Не бывал я среди них и не буду. - Мистер Найтингейл украдкой окинул хитрым взглядом толпу, проверяя, произвело ли эффект на собравшихся это возмутительное заявление.
Мисс Нахалка, иначе Хонивуд, поправила очки самым что ни на есть грозным образом.
- Хватит болтать, Боб! Еще не хватало, чтобы такие, как вы да мне дерзить вздумали! Все, что у меня было сказать по данной теме, вы выслушали. Разговор окончен! А теперь честная публика будет иметь удовольствие наблюдать ваше отбытие из "Пеликана". Ветер нынче сильный; остерегитесь, чтобы вывеской не зашибло.
Здоровяк злобно оглядел зал, уповая расположить-таки общественное мнение в свою пользу. Но ледяные, лишенные всякого выражения взгляды не сулили его душе ни поддержки, ни утешения; скорее, напротив, подталкивали мистера Найтингейла к мысли о том, что в создавшихся обстоятельствах лучший выход для отважного - это капитуляция.
- Мне-то плевать, - сообщил несгибаемый Боб, разворачиваясь к выходу, точно уродливый фрегат. - Мне это все по барабану. Мне тут все равно делать нечего... задерживаться незачем, так что меня и не колышет! Я - человек не компанейский. Вы, обезьяны этакие, - эти слова не были обращены ни к кому конкретно, но, по всему судя, распространялись на всех собравшихся, - вы, обезьяны этакие, можете торчать здесь, сколько хотите, а я вот не собираюсь. Еще чего!
Но не успел еще уродливый фрегат покинуть гавань, как всеобщее внимание привлекли гомон и крики на дороге перед трактиром. В воздухе зазвенели призывы на помощь, и дюжины две завсегдатаев "Пеликана" тут же ринулись за двери - оценить положение дел и по возможности оказать содействие. Проталкиваясь сквозь толпу и заставляя зевак расступиться как двумя-тремя резкими окликами, так и посредством натиска своей высокой, костлявой фигуры, к месту событий поспешала сама хозяйка "Пеликана", твердо намеренная взять в свои руки контроль над любой чрезвычайной ситуацией, возникшей в пределах ее владений.
- Уйди с дороги, Джон Стингер! Джордж Старки, а ну, подвинься! Вы, там! Расступитесь! Дайте пройти!
Гул над толпой то нарастал, то стихал, точно волны на море. Шум и гам то и дело перекрывали перезвон бубенчиков сбруи, скрип тележных колес, цокот копыт, вой ветра, вопли конюхов. До тех, кто остался в трактире, доносились обрывочные крики, складывающиеся в некое далеко не полное повествование о развитии событий.
- Как? Он мертв?
- Мертвее мертвого, Томас!
- Вовсе нет!
- Еще как да!
- А я говорю - нет!
- Мокрая ты курица, вот ты кто!
- Щас как дам в ухо, Дональд Томпсон!
- А не пошел бы ты домой к маменьке!
- Кровь и гром, да вы на лицо его посмотрите!
Сбившись тесной группой, мужчины поспешно втащили внутрь обмякшее темное тело. Порыв ледяного ветра, ворвавшись вслед за ними, едва не перебросил вошедших в противоположный конец зала.
- Доктор Дэмп! Доктор Дэмп! - завопил возбужденный Джордж Гусик, едва дверь захлопнулась. - Господи милосердный, где ж доктор-то?
В уютном уголке частокол последних известий с хрустом лег на стол, и джентльмен с темно-русой бородкой и в вишневом жилете поднялся с места, громко и властно возвестив:
- Ну же, леди и джентльмены, расступитесь, расступитесь немного! Назад, я прошу вас! Вы, там, не пытайтесь его двигать. Дайте я осмотрю бедолагу.
Обмякшее тело темной бесформенной грудой уложили перед огнем. Доктор опустился на колени рядом с бесчувственным пациентом и приступил к осмотру, то и дело обращаясь с распоряжениями медицинского характера к мисс Хонивуд. Тихо и спокойно занимался доктор своим ремеслом, внимательно прислушиваясь к вздохам легких и к трепету сердца.
Толпа любопытствующих образовала круг и теперь напирала: всем не терпелось глянуть на пострадавшего и выслушать приговор лечащего врача. Если бы вы дали себе труд зорко всмотреться в лица зевак, вы бы, возможно, заметили некоего зеленого, неоперившегося юнца от силы пятнадцати лет от роду, что, вытаращив глаза, жался в задних рядах. Этим юнцом был некто иной, как я: моя тень, моя утраченная невинность, мое первое, еще не сформировавшееся, позабытое "я" смотрит на меня сейчас через бездну лет. Видите ли, я был там в ту ночь, когда принесли незнакомца.
- Помер, как пить дать, - предположил мистер Найтингейл. Трудно было не заметить в толпе его страхолюдную физиономию.
- Боб, пошел вон, - предостерегла мисс Хонивуд, потянувшись к очкам.
- Да слышу я, слышу, мисс Нахалка, - отозвался грубиян. - Я уже ухожу, так что зря вы, обезьяны, переполошились. Я человек не компанейский. - С этими словами он повернулся ко всей честной компании спиной (впрочем, большинство на него и внимания не обратили) и шагнул в ветреную ночь. В следующую минуту из-за двери донеслось мощное глухое "Бэмс! " - и вопль боли.
- А сдается мне, джентльмены и леди, - объявил мистер Хокем, оценивая события, насколько позволяли возможности, с невыигрышных позиций - из-за широких спин верзил-лодочников, - сдается мне, по моему опыту судя, в подобной ситуации и в сложившихся обстоятельствах нам таки придется принять во внимание котов.
За этим заявлением последовала гробовая тишина, а затем люди вновь робко загомонили и зашептались:
- Саблезубый кот!
Заслышав эти жуткие слова, Овцеголов запрокинул голову и со сдавленным воплем принялся рвать на себе волосы.
- Как! Коты - здесь, в городе? - воскликнул некий морской волк, чьего имени история не сохранила.
- Царапины и порезы на его лице либо нанесены рукою самого пострадавшего, либо они - результат падения лицом вниз, - вынес свой вердикт доктор. - По чести говоря, я склоняюсь к последнему. Вот... вот и вот. Гляньте-ка сюда. И сюда. Одежда перепачкана, но не порвана. Сдается мне, молодой человек провел вечер очень даже весело - и вряд ли мы вправе винить за это котов.
- Кто его нашел? - осведомилась у толпы мисс Хонивуд.
- Дык вот он, - отвечал мистер Генри Дафф, возчик, указывая на модно разодетого молодого человека, стоящего в задних рядах. На нем был бутылочно-зеленый сюртук с черным бархатным воротником, светло-желтый кашемировый жилет и темные брюки. Шляпа с загнутыми полями съехала на один глаз, не давая толком разглядеть лицо: видны были лишь длинный, узкий нос, пышные усы и безупречно изваянный подбородок.
- Он нашел беднягу в переулке, за складами, - объяснил мистер Дафф. А тут и я, на счастье, проходил мимо. Когда я добежал, бедняга корчился на земле, пытаясь приподнять голову, и бормотал что-то неразборчивое. А потом враз затих. Так что мы погрузили его на мою телегу и привезли сюда - в ближайший гостеприимный дом.
- Да ведь я его знаю! - воскликнул приятель доктора, обладатель щетинистой шевелюры, разглядев наконец пациента толком.
- Кто же он? - вопросила мисс Молл.
- Как его имя? - подхватил Рябой, не отрывая взгляда от джентльмена в бутылочно-зеленом сюртуке.
- Ну же! - воскликнул мальчик-слуга.
Но ответ заглушили повелительные окрики доктора:
- Эй, эй, кто-нибудь, помогите мне снять с него пальто... вот так... осторожнее...
Целая толпа доброхотов принялась ассистировать доктору. В итоге пальто кофейного цвета прозмеилось сквозь толпу и упало в ожидающие руки мальчишки-слуги. Доктор же приказал немедленно отнести пациента в тихую комнату, где его можно будет толком осмотреть, и объявил, что сам лично сей же миг поднимется наверх и займется больным.
- Вы слышали, Мэри Клинч? - воззвала мисс Хонивуд к одной из представительниц женской прислуги, что стояла поодаль, в состоянии близком к параличу, закусив все пальцы, что есть, и с искаженным лицом. - Ступайте наверх, приготовьте для молодого джентльмена комнату. И не мешкайте, милая, не мешкайте! Да нюни не распускайте!
Трепетная дева, охваченная страхом, извлекла изо рта пальцы и побежала вверх по ступеням.
- Доктор, как вы считаете, есть ли надежда? - вопросила мисс Хонивуд.
- Сложный вопрос, по чести говоря, - отвечал врач, оглаживая бородку. - Очень сложный вопрос, мисс Хонивуд. Нам, докторам, собственно, то и дело приходится отвечать на сложные вопросы. Уж такая у нас работа, скажу я вам. Похоже, ничего не остается, кроме как подождать и поглядеть, не придет ли бедняга в себя. Судя по всему, здорово ему досталось: и по первое число, и по двадцатое. Кроме того, заметьте, мисс Хонивуд, его одежда просто насквозь пропитана спиртом. Боюсь, - проговорил доктор, рассеянно шаря в кармане в поисках трубки - разумеется, напрочь позабыв, что оставил ее на столике, - и выуживая разве что серебряную зубочистку, на которую уставился несколько озадаченно, словно недоумевая, как эта штука там оказалась, боюсь, молодой джентльмен изрядно злоупотребил горячительными напитками, мисс Хонивуд.
- Вы находите?
- Весьма, весьма горячительными.
С этими словами доктор направился к бару в поисках утраченной трубки и стаканчика горького пива.
- А что сталось с тем джентльменом, который нашел мертвого джентльмена? - воскликнул Джордж Гусик, оглядываясь по сторонам, после того, как несколько дюжих силачей со всей осторожностью подняли бесчувственного пациента с пола и унесли в приготовленную комнату.
Но самые тщательные поиски, произведенные хозяйкой "Пеликана" и ее приспешниками при содействии Рябого, ни к чему не привели: загадочный молодой человек в бутылочно-зеленом сюртуке как сквозь землю провалился. Последующие расспросы оказались столь же безрезультатными: никто не видел, как незнакомец появился, никто не заметил, как он ушел. Более того, никто не знал, кто это. Единственная интересная подробность содержалась в показаниях конюха: стоило молодому джентльмену переступить порог трактира, как лицо его заметно помрачнело.
- Называть беднягу мертвым джентльменом пока еще рано, Джордж Гусик, объявила мисс Хонивуд, с запозданием комментируя неудачное выражение мальчишки-слуги резким рывком за кстати подвернувшееся ухо. - Я ни на миг не сомневаюсь в том, что молодой человек поправится, просто-таки ни на миг не сомневаюсь! И заруби себе на носу, Джордж: в "Пеликане" еще никто не помирал и не помрет, пока здесь распоряжается Хонивуд.
Мне известно из надежного источника, что пациент, проспав немало часов, на следующий день после полудня и впрямь выглядел и чувствовал себя куда лучше. Надежным источником для меня стала горничная с верхнего этажа, некая мисс Энкерс, каковая и подтвердила, что джентльмен набросился на поданный ему ленч, состоящий из бифштекса и почек, со здоровым, достойным мужчины энтузиазмом. Однако тот же надежный источник поведал и о том, что, лишь завидев десерт, представленный мускусной дыней, помянутый мужественный юноша пронзительно вскрикнул и рухнул без чувств.
Глава IV
О чем поведали двое
В дверь забарабанили. Джентльмен академического вида со щетинистой, точно щетка, шевелюрой, восседающий за рабочим столом, поднял голову и, по своему обыкновению, бодро ответствовал:
- Да? Что там такое, мистер Киббл?
Серьезный юноша с копной апельсиново-рыжих волос и в зеленых очках переступил порог и притворил за собою дверь.
- К вам пришли, сэр, - промолвил он.
- А разве он записан на прием? - осведомился профессор с несколько озадаченным видом.
- Не он, а она, молодая леди... Нет, сдается мне, не записана, сэр.
Профессор скользнул взглядом по часам, украшающим каминную полку.
- Да ведь уже девятый час, мистер Киббл. Вам незачем так задерживаться.
Секретарь ответил, что ему необходимо еще кое-что доделать, но много времени это не займет.
- Ну, хорошо, а зачем я понадобился этой молодой леди?
Мистер Киббл заверил, что ему это неизвестно, сэр; дескать, ему посетительница отказывается что-либо говорить, сэр, а скажет только вам; и еще она считает, что вы - цвет, сэр.
- Я - что, простите?
- Цвет, - повторил секретарь.
- Цвет чего?
Дверь приоткрылась, и в щель просунулись четыре толстых мясистых пальца. Затем между дверью и косяком возникло лицо с мягкой темно-русой бородкой и орехового цвета глазами.
- Вижу, Тайтус, вас дожидается юная леди, - прошептал доктор, поскольку лицо это, конечно же, принадлежало доктору. - Собственно говоря, я подумал, что вы заняты, и взял на себя смелость завязать с юной леди беседу. Однако ровным счетом ничего не добился, кроме нескольких ничего не значащих фраз. Дама, кажется, весьма чем-то озабочена... на меня она и внимания не обратила. Поразительно! Доктора, скажу я вам, к такому не привыкли!
- Входите, Даниель. Входите и закройте дверь, - пригласил профессор.
Доктор поступил, как велено, - бросив еще один, последний предостерегающий взгляд на посетительницу, ожидающую в прихожей.
- Кто эта девушка? - осведомился профессор. - Я ее знаю?
- Некая мисс Джекс, - ответил мистер Киббл, поправляя очки. - Некая мисс Мона Джекс, проживает в Боринг-лейн.
Профессор покачал головой, давая понять, что имя ему незнакомо
- А знаете, у нее такой чудной голосок, - заметил доктор, удобно устраиваясь на ближайшем стуле. - Необычный, тоненький такой голосок, слегка чирикающий, вроде как пташка поет. Очаровательное впечатление, скажу я вам; очень, очень приятное. По крайней мере на мой вкус.
Профессор свел брови, а уголки его губ чуть заметно приподнялись. Его взгляд переместился с доктора на мистера Киббла, затем скользнул вдоль бокового ряда решетчатых окон, сквозь которые в комнату вторгалась ночь, и вновь задержался на лице секретаря.
- Ну что ж, надо узнать, что привело к нам эту юную леди. Будьте добры, мистер Киббл, пригласите ее сюда.
И, будучи приглашена, юная леди не замедлила явиться.
- Добрый вечер, мисс Джекс, - поздоровался профессор. - Я - Тайтус Тиггз, а это - мой коллега и собрат по профессии, доктор Дэмп; с ним, сдается мне, вы уже пообщались. Также позвольте мне представить моего личного секретаря, мистера Остина Киббла; с ним вы тоже уже знакомы.
Девушка подошла ближе. Она оказалась совсем тоненькой, миниатюрной, хрупкого сложения. Безупречный овал лица дополнялся прелестными алыми губками и точеным носом. Ее глаза, огромные, точно луны, венчали далеко отстоящие друг от друга брови, концы которых чуть изгибались книзу, точно изготовившись сорваться и улететь прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24