Салли словно ничего не замечала: она лежала недвижно, опустив голову на подушку и глядя в потолок.
В дверях мелькнули румяные щеки и большие хлопающие уши Джорджа Гусика. За его спиной у косяка маячили любопытные физиономии Джона Стингера и Дональда Томпсона.
- Что стряслось-то? - поинтересовался мальчик-слуга. - Со старушкой, никак, припадок приключился?
- Никаких припадков, Джордж Гусик, - сурово ответствовала мисс Хонивуд. - Доктор полагает, что Салли с кровати упала. Никаких повреждений нет; она поправится.
- Я слышал, она с кем-то болтала, - сообщил Джордж. - А кто с ней был-то?
- Что это ты имеешь в виду? - осведомился доктор.
- Да, что это ты имеешь в виду, Джордж? - призвала его к ответу мисс Молл.
- Ну, понимаете, мисс, - отвечал Джордж не без робости, опасаясь за свои уши, - пару раз, совсем вот недавно, как я пробегал то туда, то сюда, у входа в коридор - а я ведь то и дело там оказываюсь, - я слышал, как старая леди что-то говорит. Дверь была прикрыта, и что там внутри, я не видел, но уверен: с ней кто-то был.
- Видимо, во сне разговаривает, - предположил доктор
- Не сочтите за дерзость, доктор Дэмп, но вряд ли, - возразил Джордж. - Она вроде как беседовала с кем-то.
- А этот второй голос ты слышал?
- Нет, вовсе нет. Старая леди о чем-то спрашивала. А с какой бы стати ей вопросы задавать, вы мне вот что скажите, если отвечать на них некому?
- Так что ж? Был там кто-нибудь? - осведомилась мисс Молл, оглядывая собравшихся.
Но не успел никто и слова сказать, как с губ Салли сорвался горестный стон.
- Ох... ох... только не говорите моей маме, - взмолилась она. На глазах у нее выступили слезы. - Не говорите моей маме... пожалуйста...
- Ну же, будет, будет вам, - встревожилась мисс Хонивуд, при виде горя Салли временно забывая о чопорности. - Не волнуйтесь. Никто в "Пеликане" вашей матушке ни словечка не скажет, Салли, уж будьте уверены.
- Ох... я совсем стара, - воскликнула Салли. - Где я? Это моя комната? А где ж мои зубы? Мысли мешаются. Я... я словно сама не своя. Уж и не знаю, кто я.
- Вы - Салли, - проговорил добросердечный священник, выступая вперед и беря ее за руку. - Мисс Салли Спринкл из "Синего пеликана".
- "Пеликан"? Спринкл? Уж и не знаю... ох! - воскликнула Салли уже совсем иным тоном, приподнимаясь на локтях. - А где мой постреленок?
- Это еще кто? - переспросила Мэри Клинч, озадаченно хмурясь. - Салли, вы о ком?
- Да мой постреленок - куда ж он удрал-то? С ним так весело!
- О чем она, мисс? Что еще за постреленок?
- Салли, - промолвила мисс Хонивуд, - вас кто-то навещает? Кто такой этот ваш постреленок?
- Да я все про этого бедного крошку, - улыбнулась Салли. - Про того бедняжку, что ко мне, бывало, заглядывает. По ночам приходит.
На всех лицах отразилось недоумение - на всех, кроме как у Салли. Старушка просто-таки лучилась радостью.
- Я ж говорю, она с кем-то болтает! - выпалил Джордж Гусик.
- Этот мой постреленок такой уж славный мальчуган, - бессвязно тараторила Салли. - Но всегда грустный. Что-то его гнетет, я знаю. Нужно, чтобы кто-то его подбодрил и утешил! Вот я и пыталась, понимаете... Ох! Старушка снова забеспокоилась, словно в голову ей пришла некая тревожная мысль. - Я, кажется, припоминаю... Он стоял вон там, у двери, искривленный палец указал в направлении Джорджа Гусика, - мне так хотелось встать с постели и подойти к нему. Бедный паренек... такой печальный! И тут, на моих глазах, его ручонки сложились в кулаки, глаза жутко вспыхнули, он на меня оскалился... А потом лицо у него позеленело, а голова и вовсе растаяла. До чего жуткое было зрелище... такое жуткое... я так испугалась... верно, с кровати упала... а теперь мой бедный постреленок возьми да исчезни! Ох, мне так жаль, так жаль... пожалуйста, только маме не говорите...
Предоставляю вашему воображению домыслить, что за эффект произвела эта речь на слушателей.
- Ночной кошмар, - заключил священник, оглядываясь на своих спутников. - Чему еще и быть, как не ночному кошмару?
- Старая леди с катушек съехала, - доверительно сообщил Джордж мистеру Стингеру и мистеру Томпсону.
- Послушайте, - проговорил доктор Дэмп, - а как выглядел этот паренек? Вы не могли бы его описать?
- Да просто мальчишка... мой маленький постреленок... хотя приходил-то он ко-мне раза три-четыре, не больше, - отвечала Салли. - У него роскошные рыжие кудри, и глаза такие чудесные, такие печальные глаза. Ну, конечно, это все было до того, как лицо у него позеленело, а голова растаяла. Жаль его - он, видите ли, хромоножка...
- Хромой? Салли, он хромает? - резко вмешалась мисс Хонивуд.
И одарила чопорным взором Мэри Клинч, которая при словах Салли заметно разволновалась. Хозяйка и служанка переглянулись - точно разделяли некую тайну и благодаря этому знанию заранее могли предсказать, что именно сообщит старуха.
- Да с ножкой у него неладно, - пояснила Салли. - Левая нога у него усохла - ее паралич разбил, - вот и не действует. Думаю, поэтому он такой грустный. Бедный малыш! Ох... до чего ж я устала... совсем расхворалась я сегодня.
Владелица "Пеликана" не сразу нашлась что ответить.
Вопреки обыкновению, она стояла, погруженная в мысли, целиком уйдя в созерцание неких отдаленных горизонтов.
Мэри Клинч, напротив, в лучших своих традициях, уже нацелилась проглотить собственные пальцы. Синеглазая Бриджет в замешательстве наблюдала за ними обеими, а доктор Дэмп, пытаясь снять напряжение, произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Господи милосердный, да ведь никаких мальчиков в этом доме и в помине нет, - и, обернувшись к мисс Хонивуд, уточнил: - Не так ли?
- Вот уже много, много лет, как нет, - покачала головой мисс Молл.
- Старая леди совсем сбрендила, - авторитетно объявил Джордж Гусик. Что еще за чушь насчет ребятенка? Никаких таких детей в "Пеликане" нет. Здесь юный Джордж расправил плечи, изображая из себя человека бывалого и зрелого, чтобы никто, не дай Боже, не принял его за одного из вышеупомянутых малолеток.
- Сдается мне, - проговорила мисс Хонивуд, вновь обретая всю свою чопорность и угловатость и, следовательно, становясь самой собой. - Сдается мне, вам, Джордж Гусик, самое время вернуться к своим обязанностям. Будьте так добры, позаботьтесь о наших добрых друзьях в общей зале.
- Да, мисс, - вздохнул Джордж. Уходить с места событий ему отчаянно не хотелось, но, вспомнив о подвергающихся опасности ушах, он покорился неизбежному.
- Послушайте, - нетерпеливо бросил доктор Дэмп, - тут что-то нечисто, и я хочу понять в чем дело. Так есть в доме мальчик или нет?
- Никаких мальчиков тут не живет, - отвечала мисс Хонивуд. - Сейчас по крайней мере.
Нимало не удовлетворенный ответом, доктор перевел взгляд на Мэри Клинч, которая кусала пальцы с видом настолько перепуганным, насколько сие допустимо для старшей горничной. Доктор оглянулся на Бриджет, затем на Салли, что уже погрузилась в дрему, а затем на священника, чье встревоженное лицо наводило на мысль о том, что эту жилу, пожалуй, стоит разрабатывать.
- Святой отец? Вы всегда - сущий кладезь информации. Тут какая-то тайна?
Мистер Нэш искоса глянул на мисс Хонивуд и осторожно проговорил:
- Судя по описанию, очень похоже на сынишку Лосонов.
- А это еще кто такой?
- Рыжий мальчик-хромоножка, что жил некогда в этом доме. Видите ли, "Пеликан" принадлежал его родителям - давным-давно это был частный особняк. Отец был пивоваром, с большими родственными связями по всему Солтхеду.
- Частный особняк? - поднял брови доктор Дэмп. - Сколько я себя помню, здесь - "Синий пеликан"; то есть по меньшей мере лет сорок.
- Да-да, вы правы.
Явная сдержанность священника еще пуще раздразнила любопытство высокоученого целителя.
- А что ж мальчик? Сынишка Лосонов?
- Он жил в этой самой комнате, - проговорила мисс Хонивуд. Ее светлые глаза задумчиво скользнули по уютной, скромно обставленной комнатушке. - С тех пор небось лет восемьдесят минуло.
- И что же?
- В этой самой комнате он и умер - от лихорадки, родители так и не оправились от удара. Он, видите ли, был единственным ребенком, и другого не предвиделось. Долгие годы они ничего в комнате не меняли, все сохраняли как есть, словно мальчик по-прежнему в ней живет. Более того, твердили, что он и не умирал вовсе. Весь приход считал их сумасшедшими. А когда дом продали, комнатку стали использовать под кладовку. Так оно и было вплоть до нынешнего времени, пока в ней не поселилась Салли.
В ответ доктор вновь изогнул брови.
- Но ведь наверняка Салли обо всем этом знает... вот ей и приснилось что-то знакомое.
- Крайне маловероятно, - отрезала мисс Молл. - Сейчас эту историю почитай что никто и не помнит. Священник - а он, как вы знаете, что-то вроде местного антиквария, - Мэри Клинч, которой я сама как-то раз по неосторожности проболталась, и, конечно же, я - вот, пожалуй, все, кто знал про хромоножку вплоть до сегодняшнего вечера. Насколько мне известно, Салли про малыша Лосона отродясь не слыхивала. Она перебралась в Солтхед уже после смерти мальчика и на моей памяти ни разу о нем не упоминала.
Наступила долгая пауза. Вот вам, пожалуйста, свеженький материал для коллеги Тайтуса Тиггза, думал про себя доктор. До сих пор в этом заведении злоупотребляли скорее спиртом, нежели спиритизмом - особливо в непосредственной близости от массивной дубовой стойки в общей зале. Доктор перевел глаза с мисс Молл, что стояла, скрестив руки на груди, невозмутимо глядя перед собой, на священника, затем на перепуганную Мэри и под конец на Салли, что мирно похрапывала в постели. На секунду-другую уставился в пол, а затем с достоинством откашлялся, как это водится у медиков.
- Воистину экстраординарное происшествие, - проговорил он. - Ни за что бы не поверил, что такое возможно, если бы не некоторые сопутствующие обстоятельства. Помните молодого мистера Райма, помните его безумную повесть и его реакцию на мускусную дыню. Боюсь, мисс Хонивуд, ситуация требует тщательного и всестороннего обдумывания, чему немало поспособствовал бы стаканчик вашего лучшего пива. Святой отец, вы ко мне не присоединитесь? Если бы только припомнить, где я оставил трубку...
- Я бы попросил два стаканчика, - молвил священник.
Глава X
Зверей уводят на юг
"Большому кораблю - большое плавание", - гласит пословица. А для большого начинания и человек потребен большой.
Но при отсутствии последнего сойдет и проворный коротышка в брюках в мелкую полосочку. Впрочем, помянутый проворный коротышка, что, настегивая коня, преодолевал широкий склон между двумя поросшими вереском холмами, ни о чем таком не задумывался. Воистину, подобная мысль вовеки не закралась бы ему в голову, ибо мистер Самсон Хикс, невзирая на свой рост (точнее отсутствие такового), считал себя по определению большим человеком. Рассмотренное, так сказать, через призму дымчатых очков его интеллекта, это понятие для мистера Хикса подразумевало человека значимого и способного, человека, обладающего обширным жизненным опытом, человека, знающего мир, признанного лидера, человека, которому можно доверить любое дело, - словом, всестороннее, исчерпывающее описание самого мистера Самсона Хикса, идеального кандидата для серьезного начинания.
Предполагая, разумеется, что у человека, которому можно доверить любое дело, есть достаточно времени на то, чтобы все исполнить как должно. Здесь-то и заключался ключевой аспект проблемы - время. Ибо с момента последних препирательств между мистером Хиксом и его облысевшим повелителем, времени у щеголеватого джентльмена в брюках в тонкую полосочку было не занимать. Чему, оглядываясь назад, оставалось только радоваться, ибо серьезное начинание неминуемо должно было поглотить, пользуясь выражением самого Самсона Хикса, изрядную толику его времени.
На миссию свою он отправился не один. Мистер Самсон Хикс и его конь костлявый, взлохмаченный гунтер с белым чулком на одной ноге - составляли лишь авангард отряда. Позади трусила вторая лошадь, гнедая, неся на себе всадника с грубыми чертами лица, чьи глаза отливали сталью, а челюсть казалась изваянной из камня. Он настороженно озирался по сторонам, а у пояса его отчетливо вырисовывались сабля и короткий меч. Холодный пытливый взгляд Чугунного Билли скользил по дороге, мрачно и бдительно высматривая хоть что-нибудь мало-мальски подозрительное.
Вслед за всадниками катился изрядных размеров грузовой фургон. Влекли его два крепконогих коняги, а хлыст и вожжи пребывали в умелых руках мистера Лью Пилчера. Позади фургона, замыкая кавалькаду, скакал молодой джентльмен на вороной кобылке - худощавый, подтянутый юнец с тонкими, еле заметными усиками и живыми, острыми маленькими глазками. У бедра его висела зловещего вида рапира, а за поясом торчала пара кинжалов.
За холмами промерзшая дорога вильнула вбок и нырнула в узкую лощину. Теперь по обе стороны вздымались гранитные стены, осененные соснами и кедрами. Было раннее утро, солнце еще не встало, в воздухе веяло холодом. В дикое, мрачное ущелье не проникало ни звука, если не считать цокота копыт, позвякивания уздечек да громыхающего перестука колес. Сами люди хранили многозначительное молчание, как зачастую водится у тех, кто сосредоточен на своем деле, особенно в такой час, и когда в лицо дует свежий ветер.
В дальнем конце ущелья скалы расступились, и взгляду открылись обширные нагорья, кое-где отмеченные зарослями утесника и отдельно стоящими купами деревьев - короче говоря, вырубки. Спустя еще полчаса отряд въехал в утопающую в зелени долину, где тут и там высились гигантские валуны. Под ногами у лошадей струился ручеек, в горном воздухе звенело чистое журчание холодной, как лед, воды. Долина протянулась справа налево приблизительно в направлении с юга на север. Противоположный ее край обозначила зубчатая гряда утесов, четким рельефом выступающих на востоке. Небо за холмами зарумянилось: вставало солнце, окрашивая дно долины в утренние тона.
Углубившись в долину, всадники заметили, что огромные валуны, разбросанные вдалеке, не стоят на месте, а двигаются. Постепенно, по мере того как их очертания становились более отчетливы и можно было разглядеть детали, эти каменные великаны приобретали необычные черты, а именно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24