— Заткнись, проклятый монах! — перебил его Сеттер, грозно нахмурив брови. — Не смей оскорблять мою сестру! Может быть, она одна может спасти нас, так как если Бог над нами сжалится, то только ради нее.
— Ага! — произнес монах, отвратительно рассмеявшись. — Теперь и вы уверовали в Бога. Видно, смерть близка, что вам стало страшно. Но лучше радуйтесь, что Его не существует, ибо иначе Он давно поразил бы нас молнией.
— Хорошо сказано, монах, — заметил Натан. — Но все-таки вы лучше помиритесь, так как если нам суждено умереть, то лучше умереть без вражды.
— О, как я страдаю! — простонал Сеттер, корчась на земле от голода и жажды.
Эллен встала и, подойдя к брату, поднесла к его рту горлышко небольшого бурдюка, в котором еще оставалось немного воды.
— Пей, — сказала она.
Молодой человек сделал движение, чтобы схватить флягу, но тотчас же удержался и отрицательно покачал головой.
— Нет, — сказал он, — сохрани это для себя, сестра.
— Пей, я хочу этого, — с настойчивостью возразила она.
— Нет, — отвечал он твердо, — это было бы подло! Я мужчина и умею переносить страдания.
Эллен поняла, что всякие настояния бесполезны, и вернулась на свое место. Затем она налила по чуть-чуть воды в три рога, служившие им стаканами, и поставила их перед собой. Потом она поднесла острие ножа к меху, в котором еще оставалась вода, и обратилась к мужчинам, следившим за ее действиями с удивлением и беспокойством.
— Вот вода, — сказала она, — пейте. Клянусь вам, что если вы сейчас не исполните моей просьбы, то я проткну мех, и тогда мне придется так же страдать от жажды, как и вам.
Никто не ответил ни слова. Все трое молча переглядывались.
— В последний раз спрашиваю: выпьете вы или нет? — продолжала девушка, занося нож.
— Остановитесь! — воскликнул монах, вскакивая на ноги и бросаясь к ней. — Caspita! Она, пожалуй, исполнит свою угрозу.
С этими словами он схватил один рог и залпом осушил его.
Натан и Сеттер на замедлили последовать его примеру.
Один глоток воды, доставшийся на долю каждого, вернул всем бодрость, и все трое с облегчением вздохнули и снова опустились на землю.
Радостная улыбка осветила лицо девушки.
— Вы видите, — сказала она, — что не все еще потеряно.
— Хорошо, хорошо, — ворчливо произнес монах. — К чему убаюкивать нас безумной надеждой? Этот глоток воды, который вы нам дали, может только на какой-нибудь час приостановить наши мучения, а затем мы еще сильнее будем чувствовать жажду.
— Откуда вы знаете, что может произойти через час? — мягко возразила Эллен. — Наше положение каждую минуту может улучшиться.
— Ладно, ладно. Я не хочу спорить с вами после той услуги, которую вы нам оказали, но, по-видимому, вы ошибаетесь.
— Почему?
— Очень просто. Не надо далеко ходить за примером. Ваш отец, который дал слово никогда не покидать вас…
— Что же?
— Где он? Он отправился сегодня рано утром неизвестно куда. Уже наступила ночь, а его все еще нет, как вы сами видите.
— Что же это доказывает?
— Это доказывает, что он ушел от нас, вот и все.
— Вы думаете? — спросила Эллен.
— Я уверен в этом.
Эллен бросила на него презрительный взгляд.
— Senor padre, — сказала она с гордостью, — вы плохо знаете моего отца, если считаете его способным на такую подлость.
— Гм! В том положении, в котором мы находимся, это было бы вполне извинительно.
— Очень может быть, — возразила она, — что он и в самом деле поступил бы так, если бы у него не было других товарищей кроме вас, senor padre. Но мой отец не таков, чтобы покинуть в опасности своих детей.
— Это верно, — согласился монах, — об этом я не подумал, простите меня. Но все-таки позвольте вам заметить, что очень странно, что ваш отец до сих пор не вернулся.
— Senor padre, — с живостью воскликнула девушка, — вы, так скоро готовый обвинить друга, не раз доказавшего вам свою преданность, — уверены ли вы в том, что не забота о нашем общем благе удерживает его и теперь?
— Хорошо сказано, by God! — раздался вдруг грубый голос. — Благодарю, дочь моя.
Авантюристы невольно вздрогнули и обернулись.
В эту минуту послышались тяжелые шаги, кусты раздвинулись, и из-за них показался человек.
Это был Красный Кедр, несший на плече убитую лань.
Подойдя к свету, он сбросил свою ношу на землю, оперся рукой на свое ружье и насмешливо посмотрел на всех.
— Я, кажется, явился очень кстати, senor padre, — сказал он. — Вы, по-видимому, дурно обо мне отзываетесь за моей спиной. Неужели так вы понимаете христианское милосердие? Не одобряю вас, в таком случае.
Застигнутый врасплох, монах не знал, что ответить.
Красный Кедр продолжал:
— Да, я лучший товарищ, чем вы, ибо я принес вам поесть, хоть и нелегко мне было убить эту проклятую лань, клянусь вам. Однако поторопитесь-ка изжарить часть туши!
Сеттер и Натан, не дожидаясь этого приказания, уже давно занялись свежеванием лани.
— Но, — заметил Натан, — чтобы изжарить ее, придется усилить огонь, а между тем за нами следят и могут заметить.
— Придется рискнуть, — возразил Красный Кедр. — Решать вам.
— А сами вы как думаете? — спросил монах.
— Мне совершенно безразлично. Я хочу, чтобы вы раз и навсегда уяснили одну вещь, а именно: я вполне уверен в том, что в один прекрасный день мы непременно попадемся в руки наших преследователей, и я нисколько не забочусь о том, случится ли это сегодня или через неделю.
— Con mil demonios! О подобных вещах не особенно приятно слышать! — воскликнул брат Амбросио. — Оставило ли вас ваше обычное мужество или вы обнаружили какие-нибудь подозрительные следы?
— Мужество никогда меня не покидает. Я очень хорошо знаю ожидающую меня участь, а потому вполне спокоен. Что же касается подозрительных следов, то надо быть слепым, чтобы их не заметить.
— Итак, нет никакой надежды? — воскликнули трое мужчин с плохо скрытым страхом.
— Да, я думаю, что никакой. Но, — продолжал скваттер с иронией, — почему вы не жарите дичь? Ведь вы, вероятно, смертельно голодны!
— Это правда. Но то, что вы говорите, отбивает всякую охоту есть, — печально произнес монах.
Эллен встала, подошла к отцу, ласково положила ему на плечи руки и приблизила свое хорошенькое личико к его лицу.
Красный Кедр улыбнулся.
— Что тебе нужно, дочка? — спросил он.
— Я хочу, отец, — произнесла она лукавым тоном, — чтобы вы спасли нас.
— Спасти вас, бедное дитя? — отвечал он, грустно опустив голову. — Я боюсь, что это невозможно.
— Значит, вы допустите, чтобы я попала в руки наших врагов?
Скваттер вздрогнул.
— О, не говори мне этого, Эллен! — произнес он глухим голосом.
— Как же иначе, отец, если вы не можете нас выручить?
Красный Кедр провел ладонью по лбу, на котором выступили капли пота.
— Слушайте, — произнес он после минутного раздумья, — пожалуй, есть одно средство.
— Какое? Какое? — воскликнули все с живостью, обступая его.
— Средство это очень сомнительное, крайне опасное и, по всей вероятности, ни к чему хорошему не приведет.
— Скажите все-таки, какое, — настаивал монах.
— Да, да, скажите, отец! — воскликнула Эллен.
— Вы хотите знать?
— Да, да!
— Хорошо. Слушайте внимательно, ибо способ, который я вам предложу, как бы странен он вам ни показался, предоставляет некоторые шансы на успех, а в нашем отчаянном положении это уже много значит.
— Говорите, говорите же! — с нетерпением воскликнул монах.
Красный Кедр насмешливо взглянул на него.
— Вы слишком торопитесь, — сказал он, — посмотрим, как-то вы сейчас запоете.
ГЛАВА XXV. Азартная игра
Прежде чем сообщить вам мой план, — продолжал Красный Кедр, — я должен объяснить, где мы находимся и каково в действительности наше положение, чтобы, когда я сообщу вам о своих намерениях, вы могли осознанно решить, следовать моему совету или нет.
Все присутствующие выразили на своих лицах согласие, но никто не произнес ни слова.
Скваттер продолжал:
— Мы окружены с трех сторон: во-первых, команчами, во-вторых, мстителями Сына Крови и, наконец, французским охотником и его друзьями. Изнуренные лишениями, которые мы терпим со времени нашего вступления в горы, мы не в силах бороться и поэтому должны оставить надежду проложить себе путь силой.
— Что же делать, в таком случае? — спросил монах. — Очевидно, что во что бы то ни стало мы должны отсюда выбраться, с каждой минутой у нас остается все меньше шансов на спасение.
— В этом я убежден не меньше вашего. Мое сегодняшнее продолжительное отсутствие имело две цели: во-первых, раздобыть нам пищи, в чем я, как видите, преуспел…
— Это верно.
— А во-вторых, — продолжал скваттер, — точно узнать расположение наших врагов.
— И что же? — спросили все тревожно.
— Мне также удалось и это, я незаметно приблизился почти к самому их лагерю. Они хорошо сторожат нас, и было бы безумием пытаться пройти мимо них незамеченными. Они расположились широким кругом, в воображаемом центре которого находимся мы. Круг этот постепенно сужается, так что через два-три дня, а может быть и раньше, мы будем так стиснуты, что уже не сможем скрываться и неизбежно попадем в их руки.
— Caspita! — воскликнул брат Амбросио. — Эта перспектива не из приятных — мы не можем надеяться на милость этих негодяев, которые, напротив, с большим удовольствием повесят нас. Бр-р-р! От одной мысли попасть к ним в руки у меня мороз пробегает по коже. Я знаю, как изобретательны индейцы по части пыток, так как не раз видел их за этим делом.
— Хорошо. Я не настаиваю на том, чтобы нам оставаться здесь.
— В таком случае, сообщите же нам скорее о вашем плане, который должен спасти всех нас.
— Простите, но этого я не говорил — я только сказал, что существует один путь, который дает нам некоторые шансы на успех.
— Теперь не время придираться к словам. Говорите, какой у вас план.
— Вот какой.
Все трое напрягли внимание, чтобы не проронить ни слова, одна Эллен оставалась безучастной.
— Очевидно, — продолжал Красный Кедр, — что если мы останемся вместе и будем пытаться бежать все в одном направлении, то неминуемо погибнем, так как наши следы наверняка будут открыты.
— Хорошо, — проворчал монах, — продолжайте. Я еще не совсем понимаю, куда вы клоните.
— Я долго размышлял, и вот какую задумал комбинацию.
— Какую, какую?
— Очень простую. Мы устроим двойной след.
— Гм! Двойной… Это значит — один настоящий и один ложный. Этот план не особенно удачен.
— Почему? — спросил Красный Кедр с усмешкой.
— Потому что ложный след должен в конце концов слиться с настоящим и…
— Вы ошибаетесь, compadre, — с живостью перебил его Красный Кедр, — оба следа будут настоящие, иначе мой план был бы нелеп.
— Тогда я ничего не понимаю. Объясните, пожалуйста…
— Дайте мне досказать, тогда вы поймете. Один из нас пожертвует собой для других: в то время как мы направимся в одну сторону, он постарается выбраться с другой стороны, но при этом, продолжая скрываться, будет увлекать неприятеля за собой. Таким образом, он даст нам возможность пройти незамеченными. Поняли вы теперь?
— Конечно, поняли, карай! Это великолепная мысль! — вскричал монах в восхищении.
— Остается только привести ее в исполнение.
— Да, и немедленно.
— Хорошо. Кто же согласен рискнуть собой для спасения остальных?
Никто не ответил.
— Что же вы молчите? — произнес наконец Красный Кедр. — Вот вы, брат Амбросио, вы монах, отчего бы вам не сделать это доброе дело?
— Благодарю, compadre, у меня никогда не возникало желания стать мучеником. Кроме того, я вовсе не так честолюбив.
— Однако кто-нибудь должен решиться на это.
— Конечно, но только я вовсе не желаю рисковать своей шкурой.
Красный Кедр задумался. Все с тревогой глядели на него, молча ожидая от него решения этой трудной задачи.
Наконец скваттер поднял голову.
— Гм! — сказал он. — Очевидно, никто из вас добровольно не согласится на это. Поэтому мы бросим жребий, и тот, на кого жребий укажет, должен будет беспрекословно повиноваться. Вы согласны?
— Пора что-нибудь решать, — сказал Натан, — а потому я ничего не имею против этого решения.
— И я также, — добавил Сеттер.
— И я! — воскликнул монах. — Мне всегда везло в азартных играх.
— Итак, решено. Вы клянетесь, что тот, кому выпадет жребий, выполнит принятую на себя обязанность?
— Клянемся! — воскликнули все в один голос.
— Хорошо, — сказал Красный Кедр, — но как нам устроить жеребьевку?
— За этим дело не станет, — со смехом произнес брат Амбросио, — я человек предусмотрительный.
С этими словами монах вытащил из-за голенища сапога истрепанную колоду карт.
— Вот, — сказал он, — эта прелестная особа, — он указал на Эллен, — перетасует карты, один из нас снимет, потом она начнет нам сдавать по одной карте, и тот, у кого окажется пиковый туз, должен будет отправиться делать второй след. Вы согласны?
— Вполне.
Эллен взяла у монаха карты и начала тасовать колоду.
Между тем на земле около костра разостлали плащ, и все уселись вокруг огня.
— Снимите, — сказала Эллен, кладя карты на плащ.
Брат Амбросио протянул было руку, но Красный Кедр с улыбкой остановил его.
— Подождите, — сказал он, — это ваши карты, а я знаю ваше умение играть. Позвольте, это сделаю я.
— Как вам угодно, — отвечал монах с недовольной гримасой.
Скваттер снял. Эллен начала сдавать карты.
Было что-то поразительное в этом зрелище.
Тяжело дыша, с нахмуренными бровями и побледневшими лицами, авантюристы лихорадочно следили за приходящими к ним картами, изредка вытирая пот со лба.
Пиковый туз все не открывался, а между тем у Эллен оставалось на руках не более десяти карт.
— О-о-х! — произнес монах. — Как долго!
— Подождите, — отвечал Красный Кедр, может быть, вам покажется сейчас, что карты кончились слишком скоро.
— У меня пиковый туз, — произнес глухо Натан.
Действительно, пиковый туз пришел к нему.
Остальные вздохнули с облегчением.
— Что же, — сказал монах, хлопнув Натана по плечу, — поздравляю вас, мой друг, на вашу долю выпало высокое предназначение.
— Не хотите ли, чтобы я вам уступил эту честь, — злобно ответил Натан.
— Нет, я не хочу отнимать у вас чести спасти нас, — с пафосом возразил монах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35