Однако из-за большого расстояния англичане, по-видимому, не смогли достаточно точно определить место подводной лодки, чтобы на основании этих данных изменить курс приближавшегося к ней конвоя. И «U-47», поддерживая контакт с конвоем, неотступно следовала за ним. Командование подводных сил выслало для действий против конвоя еще пять лодок. В ночь с 21 на 22 сентября подводные лодки начали атаку конвоя, состоявшего из тяжело нагруженных судов. По данным британского адмиралтейства, они потопили 11 судов и одно повредили. На успехе действий против конвоя отрицательно сказалось то обстоятельство, что подводные лодки имели мало торпед. И все же результаты этой ночной атаки были внушительными. В «Журнале боевых действий штаба подводных сил» было записано: «последние двое суток подтвердили правильность разработанных еще в мирное время принципов использования радио в условиях соприкосновения с противником и групповых действий подводных лодок против конвоев» («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 22 сентября 1940 года). В середине октября последовали новые атаки конвоев. Командир «U-48» в ночь с 16 на 17 октября в районе северо-западнее банки Роколл, где он находился на позиции, установил контакт с конвоем, следовавшим в Англию. В преследование конвоя, о котором донесла «U-48», включилось еще пять подводных лодок, находившихся на позициях восточнее и севернее банки Роколл. Это были «U-46», «U-99», «U-100», «U-101» и «U-123». Однако «U-48», подвергшись атаке глубинными бомбами, потеряла контакт с конвоем. Чтобы восстановить его, лодки развернулись в завесу перпендикулярно предполагаемому курсу движения конвоя. Эту завесу пришлось развертывать намного восточнее последнего местонахождения конвоя, так как подводным лодкам требовалось время на переразвертывание. Кроме того, завесу следовало развернуть с таким расчетом, чтобы подводные лодки наверняка оказались впереди конвоя, что обеспечило бы встречу с ним в светлое время суток. Лодки должны были занять позиции к утру 18 октября. Этот маневр принес успех. Во второй половине дня 18 октября конвой вошел в район завесы. Ночью подводные лодки атаковали конвой из надводного положения и потопили 17 судов. Это был тяжело нагруженный конвой «SC-7», следовавший из Сиднея в Новой Шотландии (Канада) в Англию (Roskill S.W., Vol. I, p.350). Утром 19 октября подводные лодки «U-99», «U-101» и «U-123» легли на обратный курс, так как расстреляли все торпеды. В это же утро «U-47», следовавшая в свой операционный район, обнаружила западнее банки Роколл еще один конвой, идущий в Англию. Атаковать этот конвой могли только «U-46», «U-48» и «U-100», находившиеся поблизости. Приказ об атаке конвоя получили также лодки «U-38» и «U-28». Однако им поставили условие: своевременно прибыть в указанный район атаки. В ночь с 19 на 20 октября все лодки, кроме «U-28», которая находилась слишком далеко, атаковали этот конвой и потопили 14 судов (речь идет о быстроходном конвое «НХ-79», следовавшем из Галифакса). В ту же ночь подводные лодки встретили следовавший из Англии конвой «НХ-79А» и потопили семь судов. Итак, в течение трех суток восемь подводных лодок главным образом путем совместных ночных атак потопили из состава трех конвоев 38 судов. Подводные лодки потерь не понесли. Действия этих лодок позволили сделать следующие выводы, которые были внесены в «Журнал боевых действий штаба подводных сил»: «1. Проведенные атаки доказали правильность принципа, положенного в 1935 году в основу тактики подводных лодок и боевой подготовки. Суть его состоит в том, что сосредоточению судов в конвоях должны быть противопоставлены групповые действия подводных лодок, которые стали возможны благодаря развитию средств связи в период между двумя войнами. 2. Подобные атаки под силу только командирам и экипажам, имеющим основательную специальную подготовку. Отсюда вытекает необходимость обширной и длительной боевой подготовки, которая должна проходить в море. Эта подготовка была бы невозможна, если бы мы не имели в своем распоряжении Балтийского моря, свободного от воздействия противника. 3. Групповые действия возможны только при наличии требуемого числа подводных лодок в операционной зоне. За истекший период войны очень редко удавалось добиться необходимого числа подводных лодок. 4. Возможность проведения таких действий будет возникать тем чаще, чем большее число подводных лодок будет действовать в данном районе, то есть чем больше глаз будет занято поиском конвоев. 5. Кроме того, наличие большого числа подводных лодок позволит не обнажать пути подвоза в Англию после подобных действий, как это произошло после атаки конвоя „SC-7“, когда почти все лодки, израсходовав торпеды, вынуждены были возвращаться в базы для пополнения запаса торпед. 6. Не всегда можно ждать успеха, подобного тому, который мы достигли. Иногда туман, сильное волнение и другие причины могут свести все шансы на нет. Однако решающим фактором в достижении успеха всегда является опыт командира.» («Журнал боевых действий штаба подводных сил», 20 октября 1940 года) Надо думать, что эти положения достаточно ясно освещают проблемы борьбы с конвоями. Мне хотелось бы остановиться на последнем тезисе: «Решающим фактором в достижении успеха всегда является опыт командира». Приведем выдержки из «Журнала боевых действий» подводной лодки «U-39», касающиеся атаки конвоя в ночь с 18 на 19 октября: «18 октября 1940 года. 23.30. Атакую правый фланг предпоследнего звена конвоя. Выстрел из носового торпедного аппарата по тяжелому транспорту. Поскольку он идет зигзагом, торпеда проходит мимо его форштевня; пройдя 1 740 метров, попадает в соседнее, еще более крупное судно тоннажем около 7 000 тонн и взрывается под фок-мачтой. Судно уходит носом в воду, так как, по-видимому, затоплены два трюма. 23.55. Выстрел из носового торпедного аппарата по транспорту водоизмещением около 6 000 тонн с дистанции 7 500 метров. Попадание в районе фок-мачты. Вслед за взрывом торпеды раздается еще один взрыв, сопровождаемый столбом пламени и облаком дыма высотой около 200 метров. Носовая часть судна до мостика уничтожена. Остатки горят зеленоватым пламенем. 19 октября 1940 года. 00.15. К судну подходят три эскадренных миноносца и производят поиск, следуя строем фронта. Ухожу самым полным ходом в юго-западном направлении и вскоре вновь устанавливаю контакт с конвоем. Слышу взрывы торпед других подводных лодок. Эскадренные миноносцы мечутся и для собственного успокоения все время выпускают осветительные снаряды, которые, однако, мало помогают, так как ночь лунная. Начинаю атаку конвоя с хвостового судна. 01.38. Выстрел из носового торпедного аппарата по большому, тяжело нагруженному транспорту в 6 000 тонн, дистанция 945 метров. Попадание в районе фок-мачты. Судно тонет сразу же после взрыва. 01.55. Выстрел из носового торпедного аппарата по ближайшему судну водоизмещением 7 000 тонн, дистанция 975 метров. Попадание в районе фок-мачты. Судно затонуло в течение 40 секунд.» В период с мая по октябрь 1940 года включительно немецкими подводными лодками было потоплено 287 кораблей общим тоннажем 1 450 878 рег.-бр.тонн (Roskill S.W., Vol. I, pp. 615-616). Самым «урожайным» оказался октябрь: он принес нам 63 потопленных корабля (352 407 рег.-бр.тонн). Этот успех объясняется применением против конвоев тактики «волчьей стаи». Согласно данным английской статистики, в сентябре 70 процентов английских судов было потоплено подводными лодками, производившими ночные атаки из надводного положения (Roskill S.W., Vol. I, p.350). Эта же цифра характеризует и октябрь 1940 года с его ночными боями против конвоев. Ночные удары наносились по самому уязвимому месту обороны противника (Ibid). Помимо этих судов, были потоплены британские вспомогательные крейсера «Андания», «Каринтиа», «Данвеген Кал», «Скотстаун», «Трансильвания» общим водоизмещением 49 234 тонны, а также эскадренный миноносец «Уэрлуинд». Коэффициент полезного действия подводных лодок в этот период был очень высок. Тоннаж потопленных торговых судов составлял в июне 514 рег.-бр.тонн на каждую лодку за ходовые сутки, в июле — 593, в августе — 664, в сентябре — 758 и в октябре, который был месяцем боев с конвоями, — 920 рег.-бр.тонн (подсчитано на основании английских данных). За этот же период в Атлантике было потеряно шесть немецких подводных лодок. В их числе «U-32», потопившая 28 октября судно «Эмпресс оф Бритн» (42 000 рег.-бр.тонн), на котором из-за бомбардировки немецкой авиацией вспыхнул пожар. В целом потери подводных лодок по сравнению с потерями противника были незначительными. Возникает вопрос: с помощью какого числа подводных лодок были достигнуты эти успехи ? До сентября 1940 года, то есть в течение первого года войны, численный состав подводных лодок изменился следующим образом. К началу первого года войны мы имели в общей сложности 57 подводных лодок. В том же году вступили в строй еще 28 новых подводных лодок. За этот же период в ходе боевых действий погибло 28 лодок. Итак, к 1 сентября 1940 года мы имели столько же подводных лодок, сколько их было у нас в начале войны, то есть 57. Из этих 57 лодок только 39 использовались для ведения боевых действий. До июля 1940 года из этого числа лодок одновременно в море находилось в среднем 12 лодок. Если учесть, что половину времени действующая подводная лодка тратит на переход в район боевых действий и обратно в базу, то получится, что до июля 1940 года на коммуникациях действовало всего шесть подводных лодок. Они-то и вели войну против Англии. На 1 сентября 1939 года мы имели 39 действующих подводных лодок, а на 1 сентября 1940 года их осталось только 27. Это произошло по двум причинам. Первая состояла в том, что на 1 сентября 1940 года отрабатывало задачи боевой подготовки и проходило ходовые испытания большее число лодок, чем на 1 сентября 1939 года. Второй и основной причиной явилось использование большого числа подводных лодок в учебных целях. После норвежской операции число откомандированных подводных лодок увеличилось. Это сделали в целях практического обучения в Балтийском море экипажей новых подводных лодок, введение в строй которых должно было начаться с зимы 1941 года. Несмотря на эти обстоятельства, высокий процент потопленных судов противника, приходившихся на каждую подводную лодку в период с июля по октябрь 1940 года, по сравнению с первыми месяцами войны, помимо благоприятной обстановки, объясняется использованием новой базы Лориан на побережье Бискайского залива. Командование подводными силами с неослабным вниманием следило за продвижением германской армии по территории Франции, которое началось в мае 1940 года. Победа над Францией означала получение на побережье Бискайского залива и Ла-Манша опорных баз для ведения войны против Англии. Она принесла нам улучшение стратегически невыгодного до этого географического положения. Эта победа позволила нам выйти из наших «задворок», то есть из юго-восточного угла Северного моря. Она означала выход в Атлантический океан, где решалась судьба военных действий на море против Англии. Одновременно устранялась опасность преграждения немецким подводным лодкам выхода в Атлантику, что Англия могла сделать в широких масштабах в мелких водах Северного моря. Значительно сокращались пути подхода к главным английским коммуникациям. Получали возможность действовать в Атлантическом океане малые подводные лодки водоизмещением 250 тонн. Помимо всего этого, в наших руках оказывались дополнительные ремонтные верфи, что позволяло в какой-то степени освободить отечественные верфи от ремонта боевых подводных лодок и занять их строительством новых лодок. В целом оккупация побережья Бискайского залива имела чрезвычайно большое значение для ведения подводной войны. Теперь перед германскими военно-морскими силами стояла только одна задача: как можно быстрее и с применением всех существующих средств использовать это серьезное улучшение нашего стратегического положения на море для усиления войны против Англии. В действиях против Франции подводные лодки не могли принять участия. Сильно охраняемые транспорты между Англией и Францией проходили в Ла-Манше под защитой фланкирующих минных заграждений. Попытка «U-13» атаковать эти транспорты кончилась гибелью лодки. В мае-июне стал намечаться захват Северной Франции, и командование подводных сил распорядилось приготовить специальный железнодорожный состав для доставки в порты Бискайского залива торпед и личного состава, а также необходимой материальной части для снабжения немецких подводных лодок. В начале июня во Францию выслали группу офицеров штаба подводных сил для обследования портов на побережье Бискайского залива и выяснения возможностей использования их в качестве баз для подводных лодок. Я не сомневался, что в случае перемещения баз подводных лодок на западное побережье Франции туда же передислоцируется и командование подводных сил. Для меня прежде всего было важно постоянно поддерживать тесный контакт с личным составом и особенно с командирами подводных лодок, что в противном случае осложнилось бы из-за разделявших нас больших расстояний. Важно было находиться вместе с действующими подводными лодками. Возникающий в связи с этим отрыв от штаба руководства войной на море в Берлине и от учебных баз следовало компенсировать улучшением связи. Пребывание на побережье Бискайского залива было важным еще и потому, что я рассчитывал организовать взаимодействие с авиацией. Чтобы окончательно решить этот вопрос, я выехал 23 июня 1940 года на побережье Бискайского залива. Я рассчитывал в ходе поездки урегулировать все вопросы, связанные с использованием портов на побережье Бискайского залива для базирования подводных лодок. Представлялась целесообразной такая последовательность: «1. Использовать базы для снабжения подводных лодок топливом, продовольствием и водой. 2. Обеспечить возможность проведения мелкого ремонта подводных лодок. 3. По подготовке баз передислоцировать в данный район свой командный пункт. 4. Обеспечить полный осмотр и ремонт подводных лодок» (Сов, секретный документ командующего подводными силами № 1049 от 2 июля 1940 года).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67