https://wodolei.ru/catalog/vanni/Bas/
Маша бросила их здесь вчера вечером - перед тем как завалиться спать после возвращения из аэропорта. Мама, как-то раз навестившая эмансипированную дочь в её новом жилище, только скривилась при виде этой самой софы, а сестра Катя заметила, что подобная убогая лежанка без слов говорит о том, как пренебрежительно Маша относится к своей личной жизни. "Постель тебя попросту не интересует!" - укоризненно покачала головой Катя. Маша ничего не ответила. Можно подумать, что в голубом Эдиковом спальном гарнитуре она находила бездну интереса!.. Она-то знала, что главный аксессуар личной жизни не какая-то там кровать, а её собственное роскошное тело.
И вот, сняв куртку и ботинки, Маша стояла перед зеркалом и критически рассматривала своего двойника. Возможно, она выглядела так отвратительно, потому что попала в окружение предметов, которые успели от неё отвыкнуть и сделаться чужими. Там, на Кавказе, она выглядела совершенно иначе. Неужели, благодаря тому, что вокруг была война и смерть. "В тот день в Минеральных Водах я сразу влюбился в тебя!" - говорил ей полковник Волк.
Она пристально смотрела на себя в зеркало. До тех пор, пока, наконец, идентифицировала свое отражение.
Ба, да это старая подруга! Эту молодую особу она знала ещё девственницей, зналась с ней на Патриарших, а потом и на Пятницкой. Как бишь её зовут?.. Впрочем, между близкими подругами можно обойтись и без имен. Например, просто "киска моя". А она была ей близка, даже очень близка. Из своего Зазеркалья она наблюдала, как Маша одевается и раздевается, как разговаривает по телефону или читает. Как плачет или смеется. Как занимается любовью... И Машу, надо сказать, ничуть не смущало такое беззастенчивое соглядатайство. Напротив, она вполне сочувственно относилась к неподдельному интересу, который проявляла молодая особа, желавшая узнать, в чем именно состоит удовольствие, которое якобы испытывала Маша, когда посторонний мужчина внедряется в её плоть. И никакой ревности во взгляде. Что-то вроде легкой иронии. Уж она-то знала цену всем этим банальным ухаживаниям, попойкам и "деловым" свиданиям. Уж она-то знала, что где-то есть и другая жизнь...
А тем временем терпеливо наблюдала, пока месяцами и неделями Маша маялась без цели и без работы, не сознавая, дурочка, собственной самодостаточности. Она смотрела из зеркала, готовая в любой момент предложить совет, покровительство и чуткое руководство... Правы сказочники, считавшие, что отражение живет своей независимой жизнью. Маша представила себе, как на какой-нибудь дружеской вечеринке, когда все вокруг уже изрядно теплые и около уже топчется легковоспламеняемый ухажер, эта молодая особа подхватывает её, Машу, под руку и утаскивает подальше от случайных соблазнов. Вот они поднимаются в лифте домой, она заботливо поддерживает её, заводит к себе в квартиру, нежно устраивает в кресле и, опустившись перед ней на колени, протягивает бокал холодного белого вина или чашечку горячего кофе - по выбору. "Ну и загуляла ты сегодня, киска моя!.." шепчет она, а Маша закрывает глаза и слушает тихую и сладкую лесть той, которая обещает научить её счастливой и беззаботной жизни... А может быть, из зеркала на неё смотрит лишь маска, которой коварно воспользовался некто, дурно воспитанный и обремененный темным прошлым?..
* * *
...Вдруг раздался телефонный звонок, который мгновенно вернул Машу к реальности. Однако она медлила и не спешила взять трубку. Похоже, это не междугородка. Сейчас это ей совсем ни к чему.
- Звоню тебе весь день! - услышала Маша. - Тебе не кажется, что я волнуюсь?
Маша сразу узнала милый голос.
- Рита, я так рада, что ты позвонила! - воскликнула она.
- Где ты была? Маша вздохнула.
- Ездила к родителям Ромы.
- Так я и подумала. Молодец. Ты их очень поддержала.
- Я сама себя поддержала, - просто ответила Маша. - Мне было так плохо...
- Нам тоже плохо. Без тебя. К восьми мы с Иваном подъедем. Ты не возражаешь?
- Да что ты, Рита! Сейчас же принимаюсь за уборку. У меня тут полная разруха.
- Не глупи! Не переутомляйся сегодня. Плюнь на все. Лучше отдохни. Здоровье дороже. Не забывай, что ты должна содержать себя в полном порядке.
- Я в порядке, Рита, - сказала Маша, но без особой уверенности. - Я всегда в полном порядке.
- Знаю, знаю, ты героическая личность. Вот поэтому я и волнуюсь!
Поговорив с Ритой, она приняла душ, переоделась и с помощью жидкой пудры принялась колдовать над своим лицом, пытаясь замаскировать ужасные синие круги под глазами. Ее руки слегка дрожали, но она действовала уверенно и умело.
"Физиономия!" - вздохнула она.
Эффект, прямо скажем, нулевой. Где та ослепительная молодая женщина, которая птичкой выпархивала из объятий бравого полковника? Где отливающая золотом любви кожа? Где влажные, сверкающие глаза, влекущие туда-не-знаю-куда?.. Все осталось там... А здесь суетится какая-то жалкая дамочка, истлевшая и сопревшая от одиночества. Комок нервов, считающий себя деловой и независимой женщиной. Еще лет двадцать такой независимости и можно с полным правом претендовать на местечко в доме для престарелых ветеранов отечественной журналистики - если к тому времени ещё будут такие заведения и вообще престарелые ветераны - сиди себе на лавочке, прикармливай из кулька всякой дрянью голубей и кошек... Закат женщины, которая боялась любви.
* * *
Наконец приехала Рита с мужем. Под вечер на улице засеял дождь, и, войдя, они неловко топтались в крошечной прихожей у порога, встряхивая мокрыми волосами и разуваясь. В каплях дождя рыжие волосы Риты были особенно прекрасны, о чем, не удержавшись, Маша тут же и высказалась.
- А вот ты, милая моя, выглядишь так... - Рита помедлила, не сразу подобрав достойное сравнение, - как будто бежала из преисподней...
Если бы Рита знала, насколько она, сама того не ведая, оказалась близка к истине.
- Ну вот ты и дома, - сказал Иван Бурденко, ласково тиская Машу. - Не слушай женщину. Слушай мужчину. Ты просто прелесть. Только очень уставшая.
- Разве я говорила, что она не прелесть? - возмутилась Рита.
- Спасибо, - ответила Маша и взяла Риту под руку. - Честно говоря, я действительно побывала в аду.
Иван вился около них. Для закоренелого телевизионного функционера у него была прекрасная фигура - о чем Маша незамедлительно ему сообщила.
- Я держу его в тонусе, - усмехнулась Рита, а смущенный Иван со словами "пойду засуну шампанское в морозильник" исчез на кухне.
- Я по тебе очень скучала, - сказала Рита, усаживаясь на кургузую софу.
- Я тоже, - отозвалась Маша, чувствуя, как внимательно всматривается в неё подруга.
- Когда у вас там все это случилось, я была просто в шоке. Я чувствовала, что должна что-то сделать, как-то тебя поддержать, но я не знала как. Ведь даже связаться с тобой по телефону - и то проблема.
- Ничего и не нужно было делать... - Маша подумала о полковнике Волке, для которого таких проблем не существовало. - Когда все так плохо, что хуже некуда - что тут поделаешь?
Иван вернулся в комнату.
- Ты уже сказала Маше? - спросил он. Его черные глаза нетерпеливо заискрились.
- Еще нет, - спохватилась Рита, хлопая себя по лбу. - Как ты посмотришь на то, - обратилась она к Маше, - что у тебя будет своя собственная программа, настоящее шоу? Есть люди, которые хотят тебе его предложить. Премьера запланирована на конец года.
- Мощная поддержка, почти неограниченные возможности, - добавил Иван. - А главное, прекрасные условия и полная независимость. В планах - поездки по всему миру... Это будет не работа, а райское наслаждение!..
Оба смотрели на Машу в ожидании, когда та наконец отреагирует на новость. Рада она или нет? Однако Маша лишь с недоумением переводила взгляд с одного благодетеля на другого.
- Ну что? - не выдержала Рита.
- В каком смысле?
- Разве это не здорово? - воскликнул Иван.
- А что тут здорового? - пожала плечами Маша. - Неужели вы думаете, что я приду в восторг от перспективы вести какое-то там шоу? Почему вы решили, что должна прыгать от счастья?
Супруги слегка оторопели.
- То есть почему бы и не прыгать?.. - промолвил Иван.
- Конечно, вы приложили немало сил, чтобы устроить мою жизнь, продолжала Маша с горькой усмешкой. - Но вам не кажется, что моя жизнь это все-таки моя жизнь.
- Кто же с этим спорит? - мягко сказала Рита, которая быстрее мужа сообразила, что с Машей что-то неладно и куда она клонит. Вернее, не столько сообразила, сколько почувствовала. - Мы просто подумали, что, вместо того чтобы снова окунаться в эту войну, тебе лучше переменить амплуа. Не все же тебе носиться с репортажами. Пора бы взяться за что-то покрупнее... - Спохватившись, она умолкла, но поздно.
- А это, по-вашему, мелко? - огрызнулась Маша.
- Рита не то имела в виду, - пришел на помощь жене Иван. - Ты геройская женщина - спору нет. С этой точки зрения твои репортажи с Кавказа приравниваются к подвигам Павки Корчагина... Но речь сейчас, пойми, не об этом! - Он вздохнул. - Кроме того, войне скоро конец...
- Скоро? - дернулась Маша.
- Одна война, другая война. На наш век их больше чем достаточно... Подумай, тебе предлагают совершенно новое дело. Ты побываешь в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Риме... Когда ты займешься новой работой, ты забудешь обо всем на свете. Это просто сказка!
Меряя малое пространство перед окном нервными шагами, Маша чувствовала, что её охватывает паника. Дело не том, что она и сама недавно решила покончить со своей кавказской эпопеей. Она пришла в ужас при мысли, что это может решить за неё кто-то другой - пусть даже самые близкие люди, которые не желают ей ничего, кроме добра. Она представила, что, сами не понимая, они могут отнять у неё часть её мира - ту часть, которая называлась полковником Волком. Если уж она что-то и решится отсечь, то сделает это сама.
- Вот что я вам скажу, дорогие мои, - как можно спокойнее начала Маша, взяв себя в руки. - Я чрезвычайно признательна вам обоим за заботу, но мне нравится делать то, что я делаю. И я бы хотела снова отправиться на Кавказ! - заявила она с такой решительностью, которая и для неё самой явилась полной неожиданностью.
Иван Бурденко совсем сник и потер кулаком глаза, словно ещё надеясь, что все это сон и на самом деле Маша не сошла с ума, чтобы снова лезть в пекло.
- Пойду открою шампанское, - уныло сказал он.
- Я все прекрасно понимаю, - вздохнула Рита. - Понимаю, что можно чувствовать, когда у тебя на глазах убивают коллегу. Но ещё я знаю, что тебе нужно постараться отвлечься, иначе ты зациклишься на этом и замучаешь себя. Поэтому я и решила, что тебе стоит сменить жанр.
- Я согласилась приехать сюда только потому, что наступило небольшое затишье. Это только вопрос времени. Боевики переформировываются, чтобы нанести новые удары. Они готовы драться ещё сто лет. А может быть, и дольше. Они не знают другой истории, кроме войны... Если там не будет никого, кроме военных, это будет продолжаться вечно. Я должна быть там!
- Как профессионал ты совершенно права. Хотя и кроме тебя найдутся желающие развивать эту тему. Главное, ты была первая. Теперь тебе нужно остановиться. Ты женщина, ты уже достаточно показала себя, и нет ничего, из-за чего тебе стоило бы туда возвращаться...
"Нет, есть!" - едва не вырвалось у Маши, но она успела прикусить язык.
- Я с самого начала была там, - сказала она немного погодя. - Все происходило у меня на глазах, и мне кажется, я знаю, где искать правду. Если придут другие, им придется долго разбираться в самых простых вещах... Даже если кому-то и хочется во что бы то ни стало проявить себя - потому что другой возможности у них нет. Вот они бы с радостью схватились за ваше позолоченное шоу!
- Они бы схватились... - проворчала Рита.
Иван Бурденко снова появился в комнате. На этот раз он нес поднос, на котором стояла бутылка шампанского и три фужера.
- Вот что я подумал, Маша, - сказал он, словно принимая от жены эстафету в разговоре. - Ты говоришь, что знаешь, где искать правду. А мне кажется, что ты замкнулась на одной проблеме и что изнутри тебе не удастся увидеть никакой правды. Похоже, что эта война действительно надолго. Может быть, на много лет. Как на Ближнем Востоке, в Ирландии, на Балканах... Такие войны ничем не кончаются, да и химически чистой правды там доискаться невозможно. Такая правда, какую ищешь ты, испаряется в тот самый момент, когда на убийство отвечают убийством. Можно лишь подсчитывать трупы с обеих сторон. Как ты собираешься определять, кто прав, а кто виноват? Чья земля? Кто пришелец, а кто хозяин? Кто агрессор, а кто жертва агрессии? Разве не случается так, что тот, кто был изначально прав, оставляет за собой несравнимо больше трупов, чем тот, кто выстрелил и убил первым? Можешь ты представить себе этого "правого", который бредет по колено в крови "виноватого". Кроме того, когда идет резня, главные виновники драки спокойно стоят в стороне от места событий и наблюдают. А ещё дальше от драки, говорят, стоит сам Господь Бог и тоже наблюдает за теми и другими...
- Иван! - воскликнула Рита. - Я никогда не слышала, чтобы ты отличался таким красноречием!
- Не знаю... - снова смутился тот. - Что-то нашло... Действительно больно смотреть на всю эту мерзость.
- Знаете что, милые мои, - проговорила Рита, - иногда мне кажется, что телевизионщики и вообще журналисты - если принять ту картину, которую нарисовал Иван, - находятся где-то между истинными виновниками войны и Господом Богом...
- И поэтому нужно сидеть и пить шампанское? - горько усмехнулась Маша.
- У тебя есть другие предложения? - пожала плечами Рита. - Если ты уже выяснила для себя, кто прав, а кто виноват, тебе, героической женщине, остается только поддержать "правого" с оружием в руках. Ведь воюют же, говорят, в партизанских отрядах и женщины. А поскольку ты - журналист, то можешь долбать врага и другими подручными средствами. Камерой, например. Или микрофоном.
- Надеюсь, ты говоришь в переносном смысле? - пошутил Иван, стараясь как-то смягчить страсти.
- Нет, она совершенно права! - ожесточенно воскликнула Маша. - Иногда у меня действительно чешутся руки самой вмешаться в драку!.. Если бы только знать, на чьей стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
И вот, сняв куртку и ботинки, Маша стояла перед зеркалом и критически рассматривала своего двойника. Возможно, она выглядела так отвратительно, потому что попала в окружение предметов, которые успели от неё отвыкнуть и сделаться чужими. Там, на Кавказе, она выглядела совершенно иначе. Неужели, благодаря тому, что вокруг была война и смерть. "В тот день в Минеральных Водах я сразу влюбился в тебя!" - говорил ей полковник Волк.
Она пристально смотрела на себя в зеркало. До тех пор, пока, наконец, идентифицировала свое отражение.
Ба, да это старая подруга! Эту молодую особу она знала ещё девственницей, зналась с ней на Патриарших, а потом и на Пятницкой. Как бишь её зовут?.. Впрочем, между близкими подругами можно обойтись и без имен. Например, просто "киска моя". А она была ей близка, даже очень близка. Из своего Зазеркалья она наблюдала, как Маша одевается и раздевается, как разговаривает по телефону или читает. Как плачет или смеется. Как занимается любовью... И Машу, надо сказать, ничуть не смущало такое беззастенчивое соглядатайство. Напротив, она вполне сочувственно относилась к неподдельному интересу, который проявляла молодая особа, желавшая узнать, в чем именно состоит удовольствие, которое якобы испытывала Маша, когда посторонний мужчина внедряется в её плоть. И никакой ревности во взгляде. Что-то вроде легкой иронии. Уж она-то знала цену всем этим банальным ухаживаниям, попойкам и "деловым" свиданиям. Уж она-то знала, что где-то есть и другая жизнь...
А тем временем терпеливо наблюдала, пока месяцами и неделями Маша маялась без цели и без работы, не сознавая, дурочка, собственной самодостаточности. Она смотрела из зеркала, готовая в любой момент предложить совет, покровительство и чуткое руководство... Правы сказочники, считавшие, что отражение живет своей независимой жизнью. Маша представила себе, как на какой-нибудь дружеской вечеринке, когда все вокруг уже изрядно теплые и около уже топчется легковоспламеняемый ухажер, эта молодая особа подхватывает её, Машу, под руку и утаскивает подальше от случайных соблазнов. Вот они поднимаются в лифте домой, она заботливо поддерживает её, заводит к себе в квартиру, нежно устраивает в кресле и, опустившись перед ней на колени, протягивает бокал холодного белого вина или чашечку горячего кофе - по выбору. "Ну и загуляла ты сегодня, киска моя!.." шепчет она, а Маша закрывает глаза и слушает тихую и сладкую лесть той, которая обещает научить её счастливой и беззаботной жизни... А может быть, из зеркала на неё смотрит лишь маска, которой коварно воспользовался некто, дурно воспитанный и обремененный темным прошлым?..
* * *
...Вдруг раздался телефонный звонок, который мгновенно вернул Машу к реальности. Однако она медлила и не спешила взять трубку. Похоже, это не междугородка. Сейчас это ей совсем ни к чему.
- Звоню тебе весь день! - услышала Маша. - Тебе не кажется, что я волнуюсь?
Маша сразу узнала милый голос.
- Рита, я так рада, что ты позвонила! - воскликнула она.
- Где ты была? Маша вздохнула.
- Ездила к родителям Ромы.
- Так я и подумала. Молодец. Ты их очень поддержала.
- Я сама себя поддержала, - просто ответила Маша. - Мне было так плохо...
- Нам тоже плохо. Без тебя. К восьми мы с Иваном подъедем. Ты не возражаешь?
- Да что ты, Рита! Сейчас же принимаюсь за уборку. У меня тут полная разруха.
- Не глупи! Не переутомляйся сегодня. Плюнь на все. Лучше отдохни. Здоровье дороже. Не забывай, что ты должна содержать себя в полном порядке.
- Я в порядке, Рита, - сказала Маша, но без особой уверенности. - Я всегда в полном порядке.
- Знаю, знаю, ты героическая личность. Вот поэтому я и волнуюсь!
Поговорив с Ритой, она приняла душ, переоделась и с помощью жидкой пудры принялась колдовать над своим лицом, пытаясь замаскировать ужасные синие круги под глазами. Ее руки слегка дрожали, но она действовала уверенно и умело.
"Физиономия!" - вздохнула она.
Эффект, прямо скажем, нулевой. Где та ослепительная молодая женщина, которая птичкой выпархивала из объятий бравого полковника? Где отливающая золотом любви кожа? Где влажные, сверкающие глаза, влекущие туда-не-знаю-куда?.. Все осталось там... А здесь суетится какая-то жалкая дамочка, истлевшая и сопревшая от одиночества. Комок нервов, считающий себя деловой и независимой женщиной. Еще лет двадцать такой независимости и можно с полным правом претендовать на местечко в доме для престарелых ветеранов отечественной журналистики - если к тому времени ещё будут такие заведения и вообще престарелые ветераны - сиди себе на лавочке, прикармливай из кулька всякой дрянью голубей и кошек... Закат женщины, которая боялась любви.
* * *
Наконец приехала Рита с мужем. Под вечер на улице засеял дождь, и, войдя, они неловко топтались в крошечной прихожей у порога, встряхивая мокрыми волосами и разуваясь. В каплях дождя рыжие волосы Риты были особенно прекрасны, о чем, не удержавшись, Маша тут же и высказалась.
- А вот ты, милая моя, выглядишь так... - Рита помедлила, не сразу подобрав достойное сравнение, - как будто бежала из преисподней...
Если бы Рита знала, насколько она, сама того не ведая, оказалась близка к истине.
- Ну вот ты и дома, - сказал Иван Бурденко, ласково тиская Машу. - Не слушай женщину. Слушай мужчину. Ты просто прелесть. Только очень уставшая.
- Разве я говорила, что она не прелесть? - возмутилась Рита.
- Спасибо, - ответила Маша и взяла Риту под руку. - Честно говоря, я действительно побывала в аду.
Иван вился около них. Для закоренелого телевизионного функционера у него была прекрасная фигура - о чем Маша незамедлительно ему сообщила.
- Я держу его в тонусе, - усмехнулась Рита, а смущенный Иван со словами "пойду засуну шампанское в морозильник" исчез на кухне.
- Я по тебе очень скучала, - сказала Рита, усаживаясь на кургузую софу.
- Я тоже, - отозвалась Маша, чувствуя, как внимательно всматривается в неё подруга.
- Когда у вас там все это случилось, я была просто в шоке. Я чувствовала, что должна что-то сделать, как-то тебя поддержать, но я не знала как. Ведь даже связаться с тобой по телефону - и то проблема.
- Ничего и не нужно было делать... - Маша подумала о полковнике Волке, для которого таких проблем не существовало. - Когда все так плохо, что хуже некуда - что тут поделаешь?
Иван вернулся в комнату.
- Ты уже сказала Маше? - спросил он. Его черные глаза нетерпеливо заискрились.
- Еще нет, - спохватилась Рита, хлопая себя по лбу. - Как ты посмотришь на то, - обратилась она к Маше, - что у тебя будет своя собственная программа, настоящее шоу? Есть люди, которые хотят тебе его предложить. Премьера запланирована на конец года.
- Мощная поддержка, почти неограниченные возможности, - добавил Иван. - А главное, прекрасные условия и полная независимость. В планах - поездки по всему миру... Это будет не работа, а райское наслаждение!..
Оба смотрели на Машу в ожидании, когда та наконец отреагирует на новость. Рада она или нет? Однако Маша лишь с недоумением переводила взгляд с одного благодетеля на другого.
- Ну что? - не выдержала Рита.
- В каком смысле?
- Разве это не здорово? - воскликнул Иван.
- А что тут здорового? - пожала плечами Маша. - Неужели вы думаете, что я приду в восторг от перспективы вести какое-то там шоу? Почему вы решили, что должна прыгать от счастья?
Супруги слегка оторопели.
- То есть почему бы и не прыгать?.. - промолвил Иван.
- Конечно, вы приложили немало сил, чтобы устроить мою жизнь, продолжала Маша с горькой усмешкой. - Но вам не кажется, что моя жизнь это все-таки моя жизнь.
- Кто же с этим спорит? - мягко сказала Рита, которая быстрее мужа сообразила, что с Машей что-то неладно и куда она клонит. Вернее, не столько сообразила, сколько почувствовала. - Мы просто подумали, что, вместо того чтобы снова окунаться в эту войну, тебе лучше переменить амплуа. Не все же тебе носиться с репортажами. Пора бы взяться за что-то покрупнее... - Спохватившись, она умолкла, но поздно.
- А это, по-вашему, мелко? - огрызнулась Маша.
- Рита не то имела в виду, - пришел на помощь жене Иван. - Ты геройская женщина - спору нет. С этой точки зрения твои репортажи с Кавказа приравниваются к подвигам Павки Корчагина... Но речь сейчас, пойми, не об этом! - Он вздохнул. - Кроме того, войне скоро конец...
- Скоро? - дернулась Маша.
- Одна война, другая война. На наш век их больше чем достаточно... Подумай, тебе предлагают совершенно новое дело. Ты побываешь в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Риме... Когда ты займешься новой работой, ты забудешь обо всем на свете. Это просто сказка!
Меряя малое пространство перед окном нервными шагами, Маша чувствовала, что её охватывает паника. Дело не том, что она и сама недавно решила покончить со своей кавказской эпопеей. Она пришла в ужас при мысли, что это может решить за неё кто-то другой - пусть даже самые близкие люди, которые не желают ей ничего, кроме добра. Она представила, что, сами не понимая, они могут отнять у неё часть её мира - ту часть, которая называлась полковником Волком. Если уж она что-то и решится отсечь, то сделает это сама.
- Вот что я вам скажу, дорогие мои, - как можно спокойнее начала Маша, взяв себя в руки. - Я чрезвычайно признательна вам обоим за заботу, но мне нравится делать то, что я делаю. И я бы хотела снова отправиться на Кавказ! - заявила она с такой решительностью, которая и для неё самой явилась полной неожиданностью.
Иван Бурденко совсем сник и потер кулаком глаза, словно ещё надеясь, что все это сон и на самом деле Маша не сошла с ума, чтобы снова лезть в пекло.
- Пойду открою шампанское, - уныло сказал он.
- Я все прекрасно понимаю, - вздохнула Рита. - Понимаю, что можно чувствовать, когда у тебя на глазах убивают коллегу. Но ещё я знаю, что тебе нужно постараться отвлечься, иначе ты зациклишься на этом и замучаешь себя. Поэтому я и решила, что тебе стоит сменить жанр.
- Я согласилась приехать сюда только потому, что наступило небольшое затишье. Это только вопрос времени. Боевики переформировываются, чтобы нанести новые удары. Они готовы драться ещё сто лет. А может быть, и дольше. Они не знают другой истории, кроме войны... Если там не будет никого, кроме военных, это будет продолжаться вечно. Я должна быть там!
- Как профессионал ты совершенно права. Хотя и кроме тебя найдутся желающие развивать эту тему. Главное, ты была первая. Теперь тебе нужно остановиться. Ты женщина, ты уже достаточно показала себя, и нет ничего, из-за чего тебе стоило бы туда возвращаться...
"Нет, есть!" - едва не вырвалось у Маши, но она успела прикусить язык.
- Я с самого начала была там, - сказала она немного погодя. - Все происходило у меня на глазах, и мне кажется, я знаю, где искать правду. Если придут другие, им придется долго разбираться в самых простых вещах... Даже если кому-то и хочется во что бы то ни стало проявить себя - потому что другой возможности у них нет. Вот они бы с радостью схватились за ваше позолоченное шоу!
- Они бы схватились... - проворчала Рита.
Иван Бурденко снова появился в комнате. На этот раз он нес поднос, на котором стояла бутылка шампанского и три фужера.
- Вот что я подумал, Маша, - сказал он, словно принимая от жены эстафету в разговоре. - Ты говоришь, что знаешь, где искать правду. А мне кажется, что ты замкнулась на одной проблеме и что изнутри тебе не удастся увидеть никакой правды. Похоже, что эта война действительно надолго. Может быть, на много лет. Как на Ближнем Востоке, в Ирландии, на Балканах... Такие войны ничем не кончаются, да и химически чистой правды там доискаться невозможно. Такая правда, какую ищешь ты, испаряется в тот самый момент, когда на убийство отвечают убийством. Можно лишь подсчитывать трупы с обеих сторон. Как ты собираешься определять, кто прав, а кто виноват? Чья земля? Кто пришелец, а кто хозяин? Кто агрессор, а кто жертва агрессии? Разве не случается так, что тот, кто был изначально прав, оставляет за собой несравнимо больше трупов, чем тот, кто выстрелил и убил первым? Можешь ты представить себе этого "правого", который бредет по колено в крови "виноватого". Кроме того, когда идет резня, главные виновники драки спокойно стоят в стороне от места событий и наблюдают. А ещё дальше от драки, говорят, стоит сам Господь Бог и тоже наблюдает за теми и другими...
- Иван! - воскликнула Рита. - Я никогда не слышала, чтобы ты отличался таким красноречием!
- Не знаю... - снова смутился тот. - Что-то нашло... Действительно больно смотреть на всю эту мерзость.
- Знаете что, милые мои, - проговорила Рита, - иногда мне кажется, что телевизионщики и вообще журналисты - если принять ту картину, которую нарисовал Иван, - находятся где-то между истинными виновниками войны и Господом Богом...
- И поэтому нужно сидеть и пить шампанское? - горько усмехнулась Маша.
- У тебя есть другие предложения? - пожала плечами Рита. - Если ты уже выяснила для себя, кто прав, а кто виноват, тебе, героической женщине, остается только поддержать "правого" с оружием в руках. Ведь воюют же, говорят, в партизанских отрядах и женщины. А поскольку ты - журналист, то можешь долбать врага и другими подручными средствами. Камерой, например. Или микрофоном.
- Надеюсь, ты говоришь в переносном смысле? - пошутил Иван, стараясь как-то смягчить страсти.
- Нет, она совершенно права! - ожесточенно воскликнула Маша. - Иногда у меня действительно чешутся руки самой вмешаться в драку!.. Если бы только знать, на чьей стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53