Названием сборника послужило заглавие одной из историй. В ней происходит диалог между уличной художницей и ее музой, утверждающей, что единственным постоянным источником вдохновения для любого рода творчества является совокупность снов и воспоминаний; вдохновение берет начало в прошлом, чтобы быть воплощенным в настоящем.
– Между прошлым и настоящим существует движение, – говорила муза. – Движение, которое можно описать, даже приостановить на время, но нельзя прекратить. Истина определяется увиденным и воспоминаниями о нем, возникшими после знакомства с каким-то явлением, и еще индивидуальным жизненным опытом каждого отдельного человека. Как не существует двух абсолютно одинаковых людей, так и не может быть двух абсолютно одинаковых воспоминаний. Произведения искусства всякий раз дают нам новый жизненный опыт.
– Как и жизнь, – ответила художница.
– Как и жизнь, – согласилась муза.
Эта история не переставала волновать Алана при каждом новом прочтении; всего на нескольких страницах были описаны все противоречия жизни Кэти. Все окружающие любили ее, но каждый по-своему воспринимал ее личность. И никто не замечал темных сторон ее жизни, никто не видел, что ее истории представляли собой не только источник надежд для читателей, но и крик о помощи самой Кэти. Алан и сам не мог постичь мрачных составляющих ее бытия, пока не прочитал дневник.
В течение прошедшего года почти все призраки-воспоминания, терзавшие Алана, растаяли, но во время работы над книгой вместе с Марисой и Изабель Кэти постоянно была рядом. А сегодня вечером ее присутствие ощущалось яснее, чем когда бы то ни было.
«Она должна быть здесь», – подумал Алан, доставая из багажника машины картонные коробки. И не только из-за презентации наконец-то изданного сборника и воплощения мечты об открытии Мемориального общества для детей с улицы, но и потому, что Кэти заслуживала большего, чем было дано ей при жизни. Она заслуживала счастья. Она должна была жить. Если бы хоть кто-нибудь из друзей сумел вовремя заглянуть под ее маску...
Неожиданная смерть Кэти шокировала Алана. В отличие от Изабель он с самого начала поверил в самоубийство, но не мог понять причин ее поступка вплоть до того момента, когда прочитал ее дневник. Кэти хотела лишь забыть прошлое. Алан не мог даже представить, какой была ее жизнь, не мог вообразить противоречие, существовавшее между той Кэти, которую он знал, и ужасными воспоминаниями, терзавшими ее сознание долгие годы. У нее не хватило сил бороться с ними, и Кэти нашла способ избавиться от прошлого.
Мариса тронула его за рукав. Алан повернулся и понял, что она чувствует, что происходит в его душе.
– Ты сможешь с этим справиться? – спросила она.
– Да, – кивнул Алан. – Но я не могу не думать о том, как несправедливо, что ее нет сегодня с нами. Я по-прежнему скучаю по ней.
– Мне никогда не приходилось с ней встречаться, – сказала Мариса, – но я и сама скучаю по Кэти. Особенно сегодня.
Мариса обняла его, и Алан ответил ей тем же. Наряду со всеми невеселыми событиями этого года, он наконец понял, как сильно они с Марисой любят друг друга, и об этом открытии он ни на минуту не пожалел.
Алан захлопнул багажник и поднял коробку с книгами, предназначенными для продажи на сегодняшнем вечере. Мариса подхватила вторую коробку – с рекламными сувенирами, красочными закладками и значками. Обогнув машину, они остановились полюбоваться зданием мемориала, которое было куплено и отделано на деньги от продажи первого тиража книги Кэти.
Необычное четырехугольное здание мемориала находилось всего в нескольких кварталах от Детского фонда. С момента его постройки в середине тридцатых годов дом сменил многих владельцев, но впервые в его стенах расположилось некоммерческое учреждение. Алан лелеял надежду, что несчастливая судьба предыдущих разорившихся хозяев не коснется Общества искусств.
Работа по подготовке помещения заняла несколько месяцев, и Алан не представлял, как бы они справились без помощи Изабель. Она не только перечислила на счет мемориала весь свой гонорар за иллюстрации, но и добавила к нему деньги, вырученные от продажи почти всех оригиналов этих картин. Кроме того, Изабель следила за ремонтом и отделкой помещения, а в дальнейшем собиралась отвечать за повседневную деятельность этого заведения.
Изабель и Козетта вместе с котом Рубенсом занимали небольшую квартирку на третьем этаже дома и распределяли свое время между мемориалом и островом Рен, хотя Алан уже не мог вспомнить, когда Изабель проводила на острове больше чем два-три дня в неделю. Первый и второй этажи были разделены на несколько мастерских, предназначенных для всех видов изобразительного искусства. Кроме того, имелась огромная комната, в которой размещались библиотека и несколько рабочих мест для будущих писателей.
Алан до сих пор удивлялся тому, насколько преобразилось здание за несколько коротких месяцев, прошедших с момента покупки. Без изменений осталась старая пожарная лестница, зигзагом пересекающая стену, старая кирпичная кладка. Зато все окна были расширены и остеклены заново, крыльцо полностью перестроили, территорию вокруг здания привели в порядок. Большую часть работ осуществили члены творческого сообщества Нижнего Кроуси и сами дети, ради которых и было куплено здание. Джилли и Софи выполнили громадную вывеску, возвещавшую о новом статусе дома.
– Ну что, идем? – спросила Мариса, кивая в сторону входной двери.
– Конечно, – с улыбкой согласился Алан.
И он, и Мариса считали, что приехали слишком рано, но, открыв дверь, обнаружили, что вечер в полном разгаре. Джорди Риделл ради этого события собрал прежний состав своей группы, и теперь в углу огромного холла первого этажа раздавалось попурри из мелодий прошлых лет. Повсюду мелькали знакомые лица – соседи со всего района, музыканты, художники, члены Совета попечителей, сотрудники Детского фонда и, конечно, дети с окрестных улиц. Некоторые из них выглядели угрюмыми и встревоженными, и Алан не мог понять, то ли они недовольны сегодняшней суматохой, то ли это их обычное состояние. Он подумал о тяжести воспоминаний, но хотел надеяться, что Общество искусств поможет разогнать хотя бы некоторые из этих теней. Большая часть детей все же была переполнена восторгом от красочного события.
Алан и Мариса пробрались к столу, где предполагалось продавать книги. Не успел Алан разложить книги, как появился первый покупатель.
– Выглядит совсем неплохо.
Алан поднял голову и с удивлением увидел стоящего перед столом Роджера Дэвиса. Он не встречал детектива с тех самых пор, как они вместе разбирались в печальных событиях в Катакомбах в прошлом году. Алан удивился произошедшей с ним перемене, и дело было не только в том, что Дэвис был одет в хлопчатобумажные брюки, форменную рубашку и ветровку. Его лицо выражало искреннее дружелюбие, чего раньше Алан ни разу не наблюдал.
– Вы как будто удивлены моему приходу.
– Вроде того.
– Ну, мы все гордимся вашими начинаниями. Майк – мой напарник, помните? – Алан посмотрел на второго детектива и кивнул. – Так вот, мы организовали в участке сбор средств в поддержку мемориала и собрали почти полторы тысячи долларов. Даже самые отъявленные скряги не стали возражать. – Дэвис достал конверт из кармана ветровки. – Мне поручили вручить чек прямо здесь.
Алан принял конверт.
– Я... я даже не знаю, что сказать.
– Мне будет достаточно и простого «спасибо», – улыбнулся Дэвис.
– Да, конечно. Огромное спасибо вам всем.
– Так, значит, это и есть та самая книга, – произнес Дэвис, взяв один из томиков. – Мне ни разу не попалась в руки ни одна из ее книг. Сколько она стоит?
– Я с радостью подарю вам этот экземпляр, – сказал Алан.
– А деньги от продажи книг тоже пойдут в пользу детей?
Алан кивнул.
– Тогда я заплачу за книгу, – возразил Дэвис, доставая бумажник из кармана. – И не вздумай возражать, а то я тебя арестую.
За спиной Дэвиса мелькнуло лицо Изабель, стоящей у столов с напитками вместе с Джилли и Роландой. Она приветственно помахала Алану рукой и улыбнулась, заметив бумажник в одной руке Дэвиса и сборник Кэти в другой. Алан снова переключил свое внимание на детектива.
– Вы не услышите ни единого слова протеста, – сказал он. – Мы рады любой помощи, детектив Дэвис.
– Роджер, – поправил его полицейский. – А если вам потребуется наша поддержка, просто загляните в участок, договорились?
– Это очень любезно с вашей стороны, – сказала Мариса.
– Да, ну...
«Господи, да детектив покраснел от удовольствия», – подумал Алан.
Дэвис заплатил за книгу и отошел поздороваться с Изабель и остальными гостями. Алан покачал головой.
– Я с трудом этому верю, – обратился он к Марисе.
– Чему именно? – спросила она. – Тому, что ему не чужды обычные человеческие чувства, или тому, что он умеет краснеть?
– И тому и другому. – Мариса обняла его за талию.
– Всё дело в этом месте, – сказала она. – Как только мы впервые пришли осматривать дом, я сразу сказала, что в этом месте благоприятная атмосфера. Помнишь?
Алан кивнул.
– Скажи, тебе никогда не приходилось испытывать тоску по дому, которого у тебя никогда не было? – спросила она, глядя снизу вверх в его лицо.
– Я не замечал такого.
– А со мной случалось. И не только со мной. А это место, по моему глубокому убеждению, заставляет каждого чувствовать себя как в родном доме.
II
– Не могу поверить, что мы провернули такое дело, – воскликнула Джилли. – Я никак не ожидала, что придет столько людей.
– Я вас понимаю, – кивнула Роланда в знак согласия.
Изабель улыбнулась и сделала глоток вина.
– А я не удивлена, – сказала она. – С тех пор как мы купили это здание, желающих оказать поддержку было более чем достаточно.
– Ты права, – согласилась Джилли. – Больше дюжины художников приходили ко мне и предлагали свою помощь в работе с детьми.
– Это прекрасно. Но они должны помнить, что мы здесь не в качестве учителей. Кэти планировала создать учреждение, куда дети с улицы могли бы приходить и заниматься любым видом творчества. А мы только предоставляем им помещение и необходимые материалы.
– А вдруг кому-нибудь потребуются наши советы?
– Я представляю это так, – стала объяснять Изабель, – мы будем заниматься здесь своим делом – так же, как и в своих студиях. И будем всё показывать детям на примере. Они смогут учиться, наблюдая за нашей работой и проводя собственные эксперименты.
– А если...
– А если они захотят получить совет и кто-то из присутствующих будет готов заняться обучением, никто не станет возражать. Я только не хочу, чтобы мемориал превращался в школу. У нас уже есть ньюфордская Школа искусств.
– Слышу призрака профессора Дейпла, – сказала Джилли. – Я словно вновь оказалась на его лекции.
– Принимаю как комплимент, – улыбнулась Изабель. – Я бы хотела, чтобы и он сегодня был здесь.
– Ты же знаешь, что профессор не выносит шумных сборищ. Кроме того, а вдруг он привел бы с собой Гунасекару?
– Гунасекара всё еще работает у него? – Джилли кивнула:
– И всё такой же сварливый, как и прежде.
Вскоре к женщинам подошел детектив Дэвис, и они провели несколько минут за разговором, а потом Роланда повела его на экскурсию по всему зданию.
– Я бы так хотела, чтобы Кэти могла порадоваться вместе с нами, – сказала Изабель после их ухода.
– Думаю, каждый из нас испытывает такие же чувства, – кивнула Джилли. – Но от нас исходят такие сильные вибрации, что она должна это почувствовать.
– Вибрации? – переспросила Изабель. – Как старомодно это звучит!
– А ты можешь подобрать более подходящее слово?
– Нет, – призналась Изабель. – Ты права. Без Кэти ничего этого не было бы. Она сделала нас лучше.
Она поставила бокал на стол и оглядела собравшихся. Джилли права. На открытии мемориала собралось множество творческих личностей из Нижнего Кроуси, в том числе отвратительно самоуверенных, но, несмотря на это, в зале присутствовала аура благожелательности и гармонии.
– Знаешь, что мне больше всего нравится? – спросила Джилли. – Представлять себе новые молодые таланты, которые раскроются в этом доме и будут творить свои послания миру, как Кэти творила свои истории. Кто-то пойдет по ее стопам и станет писателем-фантастом, кто-то выберет другой путь.
Изабель кивнула. В памяти всплыла строка из произведения любимого автора Кэти, Джейн Йолен.
– Прикоснись к волшебству, пропусти его через себя, – повторила Изабель цитату, много раз слышанную от подруги. – Так Кэти представляла себе существование Общества искусств, и я намерена следовать ее желанию. Это место должно стать средоточием настоящей магии творчества.
– Так и будет, особенно если ты останешься здесь, – сказала Джилли и задумчиво посмотрела в зал. – Интересно, откроется ли дар вызывать ньюменов у кого-нибудь из пришедших сегодня ребятишек?
Сразу после выхода из больницы Изабель поделилась с Джилли своим секретом. Она не сделала его всеобщим достоянием – слишком велика была опасность встретить еще одного Рашкина – но Джилли она доверяла безоговорочно, а такого рода информацию подруга могла оценить лучше других. После нескольких экспериментов они с сожалением убедились, что, несмотря на значительный талант и склонность к необъяснимым явлениям, Джилли не обладала волшебным даром.
– Этому я не собираюсь обучать никого на свете, – сказала Изабель.
Произнося эти слова, Изабель отыскала глазами Козетту. Дикарка сегодня почти ничем не напоминала героиню картины, снова висевшей в Детском фонде Ньюфорда. Козетта коротко остригла свои рыжие волосы, ее гардероб состоял из потрепанных джинсов, свитера и последнего приобретения, которым она очень гордилась: пары темно-красных ботинок на шнуровке, доходящих до середины икр. Кроме того, Козетта увлеклась экспериментами с макияжем. Этим вечером она покрыла щеки слоем белил, поставила яркую точку между бровями и нанесла по три полоски на каждой щеке и еще одну – вдоль носа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75