Ввоз корма для лошадей или быков влетит нам в копеечку. Но, если у нас появится уголь, я думаю, мне удастся соорудить грубый паровой двигатель. Поршни, цилиндры, паровые котлы с высоким давлением изобретут еще очень не скоро, но, может быть, конденсаторный паровой двигатель.
— Пан Конрад, я опять потерял нить ваших рассуждений. Пожалуйста, объясните, как это возможно выкачать воду с помощью пара.
— Давайте посмотрим… Я уже говорил, что все вещи существуют в трех состояниях — твердом, жидком и газообразном. Если вы достаточно нагреете твердый предмет, он начнет плавиться. Если вы достаточно нагреете жидкость, она начнет кипеть.
— Это естественно.
— Прекрасно. Теперь дальше, вещество в газообразном состоянии обычно гораздо более рассредоточено, чем жидкое. То есть заданное количество материи занимает больше места.
— Поверю вам на слово.
— Вам не надо верить мне на слово. Вы это сами наблюдали. Вы видели, как кипит вода в котле. Посмотрите туда, где девушки готовят обед. Пар выходит из котла и поднимается над ним. Более того, этот пар когда-то был водой, что подтверждается снижением уровня воды в посудине ровно настолько, сколько образуется пара.
— Я сказал, что верю вам! — воскликнул я, вскакивая.
— Ты сказал, что веришь мне на слово! То, что я тебе рассказываю, — это наука, ее не надо принимать на веру! Каждый шаг в рассуждениях нужно проверять прямым наблюдением. Я пытаюсь научить тебя понимать окружающий мир и обращаться с физической вселенной. Я не пытаюсь научить тебя религии! Это не моя задача!
— Извините, пан Конрад. Пожалуйста, продолжайте.
Какой, однако, темперамент! Наверное, он пьет недостаточно вина.
— Нет, это я должен принести свои извинения, пан Владимир, на самом деле в науке есть что-то от религии. Понимаете, Бог создал все живое и неживое, все существующее. Он Сам — великий замысел, главный оформитель, главный инженер. Когда мы изучаем мир вокруг нас, мы изучаем Его работу, Его мысли. Игнорировать это или верить на слово простому смертному — все равно что богохульствовать.
Я улегся обратно на траву.
— Вот это замечательная мысль! Как будто возможно исследовать мышление Господа, наблюдая за его творениями — точно так же, как я изучал ваше мышление, рассматривая ваши прялки и ткацкие станки. Непостижимо!.. Думаю, мне понадобится много времени, чтобы примириться с этим положением.
Несколько минут мы наслаждались тишиной, потом дамы позвали нас обедать. Они все еще с трудом передвигались, на их лицах я не заметил ни единой улыбки.
— Почему носы повесили? — осведомился я.
— Любимый, меня тревожит вовсе не нос, а немного иная часть тела, — ответила Анастасия.
— Ну, веселей! Мы приедем к пану Мешко всего через четыре часа.
— Еще четыре часа!.. — прозвучал общий стон пяти женщин.
— Мне очень жаль, — продолжил я, — но мы ничего не можем поделать. Вся проблема в этих ужасных седлах, которые вы почему-то до сих пор используете. Это самая глупая вещь, которую можно вообразить — после вымени у жеребца. Ездока в седле не держит ничего, кроме благих намерений лошади, а последней я бы не стал доверять ни при каких обстоятельствах. Только посмотрите на это приспособление! Женщина должна соорудить на правом колене петлю, затянутую так, чтобы конечность наверняка онемела, потом просунуть левую ступню в непонятное подобие стремени, а правую — под левое колено, что тоже не прибавляет комфорта. По-моему, главное назначение этих пут — позволить женщине ехать верхом в платье и одновременно ломать собственное тело.
— Ну и что же нам тогда делать?
— Не спрашивай, любовь моя. Я здесь только в качестве воина и любовника. За технические приспособления у нас отвечает пан Конрад.
К Конраду повернулось пять пар глаз.
— Так это же очевидно. Наденьте штаны и садитесь на мужское седло.
— Это возмутительно! — высказалась Кристина. — Одна только мысль о том, что даму увидят в мужской одежде…
— Ты сама ответила на свой вопрос, девочка моя. Ключевое слово «увидят». Сшейте что-то внешне похожее на женское платье, но функционирующее как мужские штаны.
— О… я не понимаю.
— Возьми одно из своих платьев, разрежь юбку спереди и сзади снизу вверх, потом между двумя половинками вшей материю. Если постараешься, то сможешь скрыть место шва и спокойно сядешь верхом на лошадь.
Девушки посмотрели друг на друга выжидающе, потом их лица осветили улыбки.
Внезапно Кристина опомнилась:
— А как же его надевать?
— Ну… можно разделить платье на две половинки — верхнюю и нижнюю, юбку и блузку, или можете разрезать платье спереди и застегивать на пуговицы, наподобие моей рубашки.
Улыбки снова расцвели.
— Так мы никогда не доберемся до пана Мешко. Девушки, быстро помойте и упакуйте посуду, пока мы будем седлать лошадей.
Солнце все еще стояло высоко, когда мы прибыли на место. Пана Мешко не оказалось дома, он где-то упражнялся в фехтовании, но пани Ричеза достойно встретила нас. Ее с легкостью можно назвать самой обходительной и грациозной женщиной во всем христианском мире. Она была неблагородной по происхождению, как и моя Анастасия, и, осматривая ее ухоженный дом, я видел перед собой мое будущее хозяйство. Но пан Мешко тоже крестьянин от рождения, его посвятили в рыцари на поле боя за доблесть. У него не было героя-отца и двадцати поколений знати за спиной.
Пан Конрад завел разговор с пани Ричезой.
— Да, пан Конрад, Греч прибыла без приключений, девушка просто чудо! Эта ваша новая математика действительно замечательная вещь. Я не сомневаюсь, что к Рождеству у нас появится с дюжину новых учительниц.
— А что со школами?
— Все в порядке. В восьми деревнях уже достаточно школ, и, думаю, к зиме проблема будет не в них, а в нехватке образованных преподавателей.
— Дюжина за первый год — это даже больше, чем я надеялся. Учебники?
— Мы уже приступили к делу и приобрели первые экземпляры в Цешине. Но, судя по тому, как все продвигается, четыре дюжины ко времени нам не собрать.
— Неприятно. Были какие-нибудь вести от отца Игнация?
— Еще нет. Но у нас возникли проблемы с поиском купца, который бы направлялся в Краков.
— Так. Если не будет никаких вестей еще несколько недель, попытайтесь найти профессионального писца в Цешине.
— Но их услуги очень дороги, пан Конрад. Мы и так выбиваемся из бюджета.
— Ну, превышение бюджета не так страшно, как провал всего проекта. Нам нужны книги.
— Извините, пан Конрад, — встрял я, — о чем идет речь?
— Пани Ричеза и я организуем систему школ. Следующей зимой у нас будут работать около дюжины школ с Рождества до весеннего посева.
— Школы?.. Учить чему? Кого? Зачем?..
— Да, школы! Чтение, письмо и арифметика — для начинающих. Для людей Ламберта. А преподают добрые девушки пани Ричезы.
— Крестьянам? С какими-то крестьянскими девушками в качестве учителей?
— Пан Владимир, можно вам напомнить, что вы проявляете все признаки влюбленности по отношению к недостойной крестьянке? Что вы находитесь под крышей дома человека, который родился среди этих несчастных, обделенных судьбой людей? И, если уж на то пошло, самое важное дело в жизни женщин — это рождать и растить детей, что, кстати, включает и их образование, а мы, мужчины, можем только помогать им в этом по мере своих сил. А теперь сейчас же извинитесь перед пани Ричезой.
Черт, черт, черт! Но я поклялся защищать этого человека. О том, чтобы завязать с ним драку, не могло быть и речи. Мне оставалось только извиниться.
Я только начал это делать, когда вошел пан Мешко, и Конрад поспешил поприветствовать его.
— Пан Мешко! Поздоровайтесь со своим новым соседом!
— Что?.. Пан Конрад! О чем это вы?
— Граф Ламберт даровал мне земли, примыкающие к вашим.
— Поздравляю! Но… это может быть только гористая местность. Там нет пригодной для пашни земли.
— Ваша правда. Но я планирую делать из угля и известняка известковый раствор, потом заготовлю немного леса и, возможно, выращу пару овец.
— Ну, это может сработать. Но как вы собираетесь кормить своих людей?
— Очевидно, мне придется закупать продукты, и это одна из причин, почему я хотел поговорить с вами. Надеюсь стать вашим лучшим клиентом.
— Да, я лучше буду иметь дело с вами, пан Конрад, чем с каким-нибудь венгерским купцом, но нам следует все обговорить. У меня тут появилась новая бочка пива, которую надо бы оприходовать. Пойдем в мою комнату.
Пани Ричеза завязала оживленный разговор с Кристиной, остальные девушки окружили их. Вскоре все дамы переместились на кухню. Я думал, меня совсем бросили, но нет. У меня оставалась моя Анастасия.
ГЛАВА 3
На следующий день, по дороге в Цешин, я сказал:
— Пан Конрад, вы говорили о паровых машинах…
— О конденсаторных паровых двигателях. Да?
— Расскажите мне, как они действуют? Вы когда-то видели подобные устройства?
— Ну… я видел похожий двигатель в музее, но это не то, что нам нужно. Понимаешь, там есть ствол шахты, который наклонен под углом сорок пять градусов, — заметив выражение моего лица, он нарисовал в воздухе угол так, чтобы я понял, — и я не знаю, насколько велика должна быть труба в длину, но думается, мне удастся собрать более простой механизм, который тоже будет работать.
— Вы правы, я видел бревно на шагающем ходу, и мне оно не показалось простой штукой.
— Неужели? Где?
— В соляных копях, в Кракове.
— Пан Владимир, мы обязательно посетим это место. Но вернемся к моему двигателю. Представь себе брус с двумя отверстиями снизу и одним — сверху. Одно из нижних отверстий снабжено клапаном, который позволяет воде проникать внутрь, но не дает ей вытекать наружу. От него же отходит длинная труба, конец которой находится в воде. Второе нижнее отверстие тоже имеет трубу — скажем, длиной ярдов в восемь, — ведущую к другому брусу с другим клапаном снизу, который впускает и не выпускает воду. Эти клапаны можно сделать из простых кусочков кожи, свободно прикрывающих отверстие.
— Я примерно представляю, о чем вы.
— Прекрасно. К верхнему отверстию каждого бруса мы подводим трубу от котла — то есть большого котелка с хорошей крышкой. Между котлом и каждым брусом у нас есть клапан, закрывающийся и открывающийся только с нашей помощью. Все еще поспеваешь за мной?
— Да.
— Замечательно. Теперь мы открываем паровой клапан, и нижняя труба наполняется паром. Воздух в трубе вытесняется в верхнюю трубу.
— А… ну да. Под котлом горит огонь.
— Конечно. Теперь закрываем паровой клапан. Пар в нижней трубе охлаждается и превращается обратно в воду, которая занимает гораздо меньше места, чем пар. Клапан в верхней трубе не даст воздуху поступить обратно, поэтому в нижнюю трубу всасывается вода, занимая освобожденное место.
— О…
— Ты когда-нибудь пил через соломинку?
— Соломинку?.. Нет, но однажды, когда я болел, мать заставила меня пить горячее пиво через перо цапли.
— Это одно и то же. Пока наполняется нижняя труба, мы освобождаем верхнюю от воздуха тем же способом, как и нижнюю. Когда нижняя труба наполнилась, открываем нижний паровой клапан и закрываем верхний. Я, кстати, сейчас подумал, что обоими паровыми клапанами можно управлять с помощью одной ручки. Вода переливается из нижней трубы в верхнюю и поднимается на шестнадцать ярдов. Закрытие паровых клапанов повторяет процесс. Вообще-то я не знаю, насколько глубока та шахта, но наверняка больше шестнадцати ярдов. Почему бы нам не наделать много труб, каждая из которых будет снабжать водой трубу над собой? Нам понадобятся только две паровые линии, одну для четных и одну — для нечетных труб.
— Вот здорово, пан Конрад!..
Некоторое время мы ехали молча, пока я переваривал информацию. Потом я сказал:
— А зачем нам надо много труб? Почему бы не сделать просто одну длинную?
— Есть предел всасывающей способности. Я сказал «всасывается», потому что это легче себе представить. В действительности воду втянуть невозможно. Жидкости не имеют прочности при растяжении. На самом деле мы просто понижаем давление в трубах и позволяем атмосферному давлению вытолкнуть воду на поверхность.
— Атмосферное давление?..
— Да, представь себе, что мы живем на дне океана из воздуха…
— На дне океана!..
Да, иногда Конрад заходит слишком далеко.
— Из воздуха. Ну же, Владимир. Неужели ты будешь сомневаться, что тебя окружает воздух? А что же тогда такое ветер, как не движение воздуха? Что же ты тогда вдыхаешь?
— Ну… да. Но я никогда не размышлял об этом в таком смысле.
— Ладно. Далее, воздух имеет определенный вес и…
— Эй! Вы опять за свое! Если бы воздух что-то весил, разве не упал бы он вниз?
— А?.. — переспросил Конрад.
— Он же в воздухе, не так ли? Или, наверное, лучше сказать просто «вверху», понимаете. Если он что-то весит, ему следует упасть!
— Но… он действительно упал. Он же на Земле, правда? Он же не улетел на Луну?
— Откуда мне знать, черт возьми?
— Ну, не улетел он. Если ты отправишься на Луну, тебе придется взять с собой воздух.
— Если я отправлюсь на эту чертову Луну!.. Черт возьми, пан Конрад, я пытаюсь вести с вами нормальную беседу. Мы разговариваем о возможных способах выкачать воду из затопленной шахты. Я, наверное, и не так образован, как вы, но я все же не идиот и не ребенок, чтобы меня кормили сказками про драконов и про путешествия на Луну.
Девушки остались далеко позади, спор заставил нас пришпорить коней. Некоторое время мы ехали в тишине, пытаясь успокоиться. Потом пан Конрад сказал:
— Ладно, извините, пан Владимир. Я не собирался оскорблять вас. Мы обсуждали атмосферное давление. Давайте представим, что вы идете по дну озера… нет! Беру свои слова обратно. Представим, что черепаха ползет по дну озера.
— Так лучше, — заметил я.
— Итак, черепаха не может поднять голову и увидеть воду над собой, да? Но мы-то знаем, что вода имеет вес, всегда течет сверху вниз и скапливается в самой нижней точке. Правильно?
— Понимаю. Получается, что если бы я стоял на верху мира, как ангел, то увидел бы вас, едущего по дну океана из воздуха.
— Прекрасно сказано, пан Владимир. Дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34