В общем, нужен ее двойник, только другого пола, – я замолчал.Дел не сводила с меня глаз.– Ты хочешь использовать меня как приманку, чтобы к тебе привели моего брата?– Точно в цель, баска. Я предложу сделку человеку, который купил Джамайла. Могу пообещать ему первого ребенка в придачу к золоту, чтобы он и сам смог заняться тем же.Дел рассматривала плетеные поводья. Пальцы теребили ремешки.– Дел…– Может сработать, – в ее голосе появилась обреченность.– Конечно сработает… если ты согласишься сделать все как нужно…– А как? – ее голубые глаза встретились с моими зелеными.Я глубоко вздохнул, оттягивая ответ, но она смотрела на меня честно и прямо.– Ты должна стать рабыней. Настоящей. Как все рабы носить ошейник и служить мне, покорно и безропотно.Ее губы сжались.– Не думаю, что я подхожу на эту роль.– Может и нет, – сухо согласился я, – но это единственный реальный шанс. Хочешь им воспользоваться?Она отвернулась от меня, теребя сильными пальцами коротко подстриженную гриву кобылы. Абрикосовый капюшон соскользнул с головы и лежал складками на плечах. Масляно-желтый оттенок ее волос почти полностью выгорел и превратился в платиново-белый, но волосы остались тем же блестящим шелком, не утратившем своей красоты и в косе.– Дел?Она решительно посмотрела на меня и убрала пальцы со стриженой гривы.– Может лучше просто сказать, что мы ищем пятнадцатилетнего мальчика с Севера?Я покачал головой.– Во-первых, их заинтересует, почему я хочу купить именно его. Во-вторых, если они увидят тебя, они обязательно сделают мне предложение. Если выяснится, что ты свободная женщина с Севера, они просто украдут тебя, – я не улыбался, шутки кончились. – Но если ты уже рабыня, они придут ко мне торговаться за тебя. А я им, естественно, откажу.– Ты любишь деньги, – отметила Дел. – Ты очень любишь деньги.– Но я не мечтаю тебя продать, – парировал я. – Ты мне еще должна заплатить как договаривались.– Только после того, как мы найдем моего брата.– Мы его не найдем, если не используем единственный реальный шанс.Дел вздохнула и сжала зубы так, что на лице проступили все мышцы.– Ты возьмешь у меня мой нож… и меч?Я снова представил серебряную рукоять в своей ладони, вспомнил, что рассказывал Алрик об утолении жажды меча кровью врага.Или кровью уважаемого ан-кайдина.– Да, – сказал я, – рабы обычно не носят ножи и мечи.– И ты оденешь ошейник мне на шею…– Это обычай.Она выругалась. Вернее я решил, что она выругалась, а Алрика не было рядом чтобы перевести.– Хорошо, – согласилась она. – Только боюсь, что я еще пожалею об этом.– Баска, ведь я буду твоим хозяином.– Именно поэтому.
Первый же кузнец, которого мы нашли на окраине Джулы, был более чем счастлив сделать ошейник для Дел. После нашего разговора она отдала мне меч – в перевязи и ножнах – я привязал перевязь к моему седлу, а нож сунул себе за пояс. Дел была похожа на очень упрямую рабыню, пока сидела на песке и ждала, когда на ее шею наденут ошейник.Я следил за кузнецом у наковальни. Он бил кувалдой, быстро и умело выковывая кольцо. Он только раз взглянул на Дел и сказал, что не будет терять времени: баска, такая как она, принесет мне много денег, и я конечно не хотел рисковать потерять ее. Дел, плохо понимавшая грубый диалект и вульгарный Южный сленг, посмотрела на кузнеца с нескрываемой злобой когда я попросил его поторопиться.Он ухмыльнулся, показав желтые от ореха беза зубы, и сплюнул едкий сок и слюну.– А почему ты раньше не надел на нее ошейник?– Я купил ее у человека, который считал, что у рабов есть достоинство.Кузнец фыркнул и снова сплюнул, прицелившись в кувалду. Попал.– Чокнутый, – констатировал он. – Ни один раб не должен знать, что такое достоинство, – он еще раз ударил по ошейнику. – Лучше надеть на нее цепь. Судя по ее взгляду, она попытается дать деру при первой же возможности.– Хорошо, – я скрипнул зубами.– Прикажи ей подойти и встать на колени.Я махнул рукой. Дел медленно подошла. Кузнец внимательно, оценивающе посмотрел на нее и произнес несколько слов, за которые она всадила бы ему нож в кишки, если бы их поняла. Но перевода и не потребовалось, смысл был ясен из интонации. Дел покраснела, потом побледнела. Голубые глаза потемнели от гнева.Я не мог оградить ее от этого. Рабы на Юге меньше чем ничто и оскорблять их может каждый. Дел становилась мишенью для всех видов оскорблений. Пока кузнец не нанес ей физический вред, я не мог наброситься на него.– Ты говоришь это чтобы польстить ей или мне? – мрачно поинтересовался я.Кузнец перевел взгляд на меня. По раскрасневшемуся от жара лицу медленно растекался ровный алый цвет.– Она знает Южный?– Знает немного. Но вряд ли поймет ту грязь, которую ты ляпнул.Во взгляде кузнеца появилась угроза. Я ответил тем же. Он оценил мои мышцы, оружие и всмотрелся в когти на шее.– Прикажи ей встать на колени, – он снова сплюнул, отбросил за спину ненужную кувалду и расставил ноги.Я положил ладонь на плечо Дел и надавил. После секундного колебания она опустилась на песок.– Волосы, – он сплюнул.Дел стояла на коленях, абрикосовый бурнус бился под порывами ветра. Она покорно опустила голову, но я чувствовал как напряжены были ее мышцы. Ей не нравилась поза. Мне тоже.Я овладел собой, сглотнул, опустился на одно колено и поднял с плеча светлую косу, скользнув мозолистыми пальцами по нежной коже. Я чувствовал, как Дел дрожала. На секунду ее взгляд встретился с моим, и я увидел в ее глазах незащищенность, страх и растерянность.И у меня заколотилось сердце от догадок, что же с ней делали те налетчики.Кузнец обернул ее шею длинной цепью с большими звеньями, замок прошел через два звена и закрылся. Ключ кузнец отдал мне.Дел: в ошейнике и на цепи, как собака. Даже Салсет не подвергали меня такому унижению.– Будь осторожнее, – посоветовал кузнец. – Если она поймет, что ты о ней заботишься, всадит в тебя нож когда отвернешься.Я забыл, что Дел была на короткой цепи и встал так быстро, что поднял ее рывком.– Сколько? – спросил я, когда почувствовал, что смогу выговорить хотя бы слово.Он назвал цену: цифра в несколько раз превышала обычную плату, но я хотел только одного – убраться из кузнецы. Не торгуясь, я заплатил и пошел к лошадям, едва замечая, что Дел тащится следом как собака на веревке. Я был зол и чувствовал ко всему отвращение, потому что сам знал что такое рабство, а теперь заставлял Дел быть рабыней. А она была самым свободным существом их всех, кого я когда-либо встречал.– Я не могу сесть на лошадь, – тихо сказал Дел, когда я вставил ногу в стремя чалого.Нахмурившись, я обернулся и запоздало понял, что лишил ее возможности делать даже самые простые движения. Но под пристальным взглядом кузнеца я не мог отдать ей цепь. Я осторожно забрался на своего чалого, подвел Дел к ее кобыле и подождал, пока она сядет. Лицо ее было бледным, напряженным и жестким. Мое кажется тоже.– Пусть идет пешком, – крикнул кузнец, – а то совсем обнаглеет.Ни Дел, ни я не произнесли ни слова. Я собрал все силы, чтобы остановить руку, которая была уже на полпути к Разящему, и цокнул языком чалому.Из-за цепи Дел и мне пришлось ехать рядом. Из-за цепи я был так зол, что перед глазами у меня плясали красные пятна. Я запер себя в роль работорговца также надежно, как Дел в железо. Я не мог отпустить цепь на улицах Джулы, если хотел продолжать игру. По глупости я решил, что нашел хороший способ достичь цели, и мы сделали к ней первый шаг, но нам обоим было плохо.Я с трудом втянул в легкие воздух.– Прости, баска.Она не ответила.Я посмотрел на ее профиль.– Дел…– Ты так обращаешься со своими женщинами? – в ее голосе не было ни намека на горечь, но от этого вопрос прозвучал еще страшнее. Как будто она верила в свои слова.– Я бы поменялся с тобой местами, если бы это помогло, – я говорил искренне.Дел слабо улыбнулась.– Не сработает, Тигр… Кроме того… ты уже был на моем месте.– Можно сказать и так, – мрачно согласился я и на этом разговор был окончен.Джула – богатый город. С одной стороны к нему подступает Пенджа, другой он вдается в Южные горы. Это город богатых танзиров, которым принадлежат золотые шахты в горах, и работорговцев, которые наживаются на человеческом тебе вместо руды. Близость к горам избавляет Джулу от проблем с водой. Для тех, кто отправляется на Север, Джула – последний бастион безопасности и уюта. Трудно было поверить, что мы с Дел забрались в такую даль.Мы легко нашли дом Омара, нам сразу объяснили как у нему пройти. Дом был окрашен в бледно-голубой цвет, крышу покрывала желтая черепица, пальмы и кустарник скрывали дом от солнца и любопытных глаз прохожих. У ворот прислужник в тюрбане кинув взгляд на Дел, сразу понял, какое у меня дело к Омару и пропустил нас без расспросов. Один слуга принял наших лошадей, другой провел нас в дом, в прохладную комнату. Я сел. Дел тоже хотела присесть, но я остановил ее.Омар был невероятно вежлив. Не заставляя нас ждать (хотя встреча не была назначена), он вышел через несколько минут после нашего прихода. Он дождался пока третий слуга приготовил зернистый чай эффанга и сел на шафранную подушку.Омар тоже был полным и черноглазым, но зубы сохранил свои и в отличие от брата, не ослеплял блеском золотых коронок. На нем был бледно-розовый тюрбан и одежда более темного оттенка. Шею обвивала нить жемчуга, а на пальцах сверкали перстни. Видимо торговля рабами в Джуле приносила больше дохода, чем торговля в пустыне, где работал его брат.– Осмун желает тебе здравствовать, – я отхлебнул эффанга и приступил к длинному приветствию хозяина, которое отнимало много времени даже если не соответствовало истинным чувствам гостя. Я мастерски овладел этим искусством и мог заинтересованно разглагольствовать на самые бессмысленные темы весь день.Омар знал это. Он поприветствовал меня, а потом махнул рукой, предлагая сразу перейти к главному.– Твое дело?– Наше, – мягко поправил я. – Мне сказали, что ты знаешь, где можно купить юношей с Севера.На его лице не появилось ничего кроме вежливого интереса.Я задумался, стоило ли врать. Можно было использовать фальшивое имя и прикрыться фальшивой торговлей, но в Пендже слишком многие знали Песчаного Тигра. Может Омар никогда и не видел меня, но моя репутация ему наверняка была известна хорошо. Для этого я всю жизнь и старался.– Меня знают как Песчаного Тигра, я танцор меча. Иногда занимаюсь работорговлей.Омар удивленно поднял брови, пока брал бледно-зеленый виноград с блюда, стоявшего на столике между нами.– Я знаю о человеке по имени Песчаный Тигр. Как и у тебя, у его есть шрамы и он носит когти. Он действительно друг моего брата. Но он никогда, насколько я знаю, не торговал рабами.– Нет, – согласился я. – Но время идет, и человек устает видеть богатство других, заработанное занятиями, близкими к его собственному. А все мое небольшое состояние завоевано только силой моих рук.Омар старался не смотреть на Дел. Как рабыню, ее не стоило замечать при разговоре. Но благо повод появился, Омар повернулся и ощупал взглядом закутанную в бурнус фигурку.– Хочешь продать?– Хочу купить, – я сказал это четко и твердо. – Северного юношу, чтобы он составил пару моей Северной красавице.Его черные глаза снова остановились на мне.– Хочешь получить от нее детей?– Если найду для нее достойного мужчину.Омар выплюнул виноградные косточки.– Сколько ты можешь потратить?– Сколько придется. Я также готов отдать первого ребенка торговцу, который продаст мне хорошего юношу, – честно говоря, из денег Сабо у нас почти ничего не осталось. Я планировал разыскать Джамайла, поторговаться и уйти, пообещав подумать. Потом я снял бы с Дел ошейник, вернул ей оружие и мы решили бы что делать дальше.– Я готов купить ее, – сказал Омар, – но я не могу продать тебе мужчину с Севера. У меня нет ни одного.– Ни одного?– Нет.– А у кого есть?Он молчал.Я вздохнул.– Слушай, я найду то, что мне нужно, с твой помощью или без. Если у кого-то есть монополия на Северян здесь, в Джуле, ты ничего не потеряешь, если скажешь мне об этом.Омар поломался, не желая лишаться потенциального клиента, но в конце концов признал, что монополия была и назвал ее обладателя.– Аладар. Но он танзир. Если хочешь купить или продать, ты должен встретиться с его агентом.– Кто агент?Омар улыбнулся.– Я скажу, конечно, друг моего брата, но… за цену достойную Песчаного Тигра.Иногда репутация вредит в серьезных сделках, но, облегчив свой кошелек, я узнал нужное имя.– Хонат, – объявил Омар.– Где его найти?– Конечно, во дворце Аладара.И мы с Дел пошли во дворец Аладара. Конечно. 20 Дворец Аладара поражал своим великолепием даже если подходить к нему с стороны конюшен, как сделали мы с Дел. Кирпичные стены дворца были покрыты негашеной известью. Мозаичные узоры украшали легкие арки. Даже на конюшенном дворе под нашими ногами хрустел гравий двух цветов. Пальмы и цитрусовые деревья дарили свежесть и прохладу.И вся эта роскошь, думал я, была оплачена деньгами, вырученными за торговлю рабами.Сначала я хотел оставить Дел с лошадьми, опасаясь, то она может понравиться агенту Хонату, что значительно усложнило бы дело, но потом решил, что ей безопаснее со мной. Если она будет сидеть – или стоять – около меня, они ее так просто не получат.Хонат оказался льстивым маленьким человечком с необычно низким голосом. Пальцы у него были короткие, а ладони широкие, как у жабы. Жабьи глазки (грязно-зеленые и выпуклые) смотрели с любопытством, от которого становилось не по себе.Его голову венчал бледно-зеленый тюрбан, отделанный огромным сверкающим изумрудом, что меня удивило, поскольку обычно агенты танзиров не старались продемонстрировать свою состоятельность. Одежды Хоната были сшиты из золотой ткани, а на толстые кривые ноги он нацепил маленькие золотые туфельки. Мы с Дел возвышались над ним как великаны, но его это видимо совсем не смущало. Он задумчиво дотронулся до срезанного подбородка (не сводя взгляда зловещих жабьих глаз с Дел) и жестом предложил мне сесть на пухлую малиновую подушку. Я так и сделал, скупо оставив Дел – застывшей рядом – ровно столько звеньев цепи, чтобы она не задохнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33