Все спутники охотника вздохнули с облегчением.
Они хорошо знали Валентина, знали изобретательный ум этого неустрашимого и преданного человека и вполне доверяли ему.
Валентин сказал им, что они спасены, и этого было для них достаточно.
Они не задумывались о том, как это произойдет. Это было его дело, а не их. Он всегда держал свое слово, и потому они теперь терпеливо ждали, когда пробьет час их освобождения.
— Что ж, — весело заметил генерал, — я знал, что вы нас вызволите отсюда, мой друг.
— Когда мы отправимся в путь? — спросил дон Пабло.
— С наступлением ночи, — отвечал Валентин. — Но где же Курумилла?
— Право, не знаю. Он всего полчаса назад был еще здесь, а затем вдруг поспешно спустился вниз, точно с ума сошел, и с тех пор его не видно.
— Курумилла ничего не делает без веских на то причин, — сказал охотник, — вы увидите, что он скоро вернется.
Действительно, через несколько минут из-за края площадки появилась сначала голова индейского вождя, а затем и весь он предстал пред очами своих друзей.
Его плащ, связанный за все четыре угла, висел у него за спиной.
— Что вы там принесли, вождь? — с улыбкой спросил его Валентин. — Уж не съестного ли чего-нибудь?
— Ого! — воскликнул генерал. — Это было бы превосходно, ибо я голоден как волк.
— Где здесь найти съестного! — мрачно произнес дон Пабло.
— Пусть мои братья смотрят! — просто сказал индеец и бросил свой плащ на снег.
Валентин поспешно развязал его, и все громко вскрикнули от удивления.
В плаще индейского вождя находились заяц, молодой пекари и несколько птиц.
Эта пища, появившаяся так кстати, когда наши путники уже двое суток ничего не ели, вызвала громкие выражения радости и восторга, которые может понять только тот, кто сам сорок восемь часов не имел во рту ничего, кроме снега, и потерял уже надежду утолить свой голод.
Когда первое волнение улеглось, Валентин со слезами на глазах крепко пожал руку индейскому вождю.
— Разве мой брат волшебник? — сказал он.
Индеец весело улыбнулся и, указав на орла, летавшего недалеко от них, произнес:
— Мы с ним поделились.
Поняв все, Валентин громко рассмеялся.
Оказалось, что индейский вождь, от которого ничто не могло ускользнуть, заметил орла, догадался, что у него есть птенцы и, забравшись в гнездо, унес сделанный орлом запас пищи.
— Теперь мы действительно спасены, — радостно воскликнул Валентин, — так как можем подкрепить наши силы, которые нам необходимы, чтобы выполнить задуманный мною план! Следуйте за мной, нам надо вернуться к нашей стоянке, хорошенько там пообедать и сегодня же вечером отправиться в путь.
ГЛАВА XXII. Эль-Маль-Пасо
Охотникам понадобилось меньше часа, чтобы спуститься с горы, на которую они взбирались в течение долгих восьми часов.
Найдя хакаль Красного Кедра пустым, они скоро отыскали следы беглецов и шли по ним четыре дня. Следы эти привели их к горной гряде, и охотники смело вступили в темные ущелья, но тут следы внезапно исчезли.
Все поиски охотников привели только к тому, что они заблудились в горах и, несмотря на все старания, не могли найти тропинку, которая вывела бы их на верную дорогу.
Уже два дня, как их запасы съестного иссякли, и они испытывали все муки голода.
Подобное положение было невыносимо, и во что бы то ни стало надо было из него выйти.
Поэтому Валентин и его товарищи, несмотря на крайнюю степень утомления, взобрались на горную вершину, где мы их видели, чтобы найти дорогу.
Эта смелая попытка имела два результата: во-первых, Валентин нашел дорогу, а во-вторых, Курумилла достал съестных припасов.
Вернувшись на место своей стоянки, которая находилась на вершине почти неприступной скалы, охотники разожгли огонь, которого за ненадобностью не разводили уже двое суток, приготовили обед и с наслаждением утолили мучивший их голод.
После обеда Валентин закурил свою трубку. Все последовали его примеру и некоторое время молча курили.
— Senores caballeros, — сказал наконец охотник, — Бог оказал нам помощь, завтра мы выберемся из этой проклятой западни. Когда вы кончите курить, то ложитесь все спать. Я разбужу вас, когда будет нужно. В нашем распоряжении еще целых четыре часа, воспользуемся же ими, чтобы хорошенько отдохнуть, так как, предупреждаю вас, в эту ночь нам придется порядком потрудиться. Последуйте же моему примеру.
С этими словами Валентин вытряхнул из трубки золу, улегся и почти моментально заснул.
Охотники не замедлили последовать его примеру, и через десять минут все, кроме Курумиллы, уже крепко спали.
Они не могли бы точно сказать, сколько времени продолжался их сон, но когда Валентин разбудил их, тронув каждого за плечо, была уже ночь и на чистом небе ярко светила луна.
Вскоре все были готовы выступить в путь.
— Идемте, — сказал Валентин.
— С большим удовольствием, друг мой, — произнес дон Мигель.
Валентин знаком подозвал к себе товарищей.
— Выслушайте меня внимательно, — сказал он, — ибо, прежде чем решиться сделать то, что я придумал, я хотел бы, чтобы вы одобрили мой план. Положение наше отчаянное, оставаться здесь дальше — значит умереть от голода, холода и жажды, промучившись предварительно несколько дней. Вы согласны с этим, не правда ли?
— Да, — отвечали все разом.
— Хорошо, — продолжал он, — снова браться за поиски потерянной нами дороги было бы безумием, так как найти ее нет никакой надежды, так?
— Да, — снова повторили все.
— То, что я придумал, — продолжал охотник, — тоже безумная попытка, но если эта попытка удастся, то мы будем спасены. Подумайте, прежде чем отвечать мне, друзья мои, — твердо ли вы решились следовать за мной и повиноваться мне во всем безропотно и без колебаний? Отвечайте!
Охотники обменялись взглядами.
— Приказывайте, друг мой, — ответил наконец за всех дон Мигель, — мы клянемся следовать за вами и повиноваться вам, что бы ни случилось.
Наступило минутное молчание. Затем Валентин сказал:
— Хорошо, вы дали мне клятву, и я должен исполнить перед вами свое обещание. Идемте! Валентин стал во главе отряда.
— Прежде всего, — сказал он, — не говорите ни слова.
Охотники потянулись индейской цепью. Валентин шел впереди, а Курумилла замыкал шествие.
Нелегким делом было пробираться темной ночью среди хаоса скал, прерываемого иногда глубокими пропастями, со дна которых доносилось журчание невидимых потоков. Достаточно было сделать один неверный шаг, чтобы неминуемо скатиться в бездну.
Но Валентин продвигался вперед с такой уверенностью, как будто он шел в ясный день по ровной местности. Он поворачивал то вправо, то влево, то взбирался на скалу, то спускался вниз, и только изредка оборачивался к своим спутниками, чтобы их приободрить.
Так шли они часа два, не проронив ни единого слова.
Спустившись затем с довольно высокой скалы, Валентин знаком велел своим спутникам остановиться.
Путники боязливо осмотрелись вокруг и увидели, что находятся на крошечном плато площадью не более десяти квадратных метров.
Вокруг этой площадки царил мрак, так как она нависла над бездонной пропастью.
Гора была точно разрублена на две части, которые разделялись зияющей бездной приблизительно метров в пятнадцать шириной.
— Здесь мы и пройдем, — сказал Валентин, — даю вам десять минут, чтобы отдохнуть и приготовиться.
— Как, здесь? — с удивлением спросил дон Мигель. — Но я вижу вокруг нас только пропасть!
— Ну, так что же, — возразил охотник, — вот мы и переправимся через нее.
Дон Мигель уныло покачал головой.
Валентин улыбнулся.
— Знаете вы, где мы находимся? — спросил он.
— Нет, — отвечали все.
— Сейчас я вам скажу, — и продолжал, — это место пользуется печальной славой у краснокожих и у трапперов. Может быть, вы слышали когда-нибудь его название, но, конечно, не предполагали, что придется вам самим очутиться здесь. Оно называется Эль-Маль-Пасо, благодаря этой пропасти» которая преграждает путь на противоположную сторону .
— Что же из этого? — спросил дон Мигель.
— А то, — продолжал Валентин, — что несколько часов назад, когда я с вершины горы следил за двумя путниками, которых мы видели на дороге к Санта-Фе, мой взгляд случайно упал на Эль-Маль-Пасо. Тогда я понял, что у нас еще есть один выход и что, прежде чем признать себя побежденными, мы должны попробовать перебраться через Эль-Маль-Пасо.
— Итак, — вздрогнув, спросил дон Мигель, — вы решились на эту безумную попытку.
— Да.
— Но это значит искушать милосердие Бога.
— Нет, это значит просить у Бога чуда, вот и все. Поверьте мне, мой друг, что Бог никогда не оставляет того, кто верит и надеется на него, и Он нам поможет.
— Но… — хотел возразить дон Мигель.
Валентин с живостью перебил его.
— Довольно, — сказал он, — вы поклялись повиноваться мне, а я поклялся спасти вас, — так держите вашу клятву, как я сдержу свою.
Все спутники, невольно подчиняясь Валентину, молча склонили головы.
— Братья, — сказал охотник, — помолимся, чтобы Господь не оставил нас.
И подавая пример, он опустился на колени. Все сделали то же самое.
Через несколько минут Валентин поднялся.
— Не теряйте надежды, — сказал он.
Затем охотник подошел к краю пропасти и устремил взор на ее противоположный край. Спутники следили за ним, ничего не понимая.
Через несколько мгновений он возвратился к друзьям.
— Отлично, — сказал он и, сняв с пояса лассо, начал его собирать в правой руке.
Увидев это, Курумилла улыбнулся. Индеец сразу понял, что намерен был сделать француз. Не говоря, по обыкновению, ни слова, он также взял свое лассо и тоже стал собирать его.
— Прекрасно, — сказал Валентин, одобрительно кивнув головой. — Мы сделаем это вместе, вождь.
Каждый из них двоих подошел к краю пропасти, выставил правую ногу вперед, чтобы придать себе больше устойчивости и, взмахнув над головой свернутым лассо, одновременно с партнером по сигналу закинул его на противоположную сторону пропасти, крепко держа в руках другой конец веревки.
Затем они потянули лассо обратно, но те не поддавались, так как, очевидно, зацепились за что-нибудь на другой стороне бездны. Они сделали еще несколько попыток, но лассо держались крепко.
Тогда Валентин привязал свободные концы лассо к скале и возвратился к товарищам.
— Мост готов, — сказал он.
— О! — воскликнули мексиканцы. — Теперь мы спасены!
— Что же, — сказал Валентин, — начнем переправу.
Никто ничего не ответил.
— Правда, — произнес охотник, — вы хотите удостовериться, что мост достаточно прочен, не так ли? Извольте!
С этими словами он подошел к бездне, схватился руками за лассо и повис в воздухе. Затем он начал медленно перебирать руками и передвигаться вперед.
Через несколько секунд он был уже на другой стороне, оставил там свое ружье и спокойно возвратился к товарищам.
— Надеюсь, — сказал он им, — теперь вы убедились в прочности лассо и не будете колебаться.
Курумилла, ни слова не говоря, спокойно подошел к краю бездны и точно так же переправился на противоположную сторону.
За ним последовал дон Пабло, а затем и дон Мигель.
Теперь на площадке оставались только двое: Валентин и генерал Ибаньес.
— Теперь ваша очередь, генерал, — сказал Валентин, — я должен переправиться последним.
Генерал грустно покачал головой.
— Я не смогу этого сделать, — сказал он.
ГЛАВА XXIII. Смерть генерала Ибаньеса
Валентину показалось, что он плохо расслышал.
— Что вы сказали? — спросил он, наклоняясь к генералу.
— Я не в силах переправиться, — отвечал тот. Охотник с удивлением посмотрел на него. Он слишком давно знал генерала и видел его при таких обстоятельствах, что не мог сомневаться в его храбрости.
— Почему же? — спросил он.
Генерал Ибаньес встал, крепко пожал Валентину руку и прошептал ему на ухо сдавленным голосом:
— Потому что я боюсь.
Услышав это неожиданное признание, Валентин в изумлении отшатнулся и внимательно посмотрел на генерала, — настолько оно показалось ему чудовищным в устах такого смелого человека.
— Вы шутите! — воскликнул он.
Генерал Ибаньес покачал головой.
— Нет, я не шучу, — сказал он, — это чистая правда. Да, я понимаю, — продолжал он, вздохнув, — что это должно показаться вам странным, не правда ли — я, которого вы до сих пор всегда видели встречающим опасность со смехом, которого ничто не могло… Но что делать, мой друг, это так… Я боюсь. Я не знаю почему, но при мысли, что мне предстоит переправиться через эту пропасть, держась руками только за веревку, которая каждую минуту может оборваться, мною овладевает непреодолимый ужас, от которого я дрожу. Этот род смерти мне представляется отвратительным, и я ни за что не решусь проделать то, что совершили вы и все остальные.
Валентин внимательно слушал взволнованную речь генерала, которого теперь трудно было узнать. Он побледнел, по лицу его струился пот, он весь трясся, как в лихорадке, и его голос дрожал.
— Ну, — сказал Валентин, стараясь улыбнуться, — это все пустяки. Пересильте себя, и вы преодолеете этот страх, вызванный в вас только головокружением.
— Я не знаю, отчего он происходит, но уверяю вас, что я сделал все что мог, чтобы победить его.
— И что же?
— Все было напрасно. Мне кажется даже, что чем больше я стараюсь пересилить себя, тем сильнее страх овладевает мною.
— Как! Вы… Такой смелый… Подумайте, оставаться здесь нельзя, возвращаться тоже поздно, остается одно — сделать то же, что сделали и все мы.
— Все, что вы мне говорите, я уже себе и сам говорил, но, повторяю вам, я скорее застрелюсь, чем решусь переправиться таким способом.
— Но ведь это безумие! — воскликнул охотник.
— Как вам угодно. Я не хуже вас понимаю, что кажусь смешным, но ничего не могу с собой сделать.
Валентин в отчаянии топнул ногой и бросил взгляд в сторону своих спутников, которые, собравшись на противоположном краю бездны, не могли понять, отчего произошла заминка.
— Слушайте, генерал, — сказал он через мгновение, — я не покину вас так, что бы ни случилось. Нас связывают слишком тесные узы, чтобы я мог оставить вас умирать от голода на этой скале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35