Существуют ли они в природе вообще?
– Существуют, – кивнул оставшийся серьезным Ираклий, – один из них перед тобой. – Веселая искра в глазах говорившего явно относилась к реакции Егора. – Среди кавалеров Ордена немало офицеров, как действующих, так и в отставке, бывших военнослужащих, в том числе афганцев и ребят, воевавших в Чечне, Абхазии, Молдове, но есть и ученые, писатели, актеры и даже политики.
Крутов скептически поджал губы.
– Политика – дело грязное. Неужели в ваших рядах наблюдаются честные политики?
– По большому счету ты прав. Еще Конфуций сказал: честные речи и любезный вид редко сочетаются в людях. И все же среди кавалеров Ордена чести есть и политики.
– Кто же, если не секрет?
– Моисеев Сергей Евгеньевич, например, Лебедев Александр Иванович, ряд политиков помоложе.
– Ну, хорошо, допустим. Но я так и не разобрался, каких целей добивается ваш Орден, чем занимается.
– Высшая цель Ордена – влияние на судьбу страны, на выбор стратегии развития. Если хочешь – споспешествование росту духовного потенциала народа.
– Ни больше ни меньше, – с иронией поднял бровь Крутов. – Сам-то ты веришь в достижение столь значимых целей? К слову, как ты представляешь себе «споспешествование росту духовного потенциала»?
– Выход один, – Ираклий вдруг погрустнел, – создание воспитательно-этических систем. Этот путь очень долог и труден, но он единственно правильный. И мы – в самом начале пути. Мы создаем детские сады, гимназии, школы, клубы по интересам, спортивные базы, работаем с правоохранительными органами, военкоматами и армией, отдача слабая, но она есть.
Крутов сделал вид, что переваривает информацию. Впечатление, сложившееся у него от всей беседы с Ираклием Кирилловичем, что Орден чести – лишь «крыша» какой-то «новомасонской ложи», укрепилось окончательно. Уж больно эрудированным был этот бывший полковник, ставший магистром районного Ордена, слишком свободно он оперировал понятиями психологического программирования и чересчур профессионально владел рукопашным боем. Вслух же Егор сказал:
– Как ты думаешь, спать можно спокойно или лучше по очереди подежурить?
Ираклий оглянулся на примолкшую в углу четверку уголовников, подумал и решил:
– Лучше подежурить.

Москва. 29 июля


ДЖЕХАНГИР

Дубневич позвонил в семь утра, когда Мстислав Калинович принимал душ в своей роскошной ванне с гидромассажем. Ванна была под стать роскошной шестикомнатной квартире, расположенной на Новой Басманной, напротив церкви святых Петра и Павла, но Мстислав Калинович Джехангир, официально – владелец мощного рекламного агентства «Премьер-WW», жил в ней один. Менее известно было другое занятие Джехангира – патронаж российских спортивных баз, в том числе – школ восточных и славянских единоборств. И совсем неизвестной, причем не только широкой общественности, но и спецслужбам, оставалась миссия Мстислава Калиновича на поприще создания и руководства Российским легионом, а также его деятельность в качестве начальника службы безопасности секретного третьего отделения ФУМБЭП – Федерального управления медикобиологических и экстремальных проблем. Когда-то и сам Джехангир занимался боевыми искусствами, завоевал звание мэйдзина – мастера, достигшего совершенства, стал победителем двух финальных боев без правил, создал свою школу в Брянске и три года учил детей и юношей искусству кунгфу (тогда это называлось «карате»). Однако в начале девяностых годов на него вышли наниматели РВС, предложили применить его знания и опыт несколько в иной области, и Мстислав Калинович согласился. Через семь лет он стал генералом и командующим Российским легионом, о создании которого не знал даже президент страны.
– Появились кое-какие проблемы, – сказал Дубневич. – Я могу говорить?
Джехангир с телефонной трубкой в руке вылез из ванны, вытираясь на ходу полотенцем, бросил взгляд на аппарат в гостиной, на зализанном корпусе которого горел зеленый зрачок – сигнал включенного скремблера.
– Говори.
– Нами заинтересовалась военная контрразведка. Их агент прибыл в Брянск.
– Точнее.
– Пока неизвестно, кто он и какой легендой прикрыт, но мы работаем.
Джехангир вытер полотенцем лицо и шею, поддерживая плечом трубку возле уха. Полковник Дубневич был начальником охраны военных объектов в Брянской губернии, а также командиром одной из бригад Российского легиона. Кроме того, он лично курировал работу «Объекта № 2» на территории Жуковского района, и если он поднимал тревогу, к этому стоило прислушаться.
– Что еще?
– Меня беспокоит психическое состояние команды, охраняющей «Объект № 2». По-моему, у охранников начались необратимые изменения в психике, они превращаются в дебилов. Я только что узнал о создании ими мотобанды, которая в свободное от службы время гоняет по дорогам области, нападает на автолюбителей и жителей деревень.
– Ты в своем уме?! – тихо спросил Мстислав Калинович.
– Я-то в своем, – угрюмо ответил Дубневич, – а кое-кто нет. Я еще полгода назад возражал против испытаний «ЗГ» на охранниках…
– Короче, – перебил полковника Джехангир. – Твои предложения?
– Срочно заменить охрану, послать в район «команду-ноль». Если только уже не поздно.
– Что ты имеешь в виду?
– Эти идиоты налетели на деревню Ковали всего в шести километрах от нашего объекта, напоролись на негосударственную контору «Час» – так называемых «дорожных мстителей»…
От щек Джехангира отлила кровь.
– И ты ничего не предпринял?!
– Предпринял, как только узнал. «Мстителей» мы возьмем, лишь бы не возникло резонанса. Кстати, вам фамилия Крутов ни о чем не говорит?
– Крутов? – Мстислав Калинович не сразу вспомнил одного из своих учеников. – Да, я знаю одного, если только это тот Крутов. Егор?
– Так точно. Так вот, он – полковник ФСБ, правда, в отставке, и, по его словам, приехал к родственникам на побывку. Однако приехал он именно в тот момент, когда произошли те самые события. Вы его хорошо знаете?
– Я его не видел больше пятнадцати лет.
– Это может быть простым совпадением – его появление и участие в драке?
– Не знаю.
– Проверь. Понаблюдай за ним.
– Его взяли люди Казановы… э-э, капитана Казанова, начальника жуковской милиции, по обвинению в убийстве военнослужащего, и сейчас он сидит в камере жуковского СИЗО. Сватов подсуетился.
Мстислав Калинович крякнул. Майор Сватов был начальником охраны «Объекта № 2», жестким и умным, но излишне самостоятельным и грубым. Это он предложил зомбировать охранников объекта «с целью усиления ответственности каждого за порученное дело», а директор Проекта, начальник «Объекта № 2», пошел ему навстречу. Что с него взять, для него это был лишь дополнительный материал для испытаний «ЗГ»…
– Подробный отчет о происшедшем – мне на стол! Крутова отпустить.
– Но он же…
– Отпустить! Но держать под контролем. Не исключено, что он – подсадная утка. Не исключено также, что он станет нам полезен. «Мстители» должны исчезнуть, тихо. Охрану объекта… заменить.
– Понял. Будет сделано.
Связь прервалась.
Мстислав Калинович подержал трубку в руке, потом набрал номер.
– Винсент Аркадьевич? Как насчет рандеву?
– Что-нибудь важное? – бархатистым раскатистым голосом отозвался председатель РВС Винсент Аркадьевич Валягин.
– Возникли небольшие проблемы, но посоветоваться необходимо.
– Если только вечером.
– Где?
– Можно в сауне клуба.
– Это идея, давно не принимал массаж. Хотя есть поговорка: в баню ходит только тот, кому лень чесаться.
Трубка донесла сытый смешок, и Валягин отключил линию. Мстислав Калинович с улыбкой положил трубку и пошел обратно в ванную.

В семь часов вечера они встретились в баре ночного стрип-клуба «Баттерфлайз» Batterflies – бабочки (англ.).

на Садово-Каретной. Посетителей было еще мало, завсегдатаи клуба собирались позже, к девяти-десяти часам вечера, но беседовать в баре все равно было не с руки, и после двух кружек пива «Кайзер» обе особо важные персоны отправились в сауну.
Рядом с Валягиным Джехангир, сам, в общем-то, далеко не хилый человек, смотрелся как «Запорожец» рядом с «Мерседесом». Винсент Аркадьевич в молодости был культуристом: рост два метра один сантиметр, плечи – метр двадцать (почти косая сажень), объем шеи и бицепсов – пятьдесят пять сантиметров, – но и к пятидесяти пяти годам не потерял фигуры, разве что мышцы подзаплыли жирком да пропала былая легкость движений.
Посидев в парной, они нырнули в пустой бассейн с подсвеченной снизу водой и в блаженном расслаблении медленно и долго плавали от стенки к стенке, пока нервная система не пришла в состояние гармонии со всеми частями тела, потом вылезли из бассейна, завернулись в простыни и уселись в низкие удобные кресла в комнате отдыха.
– Ну, что там у тебя стряслось? – поинтересовался наконец Валягин, беря со стола уже открытую незаметной прислугой сауны бутылку пива «Миллер».
– Ничего особенного, – взял вторую бутылку Джехангир. – У меня все нормально. Проблемы возникли у системы.
– Конкретнее.
– Я предупреждал, что нельзя брать на работу уголовников.
– О ком ты?
– И я был прав. Но Юрий Тарасович не пожелал тогда выслушать мои доводы, и вот результат.
Валягин вытер красное, распаренное, мясистое лицо, смерил Мстислава Калиновича насмешливым взглядом.
– Ты как тот китаец, который никогда не признается, что не знает маршрута, о котором его спрашивает случайный прохожий. Скоро мне твоя манера разговора надоест, и я сошлю тебя в Сибирь, поближе к объектам номер один и три. Что случилось?
– «Объектом № 2» заинтересовалась контрразведка.
Валягин спокойно допил пиво, взял вторую бутылку.
– Ну, этого следовало ожидать. Спецслужбы не может не заинтересовать контора, я имею в виду наше управление, которую они не контролируют.
– И тем не менее эту проблему надо решать.
– Кто говорит, что не надо? Только способы решений могут быть совершенно разными. Вот как ты, например, олицетворяющий безопасность системы, собираешься ее решать?
Мстислав Калинович пососал клешню рака, понимая, что инициативу ему предоставили неспроста, у Винcента Аркадьевича явно были свои заготовки и идеи.
– По-моему, решение напрашивается простое. Оперативная разработка – это агентурная и техническая разведка, слежка, проверка, инженерно-технический контроль, внедрение своих людей во все эшелоны спецслужб, выход на агентурную сеть противника. Но этот метод стар и не всегда эффективен. Могу позволить себе предложить другое решение, с одной стороны – традиционное, ему много тысяч лет, с другой – мы его еще не применяли, я имею в виду российские спецслужбы.
– Ну-ну? – благосклонно поощрил собеседника Валягин.
– Это одна из китайских стратагем, стратагема номер двадцать семь. Звучит она примерно так: притворяться глупцом, не поддаваясь вожделениям.
– Какой в нее вкладывается смысл?
– Смысл таков, что лучше сделать вид, что ничего не знаешь и не хочешь ничего делать, чем делать вид, что владеешь знанием, и действовать торопливо и безрассудно.
Валягин разломил крупного рака, пожевал мясо, разглядывая флегматичного с виду Джехангира.
– Ты случайно не китаец, Калиныч?
– В моей крови течет кровь русских и монголов.
– Я пошутил. Ну и как ты собираешься воплощать свою стратагему в жизнь?
– Пусть контрразведка занимается своим делом, мы же запустим в ее сеть слух о приеме на работу на интересующий их объект и проверим всех, кто захочет получить работу.
– Приятно иметь умного начальника охраны, – хохотнул Валягин, намеренно принизив должность Джехангира. – Не зря мы тогда обратили на тебя внимание. Ты прав, у меня есть ноу-хау, хотя ему тоже не менее тысячи лет. Допустим, некая мощная структура хочет подчинить другую, равную себе. Как это сделать, не рискуя погибнуть? Война ведь может быть проиграна, силовое соперничество стратегически невыгодно. Между тем ответ действительно прост – сотрудничество! И последующее постепенное поглощение.
Джехангир перестал хрустеть раками, вытер руки краем простыни, не торопясь высказывать свое мнение.
– Идея неплохая… по большому счету. Однако военная контрразведка – не коммерческая фирма и даже не криминальная структура со своими методами защиты, с ней не очень-то посотрудничаешь, а тем более – не заставишь работать на себя.
– Ошибаешься, Калиныч. Ты все время забываешь, над чем мы работаем. Испытания «ЗГ» проходят успешно, скоро мы их запустим в производство, а имея генератор, можно легко заставить любого человека делать то, что нам нужно. В том числе – руководителей ФСБ и других силовых структур. А потом мы начнем работать над более глобальным проектом, над Проектом ПИ.
Джехангир промолчал. Он не был ученым и в терминологии Проекта разбирался слабо, знал только, что аббревиатура ПИ означает «психотронное инициирование», а сам Проект состоит в разработке квазиоружия на основе ПИ. Разработка и испытание «ЗГ» – зомбигенераторов «удав» и «черный глаз» на «материале», то есть на людях, на «подопытных кроликах», в качестве которых использовались заключенные, приговоренные к смертной казни или к пожизненному заключению, была лишь первым этапом Проекта.
– Совсем скоро мы испытаем действие «ЗГ» на тех, кто нам мешает, – продолжал, импозантно развалившись в кресле, Винcент Аркадьевич, также переставая насыщаться, – и контрразведчики сами сообщат нам, кто из агентов сидит в Брянске и крутится вокруг объекта. Это все твои проблемы?
– Нет, – помолчав, ответил Мстислав Калинович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59