Реакцией на эти слова было уже не удивление, а крик восторженного изумления, которым товарищи Валентина приветствовали его. Они были просто поражены.
— Это замечательно! — воскликнул дон Мигель. — Итак, вы думаете, что Красный Кедр ушел отсюда, взобравшись на это дерево?
— Я готов держать пари, что это так. Наконец, вы и сами в этом убедитесь, так как мы пойдем той же дорогой.
— Гм! Этак мы уйдем недалеко.
— Вы ошибаетесь. В девственных лесах вроде того, который расстилается перед нами, путь по деревьям едва ли не самый удобный, если не единственно возможный. Пойдемте, однако, поскорее — мы напали теперь на след бандита и, чтобы не потерять его, поскорее перекусим и отправимся в погоню.
Охотники весело уселись вокруг костра и стали поглощать окорок гризли.
Чтобы убедить товарищей в справедливости своих заключений, Валентин употребил для восхождения на дерево способ Красного Кедра.
Действительно, взобравшись на дерево, все убедились, что Валентин прав, так как здесь следы Красного Кедра были видны отчетливо.
Долго шли они, держась того направления, которое им указывали ветки, поломанные бандитами, но чем дальше, тем труднее становилось разбирать след, и наконец он опять был потерян.
Валентин остановился и знаком подозвал к себе товарищей.
— Посоветуемся, что делать, — сказал он.
— Я думаю, — заметил дон Мигель, — что Красный Кедр нашел, что достаточно напутешествовался по деревьям, и спустился на землю.
Валентин отрицательно покачал головой.
— Вы ошибаетесь, — сказал он, — то что вы предполагаете, невозможно.
— Почему?
— Потому что следы обрываются внезапно, как вы видите, и притом над самым озером.
— Это верно.
— Очевидно, что Красный Кедр не переплывал его. Все равно, пойдемте вперед, и я уверен, что мы скоро опять нападем на след. Красный Кедр мог держаться только этого направления. Его цель — миновать вражеские посты, которые его окружают со всех сторон. Если бы он углубился в горы, то неминуемо погиб бы, это он знает не хуже, чем мы. Итак, он мог пойти только в этом направлении, и в этом направлении мы и должны искать его.
— Оставаясь все время на деревьях? — спросил дон Мигель.
— Конечно. Не забывайте, друзья мои, что бандиты ведут с собой юную девушку. Бедное дитя не привыкло к такому способу передвижения. Поэтому отец и братья должны были повести ее более удобной дорогой. Взгляните вниз, и вы убедитесь, что девушка не могла пройти там. Вот наш путь, — закончил охотник, — идя им, мы найдем нашего врага.
— В таком случае, идемте! — воскликнули мексиканцы.
Курумилла, как всегда, не сказал ни слова. Он даже не остановился, чтобы принять участие в совещании, а продолжал идти вперед.
— О-о-а! — произнес он вдруг.
Друзья поспешно подошли к нему.
Вождь держал в руке маленький лоскуток полосатой материи.
— Теперь вы видите, — сказал Валентин, — что мы на правильном пути. Постараемся же не уклоняться с него.
Эта находка прекратила всякие споры.
День, между тем, приближался к концу, и солнце, подобно огненному шару, мелькало сквозь ветви деревьев.
После двух часов ходьбы путников окутала непроницаемая тьма.
— Что будем теперь делать? — спросил дон Мигель. — Мы не можем провести ночь, сидя, подобно попугаям, на ветвях. Выберем внизу удобное место для ночлега, а завтра опять взберемся на деревья и будем продолжать наш путь.
— Да, — со смехом возразил Валентин, — а пока мы будем спокойно спать внизу, Красный Кедр, как змея, проскользнет у нас между пальцев, если что-нибудь заставит его возвратиться. Нет, нет, друг мой, вы должны решиться провести эту ночь на дереве, как попугай, по вашему выражению, если не хотите, чтобы все ваши труды и лишения оказались бесплодными.
— О, если так, то я согласен! — воскликнул дон Мигель. — Если бы даже мне пришлось просидеть на дереве целую неделю, то я и тогда согласился бы, лишь бы только не упустить этого негодяя.
— Не беспокойтесь, он не заставит нас особенно долго бегать за собой — вепрь уже изнемогает и далеко ему не уйти. Как бы ни велика была эта прерия, в ней не найдется убежища, которого не знал бы никто. Красный Кедр проделывал необыкновенные трюки, чтобы ускользнуть от нас, но теперь для него все кончено, и он понимает, что отныне это только вопрос времени.
— Да услышит вас Бог, друг мой. Я отдал бы жизнь, чтобы отомстить этому чудовищу.
— Скоро, могу вас уверить, он будет в нашей власти.
В это мгновение Курумилла положил свою руку на плечо Валентина.
— В чем дело, вождь? — спросил тот.
— Слушайте, — произнес индеец.
Охотники стали прислушиваться. Вскоре они услышали отдаленные крики, которые понемногу приближались и наконец превратились в ужасный рев.
— Что бы это могло быть? — спросил Валентин в недоумении.
Крики все усиливались. Странный свет озарил лес и вспугнул его пернатых обитателей.
— Внимание! — произнес охотник. — Постараемся узнать, в чем дело.
Недолго находились они в неизвестности. Валентин вдруг перестал прятаться и испустил долгий шипящий звук, в ответ на который снизу опять послышался рев.
— В чем же дело? — спросил дон Мигель.
— Это Единорог! — отвечал Валентин.
ГЛАВА XXXIV. Хитрость против хитрости
Бегство Натана было обнаружено случайно.
Команчи, как и остальные индейские племена, не имеют ночных патрулей, выдуманных цивилизованными народами и в прериях вовсе неизвестных. По всей вероятности, индейцы только утром заметили бы исчезновение пленника.
Натан рассчитывал именно на это. Он слишком хорошо знал обычаи индейцев, чтобы ошибиться в это отношении. Но он упустил из виду ненависть, этого бдительного часового, которого ничто не может усыпить.
Около часа спустя после бегства сына скваттера Белая Газель, проснувшись то ли от холода, то ли, что еще вероятнее, от желания удостовериться, что пленник лишен возможности бежать, пробралась через весь лагерь, перешагивая через спящих воинов и с трудом ориентируясь во мраке, так как уже почти все костры погасли. Движимая каким-то инстинктом, она скоро добралась до того дерева, к которому был привязан пленник.
Но около дерева никого не было. Веревки, которыми был связан Натан, валялись на земле.
Белая Газель на мгновение оцепенела от неожиданности.
— О! — прошептала она в ярости. — Это семья дьяволов! Но как мог он убежать? Как удалось ему это?
Она внимательно осмотрелась.
— Эти негодяи спокойно спят, — сказала она, увидев двух воинов, распростертых на земле, — а тот, каждое движение которого они должны были караулить, теперь уже далеко и смеется над ними.
Она с презрением толкнула ближайшего воина ногой.
— Проклятые собаки! — крикнула она. — Проснитесь. Пленник убежал!
Но воины не пошевельнулись.
— Что это значит? — прошептала она.
Нагнувшись к одному из воинов, она поняла все.
— Он убил их! — воскликнула она в ужасе и побежала через весь лагерь к громким криком:
— К оружию! Пленник убежал!
Все моментально пришло в движение. Единорог одним из первых схватился за оружие и бросился к ней, спрашивая, что означают ее крики.
В нескольких словах Белая Газель объяснила ему, в чем дело, и Единорог, взбешенный еще больше, чем она, разбудил воинов и разослал их во все стороны в погоню за Натаном.
Но мы знаем уже, что пока сыну скваттера нечего было опасаться погони.
Это удивительное бегство человека, сумевшего уйти из лагеря никем не замеченным, было так необыкновенно, что команчи, суеверные, как и все дикари, недалеки были от мысли об участии в этом злого духа.
В лагере, между тем, царил переполох. Индейцы бесцельно носились туда и сюда, потрясая горящими факелами. Освещенный круг все расширялся, и многие воины уже углубились в чащу леса.
Вдруг послышался шипящий звук.
Все моментально остановились.
Единорог испустил резкий возглас, последняя нота которого была подхвачена и повторена всеми его воинами.
— Что это значит? — спросила Белая Газель.
— Это Кутонепи, мой брат, — коротко ответил Единорог, повторяя сигнал.
— Поспешим ему навстречу, — воскликнула молодая девушка.
— Хорошо, — согласился вождь, и они устремились вперед, сопровождаемые десятком воинов.
Через несколько мгновений они были около того дерева, на котором находились Валентин и его товарищи.
Охотник увидел их и позвал.
— Где вы? — спросил Единорог.
— Мы здесь, на дереве. Остановитесь и взгляните, — крикнул Валентин.
Индейцы с удивлением подняли головы.
— О-о-а! — воскликнул Единорог. — Что позабыл там мой брат?
— Сейчас скажу, но помогите мне сперва спуститься вниз, а то так неудобно разговаривать.
— Хорошо, я жду моего брата.
Валентин привязал к ветке свое лассо и собрался уже спуститься вниз, но Курумилла внезапно положил ему на плечо руку.
— Что вы хотите, вождь? — спросил его охотник.
— Мой брат спускается? — произнес Курумилла.
— Как видите, — отвечал охотник.
Курумилла с недовольным видом покачал головой.
— А Красный Кедр? — произнес он.
— Canarios! — воскликнул охотник, хлопнув себя по лбу. — Я об этом и не подумал. Честно слово, вождь, вы бесценный человек, ничто от вас не ускользнет.
С этими словами Валентин приложил обе руки ко рту наподобие трубы и крикнул вниз:
— Вождь!
— Чего желает мой брат? — спросил снизу Единорог.
— Поднимайтесь сюда.
— Хорошо.
Единорог ухватился за лассо и, пользуясь одними руками, взобрался на ту ветвь, на которой находились Валентин и Курумилла.
— Вот и я, — сказал он.
— По какому случаю охотитесь вы в лесу в такое позднее время? — спросил его охотник.
Единорог в нескольких словах рассказал Валентину обо всем, что произошло.
Выслушав его, Валентин нахмурил брови. Затем он, в свою очередь, сообщил индейцу все, что сделал.
— Это очень важно, — сказал Единорог, задумчиво покачав головой.
— Да, — произнес Валентин. — Очевидно, что те, кого мы ищем, находятся недалеко отсюда и, может быть, даже слышат нас.
— Возможно, — согласился Единорог, — но что можем мы сделать в такой темноте?
— Постараемся не уступать им в хитрости. Сколько у вас внизу воинов?
— Десять, кажется.
— Хорошо. Есть между ними такие, на которых можно положиться?
— Положиться можно на всех, — с гордостью ответил вождь.
— Я говорю не об их храбрости, а об их опытности.
— Ага! Со мной Паук.
— Вот это дело. Он заменит нас с теми воинами, которых вы ему дадите под команду, и отрежет здесь отступление, а я с товарищами последую за вами. Мне бы хотелось осмотреть то место, где находился ваш пленник.
Все было устроено так, как посоветовал Валентин.
Паук с десятью воинами устроился на ветвях, а Валентин с товарищами собрался следовать за Единорогом в лагерь.
Но и на этот раз Курумилла воспротивился.
— Зачем спускаться? — сказал он.
Валентин настолько привык к краткости выражений своего товарища, что понимал его с полуслова.
— Это верно, — сказал он Единорогу, — оправимся в лагерь по деревьям. Курумилла прав, и если Красный Кедр скрывается поблизости, то мы его обнаружим.
Команчский вождь склонил голову в знак согласия, и они отправились в путь.
Идти пришлось недолго.
Не прошло и получаса, как Курумилла, шедший впереди, остановился и издал глухой звук.
Охотники подняли головы ив нескольких метрах над собой увидели большую черную массу, беспечно покачивающуюся на ветви.
— Что это? — спросил Валентин.
— Медведь, — отвечал Курумилла.
— В самом деле, — сказал дон Пабло, — это великолепный черный медведь.
— Подстрелим-ка его, — сказал дон Мигель.
— Нет, нет, — воскликнул дон Пабло, — звук выстрела и огонь выдадут наше присутствие тем, которого мы ищем!
— А мне очень хотелось бы завладеть им, — произнес Валентин, — хотя бы ради его шкуры.
— Нет, — возразил молчавший до тех пор Единорог, — медведи — наши добрые родственники.
— Тогда другое дело, — произнес охотник, с трудом скрывая насмешливую улыбку.
Коренные обитатели прерий, как мы, кажется, уже говорили, чрезвычайно суеверны. Между прочим, они верят, что произошли от тех или иных животных, которых они поэтому почитают как родственников, что, впрочем, не мешает им иногда убить подобного «родственника», если их побуждает к тому голод. Но в таком случае они предварительно просят у такого «родственника» прощения и объясняют ему, что только нужда заставляет их поступить с ним так не по-родственному.
Единорог не имел в настоящее время недостатка в припасах, так как в лагере они были в изобилии. Поэтому он обошелся со своим мохнатым «родственником» крайне почтительно.
Он поклонился ему и несколько минут говорил ему разные приветствия. Но медведь не обратил на все это никакого внимания и продолжал покачиваться на ветви.
Тогда Единорог, немного обиженный таким невниманием, откланялся медведю и продолжал путь.
Несколько минут все шли молча.
— Не знаю почему, — сказал вдруг Валентин, обращаясь к Единорогу, — но мне вдруг очень захотелось завладеть шкурой этого вашего «кузена».
— О-о-а! — произнес Единорог. — У нас в лагере достаточно мяса бизонов.
— Я знаю, — возразил охотник, — но дело не в том.
— В чем же?
— Этот медведь показался мне подозрительным — он точно ненастоящий.
— Мой брат шутит?
— Нет, вождь, честное слово, я не шучу. Я хотел бы даже возвратиться, чтобы удостовериться.
— Значит, мой брат принимает Единорога за ребенка, который не умеет различать животных? — заносчиво произнес индейский вождь.
— Боже меня сохрани от этого! Я знаю, что вы опытный воин, вождь, но и самый мудрый человека может иногда ошибаться.
— О-о-а! Что же предлагает мой брат?
— Хотите, чтобы я откровенно высказал свое мнение?
— Да, пусть мой брат говорит. Он великий охотник, его мудрость беспредельна.
— Нет, я далеко не таков, но я тщательно изучал обычаи зверей.
— И что же? — заметил дон Мигель. — Вы думаете, что этот медведь…
— Или Красный Кедр, или один из его сыновей, — досказал Валентин.
— Почему вы так думаете?
— Во-первых, в это время звери уходят на водопой. Но предположим, что этот медведь уже напился, — разве вы не знаете, что все животные бегут от человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35