- Нет, имя, - невозмутимо отве-тил Кос. - Космос Юрьевич Холмо-горов.
Валентин Сергеевич усмехнулся:
- Давай, Космос Юрьевич, как обычно. Разберешься?
- Разберусь, - кивнул тот, - не в первый раз...
Космос влетел на кухню и рявкнул повару:
- Эти пришли, ну... в кабинет! Давай как обычно и быстро!
В общем, клиентов Космос обслужил проворно, аккуратно и умело. И, разумеется, ему хватило ума не подавать им счета. Валентин Сергеевич казался вполне довольным, он даже пожал на прощанье смышленому официанту руку:
- Будь здоров, Космос Юрьевич. Наверное, еще увидимся...
Через неделю, когда в кафе вновь пришли эти постоянные клиенты, их встретил, как обычно, Коврига. Валентин Сергеевич принял от него сверток с деньгами и, даже не взглянув на виновато улыбавшегося толстяка, приказал:
- Ступай, Леня, к себе. Пусть нас Космос угостит...
Покончив с трапезой, компания встала из-за стола и потянулась к выходу. Валентин Сергеевич, как и в прошлый раз, протянул Космосу руку:
- Спасибо, Космос, и до встречи.
Важный гость улыбался, он казался совершенно довольным, и тогда Космос набрался смелости и спросил:
- Валентин Сергеевич, разрешите вопрос?
- Валяй... - снисходительно кивнул мужчина.
- Скажите, что будет с кафе после Нового года? Понимаете, у нас ходят слухи, что его могут закрыть... И что тогда будет с персоналом? Нас уволят?
Валентин Сергеевич внимательно, с подозрительным прищуром, посмотрел на вытянувшегося в струнку официанта.
- А с чего это ты вдруг решил, что эти вопросы решаю я? - холодно спросил он.
- Так... - замялся Космос. - Догадался...
- Смотри-ка какой догадливый! - Валентин Сергеевич, усмехнувшись, опустил глаза и покачал головой. С одобрением или с осуждением - Космос не разобрал. После томительной паузы, показавшейся парню вечной, мужчина строго взглянул на него и сказал: - Кафе не закроют. Сюда придет новый директор, а уж как он поступит с персоналом - это его проблемы. Но тебя, Космос, никто не тронет - обещаю. Нам такие догадливые нужны... - и Валентин Сергеевич ободрительно похлопал официанта по плечу.
XXIII
Полгода в Хорогской учебке пролетели как один день. Осенью Саша получил две своих законных лычки на погоны и отправился на заставу, где ему предстояло служить до самого дембеля.
- Та-а-ак, значит, младший сержант Белов Александр Николаевич... - молодой, худощавый капитан в камуфляже отложил в сторону его документы и с любопытством посмотрел на замершего по стойке смирно Белова. - Что ж, давай знакомиться, сержант. Начальник заставы капитан Лощинин Сергей Сергеевич, - офицер встал из-за стола и энергично пожал Саше руку. - Ну, пойдем, Белов. Я тебе наше хозяйство покажу, а ты мне о себе расскажешь...
Через час Саша уже знал, где что на заставе, знал, что участок у них неспокойный, что он примет под команду первое отделение и что в наследство от готовящегося к демобилизации ефрейтора Скребнева ему достанется черная немецкая овчарка Дик, если, конечно, сам Дик пожелает его, Белова, признать.
А капитан Лощинин, в свою очередь, узнал, что вновь прибывший младший сержант родом из Москвы, что прошлым летом поступал в Горный институт, но срезался на химии, и что о собаке Саша мечтал с детства, но, увы, мама была категорически против.
Закончилась экскурсия тем, что нового сержанта отвели в казарму и представили личному составу заставы.
Началась служба, и поначалу складывалась она совсем не так, как хотелось бы Саше.
Отделение он принял все у того же ефрейтора Ивана Скребнева. Тот, казалось, был только рад этому обстоятельству, но очень скоро между бывшим и новым начальниками отделения вспыхнул конфликт. Причиной тому послужило, как позже понял и признал сам Белов, его в корне неправильное поведение. Его ошибка заключалась в том, что к «дедушке» Скребневу, без пяти минут дембелю, он относился точно так же, как и к любому другому своему подчиненному - гонял на зарядках, придирался к
внешнему виду, к заправке койки и как-то раз даже приказал ее перестелить!
Этот вопиющий случай стал последней каплей, переполнившей чашу терпения ефрейтора. Он решил проучить зарвавшегося сержанта. Сделать это ему было нетрудно - Белов был новеньким, без году неделю, а Скреб-нев был на заставе в авторитете, к тому же совсем недавно сам командовал этим отделением.
И вот однажды утром Белов обнаружил, что его подчиненные все как один перестали выполнять его команды. Более того, сержанта вовсе перестали замечать!
- Отделение, выходи строиться! - скомандовал он, но никто даже и не думал пошевелиться.
А через минуту прозвучала команда Скребнева:
- Выходи строиться! - и солдаты тут же посрывались с места и, выбежав из казармы, замерли в четком строю.
- Равняйсь! - скомандовал Белов - никакой реакции.
- Равняйсь! Смирно! - скомандовал стоявший напротив шеренги Скребнев - и отделение мгновенно выполнило приказ.
- Это что за дела? - гневно рявкнул сержант.
- Напра-во! Бегом марш! - приказал ефрейтор, и отделение убежало на зарядку, оставив своего командира - одного - в полном недоумении.
Что было делать Белову? Обратиться за помощью к офицерам? Но это означало - расписаться в собственной слабости. Ждать, когда все само встанет на свои места? Но тогда можно забыть о своем командирском авторитете... Пораскинув мозгами, Саша понял: выход один - надо немедленно разобраться с ефрейтором.
Сразу после завтрака - в столовую отделение водил тоже Скребнев - Белов подошел к нему и мрачно предложил:
- Пойдем в «ленинку», разговор есть...
Иван был выше Саши почти на голову. С высоты своего роста он смерил его насмешливым взглядом и кивнул:
- Ну, пойдем, поговорим...
Они прошли в Ленинскую комнату и плотно прикрыли за собой дверь. Дневальный, стоящий неподалеку, подозрительно покосился им вслед.
Минуту-другую в «ленинке» было тихо, потом раздался шум спора и следом - грохот опрокидываемой мебели, удары и крики. Как назло в этот момент в казарму зашел замполит, старлей Воронцов. Услышав его голос, дневальный метнулся к «ленинке», дернул дверь - заперто. Он бухнул кулаком по двери и прошипел в замочную скважину:
- Мужики, атас, замполит!
Того времени, что Воронцов шел по коридору, хватило только на то, чтоб отпереть дверь и кое-как привести себя в порядок. Когда замполит подошел к Ленинской комнате, Скребнев и Белов расставляли опрокинутые стулья.
- В чем дело, Белов? - строго спросил он.
- К уборке готовимся, товарищ старший лейтенант! - не моргнув глазом, бодро отрапортовал тот.
Замполит с подозрением посмотрел на солдат. Под глазом у Белова синел довольно заметный фингал, щеку Скребнева украшала свежая ссадина, и вид у обоих был взъерошенный и смущенный.
- А это что, Скребнев? - офицер кивнул на его щеку.
- А это полка опять упала, товарищ старший лейтенант. С Лениным... - ефрейтор показал на лежавшую на полу груду книг - полное собрание сочинений вождя мирового пролетариата.
- Белов? - замполит вопросительно взглянул на Сашу.
- Так точно, товарищ старший лейтенант, полка упала! - тут же подтвердил он.
Воронцов недоверчиво покачал головой. Здесь явно было что-то не так, но докапываться до истины ему не хотелось совершенно. Он еще раз строго зыркнул на солдат и пробурчал:
- Смотрите у меня! Чтоб через пять минут полный порядок был, ясно?
- Так точно, товарищ старший лейтенант! - хором откликнулись Белов и Скребнев.
До конца дня в казарме было, можно сказать, безвластие - после драки в «ленинке» и сержант Белов, и ефрей-
тор Скребнев попритихли и в командиры не лезли.
А после отбоя Саша неслышно подошел к койке Ивана. Он тронул ефрейтора за плечо и, приложив палец к губам, кивнул в сторону дверей - пойдем, мол, выйдем.
Скребнев, казалось, и не спал: тут же кивнул молча и, лениво почесывая широкую волосатую грудь, вышел за Сашей в коридор.
- Хрен ли надо? - зевнув, спросил он. - Или мало показалось?
Саша кивнул на дверь каптерки:,
- Зайдем...
В каптерке Белов достал бутылку водки, привезенную тайком из Хорога, поставил ее на стол и, как ни в чем не бывало, предложил:
- Поговорим?
Они проболтали полночи и легли спать вполне довольные друг другом вообще и состоявшимся разговором в частности.
Утром, когда Саша приказал построиться, бойцы растерянно замерли, в недоуменном ожидании поглядывая на Скребнева. Тот двинулся к выходу из казармы и, обернувшись у порога, раздраженно рявкнул:
- Ну и хрен ли вы стоите, олухи? Не слышали, что сержант приказал?
Порядок в отделении был восстановлен.
XXIV
После драки в «ленинке» и ночной беседы у Белова с Ваней Скребневым установились нормальные, если не сказать - дружеские, отношения. Ефрейтор взял опеку над молодым сержантом - облазил с ним весь участок границы, за который отвечала застава, показал все самые опасные места, лучшие точки для секретов и вообще - рассказал практически все, что знал сам.
- Тут в чем хитрость, Санек? Там, за речкой, - Иван махнул рукой в сторону Пянджа, - тоже вроде бы наши, верно? Так что каких-то серьезных диверсий ждать нечего, духам и у себя дома работы хватает. Никаких шпионов, как в кино, здесь тоже быть не может. У нас другие нарушители - торговцы наркотой. Понимаешь, в Афгане полно конопли и мака, из них гонят всякую дурь и тащат ее к нам, через кордон. Знаешь, какие бабки они на этом делают? Жуть! Мы, конечно, многих берем, но, в основном, так - мелочевку, тех,
кто прет без подготовки, наудачу... А серьезные ребята ходят через речку хитро, по-умному...
- Это как?
- А вот, например, как. Сидит наш боец-погранец в секрете, видит - с того берега лодочка резиновая отчалила или просто камера от ЗИЛка, а в ней какой-нибудь дух немытый с мешком дури. Ну, наш доблестный боец, естественно, сообщает на заставу: там-то, мол, замечен нарушитель, его сносит течением туда-то... Тревожная группа, понятно, мчится галопом к тому месту, где этот дух должен причалить. И наш доблестный боец тоже топает вслед за лодкой вниз по течению, ему же тоже хочется нарушителя взять и отпуск получить. А дух в лодчонке гребет себе не спеша, его сносит все дальше и дальше... Бывает, что такой селезень подсадной и рискнет пристать к нашему берегу, а бывает - поплавает и повернет назад. Вот... А в это время... Что?
- А в это время серьезные ребята по-быстрому переправляются на оставленном участке, так? - догадался Саша.
- Соображаешь, Санек! - одобрительно усмехнулся ефрейтор. - Толь-
ко плывут они уже не с мешком маковой соломки, а с солидным грузом героина, который не одну тысячу стоит, ясно? А границу перешли - и все, поминай как звали, здесь эти ребята уже как у себя дома! У них тут свои людишки, свои маршруты транспортировки... Так что если мы этих хмырей болотных здесь не прищучим - кабздец, поедет афганская дурь гулять по просторам нашей необъятной родины...
- Вань, так если все это известно, почему не сделать засаду и не взять их на этом месте?
- Ишь ты умный какой! - засмеялся Скребнев. - Да только на том берегу тоже не дураки! Они тоже за нами следят, переговоры наши слушают, и оптика у них - будь здоров! Так что если наш боец-погранец в секрете останется, эти ребята через речку не сунутся. А бывает, что и еще одного селезня запустят '- чтобы проход себе расчистить...
- Да, интересно... - задумчиво согласился Белов. - Как игра в кошки-мышки...
- А ты думал? - хмыкнул Иван. - Это, брат, граница. Тут соображать надо... Вот, к примеру, есть такой человек
на том берегу - Хромой Сабир. Самый ушлый из всех торговцев. Мы про него уже столько знаем, что книжку можно написать! И селезней его подсадных раз десять брали, и какие только засады на него не устраивали - а самого взять не можем! А он, гад, в прошлом году Толика Варганова подстрелил, еле спасли парня! И ведь, наглец, ходит через кордон как к себе домой, я сам его хромые следы на берегу видел! Вот бы кого взять!
- Я возьму, - вполголоса, но твердо сказал Белов.
- Ну-ну... - покосившись на приятеля, пробормотал Скребнев.
На границе было очень интересно, но куда интереснее Саше было у собачьих вольеров. Он должен был принять у Ивана собаку - немецкую овчарку Дика, и для того, чтобы пес быстрее признал нового хозяина, Скребнев часто брал с собой Белова.
Они вместе кормили Дика, занимались с ним на полосе препятствий, просто сидели втроем где-нибудь в теньке. Пес, поначалу ни в какую не желавший подпускать к себе незна-
комца, постепенно привыкал к своему будущему хозяину. Сперва с откровенной неохотой, словно через силу, а потом все уверенней и четче он начал выполнять Сашины команды. Впрочем, как только Белов прекращал занятия с собакой, Дик тут же направлялся к Ивану, жался к его ногам, ласкался, будто извиняясь перед настоящим хозяином, что позволил себе послушаться кого-то другого.
Вообще, псом Дик был уникальным. Мало того, что на его счету было полтора десятка нарушителей, он еще и обладал совершенно исключительным даром - Дик умел... говорить!
Без малого два года назад зеленый салажонок Ваня Скребнев случайно увидел по телеку коротенький сюжетец откуда-то из Америки об удивительной собаке. Лохматая дворняжка издавала невнятные звуки, отдаленно напоминавшие человеческую речь. При этом автор репортажа утверждал, что этот занюханный американский Бобик знает несколько слов и довольно четко их произносит. Ваня тогда только что получил Дика и во всеуслышанье заявил - его пес тоже будет говорить! Скребнева подняли на смех, но
он уперся и поспорил, что через полгода Дик скажет как минимум три слова.
Уже через неделю на заставе об этом споре забыли все, но только не сам Ваня. Он целыми днями пропадал у вольеров, часто, забрав днем Дика, уходил с ним куда-то в горы и возвращался только к вечеру. А через полгода Скребнев продемонстрировал сослуживцам чудеса дрессировки.
Повинуясь командам хозяина, Дик произнес три обещанных слова: «мама», «Ваня» и «атас»! Причем если «мама» звучало абсолютно четко, то «Ваня» больше походило на «Аня», а «атас» и вовсе не было похоже ни на что, но зато произносилось Диком с такой уморительной гримасой, что восхитило пограничников больше двух других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20