— Спасайтесь скорее, пока я бьюсь с этим демоном! — крикнул Марселен молодой девушке.
— Нет, — вскричала она, — я не буду спасаться одна; мы или оба погибнем или спасемся оба!
Между тем, юноша чувствовал, что силы покидают его. На лице выступил холодный пот, туман застилал его глаза, в ушах послышался шум. Юноша с ужасом рассчитывал, сколько минут он еще сможет противостоять своему противнику.
Руки Флореаля-Аполлона, со страшной силой схватившие его, сжимали все сильнее и сильнее. У несчастного хрустели кости и спирало дыхание. Казалось, все было кончено для него.
Вдруг послышались громкие крики и лошадиный топот, быстро приближавшиеся к месту поединка.
— Держись, Марселен! — крикнул знакомый голос.
Все узнали голос Дювошеля. Сознание близкой помощи вдохновило юношу, возвратило энергию.
— А, — проговорил он прерывающимся голосом, — на этот раз тебя поймали, презренный!
— Очень может быть, — отвечал негр с дьявольской улыбкой, — только ты не увидишь этого, так как умрешь прежде меня!
— Помогите, помогите! — кричала Анжела.
— Я здесь, сестра, — кричал Дювошель.
Наконец, он появился во главе дюжины солдат. Все прибывшие бросились на Флореаля-Аполлона. В одно мгновение бандит был опрокинут и связан.
Марселен, казалось, лежал без движения,
— Боже мой, — с отчаянием проговорила Анжела, наклоняясь над юношей, — бедный мальчик, такой храбрый и преданный! Неужели он мертв?
Дювошель с состраданием приблизился к ней.
— А, — вскричал Флореаль-Аполлон со злобным смехом, которого в это время привязывали к седлу подобно тюку, — Я ведь сказал, что он умрет раньше меня! Попробуйте его теперь привести в сознание! Нет, он уже мертв!
Но Флореаль-Аполлон ошибался: Марселен не только не умер, но и не потерял сознание. Ослабев от усилий, которые ему пришлось применить в битве с противником, он чувствовал, как мало-помалу возвращаются к нему прежние силы. Через несколько минут он мог бы сам встать на ноги, но Марселен не хотел разубеждать своего врага.
Когда Дювошель склонился над ним, он незаметно улыбнулся ему и, подмигнув с многозначительным видом, прошептал еле слышно:
— Необходимо, чтобы Флореаль-Аполлон считал меня мертвым!
Дювошель пожал ему руку.
Он понял юношу и, отойдя в сторону, сделал знак молодой девушке следовать за ним. Затем он взял конскую попону, осторожно покрыл ею Марселена и велел положить на импровизированные носилки, которые солдаты устроили из ружей и на которых уже лежали два негра, убитые Марселеном.
Флореаль-Аполлон внимательно следил за всем этим.
— Итак, твой храбрый Марселен мертв? — насмешливо спросил он у Дювошеля.
— Да, презренный, — отвечал плантатор, — радуйся, ты убил его!
— Тем лучше, — со злобой отвечал тот, — по крайней мере, я отомстил за себя!
Плантатор молча пожал плечами и подошел к Анжеле, чтобы помочь ей сесть на лошадь. Затем он подал знак и маленькая группа медленно двинулась вперед.
Начиная с этого момента Флореаль-Аполлон стал неподвижен и молчалив и, если бы не мрачный блеск его глаз, его можно было бы считать трупом.
Теперь мы должны объяснить, как произошло вмешательство Дювошеля, спасшее молодую девушку. Этому способствовала мать Марселена. А дело было так.
Через несколько минут после отъезда Колета, Антрага и Марселена, старая негритянка, следившая за ними, вошла в пещеру.
В нескольких словах она сообщила своему господину о предполагаемом свидании Анжелы с Флореалем-Аполлоном, указала ему время и место. После этого она поспешила на плантацию, куда явилась несколькими минутами раньше прибытия Колета и его товарищей.
Дювошель, довольный представившимся случаем овладеть своим врагом, немедленно захватил с собой солдат и поехал к месту встречи. Но вследствие темноты он чуть не заблудился в лесу и не будь грома выстрелов и отчаянных криков, помощь прибыла бы слишком поздно, чтобы спасти Анжелу.
К полночи маленькая группа достигла плантации. Бираг и Колет не спали еще; увлеченные игрой в карты, они забыли о времени.
Велико было их изумление при виде Анжелы, которая по их мнению, должна была находиться в постели, Дювошеля, которого они оставили в пещере, и, особенно, Флореаля-Аполлона, который был привезен пленником.
Последовали длинные объяснения.
Затем Анжела последовала в свои комнаты, опираясь на плечо матери Марселена, которая уже совершенно успокоилась на счет своего сына, когда он, вдали от нескромных взоров, сбросил с себя маску трупа и сжал ее в своих объятиях в доказательство того, что он по-прежнему жив и здоров.
Исполнив этот священный долг, юноша вошел в комнаты, чтобы присутствовать на совете, который открыли его господа.
Флореаль-Аполлон, по-прежнему, привязанный к седлу и охраняемый десятком солдат, не спускавших с него глаз, ожидал на дворе своей участи.
Между тем, в комнатах начался совет.
— Что теперь нам делать? — спросил первым Колет.
— Я думаю, — отвечал Дювошель, — раз этот негодяй попал к нам в руки, расстреляем его и весь разговор!
— Конечно, это можно сделать очень быстро, — вставил Бираг, — но имеем ли мы право поступать таким образом?
— Если не имеем, то сами возьмем его, вот и все, — сказал Дювошель.
— Но это будет несправедливо, — вскричал плантатор.
— Ба, о чем тут спорить? Предположим, например, что я убил бы его на месте, вместо того, чтобы везти его сюда. Не все ли равно?
— Это правда, но вы ведь не сделали этого!
— И теперь сожалею!
— А вы как думаете, сударь? — обратился плантатор к своему гостю, который тоже присутствовал здесь, не принимая никакого участия в этом оригинальном военном совете.
— Господа, — отвечал француз, — так как вы оказываете мне честь узнать мое мнение, то должен сказать, что я уроженец своей страны, где законность стоит выше всего. Во Франции закон покровительствует всем гражданам и никто не имеет права сам судить других, как бы ни были тяжелы их преступления.
— Как же нам поступить?
— Я думаю, что вы должны завтра же отправить его в Порт-о-Пренс и там передать в руки правосудия.
— Гм, — проговорил Дювошель, — законность — прекрасная вещь. К несчастью, нам нельзя забывать, что мы находимся не во Франции, а в Сан-Доминго.
Потом, обращаясь к Марселену, добавил:
— А каково твое мнение, Марселен?
— По моему мнению, господин, — отвечал тот, — нам совсем не следовало захватывать Флореаля-Аполлона.
— Так, а следовало его убить?
— Нет, отпустить.
— Как освободить, — вскричали все. — Да ты с ума сошел, Марселен!
— Позвольте ему объясниться, — вступился француз, — Я, кажется, понял его мысль. И мне кажется, что он опять-таки прав!
— Ну, это уж слишком! — вскричал Дювошель,
— Посмотрим. Объясни же нам, Марселен, — вмешался Жозеф Колет, — почему мы должны были выпустить из своих рук Флореаля-Аполлона?
— Потому что, господин, я знаю теперь его убежище и мы всегда можем найти его, когда захотим.
— Но ведь ты же знаешь, — вскричал Дювошель, — что оно недоступно!
— Может быть, господин! Но я уже раз побывал там, так почему же мне не пойти туда во второй раз? Впрочем, теперь дело не в этом…
— Ты положительно с ума сошел, — заключил Дювошель.
— Позвольте же ему объясниться, брат! — прибавил Жозеф Колет.
— Хорошо, продолжай, мы слушаем.
— Мы должны, прежде всего, спасти Марию, — сказал юноша, — а кто теперь поручится, что раздраженные пленом вождя, Воду не принесут в жертву нашу маленькую Марию, которая осталась бы жива, по крайней мере, в продолжении некоторого времени, если бы Флореаль-Аполлон остался на свободе. У меня есть еще и другие соображения, но довольно и этих!
— Правда, — вскричал Дювошель, с отчаянием ударяя себя по лбу. — Мальчик прав! Боже мой, я же совсем забыл о своей дочери!
— Что же делать? — в смятении спросил Бираг.
— Черт возьми, — вскричал Дювошель, — освободим же этого негодяя!
— Постойте, — с живостью проговорил Марселен. — Поспешность все испортит. Не делайте этого!
— Как, ты уже отказываешься от своего мнения?
— Вовсе нет, господин, но вы ведь знаете, как хитер Флореаль-Аполлон? Если мы дадим ему свободу теперь, это может показаться ему подозрительным!
— Мальчик как всегда прав! — заметил Дювошель.
— Впрочем, — вставил Бираг, — к несчастью мы уже не можем дать свободу этому негодяю, так как мы тогда бы сделались его соучастниками.
— Я думаю, господа, — проговорил француз, — что есть простое средство последовать тому совету, который я только что имел честь предложить вам. Надо отвезти, или сделать вид, что отвозим, под сильным караулом пленника в Порт-о-Пренс. Таким образом, вы исполните свой долг и избежите всех упреков!
— Я совершенно разделяю это мнение! — сказал плантатор.
— А ты что думаешь, Марселен? — спросил Дювошель.
— Попросите господина француза остаться на плантации, чтобы охранять госпожу Анжелу, а сами, господин, проводите Флореаля-Аполлона в Порт-о-Пренс. Может быть, вам там нужно будет увидеть президента.
— Хорошо, а ты что будешь делать в это время?
— Также пойду в Порт-о-Пренс, но только отдельно от вас, так как Флореаль-Аполлон считает меня мертвым, а нам не нужно разубеждать его в этом.
— Ну, что же, господа? — спросил плантатор.
— Едем! — отвечали все, вставая со своих мест.
— А вам, сударь, — обращаясь к своему гостю сказал Жозеф Колет, — я поручаю сестру и дом.
— Будьте спокойны. Я буду охранять барышню, как свою родную сестру!
Обнадеженные новым поворотом дела, трое плантаторов покинули комнату, а через несколько минут уже скакали к Порт-о-Пренсу в сопровождении конвоя и своего пленника, по-прежнему, привязанного к седлу.
Марселен ушел вперед тем легким гимнастическим шагом, которым ходят только краснокожие и негры, и который может поспорить с бегом любой лошади.
На плантации в это время пробило два часа ночи.
22
Перед атакой
Прошло несколько дней со времени событий, описанных в предыдущей главе.
Мы попросим теперь читателя проследовать, в одну из самых пустынных местностей Артибанитского леса, в глубь одного оврага, где собралось до тридцати хорошо вооруженных людей.
Одни из них спали, другие, усевшись в кружок, молча пили и курили. Немного в стороне, на поваленном стволе огромного бавульника, сидело трое цветных людей, вооруженный с ног до головы и, судя по их костюмам, принадлежавшим к высшим слоям общества.
Это были Жозеф Колет, Бираг и полковник Доден, адъютант генерала Жефрара.
На леоганской церкви пробило восемь часов вечера.
— Еще четыре часа осталось нам ждать! — проговорил вполголоса Бираг.
— Но, может быть, сигнал будет дан и раньше! — заметил полковник.
— Поскорее бы. Я горю нетерпением покончить с этим гнездом ехидн.
— На этот раз, — продолжал полковник, — надеюсь, они будут истреблены до последнего!
— Что такое с вами, Колет, — спросил креол, — вы, кажется, озабочены?
— Сознаюсь, дорогой Бираг, — сказал он, — я не без страха ожидаю наступления рокового момента. Особенно меня беспокоит мой зять. Как вам известно, он вчера покинул пещеру Черных Гор.
— Да, без сомнения он направился в Хереми, куда его отозвали по важным делам!
Плантатор покачал головой.
— Вы знаете, Жюли, — ответил он, — это железная натура: что он решил, то и исполнит во что бы то ни стало. В настоящее время для него не существует никаких важных и неотложных дел, кроме того, чтобы отомстить за свою жену и спасти свою дочь.
— Будет ли он иметь успех?
— Надеюсь, если он только не попал в какую-нибудь западню, так как, повторяю, он со вчерашнего дня исчез и неизвестно куда.
Адъютант президента слушал с улыбкой на устах, не вмешиваясь при этот в разговор.
— Скажите, полковник, — вдруг обратился к нему плантатор, — вы, кажется, сегодня утром видели Шовелена?
— Не только видел, но и имел удовольствие долго беседовать во дворце в присутствии его превосходительства, господина президента.
— Как, он покинул свой пост в Леогане?
— Только на несколько часов, вскоре он должен возвратиться на свою главную квартиру. Мы вместе покинули Порт-о-Пренс. Могу вас уверить, что, по крайней мере, теперь ему не угрожает никакая опасность,
— И вы знаете, где он находится сейчас?
— Точно так же, как и он знает о нас.
— И могу я узнать?
— Извините меня, — прервал его полковник, — я должен это хранить в секрете.
— Тогда я настаиваю!
— Но, — продолжал полковник, — вы вскоре, я надеюсь, увидите его…
— Кого, полковник?
— Шовелена.
— Как? Он придет сюда?
— Да, не позже, как через полчаса.
— Что же это значит?
— Вы вскоре все узнаете.
— Не понимаю, — сказал Бираг, — зачем нас собрали здесь и отдали под ваше командование, полковник?
— На этот счет я могу вам кое-что сообщить, — отвечал полковник.
— Господа, я крайне польщен доверием господина президента, его превосходительства, пославшего меня к вам на помощь!
— Говорите же, полковник!
— Вот в чем дело, господа. Ваши слуги, как не носящие формы, менее заметны, нежели солдаты, для тех, кто наблюдает за равниной. Вот почему и выбрали их занять этот пост.
— Решительно ничего не понимаю, полковник. Вы говорите загадками.
— Крайне сожалею, — отвечал тот с улыбкой, — что не могу сейчас выразиться яснее. Но вскоре вы сами узнаете, в чем дело.
— Теперь, дорогой полковник, я ничего не понимаю, кроме того, что мы каким-то образом, превратились в солдат, чтобы помочь вам в каком-то неизвестном для нас деле.
— Однако, господа, это дело касается вас куда больше, чем вы предполагаете.
— Вы думаете?
— Уверен.
— Хотел бы этого, так как, сознаюсь, терпеть не могу идти вслепую, не зная куда.
Наступило молчание.
Полковник встал и начал прохаживаться взад и вперед, бросая кругом испытывающие взоры и иногда останавливаясь, чтобы прислушаться.
Вдруг он поднес два пальца к губам и с таким искусством свистнул, подражая крику ягнятника, что оба креола невольно подняли головы, думая увидеть вблизи птицу.
Между тем, негры тотчас вскочили на ноги и, схватив оружие, исчезли в кустах. Это произошло с такой быстротой, что ни один листик не пошевелился на кустах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18