— Кто там? — спросила она.
— Путешественник! — отвечал голос снаружи.
— Теперь очень поздно! Проходите своей дорогой, — отвечала старуха. — Я не могу впустить вас!
— Теперь не такая погода, чтобы отказывать путешественнику в убежище!
— Повторяю, я не могу сейчас впустить вас!
— Да отворите же, черт возьми! — гневно вскричал незнакомец. — Или я выломаю дверь! Я же тот, кого вы уже давно здесь ждете!
Старуха кивнула на стол, занятый неграми.
Последние были уже на ногах. Один держал дубинку, другой — нож. Наклонившись вперед и устремив взгляды на дверь, они выжидали, готовые, как тигры, броситься на свою добычу.
— Странно — пробормотал бандит — Я не узнаю голоса.
— Это от того, что ты боишься, мой молодец, — ответила старуха.
— Я? — спросил он с грубым смехом. — Сейчас увидишь, старая хрычовка, боюсь ли я!
Между тем, молодая девушка, в смертельном страхе, оперлась спиной о стену чтобы не упасть.
— Внимание, вы! — проговорил негр.
— Да откроете ли вы, черт возьми! — нетерпеливо донеслось снаружи.
Тогда старуха, бросив последний раз взгляд на своих соучастников, быстро открыла дверь, а сама бросилась в сторону. Четыре бандита кинулись было вперед, но вдруг отшатнулись с выражением ужаса на своих лицах.
На пороге стоял высокий, красивый человек, лет 25, держа в одной и во второй руке по шестиствольному револьверу. Этот человек, с бледным лицом, с черными волосами и бородой, освещенный зеленоватым светом блестевших молний, производил такое величественное впечатление, что в комнате, за минуту перед тем, шумной, мгновенно воцарилась тишина.
При виде его мулатка невольно издала крик скорби и закрыла лицо руками, Между тем, незнакомец, по-прежнему стоя на пороге, окинул бандитов гипнотическим взглядом.
— Долой оружие! — крикнул он.
Бандиты безмолвно повиновались, Приниженные, дрожащие, щелкая зубами от страха, с лицами цвета серого пепла, чем выражается обыкновенно бледность негров, она представляли жалкую картину.
Между тем, незнакомец медленно направился вглубь комнаты, прямо на бандитов, которые в страхе пятились от него.
— Я не знаю вас, да и знать не желаю! — проговорил он резким голосом. — Вон!.. Не хочется руки марать о вас, но берегитесь попадаться на моем пути!
— Вы не узнаете нас, г. Бираг? — насмешливо проговорил негр, бывший, по-видимому, главарем шайки. — Но мы-то вас узнали. Вы принадлежите к той семье, которая на протяжении многих-многих лет угнетала наших отцов в проклятые времена рабства. Теперь мы свободны и сумеем отомстить одному белому!
— Попробуйте, презренные!
— До свидания, г. Луи де-Бираг! — прибавил негр зловещим тоном.
— Вон! — повторил вновь прибывший с жестом крайнего презрения.
— Я ухожу, — проговорил бандит, — но помните, что вы выгнали нас как диких зверей, вы оскорбили нас и грозили нам и мы будем беспощадны! До свидания же! Оставляю вас с вашей прекрасной, невинной невестой!
— Презренный! — ответил молодой человек, бросаясь на негра.
Но негры бросились из хижины и со злорадным смехом скоро исчезли из виду.
Тогда старая негритянка приблизилась к молодому человеку.
— Господин, — льстиво проговорила она, — сам бог послал вас сюда, чтобы предотвратить несчастье!
— Молчи, мегера! — вскричал г. де-Бираг, с отвращением отталкивая ее. — Ты думаешь я не знаю, для кого была приготовлена эта западня?
Старуха низко опустила голову и задрожала всеми членами, увидя что ее замыслы открыты.
Между тем, г. де-Бираг заткнул свои револьверы за пояс и подошел к молодой девушке, которая с самого начала этой сцены, как будто пораженная молнией оставалась молчаливой и неподвижной.
— Сударыня, — с тоскою проговорил он, — в этой ли трущобе должны мы встретиться?
У девушки вырвалось рыдание.
— Простите, — пробормотала она с дрожью в голосе и почти без чувств падая на землю.
В этот момент снаружи вдруг раздался выстрел — и какой-то человек, бледный, растерянный, с дымящимся револьвером в руке, вбежал в комнату.
Это был Жозеф Колет.
3
Во время урагана
Вбежав в хижину, Жозеф Колет первым делом забаррикадировал дверь нагромоздив перед нею стулья и скамейки. Потом, зарядив свой револьвер и заткнув его за пояс он приблизился к г де-Бирагу с откровенной радостью, в искренности которой невозможно было сомневаться.
— Слава Богу! — воскликнул он, крепко пожимая ему руку. — Я нахожу вас живым и здоровым!
— Э, мой милый Жозеф Колет, — смеясь отвечал г де-Бираг, все еще стоя перед девушкой и стараясь закрыть ее. — Как вы догадались, что мне грозит смерть?
— Но я так боялся что с вами случится несчастье!
— Почему же это?
— Потому что сегодня вечером вы вели себя довольно глупо!
— Благодарю вас! — отвечал молодой человек.
Одновременно он пытался увести своего друга на другой конец комнаты и в то же время делал незаметные знаки негритянке, чтобы она занялась девушкой
— Дорогой мой! — добавил он, смеясь. — Вы знаете, что я не разделяю вашего беспокойства в стране, где честность жителей вошла в пословицу.
Жозеф Колет печально покачал головой.
— Обстоятельства сильно изменились!
— Вы пугаете меня!
— Не смейтесь, мой друг, Уверяю вас, что я говорю совершенно серьезно!
— Объясните же, ради Бога, в чем дело?
Метис бросил вокруг себя настороженный взгляд.
— Место, где мы находимся, — тихо сказал он, — неудобно для подобных объяснений. Пока удовольствуйтесь моими словами: подвергались большой опасности.
— Но скажите же мне, как вы так неожиданно очутились в этом месте с револьвером в руках?
— Можете добавить еще, что этот револьвер был разряжен мной в нескольких шагах от хижины.
— На вас кто-нибудь напал?
— Не знаю, но я услышал подозрительный шум в кустах, заметил, как подобно двум раскаленным углям, сквозь листву блестели два сверкающих глаза. Мне показалось даже, что мимо моих ушей просвистел камень…
— И тогда?..
— Тогда я выстрелил. В кустах раздался сдавленный крик, там зашумело, послышался чей-то шепот. Но тут увидя открытой дверь этой хижины, я поспешил сюда и забаррикадировал ее, чтобы не быть застигнутым врасплох в этой берлоге.
— Хорошо. Вы объяснили мне все, что мне хотелось знать. Тогда скажите откуда вы пришли?
— Откуда?..
— Да.
— Хорошо, отсюда!
И Жозеф Колет, который уже давно заметил двух женщин, неподвижно стоящих в стороне, бросился к мулатке и, схватив ее за руки, заставил поднять лицо.
— Так это правда? — с изумлением прокричал он. — Она! Она здесь!
— Брат… — пробормотала девушка.
— Молчи! — вскричал он громовым голосом и хватая за руку г. де-Бирага, печально добавил: — Вы изменили мне?
— Я? — с изумлением вскричал молодой человек, — право же — но, сообразив насколько скомпрометировали бы эти слова сестру его друга, он внезапно умолк.
— Ну! — повелительно сказал Жозеф Колет.
— Хорошо, — холодно отвечал тот. — Но только здесь я не смогу объясниться с вами.
— Пусть будет по-вашему! Но смотрите, я требую этого объяснения!
— И оно будет вам дано!
— Вы клянетесь мне в этом?
— Честью заверяю вас!
— Честь? — с горькой улыбкой повторил Жозеф Колет, глядя на обоих молодых людей.
— Милостивый государь, — с достоинством проговорил г. де-Бираг, — не торопитесь считать виновными тех, невинность которых вам скоро будет доказана!
— Бог видит, что меня обманули.
— Вскоре вы получите доказательства.
Жозеф Колет молча и печально покачал головой.
В комнате воцарилось молчание.
Между тем, снаружи ураган свирепствовал с двойной яростью. Завывания бури наполняли воздух стонущими звуками.
После нескольких секунд молчания, во время которых трое собеседников украдкой бросали вокруг себя странные взгляды, Жозеф Колет вдруг поднял голову и, проведя рукой по своему лбу, как бы желая отогнать от себя навязчивую мысль, резко обратился к молодому человеку.
— Вы пойдете со мной?
— Конечно.
— Тогда идемте, мы и так пробыли здесь довольно долго!
Все это время молодая девушка не проронила ни одного звука, не сделала ни одного жеста; она только куталась в свой платок, чтобы заглушить свои рыдания.
Между тем, негритянка, воспользовавшись тем, что никто не обращает на нее внимания бросилась в соседнюю комнату и заперлась там.
Жозеф Колет, осмотревшись вокруг настороженным взглядом, подошел к окну и, взяв висевший у него на шее серебряный свисток, свистнул в него. Почти в ту же минуту раздался топот лошадей и перед хижиной появилась дюжина кавалеристов с зажженными факелами.
Это были слуги Жозефа Колета, душой и телом преданные своему господину.
Молодые люди вышли. Метис нес свою сестру на руках. Лошадь г. де-Бирага оказалась привязанной неизвестной рукой к стволу акажу.
Молодые люди сели в седла: плантатор посадил свою сестру, почти лишившуюся чувств, перед собой, и кавалькада двинулась в путь.
Между тем, ураган все еще не прекращался. Небо, изборожденное молнией, казалось, словно пылало огнем. Страшные раскаты грома потрясали воздух; дождь лил потоками, так что лошади шли по самый пояс в воде. Буря гнула большие деревья, словно соломинки, вырывала с корнем и бросала их далеко.
Словом, природа, казалось, была охвачена одной из тех катастроф, которые в несколько часов совершенно изменяют вид местности.
Всадники, лошади которых как будто обезумели, вихрем неслись, подобно легиону призраков.
Ночь была ужасная. Все было разрушено, перевернуто.
Вдруг, среди этого хаоса бури, раздался страшный крик мучительной агонии, какой человек испускает в минуту своей смерти.
Вслед за тем поднялись неистовые вопли в горах и при свете молнии, в нескольких шагах от дороги, наши всадники заметили бесновавшуюся толпу из сотни или более лиц, которые с непостижимой быстротой вертелись, производя какие-то странные движения.
Вдруг все это исчезло.
— Воду! Воду! — кричали объятые ужасом всадники.
— Воду? Что это значит? — спросил было г. де-Бираг.
— Молчите, если вы только дорожите своей жизнью! — быстро проговорил Жозеф Колет таким голосом, что молодой человек сразу же непроизвольно замолк, несмотря на всю свою храбрость.
Ураганы в тропических странах страшно сильны, но, к счастью, они непродолжительны. Иначе эти страны, так одаренные природой, были бы совершенно необитаемы.
Несколько минут спустя буря совершенно прекратилась; на небе появилась луна и осветила все вокруг своим дрожащим светом. Между тем, всадники продолжали так же быстро скакать и к часу утра достигли, наконец, усадьбы Жозефа Колета, расположенной почти на полдороге между Порт-о-Пренсом и Леоганом.
В доме все уже спали. Не виднелось ни одного огня,
Метис спрыгнул с лошади и, взяв в свои руки все еще бесчувственную сестру, проговорил, обращаясь к молодому человеку:
— Следуйте за мной, г. де-Бираг!
— К вашим услугам, милостивый государь!
Они прошли в комнату, где метис, положив свою сестру на диван, зажег свечи. Потом, обращаясь к г. де-Бирагу, который все еще стоял, скрестив руки, надменно проговорил:
— Ожидаю, милостивый государь, ваших объяснений, которые я потребовал от вас!
Молодой человек печально покачал головой.
— Милостивый государь, — начал он, — это объяснение должна дать только ваша сестра. Если же оно не удовлетворит вас, я всегда к вашим услугам!
Плантатор молча посмотрел на него, потом, повинуясь внезапному движению сердца, вдруг протянул руку со словами:
— Простите меня, друг мой! Но я так страдаю!
— И я так же, — отвечал растроганный г де-Бираг крепко пожимая руку друга.
— Вы? — пробормотал Жозеф Колет с изумлением.
— Подождите, — мягко возразил молодой человек, — объяснения, в которых, я уверен, ваша сестра не откажет вам!
— Хорошо, я подожду Еще раз простите меня мой друг!
С этими словами Жозеф Колет позвонил. Через несколько минут явилась негритянка.
— Цидализа, — обратился к ней плантатор, — вашей госпоже сделалось дурно от грозы; помогите ей, а когда она придет в чувство, доложите мне.
И, сделав знак г. де-Бирагу, плантатор перешел в соседнюю комнату, а молодая негритянка занялась своей госпожой.
4
Флореаль-Аполлон
Жозеф Колет и г. де-Бираг уже несколько минут сидели рядом друг с другом в комнате, куда они удалились. Всецело поглощенные своими мыслями, они не проронили еще ни одного слова, как вдруг дверь отворилась и в комнату вошел негр.
Это был Флореаль-Аполлон, но в каком ужасном виде! С одежды его текли целые ручьи воды, сапоги были покрыты грязью, а шпоры при каждом шаге оставляли кровавый след на паркете.
Войдя в комнату, он бросил подозрительный взгляд на г. де-Бирага и медленно, по обыкновению, направился к плантатору, который встав при виде его с места и протягивая руку, с нежностью проговорил:
— Вот и ты, Флореаль. Добро пожаловать! Я давно вас жду с нетерпением. Давно ли вы возвратились?
— Я возвратился за пять минут до вас; меня застала в дороге гроза.
— Оно и видно! Но откуда вы теперь?
— Из Гонаив, откуда я выехал в шесть часов вечера
— А я уже начал беспокоиться о вас, друг мой!
— Правда, мое отсутствие было продолжительным. Оно было больше, чем я предполагал. Но мне хотелось добросовестно выполнить то поручение, которое вы имели честь мне поручить!
— Благодарю вас! — с жаром вскричал плантатор. — Вы неутомимы, когда дело идет о чем-либо приятном для меня.
— Но, разве это не моя обязанность? Не связан ли я с вами узами вечной благодарности?
— Вы ничем мне не обязаны, Флореаль. Мы — молочные братья, мы воспитаны вместе, и, Надеюсь, любим друг друга, что вполне естественно. Бог дал мне больше богатства, чем вам, но я пожелал восстановить равновесие и предложил вам пользоваться моим состоянием. Вот и все, ничего не может быть проще!
— Жозеф, я обязан вам за то, что вы это говорите. Но я знаю, что мне нужно думать о ваших благодеяниях!
— Право, вы придаете слишком большое значение тому, что мне кажется вполне естественным! — добродушно отвечал ему плантатор.
— То, что я говорю — справедливо. Я вам всем обязан, Жозеф!
— Не будем спорить, дорогой Флореаль-Аполлон. Я хорошо знаю ваше упрямство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18