- Привет, киммериец, - сказал один из воинов. - Хочешь немного
поразвлечься?
- Вы бы лучше мне вина предложили, - буркнул в ответ киммериец.
- Запросто, - ответил ему второй страж. - Фаруш, если мне не изменяет
память, последним пил ты. Верно? Стало быть, идти за кувшином придется
именно тебе.
- И не подумаю, - мрачно пробасил первый. - Хочешь, иди туда сам.
- Чтобы я оставил тебя наедине с Хирой? Ты что, за идиота меня
держишь?
Не успел Фаруш ответить своему сотоварищу, как из глубины стойла
показалась Илльяна, ведшая за собою жеребцов.
- Смотрите, кто к нам пожаловал! Может, станцуешь для нас, милочка?
- К сожалению, я занята, - ответила Илльяна. - Надеюсь, вы не
обидитесь на меня за это.
За видимым спокойствием, с которым она произнесла эти слова, Конан
почувствовал крайний испуг.
- Нет, моя хорошая. Ты уж нас зря не обижай, - отозвался воин,
взявшись за рукоять своего кинжала.
- Я вновь должна ответить вам отказом. Я слишком утомлена, чтобы
танцевать вновь.
- Ну что ж, - осклабившись прохрипел воин, - тогда мы станцуем лежа.
Есть такой танец. Называется он...
Договорить воин уже не сумел, так же как он не сумел и вынуть из
ножен свой клинок. Киммериец ударил его в челюсть с такой силой, что он
отлетел к воротам, ударился головой о перекладину и повалился на богато
унавоженную землю бездыханной массой.
Фаруш мгновенно протрезвел и, выхватив кинжал из ножен, бесстрашно
пошел на неприятеля, явно превосходившего его силой.
"Как это Ахмаю удалось воспитать таких воинов?" - изумился Конан.
В этот миг девица, успевшая привести свое платье в порядок,
пронзительно завизжала. Заставить ее замолчать можно было только лишив ее
жизни, что было не в правилах по-своему галантного киммерийца. Девица
вновь закричала что было сил:
- На помощь! На помощь! В конюшне воры! В конюшне воры! На помощь!
Она бросилась наутек. Фаруш, заметивший смятенье неприятеля, поспешил
последовать ее примеру.
Конан повернулся к Илльяне.
- Теперь можешь и поколдовать.
Илльяна нахмурилась.
- Если ты думаешь, что у наших лошадок вырастут крылья, то ты
ошибаешься.
- Разрази тебя гром, женщина! Сейчас не время шутить!
- Что верно, то верно. Если ты сможешь задержать неприятеля хотя бы
на пару минут, я попробую что-нибудь придумать.
Конан перевел взгляд на ворота, которыми запиралось стойло. Разбить
их возможно было разве что тараном. Уже не раздумывая, он бросился к ним.
Едва он затворил тяжелые дубовые створки и задвинул широкие железные
затворы, как со двора послышались крики и отборная ругань.
Темную конюшню стал заливать неяркий изумрудный свет. Конан обернулся
и посмотрел на засиявший неожиданно ярко Камень Курага, прикрепленный к
браслету, надетому на запястье Илльяны. Последняя вела себя крайне странно
- она снимала с себя тунику.
- О боги, чем же я вас так прогневал! - возопил киммериец.
Илльяна улыбнулась, блеснув зубами:
- Неужели ты не знаешь о том, что колдовать нагишом куда удобнее?
- А ведь верно! Любая нагая женщина под стать колдунье!
- Скоро я и тебя волшебству научу, киммериец.
Шум и крики за стеной не смолкали ни на минуту. Илльяна уже сбросила
с себя все одежды. На одной ее руке горел Камень Курага, на другую был
надет резной браслет из слоновой кости. В призрачном изумрудном свете она
казалась атлантийской богиней, поднявшейся со дна морского для того, чтобы
отомстить тем, кто был повинен в гибели ее народа.
Конан взял в руки кинжал и поспешил к крайним стойлами разрезая на
ходу ремни, которыми кони были привязаны к столбам. Освободив так всю
конницу Ахмая, он подбежал к Илльяне, стоявшей возле своего жеребца.
- Больше нам здесь делать нечего.
Киммериец положил Дессу поперек седла и взобрался в седло сам.
Илльяна подняла руку с Камнем и забормотала:
- Хаос, Хаос, проклятый трижды, заклятьем тройным тебя, о Хаос...
Далее следовало нечто крайне невразумительное и в то же время
велеречивое. Конан негромко чертыхнулся и покачал головой.
Невесть откуда налетевший ветер закружил по конюшне, вздымая в воздух
кипы соломы, разбросанные по земле. Жаровня внезапно опрокинулась набок, и
из нее высыпалось несколько раскаленных угольков, тут же воспламенивших
своим жаром разметанную вокруг солому. Пламя мгновенно окрепло и с ревом
набросилось на стены конюшни, пытаясь достать своими жаркими языками до
перекрытия.
Илльяна сжала руку с Камнем в кулак и выбросила ее вперед отчего
ворота с треском распахнулись, словно сокрушенные тяжелым тараном.
- Хайа-а-а-а! - заорал Конан и, пришпорив своего жеребца, направил
его прямо на воинов Ахмая.
Животное, явно не привыкшее к подобным передрягам, сделало пару
скачков вперед и, возмущенно заржав, перешло на шаг. Конану, несмотря на
это, так и не пришлось сразиться с неприятелем, - вид Илльяны сразил
наповал тех немногих воинов, что были исполнены решимости сойтись с ним в
бою. Нагая, сияющая изумрудным светом волшебница, восседающая на спине
огромного храпящего скакуна, выглядела, мягко говоря, жутковато.
Илльяна сделала три круга по двору, после чего в нем не осталось ни
души, и забормотала новое заклинание.
Камень Курага засиял ярче прежнего и испустил тонкий ослепительный
луч, тут же обративший в ничто железные петли и запоры крепостных ворот.
Не прошло и минуты, как врата с грохотом рухнули наземь, подняв тучи пыли.
Ни Конан, ни Илльяна не хотели испытывать судьбу понапрасну, к тому
времени, когда пыль осела, они были уже далеко.

Проехав примерно половину пути до того места, где их ожидали Раина и
Масуф, путники решили сделать небольшой привал. Конан остановил коня и,
приложив ладонь к уху, прислушался. Судя по всему, преследовать их никто
- Если им и удастся спасти своих коней, - бросила Илльяна, - они вряд
ли смогут успокоить их.
- Неужели вы думаете, что они не станут искать меня? - тут же
возмутилась Десса.
- Во-первых, милочка, у них нет коней. Во-вторых, их предводитель
спит таким крепким сном, что его теперь и гром не разбудит! Не забывай,
что мы имеем дело не с волшебниками, а с самым обычными людьми, -
усмехнулся Конан.
- Она-то уж точно волшебница! - прошептала Десса, взглянув на
Илльяну. - Что до тебя, то ты обычный солдафон, это по тебе сразу видно.
С минуту помолчав, она спросила:
- Для чего вы увезли меня из Крепости?
- Разве ты забыла? Мы хотим вернуть тебя твоему суженому. Тебя - ему,
а тебе - его. Ты понимаешь?
Илльяна достала из подсумка свою одежду и стала неспешно облачаться в
нее. - Все это время она скакала совершенно нагой, ни разу даже не
пожаловавшись на ночную прохладу, от которой озяб и привычный ко всему
Конан.
Десса была куда капризное.. Взяв у Илльяны платье, предназначенное
для нее, она с минуту помедлила и затем бросила его наземь с таким
отвращением, словно держала в руках клубок змей.
- Я не хочу надевать _е_е_ платье! Оно заколдованное!
- Тогда надень мое! - вновь усмехнулся Конан и бросил рабыне одну из
своих туник.
- Спасибо и на том, - фыркнула Десса. - Одного не пойму - с чего вы
взяли, что я останусь с вами?
Конан и Илльяна встретились взглядами. К волшебнице дар речи вернулся
раньше.
- Десса, Масуф любит тебя. Он сам говорил мне об этом, - негромко
сказала она.
- Мало ли что он говорит! Он любит только золото - золото и деньги!
Именно по этой причине он и стал рабом. С Ахмаем мне было куда лучше, чем
с этим скрягой. Я бы согласилась и в "Трех Грошах" работать, лишь бы к
нему не возвращаться!
Рабыня повернулась к Конану:
- Капитан, может быть, вы сможете предложить мне и какую-никакую
обувь? Дорожка-то мне предстоит, сами понимаете, какая неблизкая...
- Кром! - вырвалось у Конана. Он умудрился взять себя в руки и уже
спокойно добавил: - Десса, мы должны вернуть тебя Масуфу. Мы у него в
долгу. Боги же ох как не любят неоплаченных долгов.
Десса открыла было рот, но, увидев выражение глаз киммерийца, решила
промолчать.
- Если ты считаешь, что в Крепости тебе устроят торжественный прием,
то ты здорово заблуждаешься, - продолжил Конан. - Они станут подозревать
тебя во всех смертных грехах и отправят тебя куда-нибудь на кухню...
Помимо прочего, я сделаю все возможное для того, чтобы ты туда уже не
вернулась. Ты слышишь меня, Десса?
Он снял с седел фляги и отправился на поиски родника.

10
Они выехали в то время суток, которое иранистанцы почему-то считают
утром, хотя иные люди скорее склонны считать ночью, ибо тьма в этот час
стоит еще такая, что хоть глаз выколи.
Конан и Раина решили не перетруждать зря своих жеребцов и повели их в
поводу. Для Дессы и Масуфа заранее была приготовлена пара жеребцов, и
потому каждый из путников скакал в своем седле. Ни раба, ни рабыню нельзя
было назвать опытными наездниками, и это сильно сказывалось на скорости их
передвижения. В случае опасности Конан и Раина приняли бы своих новых
спутников в свои седла, ибо в противном случае те были бы изловлены
неприятелем в два счета.
К счастью, пока их никто не преследовал, что, впрочем, казалось
крайне подозрительным обстоятельством пусть они и избегали все это время
не только торных путей, но и горных тропок. За время пути они встречали
людей лишь дважды: в первый раз это был пастух, во второй - отшельник.
- Горцы - люди молчаливые, - негромко сказал Конан. - Золото и пытки
могут развязать язык кому угодно, но вот время на это уходит разное.
Пытать их Ахмай скорее всего не станет, ведь Крепость его в конце концов
стоит именно на их землях. Верно!
- Нас видят не только пастухи, - отозвалась Илльяна. - Нас видят и их
овцы.
- Насколько я понимаю, и овцы, и козы умеют держать язык за зубами, -
улыбнулся Конан. Утро стояло прекрасное, и настроение у него было лучше
некуда, тем более что вчерашняя стычка закончилась полным посрамлением
противника.
- Можно заставить говорить и немого, - настаивала на своем Илльяна.
- Интересно, каким же это образом? - рассмеялся киммериец. -
Представляю, как Ахмай будет разговаривать с овцами! "Если вы будете
молчать, я изжарю вас себе на ужин!" А они ему в ответ "мэ" да "бэ", "бэ"
да "мэ"!
- Это делается иначе.
- Неужели есть и такие заклинания?
- Разумеется. Говорить баран не станет, но увидеть то же, что видел и
он, совсем не сложно.
- И ты думаешь, Ахмаю ведомы такие заклинания?
Погожее утро тут же стало казаться Конану по-киммерийски холодным.
- Ни он сам, ни его слуги заклинаний не знают. Но ему это и не нужно.
Похоже на то, что Ахмай знаком с Эремиусом, тому же ведомы все заклинания
без изъятья. Как ты помнишь именно Эремиус владеет вторым Камнем Курага. Я
познакомилась с ним десять лет тому назад и за время знакомства успела
понять, что он знает и умеет куда больше моего.
Волшебница изобразила на лине некое подобие улыбки.
- Утешает меня лишь то, что он не знает об этом. К тому же за эти
десять лет я смогла кое-чему научиться.
Улыбка Илльяны стала пошире.
- Конан, я смотрю, ты начинаешь всерьез интересоваться магией. Как же
прикажешь тебя понимать - ведь совсем недавно ты говорил мне о том, что
боишься и думать о ней?
- Магия магии рознь. То, что я видел вчера меня не только не пугает,
но скорее привлекает. Впрочем, может быть, ты устроила весь этот маскарад
только для того, чтобы показаться предо мной в столь импозантном виде...
Илльяна густо покраснела и тут же отъехала к Дессе и Масуфу. Конан
пришпорил своего коня и нагнал Раину, бормоча что-то о бесноватых
женщинах, которые при всем своем целомудрии никак не могут считаться
подлинно целомудренными.
- Ну у тебя и шутки! - прошипела Раина.
- Что-то я тебя не понимаю. Неужели я мог оскорбить ее?
- Говорить о чужих тайнах я не привыкла. Придет время, и Илльяна сама
расскажет тебе обо всем. Пока же тебе следует помалкивать.
- Но ведь при этом я становлюсь похож на слепца, - я не понимаю ни
того, с кем мне предстоит сражаться, ни того, почему я должен относиться к
этому человеку как к врагу...
- Не стану спорить с тобой. Но я назвала бы тебя не слепцом, а скорее
одноглазым.
- Будь по-твоему. Но ведь у противника моего целы оба глаза, верно?
Неужели мастер Барафрас не смог научить тебя и самым простым вещам? Тебе
придется вернуться на родное боссонское болото и потребовать со своего
наставника плату за обучение, ибо...
Раина едва не ударила его по губам. Он с трудом сумел перехватить ее
руку.
- Ты находишь глупой и эту мою шутку?
- Отпусти меня сию же минуту! Чтоб у тебя язык отсох, варвар!
- Если он у меня не отсох и поныне то отсохнет не скоро, милая. Кто
только меня не проклинал - и благородные люди, и отъявленные мерзавцы...
И тут киммериец заметил, что глаза Раины наполнились слезами. Он
выпустил ее локоть из руки и отъехал в сторону. Она было зарыдала, спрятав
лицо в ладонях, но вскоре справилась с собой и, обратившись к нему,
заговорила:
- Прости меня, Конан. Ты даже и не представляешь, насколько груба и
глупа твоя шутка! Я изгнана из Боссонии! У меня нет дома, у меня есть
только моя госпожа. И я должна благодарить богов за то, что ею стала
именно Илльяна, а не кто-то другой! Как видишь, я не случайно храню ей
верность. Ну а теперь, мой киммерийский друг, скажи мне - как тебе
нравится то, что капитан Хаджар на деле служит не кому-нибудь, а именно
властителю Хауме?
Кровь ударила Конану в голову. Он и сам не заметил того, как рука его
сжалась а кулак. Раина, заметив это, засмеялась.
- Видишь как все просто!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26