Первоклассный магазин Wodolei.ru
Сильные челюсти двигались вверх и вниз. Зверь, казалось, чувствовал бессилие человека перед ним.
Удар был нанесен быстрее, чем Эйб Креддок смог его заметить. Его взгляд был прикован к ужасным зубам, когда чудовище ударило передней лапой. Острые, как бритва, когти оставили четыре параллельных глубоких разреза.
Сначала Эйб не почувствовал ничего. Оглушенный, он смотрел вниз на разрезы сквозь футболку, джинсы, трусы и на жирное тело под ними. Затем появилась боль. И кровь.
Кровь сначала выступила, затем хлынула из него, заливая деревянный пол, на котором он стоял. Эйб сжался, пытаясь удержать свои внутренности. Но они вылезали из-под его рук подобно мокрым красным змеям.
Зверь позволил ему кричать, пока ноги не подкосились, и он упал в лужу своей крови и кишок. Эйб увидел приближающуюся к нему широко раскрытую пасть. Почувствовал, как челюсти сомкнулись на его голове. Услышал треск своего черепа…
Дерек свернулся в клубок на земле рядом со своей одеждой и собрал всю свою волю для того, чтобы вновь вызвать изменения. Переход из зверя обратно в человека не доставлял такой дикой радости, как это было, когда он становился волком. Вообще-то все должно происходить ночью, в полной тишине темноты, и изменения должны быть постепенными, с меньшим напряжением. А когда он форсировал и ускорял их, его тело менялось болезненно, и это было мучительно.
Однако теперь уже ничего не изменить. У Дерека была цель, и он пока прошел лишь часть пути. Он должен был вернуть Малколма его народу, прежде чем мальчику могли бы нанести непоправимый вред либо он сам, либо кто другой. И если на этом пути ему придется уничтожить несколько подонков, таких, как Эйб Креддок, он сделает это с большим удовольствием.
Тело Дерека содрогалось. От боли он скрипел зубами. Внутренние органы изменялись и перемещались под кожей. Скелет трещал, в то время как кости принимали человеческую форму. Шерсть на теле исчезла, как будто спряталась в шкуру. Уши уменьшились и закруглились, морда втянулась, смертоносные зубы снова стали безвредными зубами человека.
Медленно, очень медленно уходила боль. Дерек двигался, выпрямляя тело, проверяя его части и конечности. Оставаясь все еще обнаженным, он дрожал от холода.
Едва он снова влез в одежду, как услышал шум на дороге и замер. Из-за деревьев показался маленький оранжевый автомобиль, который остановился недалеко от хижины. Из него вылез городской человек и вытащил за собой ящик пива и коробку чипсов. Дерек видел, как мужчина с трудом пошел со своей ношей по тропинке к хижине. Мелькнула мысль, что его тоже следует уничтожить, но кровь уже остыла, и теперь Дерек не хотел убивать просто так.
Он подождал, пока человек из города скрылся в кустах и тихо пошел по тропинке туда, где осталась машина. Дверь была не заперта. Он вырвал гнездо зажигания и увидел провода.
На вершине тропы человек из города внезапно заметил остатки сломанной двери. Бросив пиво и коробку с чипсами, он побежал к хижине. Дерек зачистил провода и, скрутив их вместе, завел машину.
В это время Луис Зено пошатываясь вышел из хижины. Его лицо было бледным, рот раскрыт в безмолвном крике. А его маленький оранжевый автомобиль уже направлялся в сторону Пиньона.
Ведя машину, Дерек нашел в бардачке тряпку и как мог вытер с лица кровь и грязь. Он отличался брезгливостью и чувствовал себя неуютно, если не мог вымыться после совершения убийства. Но в этот раз все произошло так быстро, что у него не было на это времени.
Дерек понимал, что надо избавиться от машины. Взглянув на свои руки, он испугался, заметив только сейчас, что они все еще были покрыты густыми волосами. Он опустил руки, откинулся на сиденье, закрыл глаза и уснул.
Вскоре он проснулся, чувствуя себя свежим и бодрым. Дерек внимательно осмотрел руки, чтобы убедиться, что теперь изменения полностью завершились. И только теперь до него дошло, что он остановил машину почти напротив конторы шерифа округа Ла Рейн.
Дерек растерялся и запаниковал. Если кто-нибудь после нелепых сказок про оборотней, затмивших убийство доктора Кьюлена, все еще продолжал разыскивать человека с его приметами, то он вряд ли ожидал увидеть его сидящим в машине чуть ли не под носом у шерифа.
Прикинув все это, Дерек успокоился и стал смотреть на дорогу.
Перед конторой шерифа остановился маленький автомобиль. Из него вышла молодая женщина – доктор. Дерек внимательно следил за всем происходящим в Пиньоне и знал, что она больше всех стремилась найти Малколма. И если кто-нибудь может привести его к мальчику, то это скорее всего она.
Дерек опустился ниже на сиденье водителя и смотрел, как молодая женщина входит в здание.
ГЛАВА 15
Когда Холли вошла в контору шерифа, там был только его помощник Рой Невинс. Она с трудом узнала этого человека. Форма безукоризненно сидела на нем. Сапоги, портупея и кобура были начищены до блеска. Он был тщательно выбрит и аккуратно подстрижен.
– Доброе утро, мадам, – произнес Рой Невинс, вставая при виде Холли. Он мягко выговаривал слова, показывая в своем произношении западный диалект.
– Доброе утро, Рой. Где Гевин?
– Шериф и Фернандез срочно отправились по вызову. Меня оставили здесь. Похоже, что-то ужасное произошло в старой хижине Виттекера.
– Рой, пожалуйста, не называй меня мадам. А то я начинаю неудобно себя чувствовать.
Помощник шерифа застенчиво улыбнулся.
– Я просто думал, что нам следует более официально обращаться ко всем, а особенно к журналистам и телерепортерам.
– Ну хорошо. А когда вернется Гевин?
– Трудно сказать. Кто-то позвонил по телефону, но мы не совсем поняли, что там случилось.
Холли слегка нахмурилась.
– Ну почему никогда не найти полицейского, когда он нужен?
– Может быть, я могу чем-нибудь вам помочь?
– Нет, мне нужен шериф.
– Ну, тогда располагайтесь здесь и ждите его. – Рой показал на свободный стул.
– Спасибо, Рой. Но я тороплюсь. Я оставлю ему записку.
Она вырвала листок из блокнота Ремси и написала на нем:
«Гевин, мне удалось без „особых полицейских полномочий“ выяснить, где находится клиника доктора Пастори. Я дам тебе знать, когда найду Малколма. Желаю удачи в расследовании убийства».
Она прочла то, что написала, затем скомкала лист и бросила его в корзину для мусора. Дешевый сарказм был не в ее стиле. На другом листке она написала.
«Гевин, клиника доктора Пастори находится в Медвежьей Лапе. Я отправляюсь туда. Свяжусь с тобой, если что-нибудь узнаю. Будь осторожен,
Холли».
Она положила записку на сто
– Спасибо, Рой, – повторила Холли. – Мы еще увидимся.
– В любое время, мадам, – ответил он, дотрагиваясь до козырька фуражки, которой не было на голове. И, улыбнувшись, добавил. – Вот что значит привычка.
Прежде чем выйти из кабинета, Холли посмотрела большую карту, прикрепленную к стене. На ней был обозначен весь округ Ла Рейн, а также районы Лос-Анджелеса, Вентура и Керна. На другой стороне Техасского ущелья, за Кларионом, она нашла крошечную точку, там, где должна была находиться Медвежья Лапа. Холли прикинула, что до нее примерно два-три часа езды, в зависимости от состояния дороги. Там наверняка не должно быть много транспорта. Заправив машину прямо через дорогу на станции Арта Мора, она направилась на север. Голова Холли была занята мыслями о том, что она скажет Вейну Пастори, когда найдет его, и поэтому она даже не заметила маленький оранжевый автомобиль, который последовал за ней.
Дорога на всем пути была хорошей, хотя иногда и немного узкой для двустороннего движения. Не прошло и двух часов, как она достигла Медвежьей Лапы. Если бы она так старательно не искала ее, то, наверное, пропустила бы весь городок.
Это была Медвежья Лапа, небольшой горный городок. Почти во всех домах окна были закрыты ставнями, а при въезде висело написанное от руки объявление, на котором можно было прочитать: «Закрыто на сезон».
Да, это была она, с бледно окрашенными домами, которые дополняли почтовое отделение, бакалейная лавка, газовая станция и таверна. У дороги стояли темный «форд-пикап» и такой же темный «плимут» двадцатилетней давности.
Холли остановилась перед устаревшими газовыми насосами. Никто не появился, и, подождав минуту, она вышла из машины и вошла в здание. Трое мужчин, каждому из которых было не меньше семидесяти, сидели вокруг – нет не печки, – а электрического обогревателя. Внутри помещения было невероятно жарко. За разбитым деревянным прилавком на табуретке сидела грубая толстая женщина с усами и читала роман под названием «Любовь ранит сердце».
Когда Холли вошла, мужчины подняли головы. Женщина же продолжала читать. Никто не заговорил.
– Послушайте, – сказала наконец Холли. – Я надеюсь, это Медвежья Лапа?
– Конечно, милая, – ответила женщина. Она закрыла книгу указательным пальцем и взглянула на Холли. – Что мы можем сделать для вас?
– Не могли бы вы сказать, есть ли здесь клиника, принадлежащая доктору Вейну Пастори?
Один из мужчин пожевал губами над беззубыми деснами.
– Вы его друг?
– Не совсем. Мы иногда работаем вместе. Клиника где-то здесь?
Теперь заговорил другой мужчина. У него были узловатые, искривленные артритом, руки. Они неловко лежали на его коленях, как будто ему не принадлежали.
– Что вам там надо?
Холли хотела сказать, что его это не касается, но сдержалась.
– Мне нужно видеть доктора Пастори по делу, – сказала она так вежливо, как только могла.
– Вы его пациент? – спросила женщина.
– Нет, я врач.
– Вы не похожи на врача, – вступил в разговор третий мужчина. Один глаз у него был стеклянный, причем из дешевого стекла.
– И тем не менее я врач, – Холли начали раздражать эти неприятные провинциалы.
– Если вы больны, вам лучше обратиться к доктору Силену в Клерионе, – проговорил мужчина с артритом, – Доктор Силен – хороший человек. Я к нему несколько раз обращался. А ваш доктор, как его, Пасторини…
– Пастори.
– Все равно. По имени он явно иностранец.
– Слушайте, – начала Холли более властным тоном. – Я тороплюсь. Не могли бы вы объяснить, где находится эта клиника?
– Вам не следовало бы искать ее. Но если вы так хотите попасть туда, это ваше дело. Мы не будем вас останавливать.
– Так где же она?
Холли поразилась визгливости своего голоса. Четверо людей уставились на нее, как будто впервые увидели.
Наконец женщина заговорила:
– Вам надо проехать по этой дороге примерно полторы мили. Затем свернете направо. Там будет тропинка. Ее не так-то легко заметить, если не знать о ней. Проедете две, может быть, три мили. И будете на месте.
Они еще долго смотрели на нее, но больше никто не произнес ни слова.
– Большое спасибо, – поблагодарила Холли. Она поспешно вышла, села в машину и поехала по дороге.
Примерно в это же время, когда Холли выехала из Пиньона, чтобы найти клинику доктора Вейна Пастори, сам Пастори забрал Малколма из его комнаты и повел в то отделение клиники, где он еще ни разу не был. Они вошли в комнату с высоким потолком и скудным интерьером. Из мебели там было всего два простых деревянных стула. Одна дверь и высокое окно, из которого ничего не было видно, кроме темных деревьев снаружи.
Внутри комнаты находилась клетка с измерительными приборами, с сетью стальных проводов, протянутых к одной из стен. В клетке, вся площадь которой была не более семи шагов, стояла застеленная койка и ночной горшок.
Открыв дверь клетки, Пастори ввел туда мальчика.
– Мне жаль, Малколм, но придется тебя здесь запереть до моего возвращения. Мне нужно съездить в Клерион. Полагаю, что не задержусь больше, чем на три часа, и, надеюсь, ты спокойно дождешься меня.
– Для чего меня надо здесь запирать? – спросил Малколм. Он все еще находился под воздействием наркотика, введенного ему накануне ночью.
– Для безопасности, мой мальчик, для безопасности, – проговорил Пастори, слегка похлопывая его по плечу. – Для твоей же собственной безопасности.
Доктор вышел из клетки, закрыл за собой стальную дверь и запер ее на замок.
– Если тебе что-нибудь понадобится, прежде чем я вернусь, обратись к Кругеру, – и, повернувшись, он крикнул в открытую в комнате дверь: – Кругер!
Тот вошел так быстро, как будто стоял за дверью и слушал.
– Я хочу, чтобы ты остался здесь с нашим юным другом, – сказал ему Пастори. – Давай ему все, что он захочет. Все, что пролезет через прутья. Дверь не открывать, если только возникнет критическая ситуация. Это понятно?
– Не беспокойтесь, доктор. Я прослежу за ним. И я его не выпущу.
У Кругера задрожали губы, и он облизнул их. Пастори немного постоял, переводя взгляд с одного на другого, затем кивнул и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Через минуту послышался шум отъезжающей машины, под колесами которой хрустели сухие сосновые иголки, ковром устилавшие дорогу. Пастори свернул к городу, и звуки постепенно затихли.
Кругер придвинул стул к клетке и сел, не сводя глаз с Малколма. Он улыбнулся. Жирные складки вокруг его глаз превратили их в щелки.
– Мы с тобой остались вдвоем, маленькое чудовище. Больше никого нет. Как тебе это нравится?
Малколм сидел на койке и молчал.
– Ты не возражаешь, что я называю тебя маленьким чудовищем? Ты ведь знаешь, почему я тебя так называю. Чудовище, дьявольское отродье.
Малколм по-прежнему молчал, и улыбка на лице Кругера увяла. Он вытер губы мозолистой рукой.
– Доктор обращается с тобой как с принцем, но ты же дьявольское отродье. О, я видел, что с тобой происходило, когда ты был на столе. Твое лицо вытягивалось. На пальцах вырастали ногти. Как у женщины, или что-то в этом роде. И на теле появлялись волосы, там, где их не должно быть. Что ты скажешь, об этом, маленькое чудовище?
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– А, не знаешь, ты не знаешь? Зато я знаю, как это происходит. Я наблюдал за доктором. Хочешь, чтобы я сделал это? Хочешь, чтобы я превратил тебя в дьявольское отродье?
– Оставьте меня в покое.
– «Оставьте меня в покое», – пропищал Кругер, передразнивая мальчика. – Знаешь ли ты, что я был здесь важной фигурой, пока не появился ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Удар был нанесен быстрее, чем Эйб Креддок смог его заметить. Его взгляд был прикован к ужасным зубам, когда чудовище ударило передней лапой. Острые, как бритва, когти оставили четыре параллельных глубоких разреза.
Сначала Эйб не почувствовал ничего. Оглушенный, он смотрел вниз на разрезы сквозь футболку, джинсы, трусы и на жирное тело под ними. Затем появилась боль. И кровь.
Кровь сначала выступила, затем хлынула из него, заливая деревянный пол, на котором он стоял. Эйб сжался, пытаясь удержать свои внутренности. Но они вылезали из-под его рук подобно мокрым красным змеям.
Зверь позволил ему кричать, пока ноги не подкосились, и он упал в лужу своей крови и кишок. Эйб увидел приближающуюся к нему широко раскрытую пасть. Почувствовал, как челюсти сомкнулись на его голове. Услышал треск своего черепа…
Дерек свернулся в клубок на земле рядом со своей одеждой и собрал всю свою волю для того, чтобы вновь вызвать изменения. Переход из зверя обратно в человека не доставлял такой дикой радости, как это было, когда он становился волком. Вообще-то все должно происходить ночью, в полной тишине темноты, и изменения должны быть постепенными, с меньшим напряжением. А когда он форсировал и ускорял их, его тело менялось болезненно, и это было мучительно.
Однако теперь уже ничего не изменить. У Дерека была цель, и он пока прошел лишь часть пути. Он должен был вернуть Малколма его народу, прежде чем мальчику могли бы нанести непоправимый вред либо он сам, либо кто другой. И если на этом пути ему придется уничтожить несколько подонков, таких, как Эйб Креддок, он сделает это с большим удовольствием.
Тело Дерека содрогалось. От боли он скрипел зубами. Внутренние органы изменялись и перемещались под кожей. Скелет трещал, в то время как кости принимали человеческую форму. Шерсть на теле исчезла, как будто спряталась в шкуру. Уши уменьшились и закруглились, морда втянулась, смертоносные зубы снова стали безвредными зубами человека.
Медленно, очень медленно уходила боль. Дерек двигался, выпрямляя тело, проверяя его части и конечности. Оставаясь все еще обнаженным, он дрожал от холода.
Едва он снова влез в одежду, как услышал шум на дороге и замер. Из-за деревьев показался маленький оранжевый автомобиль, который остановился недалеко от хижины. Из него вылез городской человек и вытащил за собой ящик пива и коробку чипсов. Дерек видел, как мужчина с трудом пошел со своей ношей по тропинке к хижине. Мелькнула мысль, что его тоже следует уничтожить, но кровь уже остыла, и теперь Дерек не хотел убивать просто так.
Он подождал, пока человек из города скрылся в кустах и тихо пошел по тропинке туда, где осталась машина. Дверь была не заперта. Он вырвал гнездо зажигания и увидел провода.
На вершине тропы человек из города внезапно заметил остатки сломанной двери. Бросив пиво и коробку с чипсами, он побежал к хижине. Дерек зачистил провода и, скрутив их вместе, завел машину.
В это время Луис Зено пошатываясь вышел из хижины. Его лицо было бледным, рот раскрыт в безмолвном крике. А его маленький оранжевый автомобиль уже направлялся в сторону Пиньона.
Ведя машину, Дерек нашел в бардачке тряпку и как мог вытер с лица кровь и грязь. Он отличался брезгливостью и чувствовал себя неуютно, если не мог вымыться после совершения убийства. Но в этот раз все произошло так быстро, что у него не было на это времени.
Дерек понимал, что надо избавиться от машины. Взглянув на свои руки, он испугался, заметив только сейчас, что они все еще были покрыты густыми волосами. Он опустил руки, откинулся на сиденье, закрыл глаза и уснул.
Вскоре он проснулся, чувствуя себя свежим и бодрым. Дерек внимательно осмотрел руки, чтобы убедиться, что теперь изменения полностью завершились. И только теперь до него дошло, что он остановил машину почти напротив конторы шерифа округа Ла Рейн.
Дерек растерялся и запаниковал. Если кто-нибудь после нелепых сказок про оборотней, затмивших убийство доктора Кьюлена, все еще продолжал разыскивать человека с его приметами, то он вряд ли ожидал увидеть его сидящим в машине чуть ли не под носом у шерифа.
Прикинув все это, Дерек успокоился и стал смотреть на дорогу.
Перед конторой шерифа остановился маленький автомобиль. Из него вышла молодая женщина – доктор. Дерек внимательно следил за всем происходящим в Пиньоне и знал, что она больше всех стремилась найти Малколма. И если кто-нибудь может привести его к мальчику, то это скорее всего она.
Дерек опустился ниже на сиденье водителя и смотрел, как молодая женщина входит в здание.
ГЛАВА 15
Когда Холли вошла в контору шерифа, там был только его помощник Рой Невинс. Она с трудом узнала этого человека. Форма безукоризненно сидела на нем. Сапоги, портупея и кобура были начищены до блеска. Он был тщательно выбрит и аккуратно подстрижен.
– Доброе утро, мадам, – произнес Рой Невинс, вставая при виде Холли. Он мягко выговаривал слова, показывая в своем произношении западный диалект.
– Доброе утро, Рой. Где Гевин?
– Шериф и Фернандез срочно отправились по вызову. Меня оставили здесь. Похоже, что-то ужасное произошло в старой хижине Виттекера.
– Рой, пожалуйста, не называй меня мадам. А то я начинаю неудобно себя чувствовать.
Помощник шерифа застенчиво улыбнулся.
– Я просто думал, что нам следует более официально обращаться ко всем, а особенно к журналистам и телерепортерам.
– Ну хорошо. А когда вернется Гевин?
– Трудно сказать. Кто-то позвонил по телефону, но мы не совсем поняли, что там случилось.
Холли слегка нахмурилась.
– Ну почему никогда не найти полицейского, когда он нужен?
– Может быть, я могу чем-нибудь вам помочь?
– Нет, мне нужен шериф.
– Ну, тогда располагайтесь здесь и ждите его. – Рой показал на свободный стул.
– Спасибо, Рой. Но я тороплюсь. Я оставлю ему записку.
Она вырвала листок из блокнота Ремси и написала на нем:
«Гевин, мне удалось без „особых полицейских полномочий“ выяснить, где находится клиника доктора Пастори. Я дам тебе знать, когда найду Малколма. Желаю удачи в расследовании убийства».
Она прочла то, что написала, затем скомкала лист и бросила его в корзину для мусора. Дешевый сарказм был не в ее стиле. На другом листке она написала.
«Гевин, клиника доктора Пастори находится в Медвежьей Лапе. Я отправляюсь туда. Свяжусь с тобой, если что-нибудь узнаю. Будь осторожен,
Холли».
Она положила записку на сто
– Спасибо, Рой, – повторила Холли. – Мы еще увидимся.
– В любое время, мадам, – ответил он, дотрагиваясь до козырька фуражки, которой не было на голове. И, улыбнувшись, добавил. – Вот что значит привычка.
Прежде чем выйти из кабинета, Холли посмотрела большую карту, прикрепленную к стене. На ней был обозначен весь округ Ла Рейн, а также районы Лос-Анджелеса, Вентура и Керна. На другой стороне Техасского ущелья, за Кларионом, она нашла крошечную точку, там, где должна была находиться Медвежья Лапа. Холли прикинула, что до нее примерно два-три часа езды, в зависимости от состояния дороги. Там наверняка не должно быть много транспорта. Заправив машину прямо через дорогу на станции Арта Мора, она направилась на север. Голова Холли была занята мыслями о том, что она скажет Вейну Пастори, когда найдет его, и поэтому она даже не заметила маленький оранжевый автомобиль, который последовал за ней.
Дорога на всем пути была хорошей, хотя иногда и немного узкой для двустороннего движения. Не прошло и двух часов, как она достигла Медвежьей Лапы. Если бы она так старательно не искала ее, то, наверное, пропустила бы весь городок.
Это была Медвежья Лапа, небольшой горный городок. Почти во всех домах окна были закрыты ставнями, а при въезде висело написанное от руки объявление, на котором можно было прочитать: «Закрыто на сезон».
Да, это была она, с бледно окрашенными домами, которые дополняли почтовое отделение, бакалейная лавка, газовая станция и таверна. У дороги стояли темный «форд-пикап» и такой же темный «плимут» двадцатилетней давности.
Холли остановилась перед устаревшими газовыми насосами. Никто не появился, и, подождав минуту, она вышла из машины и вошла в здание. Трое мужчин, каждому из которых было не меньше семидесяти, сидели вокруг – нет не печки, – а электрического обогревателя. Внутри помещения было невероятно жарко. За разбитым деревянным прилавком на табуретке сидела грубая толстая женщина с усами и читала роман под названием «Любовь ранит сердце».
Когда Холли вошла, мужчины подняли головы. Женщина же продолжала читать. Никто не заговорил.
– Послушайте, – сказала наконец Холли. – Я надеюсь, это Медвежья Лапа?
– Конечно, милая, – ответила женщина. Она закрыла книгу указательным пальцем и взглянула на Холли. – Что мы можем сделать для вас?
– Не могли бы вы сказать, есть ли здесь клиника, принадлежащая доктору Вейну Пастори?
Один из мужчин пожевал губами над беззубыми деснами.
– Вы его друг?
– Не совсем. Мы иногда работаем вместе. Клиника где-то здесь?
Теперь заговорил другой мужчина. У него были узловатые, искривленные артритом, руки. Они неловко лежали на его коленях, как будто ему не принадлежали.
– Что вам там надо?
Холли хотела сказать, что его это не касается, но сдержалась.
– Мне нужно видеть доктора Пастори по делу, – сказала она так вежливо, как только могла.
– Вы его пациент? – спросила женщина.
– Нет, я врач.
– Вы не похожи на врача, – вступил в разговор третий мужчина. Один глаз у него был стеклянный, причем из дешевого стекла.
– И тем не менее я врач, – Холли начали раздражать эти неприятные провинциалы.
– Если вы больны, вам лучше обратиться к доктору Силену в Клерионе, – проговорил мужчина с артритом, – Доктор Силен – хороший человек. Я к нему несколько раз обращался. А ваш доктор, как его, Пасторини…
– Пастори.
– Все равно. По имени он явно иностранец.
– Слушайте, – начала Холли более властным тоном. – Я тороплюсь. Не могли бы вы объяснить, где находится эта клиника?
– Вам не следовало бы искать ее. Но если вы так хотите попасть туда, это ваше дело. Мы не будем вас останавливать.
– Так где же она?
Холли поразилась визгливости своего голоса. Четверо людей уставились на нее, как будто впервые увидели.
Наконец женщина заговорила:
– Вам надо проехать по этой дороге примерно полторы мили. Затем свернете направо. Там будет тропинка. Ее не так-то легко заметить, если не знать о ней. Проедете две, может быть, три мили. И будете на месте.
Они еще долго смотрели на нее, но больше никто не произнес ни слова.
– Большое спасибо, – поблагодарила Холли. Она поспешно вышла, села в машину и поехала по дороге.
Примерно в это же время, когда Холли выехала из Пиньона, чтобы найти клинику доктора Вейна Пастори, сам Пастори забрал Малколма из его комнаты и повел в то отделение клиники, где он еще ни разу не был. Они вошли в комнату с высоким потолком и скудным интерьером. Из мебели там было всего два простых деревянных стула. Одна дверь и высокое окно, из которого ничего не было видно, кроме темных деревьев снаружи.
Внутри комнаты находилась клетка с измерительными приборами, с сетью стальных проводов, протянутых к одной из стен. В клетке, вся площадь которой была не более семи шагов, стояла застеленная койка и ночной горшок.
Открыв дверь клетки, Пастори ввел туда мальчика.
– Мне жаль, Малколм, но придется тебя здесь запереть до моего возвращения. Мне нужно съездить в Клерион. Полагаю, что не задержусь больше, чем на три часа, и, надеюсь, ты спокойно дождешься меня.
– Для чего меня надо здесь запирать? – спросил Малколм. Он все еще находился под воздействием наркотика, введенного ему накануне ночью.
– Для безопасности, мой мальчик, для безопасности, – проговорил Пастори, слегка похлопывая его по плечу. – Для твоей же собственной безопасности.
Доктор вышел из клетки, закрыл за собой стальную дверь и запер ее на замок.
– Если тебе что-нибудь понадобится, прежде чем я вернусь, обратись к Кругеру, – и, повернувшись, он крикнул в открытую в комнате дверь: – Кругер!
Тот вошел так быстро, как будто стоял за дверью и слушал.
– Я хочу, чтобы ты остался здесь с нашим юным другом, – сказал ему Пастори. – Давай ему все, что он захочет. Все, что пролезет через прутья. Дверь не открывать, если только возникнет критическая ситуация. Это понятно?
– Не беспокойтесь, доктор. Я прослежу за ним. И я его не выпущу.
У Кругера задрожали губы, и он облизнул их. Пастори немного постоял, переводя взгляд с одного на другого, затем кивнул и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Через минуту послышался шум отъезжающей машины, под колесами которой хрустели сухие сосновые иголки, ковром устилавшие дорогу. Пастори свернул к городу, и звуки постепенно затихли.
Кругер придвинул стул к клетке и сел, не сводя глаз с Малколма. Он улыбнулся. Жирные складки вокруг его глаз превратили их в щелки.
– Мы с тобой остались вдвоем, маленькое чудовище. Больше никого нет. Как тебе это нравится?
Малколм сидел на койке и молчал.
– Ты не возражаешь, что я называю тебя маленьким чудовищем? Ты ведь знаешь, почему я тебя так называю. Чудовище, дьявольское отродье.
Малколм по-прежнему молчал, и улыбка на лице Кругера увяла. Он вытер губы мозолистой рукой.
– Доктор обращается с тобой как с принцем, но ты же дьявольское отродье. О, я видел, что с тобой происходило, когда ты был на столе. Твое лицо вытягивалось. На пальцах вырастали ногти. Как у женщины, или что-то в этом роде. И на теле появлялись волосы, там, где их не должно быть. Что ты скажешь, об этом, маленькое чудовище?
– Я не знаю, о чем вы говорите.
– А, не знаешь, ты не знаешь? Зато я знаю, как это происходит. Я наблюдал за доктором. Хочешь, чтобы я сделал это? Хочешь, чтобы я превратил тебя в дьявольское отродье?
– Оставьте меня в покое.
– «Оставьте меня в покое», – пропищал Кругер, передразнивая мальчика. – Знаешь ли ты, что я был здесь важной фигурой, пока не появился ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26