Операция разрабатывалась очень тонкая. Спасти заключенную должен был близкий ей человек. Почему, я так и не смог до конца выяснить. Вот того парня временно и воскресили в тебе, частично вернув его с Иной Стороны. Сначала Риту хотели использовать, но потом испугались и решили уничтожить, уж слишком большую опасность несет она в себе с недавних пор.
— Я не понимаю, о чем ты, — пробормотал Карел, листая свое (чужое?) досье. — Ты имеешь в виду ее дар?
— И дар, и кое-что еще, — подтвердил Ворон. — Мне сложно будет тебе сейчас все объяснить.
— Значит, я донор, искусственно ставший оперативником, — усмехнулся майор. — Забавно. А ты случайно не знаешь, как зовут меня на самом деле? Кто я такой?
Оперативник в ответ пожал плечами:
— Вся информация тщательно уничтожена.
— Но зачем?
— Я бы тоже очень хотел выяснить.
— Чужое лицо, чужие воспоминания... — происходящее забавляло Карела. — Какие еще сумасбродные откровения ждут меня в самое ближайшее время? А может, я умер там, в изолированной ТИЭР-ванне, и все, что сейчас происходит, всего лишь затянувшаяся посмертная галлюцинация. С этой точки зрения весь происходящий бред вполне объясним. Ну как, я прав?
— Ты действительно бредишь... — Ворон презрительно сплюнул в сторону. — Хрен с тобой, не хочешь, не верь мне. Давай-ка лучше выбираться отсюда...
— Нет, погоди... — Майор засунул чужое досье в выдвинутый ящик. — К чему нужен был весь этот маскарад, о котором ты говоришь? Я бы все равно ее так или иначе спас. Приказали бы, и пошел в самое пекло. Зачем стирать память, беспокоить душу умершего человека, воротить всю эту околесицу? Зачем? Ради чего?
— Ну, я же уже сказал: НЕ ЗНАЮ. — Раздражение Ворона росло. — Не я разыгрывал эту карту...
— А может, все-таки ты? — усмехнулся Карел. — Давай колись, кто ты на самом деле. Откуда пришел, какому врагу служишь? Может быть, тому, у которого, если присмотреться, можно разглядеть маленькие рожки и симпатичный хвост?
Внезапно Ворон рассмеялся:
— Ну ты сейчас и выдал, дружище... — Оперативник едва отдышался, утирая навернувшиеся на глаза слезы. — Но я бы тоже запутался, узнай о себе такое. Нет, я не слуга темных сил, как ты только что выразился. Я обыкновенный человек, пытающийся спасти то, что принадлежит мне по праву, принадлежит мне и моей стране, раздираемой на куски вечными противоречиями. История, братец, страшная штука. Все повторяется, круг за кругом, спираль за спиралью. Дремлющее в веках зло вновь и вновь отравляет нас... Я пришел помочь тебе, и я помогу. Ты мне веришь?
Майор промолчал.
— Твоя роль важна, — продолжил Ворон, осторожно ощупывая раненую руку. — Наши враги, сами того не зная, помогли обыграть их. Возомнившие себя великими игроками глупцы на деле оказались разменными фигурами.
— А кто же тогда я? — снова усмехнулся Карел. — Пожалуй, меня даже тупым орудием назвать будет трудно. Скорее уж расходный материал...
— Да ладно тебе, кончай валять ваньку... — устало проговорил Ворон. — Мне надоело с тобой спорить, но я рад, что до тебя хоть что-то понемногу стало доходить. Я попробовал объяснить реальное положение вещей. Чуть позже картинка сложится и ты поймешь все.
Но майор ему не поверил. Так было проще и, главное, легче.
Ворон вел его вдоль длинных унылых стеллажей, казавшихся бесконечными.
Размеры подземных коммуникаций и помещений здания явно превышали его наземную часть.
Через несколько минут они остановились у массивной железной двери, украшенной руническим знаком Дак.
— Что здесь делает эсэсовская метка? — удивился Карел, рассматривая совершенно глухую преграду: дверь не имела ни ручки, ни видимых петель.
— Не вижу тут ничего странного, — отозвался оперативник, осторожно изучая пористую ржавую поверхность. — Шестнадцатый отдел и «Анненэрбе» совершенно одинаковые структуры. Можно даже сказать, что это одна организация. Наверное, тебя должно шокировать подобное откровение?
— Почему же сразу — шокировать? — рассмеялся майор. — Некоторое время назад я слышал и более фантастичный бред.
— Так, сейчас... — Ворон присел и нажал рукой на нижний левый угол двери, но ничего не произошло.
— Ну и что дальше? — скептически поинтересовался Карел.
— Можно идти, — спокойно ответил оперативник и, шагнув, прошел сквозь железную преграду.
Майор вытянул вперед руку, чуть касаясь пальцами пористой, местами оплывшей, словно от воздействия высокой температуры, поверхности.
Пальцы легко прошли сквозь железо.
Карел подался вперед всем телом и попал на широкую каменную лестницу.
Ворон сидел на одной из ступенек, внимательно изучая серую кирпичную стену.
— Что ты там увидел, следопыт?
— Рано радоваться, — ответил оперативник. — Тут везде понатыканы ловушки. Одна из ступенек включает «мясорубку», вот только не помню какая.
— Наверняка тринадцатая, — подсказал майор. — Хочешь, проверим?
— Тринадцатая, если считать откуда? Сверху или снизу?
— Один хрен, что снизу, что сверху, вон та, посередине, будет тринадцатой.
— Ну смотри мне...
Ворон достал из кармана монету и ловко швырнул ее на ступеньку.
Сначала ничего не произошло, затем внезапно сделалось трудно дышать. Монетка превратилась в облачко пара. Лестница исказилась, словно по поверхности воды пробежала легкая рябь.
— Что происходит? — прошептал Карел.
— Ты... оказался прав, — ответил Ворон, — быстрее... смотри не оступись...
Разведчики осторожно поднялись по теряющей плотность лестнице. Чуть выше они обнаружили лифт.
Ворон нажал кнопку вызова.
— А нас не засекут? — быстро спросил майор, оглядываясь на извивающуюся лестницу.
— Подземные этажи полностью автономны, — пояснил Ворон. — Вся система безопасности рассчитана на то, чтобы не допустить проникновения извне. Мы идем с самого нижнего яруса. Никому и в голову не пришло предусмотреть подобное.
Ожившая лестница сильно изогнулась и, словно змея, развернулась в сторону застывших на верхней площадке людей.
— Не двигайся, — не разжимая губ, прошептал Ворон.
Двери лифта бесшумно открылись.
Разведчики вошли.
Из коридора брызнуло каменное крошево. Ожившая лестница всем своим весом обрушилась на то место, где они только что стояли.
Внутри кабины висело зеркало, но разведчики в нем не отразились.
— «Следящее стекло» с задерживающим эффектом, — улыбнулся оперативник. — Утром можно будет считать в нем всю информацию.
Рукоятью пистолета Ворон разбил зеркало.
Кнопки в кабине не имели обозначений. Вставив в прорезь свой «ключ», оперативник ткнул пальцем в самую верхнюю.
Лифт вздрогнул, медленно заработав.
— Отдел переселений наверняка под охраной, — проговорил Карел. — Не понимаю, на что ты рассчитываешь.
Кабина остановилась, створки разошлись, и разведчики вошли в холл. Спрятав «ключ», Ворон привинтил к дулу своего пистолета маленький блестящий колпачок.
— Подожди меня здесь...
Ночное здание штаб-квартиры Шестнадцатого отдела НКВД трудно было узнать.
В свете падающего с улицы тусклого луча майор с изумлением осматривал покрытый истлевшим ковром пол. На подоконниках лежал толстый слой пыли. Занавески едва держались на перекосившихся карнизах. Портрет вождя у мраморной лестницы почернел, так что невозможно было даже рассмотреть, кто там изображен.
Стены облупились, плафоны многих ламп были разбиты. Что же здесь произошло?
Через несколько минут Ворон вернулся, вид разведчик имел довольный.
— Что, удивлен этим запустением? Утром здесь все будет сиять как новое. Работает темпоральная установка. Время внутри здания течет медленней, нежели снаружи. Теперь ты понимаешь, почему сюда невозможно проникнуть ночью? Идем в «кунсткамеру», а то скоро светает...
«Кунсткамерой» нейроразведчики называли хранилище переселений, действительно очень походившее на музей заспиртованных в стеклянных колбах организмов. Вот только емкости были установлены здесь больших размеров, да и заполнены отнюдь не формалином.
У входа в хранилище лежал старик в военной форме. Он был застрелен.
— Ночная охрана, — небрежно бросил Ворон, — пришлось убрать...
— А что... с его лицом?
— Он состарился вместе со зданием. Утром помолодеет, однако это вряд ли его воскресит...
— А кто отключает саму установку?
— Дежурный на втором посту. Но его нам следует опасаться в самую последнюю очередь. Он настолько одряхлел, что не может даже сдвинуться с места. Чем ближе к этой чертовой машине, тем быстрее тебя пожирает время...
— Но почему тогда мы, находясь здесь, не стареем?
— Потому что нас не было тут, когда заработала замедляющая время машина...
Заполненные проводниковым раствором прозрачные ТИЭР-ванны подсвечивались изнутри мягким голубоватым светом. На то, что находилось внутри, было неприятно смотреть. Сморщенные высохшие тела безвольно парили, обмотанные резиновыми трубками подачи кислорода.
Тихо гудели обогреватели.
— Твое тело будет трудно сейчас найти. Мы просто не сможем его опознать, — усмехнулся Ворон. — Скоро рассветет, давай расчехляй «кресло», а я займусь проводами…
Похожий на реальность сон продолжался. А что произойдет, если он сейчас все-таки проснется?
Стараясь скрыть от напарника внутреннее напряжение, майор резко стянул с «кресла Аросьева» кусок темно-зеленого брезента.
21
Биополярный излучатель был достаточно прост в управлении. Карел быстро подключил питание, опасаясь, что искусственно состаренное оборудование не будет работать.
Но агрегат включился. Ярко замигала красным контрольная лампа, и ржавая конструкция ожила.
Сидящий на полу Ворон с часами в правой руке нервно пожевывал спичку.
— Ну, сколько там еще осталось? — спросил его майор, переводя «райдер переселений» в режим ожидания. — Я уже выжал напряжение по полной...
— Еще минут десять.
— А как будем уходить, ты уже решил?
— Действуем по обстановке.
— Может, снова воспользуемся «Лестницей»?
Разведчик покачал головой:
— Здесь она не откроется. Проникнуть сюда через «Лестницу» можно, но выйти не стоит и пытаться.
— Почему?
— Возможно, слишком много помех в пространстве. Внизу под нами, на втором подземном этаже, работает лаборатория, сжирающая за ночь недельный запас городской электроэнергии. Говорят, техники постоянно поддерживают открытым некий проход.
— Проход куда?
— Возможно, на Иную Сторону.
— Круто.
— А кто спорит?
— Первый раз слышу о подобном.
— Да ты и половины не знаешь, — усмехнулся Ворон. — Тут такие дела творятся... Просто одуреть можно. Мы, когда все выяснили, сами долго не могли поверить. Знали ведь с самого начала, что в Шестнадцатом отделе возможны всякие чудеса, и все равно отказывались верить.
— О чем ты? — удивился Карел.
— Например, мы выяснили, что у Сталина и Гитлера на начальном этапе войны был один и тот же... назовем его Советчик. Когда Сталин почувствовал, что теряет реальную власть, он сумел отказаться от его услуг, вовремя попросив помощи у православной церкви. Фюрер от Советчика не отказался, за что в конечном счете и был вознагражден. Но то, что сейчас стоит во главе Третьего рейха, трудно назвать не то что человеком, а даже... живым существом. Первым от Гитлера отвернулся далай-лама Воталхе, быстро смекнув, КУДА ведет германский народ сильно изменившийся вождь.
— И все-таки, на чьей же стороне этот хитрый тибетец? — усмехнулся майор, проверяя разъемы разогретой установки.
— На своей, — ответил Ворон. — Он, пожалуй, первым понял, что мы живем в Проклятом Вавилоне. Наш мир чуть не пожрал соседний. Случающиеся у нас катастрофы мощным эхом отзываются и в сопредельной, наиболее близкой к нам реальности...
За окнами начало светать.
Время медленно потекло вспять.
Исчезла укрывающая все пыль, побелели занавески, рваные истлевшие дыры на глазах затягивались. Со скрипом выпрямились карнизы, стала восстанавливаться обвалившаяся штукатурка.
Лица парящих в ваннах нейроразведчиков приобретали узнаваемые черты. Вот в крайней ТИЭР-ванне покоится Андрей Самойлов, по прозвищу Дрозд, слева от него Сашка Синельников, а ближе к обогревателю — Артур Терещенко.
Карел нашел себя в пятой ванне, если считать от входа в хранилище.
Биополярный излучатель принял более или менее божеский вид, ржавчина исчезла, мутные циферблаты контрольных приборов просветлели. Деревянные детали «кресла» восстановились, истлевшая обшивка сиденья снова имела прежний вид.
Разведчики с трудом подтащили громоздкую конструкцию к ТИЭР-ванне с телом Карела.
Майор вставил разъемы.
Затрещал датчик перегрузки. Покрутив ручку, Карел немного убавил напряжение.
— Ну что, поехали? — спросил Ворон. Майор мельком взглянул на собственное тело.
Время медленно возвращало украденные годы. Спящему мужчине было уже лет сорок, прямо на глазах он продолжал молодеть.
— А ты подумал, что делать с донором? — поинтересовался Карел. — Ведь летчик сразу же очнется.
— Я его усыплю, как только произойдет расстыковка, — Ворон достал из кармана металлическую коробку со шприцами, — а затем помогу тебе выбраться из аквариума.
Майор кивнул, усаживаясь в «кресло», напоминающее электрический стул. Общее сходство особо подчеркивал надвигающийся сверху на голову прозрачный колпак, оплетенный проводами контактов.
Ворон помог застегнуть браслеты и опустил экран излучателя.
— Ну все, пошел!
— Давай! — прошептал майор и внезапно оказался в уютной обволакивающей среде.
Волна покоя медленно прокатилась по всему телу. Так, наверное, ощущает себя плод в материнской утробе.
Сквозь мутное толстое стекло он отчетливо видел Ворона, склонившегося над обмякшим телом летчика. Оперативник делал парню усыпляющий укол. Затем Ворон резко обернулся и тут же схватился за пистолет.
Раздался глухой хлопок. Вбежавший в хранилище человек упал.
Повернувшись к парящему в ТИЭР-ванне Карелу, Ворон несколько раз выстрелил в прозрачное стекло.
Мутной жижей из круглых дырочек потек вязкий, словно кисель, теплый раствор.
Ворон, судя по лицу, яростно выругался и, подняв с пола тяжелый резервный аккумулятор, швырнул его прямо в растрескавшееся у основания стекло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34