать поводья, – продолжал он со злодейской ухмылкой. – Я зарылся бы лицом в твою гриву и ехал вслепую, придерживая руками твои груди, чтобы им было тепло и уютно.
И чтобы они пребывали в постоянном возбуждении, подумала Аннабель, ощущая, как покалывает их чувствительные кончики. Она совсем забылась, затуманенная желанием, и, когда ее лошадь оступилась на неровном песчаном дне, свалилась в воду. Она вынырнула, отплевываясь, а лошадь пустилась вплавь и потащила ее за собой на поводьях.
Дэниел тут же оказался в воде рядом с ней, поддержал, обхватив одной рукой за талию, поднимаясь над водой с нею вместе.
– У тебя как, все в порядке? – спросил он с тревогой.
Она закашлялась, с трудом переводя дух. Глупые слезы навернулись на глаза. Он умел так быстро переходить от чувственного накала к трогательной нежности! Аннабель словно бросало по волнам в бурном море эмоций. Она любила и ту, и другую его стороны, но перед проявлением заботы о ней пасовала, и это ей не очень нравилось. Она не хотела стать настолько зависимой от него. Если… когда все это кончится.
– Аннабель! – Он осторожно повернул ее лицом к себе.
Она закинула руку ему на шею, отвела волосы с лица и заставила себя бодро улыбнуться.
– Все хорошо. Я просто отвлеклась.
– Это я виноват. – Его глаза смеялись, поздравляя ее с тем, что она так быстро пришла в себя. – Будешь меня наказывать?
Она расхохоталась. В игривом настроении он совершенно неукротим. И неотразим.
– Мне почему-то кажется, что ты мигом сумеешь любое наказание обернуть в свою пользу.
– Это потому, – он поцеловал ее в лоб, – что ты так хорошо, – в кончик носа, – меня знаешь, – и в губы.
Поцелуй был солоноватый, земной и очень быстро стал обжигающим.
Морская вода ничуть не охладила пыл Дэниела. Аннабель одарила его кокетливым взглядом:
– Я смотрю, ты упустил свою лошадь.
– Она сама найдет дорогу к берегу. Она отлично вышколена.
– Не уверена, что моя лошадь выдержит нас обоих.
– Ты права. Давай лучше перейдем к плану Б. Отпусти поводья. Я донесу тебя вброд. Мои ноги нащупали опору.
– И руки, кажется, тоже.
– Держись за мою шею и позволь мне спасти тебя, Аннабель.
– Да я вообще-то не тону, Дэниел, – сообщила она, отпустив свою лошадь и добросовестно выполнив его указания.
– Все-таки лучше уцепись за меня, – серьезно ответил он, сдвигая в сторону трусики ее купальника-бикини и принимая такую позу, чтобы ей удобнее было сесть на него. – Так ты будешь чувствовать себя гораздо надежнее, – заверил он ее, умело завершая это влажное и невероятно чувственное соединение.
Аннабель откинулась назад, подняв ноги на поверхность по обеим сторонам от Дэниела, углубляя взаимное наслаждение.
– Ты прав, – согласилась она, томно опуская ресницы. – Как приятно, когда тебя спасают.
– Безусловно, – с чувством подтвердил он. – Сексуальная неудовлетворенность, вызванная верховой ездой, причиняет заметные неудобства. Ведь я уже по меньшей мере три часа не прикасался к тебе!
– Так долго?
– Ммм… – Он поднял кверху ее футболку, освобождая грудь. – Давай играть, как будто это два островка в море, горные вершины, проглядывающие через толщу воды. Да, вот так. А я – ветерок, который их овевает. – Он наклонился и быстро обвел языком ее твердые, выступающие соски. – Точнее, торнадо, – пробормотал он и принялся посасывать их.
Это было фантастическое ощущение – невесомо покачиваться на воде, пока наслаждение стремительно перетекало от груди к соединенным нижним половинам их тел. Невероятно – она достигла вершины соития почти без всякого движения. Может быть, это уже становится состоянием души? – подумала она в блаженной истоме.
– По-моему, нас зовут, Дэниел, – проговорила она, смутно различая крики со стороны пляжа.
Он поднял голову и вздохнул.
– Наверное, пора двигаться к берегу. Можешь немного покачаться на мне по дороге.
Он помахал рукой, показывая, что они уже возвращаются. Пройдя несколько шагов, остановился и притиснул ее к себе, бурно содрогаясь внутри ее. Затем с полной невозмутимостью, от которой она захихикала как сумасшедшая, расправил на ней футболку, снял Аннабель с себя, поправил ее и свои плавки, еще раз бодро помахал рукой поджидающей их группе и обнял Аннабель за плечи, вброд направляясь с нею к берегу.
– Купание очень освежает, – заметил он.
– Да, оно замечательно охладило нас, – согласилась она.
Дэниел хмыкнул:
– Люблю твои реплики, Аннабель. Я говорил тебе, что я в восторге от твоего острого ума?
– Нет. Это что-то новенькое. – И неописуемо приятное. – До сих пор у меня были только роскошные волосы, бесстрашный дух, внешность, которая напоминает тебе Кэтрин Хепберн…
– Вычеркни это. Ты определенно ни на кого не похожа, – уверил он ее.
– Отважное сердце, потрясающие ноги, соблазнительная грудь и шелковистая кожа, – игриво закончила Аннабель. – Может быть, тебе следует составить рейтинг моих составных частей, чтобы я знала, что для тебя важнее?
– Это невозможно. Все они вместе составляют твою магию и тайну.
– Тайну? – Она смотрела на него смеющимися глазами. – Разве что-то еще осталось неисследованным?
– Впереди миллионы миль пути, – ответил он, и за его веселой улыбкой проглянула целеустремленность, которая и взволновала Аннабель, и немного встревожила.
Ей казалось, что они уже совершили путешествие длиной в несколько световых лет, от незнакомцев до любовников, доверяющих друг другу свои мысли и чувства, совершили множество открытий. По мере того, как они узнавали друг друга, им становилось еще веселее и интереснее вместе, между ними зародилась гармония, которая делалась все прочнее и глубже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18