Четвертый при входе в Тэжу под проводкой лоцмана наскочил на мель и разбился. Наконец, при выходе из реки 18 января 98-пушечный корабль сел на мель и вышел из строя. Все это сократило эскадру Джервиса, с которой он вышел в море на поиски неприятеля, до десяти линейных кораблей. И самый серьезный его помощник – Нельсон был также почти потерян для него после того интересного события, когда отвага и решительность будущего героя Абукира главным образом содействовали достигнутому успеху.
Выйдя из Гибралтара 15 декабря, Нельсон выдержал жестокий бой с двумя испанскими фрегатами, который составил бы видную страницу в биографии обыкновенного морского офицера, но который затерялся среди его других подвигов. Призы его были немедленно затем отбиты сильной испанской эскадрой, но его корабли ушли от последней. 26-го числа он прибыл в Портоферрайо и оставался там месяц. Здесь к нему присоединился Эллиот, бывший вице-король Корсики, остававшийся до тех пор после эвакуации острова в Неаполе. Генерал де Бург, командовавший гарнизоном, отказался покинуть свой пост без специальных распоряжений правительства, и потому Нельсон, имевший инструкции только от Джервиса, ограничился тем, что погрузил на корабли лишь морские припасы. Затем со всеми военными судами он отплыл с Эльбы 29 января 1797 года. 9 февраля он достиг Гибралтара и оттуда, узнав, что испанский флот прошел обратно через пролив, поспешил на соединение с адмиралом. Сейчас же по выходу из Гибралтара он подвергся преследованию нескольких испанских кораблей, но удачно ушел от них и 13-го числа встретился с Джервисом. В 6 часов вечера он ступил на палубу своего корабля «Кэптен», на мачте которого развевался его брейд-вымпел в сражении следующего дня.
Встреча между испанским и британским флотами, которую нам предстоит теперь описать, была результатом следующих движений. К концу 1796 года Директория, ободренная успехами Бонапарта и испанским союзом, прельщенная обещаниями недовольных ирландцев, решилась на экспедицию в Ирландию. Так как первая переправа войск и последующие сообщения их должны были опираться на превосходство силы на море, то из Тулона в Брест были отправлены пять линейных кораблей. Эта эскадра под начальством адмирала Вильнева отплыла из Тулона 1 декабря в сопровождении испанского флота из двадцати шести испанских кораблей, которые с октября месяца оставались в Тулоне. 6-го Л ангара ушел в Картахену, предоставив Вильнева самому себе. 10-го французы прошли через Гибралтар совсем на виду у британского флота, идя на фордевинд при очень свежем восточном ветре, который тогда причинил столько повреждений эскадре Джервиса и помешал ему преследовать противника. Они, однако, не дошли до Бреста достаточно вовремя для участия в экспедиции. Испанцы оставались в Картахене почти два месяца, и за это время командование ими было вверено адмиралу Кордове. Наконец, вследствие настоятельного давления со стороны Директории, они отплыли в Кадис 1 февраля, в числе двадцати семи линейных кораблей, пройдя Гибралтарский пролив при сильном восточном ветре, согнавшем их далеко к западу.
Сэр Джон Джервис, после того как оставил Лиссабон 18 января 1797 года, конвоировал к западу несколько португальских коммерческих кораблей, направлявшихся в Бразилию, и затем выбирался лавировкой назад к своей станции близ Сент-Винсента. 6 февраля к нему присоединилось подкрепление из пяти линейных кораблей, которые были отправлены из Англии, как только тревога ее за Ирландию миновала. Имея теперь под своей командой уже пятнадцать линейных кораблей, он крейсировал близ упомянутого мыса, зная, что должен встретить здесь какую-либо эскадру, идущую в Кадис или из Средиземного моря, или из Атлантического океана. В 5 часов утра 14 февраля присоединился к адмиралу фрегат «Нигер», который в течение нескольких дней выслеживал испанский флот, с известием, что последний находится, вероятно, не далее как на дистанции десяти или двенадцати миль к юго-западу. Ветер, с силою дувший в течение нескольких дней от юго-востока, перешел в течении ночи к WS, дав испанцам возможность взять на Кадис, после упомянутой лавировки за прошлую неделю. Это обстоятельство, которое при других условиях могло бы быть счастливым, привело большое, плохо укомплектованное офицерами и плохо управлявшееся «сборище» кораблей к весьма печальной встрече с таким искусным, смелым и столь превосходно обученным противником, каким была сравнительно малочисленная и удобоуправляемая эскадра Джервиса. На рассвете, около 6 час. 30 мин. утра, с британских судов усмотрели в неясном очертании на горизонте, в направлении SWS, флот испанцев, шедший па пересечку их курса. Расстояние до него, не указанное в точности, было, вероятно, не менее пятнадцати или двадцати миль. Британский флот лежал бейдевинд, правым галсом, на курс между S и SW; тогда как испанцы, направлявшиеся в Кадис, правили на OSO. Курсы противников пересекались таким образом почти под прямым углом. В этот момент сближавшиеся бойцы представляли резкий контраст по их боевой готовности. Британцы, построившиеся ночью в две колонны, – одна из семи, другая из восьми кораблей – заслужили похвалу своего требовательного начальника «за превосходный сомкнутый строй». Испанцы, напротив, спеша войти в порт и смущенные переменой ветра за ночь, вследствие непривычки к плаваниям, разбились на два отряда. Передний из них, так как все суда их шли почти на фордевинд, был далеко под ветром. Он состоял из шести кораблей и опередил другой, состоявший из двадцати одного корабля, не менее чем на восемь миль. Даже и после того, как показался британский флот, испанцы в течение некоторого времени не делали никакой попытки поправить это пагубное разделение сил. Это пренебрежение было следствием отчасти их беспечности и плохого знания своей профессии, а отчасти и неверных сведений о неприятеле, численность эскадры которого они, согласно показаниям нейтральных судов, считали только в девять линейных кораблей.
Так как было пасмурно и по временам сгущался туман, то прошло некоторое время, прежде чем постепенно сближавшиеся противники могли отчетливо видеть друг друга. В 9 часов утра с марса флагманского корабля Джервиса можно было сосчитать число и различить ранги испанских кораблей, так что, вероятно, они находились тогда на расстоянии от двенадцати до пятнадцати миль от британских. В половине десятого Джервис послал три корабля вперед, а через несколько минут, на поддержку им, еще три. Благодаря такому маневру эти шесть кораблей получили возможность вести атаку. Около десяти часов туман рассеялся, и для противников раскрылось относительное их положение. Британцы, все еще в две колонны, правили в промежуток между двумя отрядами испанцев. Шесть подветренных кораблей последних поняли свое ошибочное положение и привели теперь к ветру на левый галс, взяв на NNW, в надежде соединиться таким образом с главным наветренным отрядом, который все еще держал на Кадис. Тогда Джервис сделал сигнал построиться в одну колонну, в боевой ордер баталии, и прорезать неприятельскую линию. Скоро сделалось очевидным, что подветренные испанские корабли не могут помешать этому маневру противника. В течение некоторого времени они не знали, на что решиться и спустились на SO; но скоро затем пять из них опять легли на NW, с явным намерением прорвать линию неприятеля, если нельзя было пройти впереди ее. Шестой продолжал идти на SO и скрылся из виду.
Наветренный испанский отряд также увидел теперь, что весь он не может соединиться с отделившимися кораблями. Он отделил вперед три корабля, которым и удалось пересечь курс противника. Остальные же привели к ветру во все возраставшем беспорядке и легли на курс, почти параллельный, но противоположный курсу британцев, проходя мимо авангарда их на дальности пушечного выстрела. В половине двенадцатого «Каллоден», шедший в голове колонны Джервиса, пришел на траверз передовых кораблей этого отряда противника и открыл по ним огонь. Сэр Джон Джервис увидел теперь, что за ним обеспечено положение, какое является всегда весьма желательным для главнокомандующих. Его эскадра в удобоуправляемом боевом строю, расположилась между двумя частями силы противника, будучи в состоянии в течение значительного времени действовать против одной из них без вмешательства со стороны другой.
Представлялся вопрос, следовало ли ему, со своими пятнадцатью кораблями, атаковать восемнадцать наветренных кораблей противника или же восемь подветренных. Верная профессиональная логика заставила его быстро решиться атаковать больший отряд, потому что меньший, будучи под ветром, должен был затратить больше времени для прихода на помощь к наветренному отряду, чем затратил бы этот последний, если бы был вынужден противоположным решением Джервиса спуститься на выручку к подветренному. Решение это в принципе было тождественно с тем, которое определило тактику Нельсона в Абукирской битве. Итак, Джервис поднял сигнал повернуть оверштаг последовательно для преследования наветренных кораблей испанцев. Трубридж, предвидя приказание, уже поднял заранее ответный флаг – свернутый согласно морскому обычаю так, что достаточно было легкого движения руки державшего фалы, чтобы развернуть его в надлежащий момент. Как только сигнал адмирала был поднят, паруса покатившегося к ветру «Каллодена» уже заполоскали. «Посмотрите на Трубриджа, – воскликнул в восторге Джервис, – он управляет своим кораблем, как будто бы взоры всей Англии были обращены на него! И дай Бог, чтобы она видела это»! Как только арьергард испанцев прошел мимо, как «Каллоден» уже следовал за ним. Один за другим британские корабли становились ему в кильватер, причем те, которые еще держались на прежнем курсе, приходились между двумя испанскими отрядами. Испанский вице-адмирал, командовавший подветренным отрядом, на своем 100-пушечном корабле направился к флагманскому кораблю Джервиса «Виктори», седьмому от головного британской линии, как бы намереваясь прорезать ее перед его носом. Но так как «Виктори» шел очень быстро, то он во избежание столкновения вынужден был спуститься как раз у его борта. При этом он подставил себя продольным выстрелам противника, которые и заставили его удалиться из сферы боя вместе с другими кораблями его отряда. «Виктори», обстенивший на момент марсель для более точного прицеливания из орудий, опять наполнил его и затем повернул через фордевинд в кильватер «Каллодену»; за ним последовали и остальные корабли британской колонны.
Теперь уже был почти час дня. К этому времени от начала боя, во-первых, была прорезана линия испанских судов, отрезан авангард ее и большая часть центра от арьергарда, и во-вторых, противники обменялись канонадой при прохождении параллельными курсами – причем главный отряд испанцев шел полным ветром, а британцы – в бейдевинд. Военно-морская история изобилует примерами таких схваток и называет их обыкновенно нерешительными. Джервис, участвовавший ранее в такой схватке, рассчитывал на решительный бой, когда приказал «Каллодену» (С) повернуть оверштаг и начать преследование противника. Но погоня за уходящим по его курсу обыкновенно бывает продолжительна. К тому же испанские суда были хорошими ходоками. Нужно было время на то, чтобы Трубридж и его сотоварищи догнали их. И так как каждый из кораблей британской линии, для поворота оверштаг, должен был последовательно дойти до общего пункта, от которого испанцы непрерывно удалялись, то арьергард Джервиса по необходимости отстал. Что так было в действительности, доказывается соответственными потерями. Поэтому высказывалось мнение, что адмиралу следовало бы повернуть оверштаг всем флотом вдруг или по крайней мере – всем арьергардом, чтобы подойти к неприятельскому авангарду уже всей линией. Мысль эта сначала подкупает, но грешит тем, что при ее осуществлении совершенно игнорировалась бы опасность со стороны подветренного испанского отряда, который сдерживался кораблями британского арьергарда. Может показаться, что восемь кораблей упомянутого отряда не стоили внимания, как будто совсем не принимавшие участия в сражении, но на деле в план Джервиса необходимо входила забота о преграждении им возможности прийти на помощь наветренному отряду. Адмирал Паркер, командовавший авангардом, выразительно говорит об усилиях подветренного отряда испанцев помешать ему и о соответствующих действиях британского арьергарда. Таким образом, один за другим британские корабли изменяли курс с SW на NNO, преследуя главный испанский отряд, который постепенно подходил к арьергарду первоначальной линии противника. Около одного часа дня этот отряд, увидев, что путь для него на SO открыт, спустился на OSO, надеясь пройти сзади британцев и таким образом соединиться с подветренным отрядом. К счастью для Джервиса Нельсон был на третьем корабле, считая от концевого. Вполне усвоив цель своего начальника, он не дожидаясь приказаний, немедленно вышел из линии и направил свой корабль «Кэптен» на пересечку курса передних кораблей противника (N). В этом своевременном, но в высшей степени смелом движении, которое чрезвычайно ярко иллюстрирует огромную разницу между отчаянным и бесстрашным поступком, Нельсон прошел впереди испанского отряда, обрезав нос его пяти большим кораблям, и затем, на своем 74-пушечном корабль атаковал «Сантиссима Тринидад», 130-пушечный – самый большой из кораблей того времени.
Неприятель, явно озадаченный этим поступком необыкновенной дерзости и владея собой не более чем стадо испуганных баранов, привел опять всем отрядом к NNO, возвратившись к тому образу действий, который нельзя назвать иначе, как бегством.
Однако быстрая перемена курса задержала испанцев, что дало возможность передовым британским кораблям подойти в ним. Трубридж на «Каллодене» оказался скоро как раз за кормой корабля Нельсона, который любил его больше, чем всех других британских офицеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114