Кейт обняла Джеки:
– Пожалуйста, постарайся не делать глупостей, и не советую тебе пока выходить, чтобы подышать свежим воздухом, – сказала она. – Я не переживу, если ты снова окажешься в когтях друихана.
– Не говоря уже о том, что он может найти способ снять с Башни заклятие Вруика, – добавила Гви.
– Все будет в порядке, – пообещала Джеки. – Это вы сейчас рискуете, а не я.
Они распрощались, и Джеки осталась одна. Она закрыла дверь и побрела обратно к кровати. Посидев немного на краешке, спрыгнула и пошла к очагу, где плюхнулась на подушку.
– Отлично, – пробормотала Джеки. – Просто замечательно. Хороший из меня вышел Джек, нечего сказать. При первой же серьёзной неприятности забилась в нору троу, предоставив отдуваться другим. Мило. Вряд ли бы Вруик мной гордился.
Она сама была во всем виновата. Во-первых, пригласила Кьюмина в Башню. Настоящий Джек быстро раскусил бы этого субъекта. Джеки увидела своё отражение в одном из начищенных горшков и нахмурилась. Встав, она принялась шагать по комнате взад и вперёд, не переставая себя ругать.
Ей нужно было отделаться от Кьюмина, но он показался ей важной персоной, и Джеки была польщена, что он обратил на неё внимание. Став Джеком Кинроувана, она начала придавать слишком большое значение общественному положению. Может, это и стало камнем преткновения в её отношениях с Эйлианом? Может, ей просто льстило, что её полюбил королевич?
Все ужасно запуталось. Пришло время разобраться в себе и многое изменить. Нужно вместе с Кейт проштудировать библиотеку Вруика, создать собственную Караид, найти честного гругаша, который мог бы взять её в ученики, или, может, отправиться к какому-нибудь Билли Слепышу, например ко двору отца Эйлиана.
Эйлиан.
Необходимо было разобраться также и в их отношениях.
Да, отныне все должно быть по-иному. Она станет более ответственной во что бы то ни стало.
Джеки остановилась у кровати, мимо которой уже прошагала раз двадцать, и взяла в руки головную повязку, смастерённую Финном. Надо попросить Финна научить её волшебным вышивкам и заклинаниям, чтобы менять облик…
Её мысль заработала дальше в этом направлении. С такой штукой Кыомину её не узнать, да и никому из неблагословенных созданий, вьющихся вокруг него. Она могла бы запросто пробраться в Башню и взять камешки, которые сейчас очень бы им пригодились. Она загадала бы волшебное зеркало, которое может показать, где спрятано сердце друихана.
Джеки надела повязку, накрутила ленту на пуговицу и посмотрела на своё отражение в одном из горшков. Из неё получился не слишком страшный боган, но это не имело значения.
Не делай этого.
Твердил голос разума.
Хоть раз в жизни прояви здравомыслие.
Она покачала головой. «Я виновата в том, что случилось, мне и отвечать. Нужно расхлёбывать кашу, которую сама заварила».
Но внутренний голос не сдавался. Он твердил, что здесь она в безопасности. Что она обещала товарищам ждать. Что даже в обличие богана друихан может её узнать по запаху.
«Но ведь он охотится и за Кейт, – думала Джеки. – Если она решилась выйти, то почему я должна оставаться здесь?»
Внутренний голос, похоже, исчерпал свои аргументы, потому что на этот раз он промолчал.
«Больше я ничего не испорчу», – пообещала Джеки.
Она нашла листок бумаги и огрызок карандаша и оставила Кейт и остальным записку. В ней ничего не было сказано ни об ответственности, ни о честолюбии. Там просто говорилось:
Дорогая Кейт,
Я не могу просто сидеть и ждать, поэтому я пошла в Башню за волшебными камешками. Не волнуйся. Я надела повязку, которую дал мне Финн. Никто меня даже не узнает. Обещаю быть очень осторожной.
С любовью, Джеки
Она положила записку на стол, где её сразу заметят, вышла из дома троу по каменному тоннелю и зашагала вдоль канала.
Главным сейчас было пробраться в Башню, думала она, пока шла по берегу канала. Забрать камешки и выпрыгнуть в окно так, чтобы снова оказаться перед дверью троу, – дело минутное. Но войти в кабинет Вруика…
«Об этом ты будешь беспокоиться, когда доберёшься до Башни», – сказала она себе.
«Это никогда не кончится», – думал Джонни, слушая рассказ Хенка о его приключениях. Джонни не знал, как относиться к тому, что с кем-то ещё – с кем-то нормальным – происходят столь же странные вещи.
– Я в жизни не испытывал такого страха, – закончил Хенк. – Что, черт возьми, происходит?
Джонни не знал, что ответить.
– Я сидел в бистро и просто не мог сдвинуться с места, – продолжил Хенк. – Должно быть, я там пробыл больше часа, Джонни. Не мог взгляда отвести от парковки. Ждал, что они снова появятся. Я думал, они все ещё там. Подстерегают меня.
– Но ты же все-таки уехал оттуда, – сказал Джонни.
Хенк кивнул:
– М-да, наверное, я пил уже третью чашку кофе, когда что-то будто щёлкнуло у меня в голове. Я сел на твой велосипед…
– Я совсем забыл про него.
– Не волнуйся, он здесь. Зато я весь издёргался, пока дожидался тебя.
Хенк отхлебнул кофе. Его рука дрожала, и кофе пролился на стол.
– Господи! – выдохнул он. – Ты только посмотри на меня. Я же конченый человек. Ты знаешь, что со мной случилось, что на самом делепроизошло?
Джонни покачал головой:
– Ребёнком я верил во всякое волшебство. Взрослея, я убеждал себя, что все это сказки. И наверное, напрасно.
Некоторое время они сидели молча. Затем Джонни встал, налил им ещё кофе и рассказал Хенку о своём вечере. Слова Джонни только сильнее разбередили страхи Хенка, но к концу рассказа он уже пришёл в себя.
– Я не могу взять в толк, почему Лоириг набросилась на тебя, – сказал Джонни.
– Она была в ярости, Джонни. И после того, что ты рассказал мне, понимаю отчего.
– Может, и так.
– Ты бы лучше внимательнее пригляделся к Джеми, – предупредил Хенк. – Она, может быть, и похожа на человека, как многие из них, но все же она не такая, как мы. Они непредсказуемы. Боже, да они же просто опасны.
– Не знаю, – сказал Джонни. – В ней есть нечто особенное, и не потому, что она какое-то сказочное существо. Просто что-то вспыхивает у меня внутри каждый раз, когда мы вместе.
– Ну конечно. Две резные фигурки из волшебного ожерелья. Джонни, здесь что-то не так.
– Ты не понимаешь…
– Тут ты прав. Я действительно не понимаю. Но скажи мне только: во что Джеми превратится завтра? Можешь ты мне это сказать? В лошадь? Или в волчицу? Или в какое-нибудь склизкое существо из фантастического фильма? – Хенк тряхнул головой. – А может, и к лучшему, что мы этого не знаем…
Джонни молча посмотрел на товарища. Ему нечего было ответить. Джонни знал только, что их с Джеми что-то связывает, чары или нет, не важно, и он был этому рад.
– Ты не возражаешь, если я снова здесь останусь? – спросил Хенк. – Честно говоря, мне бы не хотелось сейчас возвращаться домой одному.
– Без проблем, – ответил Джонни. – Ты можешь занять… – Он запнулся. – Ты можешь занять комнату Тома.
Когда Хенк отправился спать, Джонни поднялся и вышел на крыльцо.
Том. Вот где все началось. С резной фигурки, принадлежавшей Тому, и с разговора о «Короле фей». Но круговорот недавних событий вытеснил воспоминания о дедушке, и вот теперь они вернулись вновь в отголоске простой фразы. А с ними вернулась и скорбь.
Джонни сел на ступеньки. Он не плакал, но слезы подступали к его глазам. Грудь сдавило.
– Почему ты оставил меня, Том? – спросил он, обращаясь к ночи.
На улице было тихо. Наверху, сквозь свет уличных фонарей, можно было разглядеть звезды, конечно не такие яркие и близкие, как в Паксилле. Он задумался над тем, где сейчас его дедушка. Если феи существовали на самом деле, то как насчёт Бога, ангелов, ада и рая? А может, из-за своей музыки он попал в загробный мир кельтов и сейчас пьёт эль и играет на скрипке.
Какая роль была отведена во всем этом Тому? Хотела ли Дженна, чтобы он возглавил кавалькаду много лет назад, а он отказал ей? Может, между ними не было той искры или Том не поддался волшебству? Джонни хорошо знал, что, в отличие от Тома, он не в силах противиться чарам.
Ему так хотелось, чтобы Том был рядом, хотелось поговорить с ним. Они всегда решали проблемы вместе, иногда обсуждая их, а иногда понимая друг друга без слов. Почему Том его оставил? Почему ему суждено было умереть?
Джонни взглянул на улицу сквозь сверкающую пелену слез. Он не должен был отпускать Тома в приют для престарелых. Пусть бы он лучше умер у себя дома, к которому привык, а не на руках у чужих людей. А может, если бы Том остался, он бы не умер. Может…
Джонни прижал лицо к коленям, так что слезы намочили ему джинсы. Он не слышал ни звука шагов по тротуару, ни дыхания у себя над ухом. Он очнулся, только когда маленькая рука тронула его за плечо.
– Отчего ты так печален?
Джонни чуть не слетел с крыльца, прежде чем узнал приятеля Джеми. Обнажённое создание карабкалось по ступенькам. Мактри обеспокоенно смотрел на Джонни и одними губами произнёс имя Джеми.
Джонни перевёл дух.
– Нет, – сказал он. – Джеми жива-здорова. По крайней мере, надеюсь. Она отправилась поговорить с обитателями Кинроувана, хотя не знаю, где она собиралась их искать.
Мактри нахмурился:
– Это скверная ночь для волшебных созданий, как благословенных, так и фиана сидх. Мрак сгущается, и это не просто ночная темень.
– Да, – сказал Джонни. – Я чувствую. – Он снова уселся на ступеньку, вытирая глаза рукавом рубашки. – Почему ты пришёл? – спросил он у Мактри.
Оборотень пожал плечами:
– Я ощущаю… вину из-за того, что ушёл с остальными. Мне следовало остаться с тобой и Джеми. Я собирался проведать её в городском доме, но потом вспомнил, что до этого места ближе. Теперь пойду к ней.
– Ты не застанешь её, – сказал Джонни. – Она отправилась выяснять имя убийцы сестры, все же этого требовали.
– Дело не только в её сестре, – объяснил Мактри. – От этого зависит кавалькада. Мы растратили почти всю свою удачу.
– Я знаю, – сказал Джонни, – но Джеми делает это ради сестры. Тяжело терять того, кого любишь.
Мактри кивнул:
– Том был хорошим человеком. Мы все его знали.
– Каким образом он был связан с вашим народом?
– Он играл для нас на скрипке. Правда, не во время кавалькады. Но он был Искусным музыкантом, мы любили танцевать под звуки его инструмента, Джонни Фо.
– А Дженна?
– Когда она смотрела на Тома, в её глазах зажигался огонь, как в глазах Джеми, стоит ей взглянуть на тебя. И однажды, очень давно, Том возглавил кавалькаду, мало кто вёл её так искусно, но это было не для него. Некоторое время он не появлялся, а когда вернулся, играл только для удовольствия, не для удачи.
– Я скучаю по нему, – сказал Джонни со вздохом…
– Он будет жить в твоей музыке, – сказал Мактри. – Пока ты с любовью хранишь память о нем, частичка его будет с тобой.
– Слова, – пробормотал Джонни. – Всего лишь слова, которые говорят в утешение. Но они не заполняют пустоты внутри.
– Может, тебе надо просто больше вспоминать о нем, пока ты не почувствуешь, что пустота заполнилась.
– Наверное. – Джонни взглянул на волчонка-оборотня. – Хочешь чаю или чего-нибудь поесть?
Мактри помотал головой:
– Лучше сыграй мне какую-нибудь мелодию Старого Тома. Ты знаешь песню, которую он называл «Месяц май»?
– Конечно.
Они вошли в дом, и после пары неуверенных попыток Джонни сыграл несколько мелодий для своего волшебного гостя. Но вместо облегчения, которое должна была бы принести музыка, Джонни почувствовал тревогу за Джеми. Было уже поздно. Где она, что с ней, вернётся ли?
«Это никогда не кончится», – подумал он второй раз за вечер. Тома нет, его собственная жизнь перевернулась, и Джеми…
Взглянув на Мактри, он прочёл в его глазах то же беспокойство.
Джеми.
Одна ночью.
Как и её сестра.
Он отложил смычок и скрипку и сел в тревожной тишине, думая о том, где же может быть его подруга.
Глава 14
Джеми Пэк стояла на крыше одного из зданий университетского кампуса, рядом со стеклянным куполом, и наблюдала за подбиравшимся к ней силуэтом чёрной собаки. Вокруг была тишина.
На севере возвышался Академик-холл с тёмными окнами. Сзади стояли кирпичные дома, а за ними Николас-стрит, по которой не проехала ни одна машина. На юге виднелись два серых здания, где размещался факультет лингвистики. На востоке расстилался широкий газон, на котором росли клёны с красными кронами. Гругаш стоял там, спрятавшись за колонной, и наблюдал за ней глазами своей тени.
Взяв её след, собака не торопилась нападать. Может, гругаш проявлял осторожность, думая, что она такая же ловкая, как Дженна. Откуда ему знать, что Джеми полукровка, а значит, и вполовину слабее сестры? Джеми двигалась быстро, но до Дженны ей было далеко. Не могла она сравниться с сестрой и в знании заклинаний. Должно быть, зверь застал Дженну врасплох, иначе она бы сумела спастись.
А может, гругаш хотел знать, откуда Джеми взялась. Он не предполагал, что она существует. Знание – грозное оружие, может, он собирался покопаться в её мозгу, чтобы открыть для себя ещё какие-нибудь тайны.
Ужас, помутивший разум Джеми, начал проходить, но она не могла придумать, что ей делать. При ней не было никаких магических предметов, кроме резной флейты, но в данном случае она не годилась. На плече висела сумка с флейтой, но Джеми не успела бы даже вытащить её, не говоря уж о том, чтобы сыграть хотя бы несколько нот, призвать удачу или собрать сидх. Кроме инструмента в её сумке была только кое-какая косметика, немного денег и компакт-диск…
Не сводя глаз со зверя, она запустила руку в сумку. Собака зарычала и сделала шаг вперёд, но, увидев, что Джеми достала музыкальный диск, остановилась. Хотя Джеми не видела гругаша, она знала, что совсем скоро он сам будет на крыше, и собака припёрла её к стене в ожидании хозяина. Так что в распоряжении Джеми было всего несколько секунд.
Она полностью отдавала себе отчёт, что с таким могущественным волшебником, как гругаш, ей не совладать. А вот провести его тень было вполне по силам даже Пэк-полукровке.
Она открыла коробочку и направила зеркальную поверхность диска на собаку. Смотрела ли она собственными глазами или только глазами гругаша, в этом случае не имело никакого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25