Было очевидно, что он пережил какие-то страшные испытания, на теле его остались шрамы от пыток — скорее всего, индейских. Судя по месту, где его нашли, и по тому, что он смог припомнить, скорее всего, он побывал в руках тускароров — но даже в этом полной уверенности не было.Оказавшись с нами, он получил отдых от всего пережитого и начал приходить в себя, хоть и медленно. Он всегда был трудолюбивым человеком, не изменился он и теперь. Постепенно, по крохам, мы кое-что узнали. Он был на корабле, на который как-то ухитрились напасть индейцы, когда корабль стоял недалеко от берега. Кое-кто из команды, включая и его самого, сумел спастись. Часть индейцев была унесена в море на корабле. Когда группа спасшихся белых на берегу по неизвестной причине разделилась, он долго скитался по лесам, поддерживая свое существование орехами и корешками, пока не был захвачен в плен индейцами. Как ему удалось освободиться от них, осталось для нас загадкой.Три недели ожидали мы, но не увидели ни одного паруса. Но мы снова насладились временным пребыванием на побережье, а дары моря внесли долгожданное разнообразие в наш стол. Это было приятное, необременительное времяпрепровождение. В лесу хватало дичи, рыба хорошо шла на крючок, а встреченные всего один раз индейцы оказались дружелюбными и склонными к торговле.Больше всех, думаю, радовался Кин. Он носился вдоль берега — вдоль вытянувшегося на долгие мили почти по прямой линии пляжа, открытого солнцу и небу. Он стал коричневым, как индеец, высоким для своего возраста — да и вообще он был спокойный и серьезный ребенок.На четырнадцатый день мы заметили в море парус, но он прошел мимо. Через несколько дней появился другой парус. Корабль осторожно подходил к берегу, и в подзорную трубу мы разглядели на борту человека, который изучал нас — тоже через «шпионское стекло». Корабль подошел еще ближе, вымеряя глубину лотом. Потом они бросили якорь и спустили шлюпку.В нее сели несколько человек и, когда лодка приблизилась к берегу, один из них внезапно вскочил на ноги и замахал руками.Это был Джон Пайк.Море у пляжа было совсем мелкое; он спрыгнул за борт и, расплескивая воду, понесся к нам; лицо его светилось радостью.— Барнабас! И миссис Абигейл! Как здорово видеть вас!Мы пригласили его к нашему костру, а он отослал лодку обратно за вином и элем.— Дела у меня идут неплохо, — рассказывал он. — Я теперь совладелец флейта, есть у меня и еще один корабль, который ведет заморскую торговлю.Говоря, он держал на руках Брайана.— Барнабас, если хочешь, чтоб мальчики учились в школе в Лондоне, давай я увезу их с собой. Они для меня будут как свои собственные.Было очевидно, что Пайк преуспевает. Он был человек деловой, оборотистый, однако не без авантюрной жилки. Но ему следовало бы понимать, что я не захочу расстаться со своими сыновьями.Он подарил Эбби и Лиле несколько тюков разной одежды и тканей, а мне — парусину, инструменты и семена злаков и овощей. Он хорошо распланировал, и все, о чем мы могли подумать, он мог нам дать.В последний день Джереми Ринг вдруг обратился к нему:— Капитан Пайк, я был бы рад, если бы вы принесли Библию.Пайк удивленно уставился на него.— Я хочу жениться, — спокойно объяснил Джереми. — На Лиле.Ошарашенный, я повернулся к ней. Она наливалась краской, опустив голову.— Лила! — воскликнула Эбби. — Это правда? Что ж ты мне ничего не говорила?Жутко покраснев, Лила пробормотала:— Так я ж не знала. Он меня не просил…— Так ты же сама знала, что я к тебе чувствую, — сказал Ринг.— Ну да… — она покосилась на него, внезапно оробев. — Знала…— Ну так как же? Пойдешь за меня?— Да… пойду… Ясное дело, пойду!Церемония была краткой. Все мы выстроились на берегу, ветер трепал нам волосы и отдувал женщинам подолы платьев, а капитан Пайк читал вслух из Библии.Когда все было закончено, я спросил у Пайка:— Ты сможешь передать весточку? Ты ведь знаешь исландцев? Они отвезут новость о свадьбе Лилы на Англси. Скажи им, что она вышла за хорошего друга и хорошего человека.— Сделаю.— А Джон Тилли? Что с ним?— Господи, мы же с ним партнеры! Я думал, я говорил. Джон командует флейтом, когда он выходит в море. Мы торгуем в испанской Вест-Индии. Дело рискованное, но у нас есть кой-какие друзья, которые и сами не прочь слегка подзаработать на торговле, и хоть приходится избегать испанских военных кораблей, свою прибыль мы имеем.— Работорговля?— Ну уж нет, этим мы не занимаемся. Это — дело арабов и португальцев, а мы к нему и притронуться не хотим. Они крутят дела с воинственными африканскими племенами, которые продают им своих пленников — тех, которых они раньше превращали в своих рабов или убивали. Но я — человек свободный и желаю видеть всех людей свободными. Джон Тилли придерживается таких же взглядов, так что ссориться из-за этого нам не приходится. Рабы — не такой легкий груз. Я предпочитаю сахар, ром или лес… пушнину, если попадается.Он уселся на песчаный бугорок.— Ну а ты — добрался до своих гор? И что там лежит за ними?— Другие горы, а дальше снова равнина, и прекрасные лесистые долины, и луга. Сам я, правда, их еще не видел, но катоба мне рассказывали.— Индейцы много воюют между собой?— Индейский юноша не может стать мужчиной, пока не станет воином. А чтобы стать воином, он должен сражаться, снимать скальпы и «засчитывать удары» "Засчитать удар» — первым ударить живого врага с близкого расстояния особой дубинкой (coup stick, «палка для удара») или любым предметом, который воин держит в руке. По обычаям индейцев (особенно жителей Великих Равнин) так устанавливается отвага воина.

. И старых врагов они не забывают.Наконец он поднялся.— Нам пора отплывать. Должен сказать, у меня на этом берегу нервы пошаливают. — Он глянул на меня проницательно и вдумчиво. — А вы останетесь здесь? И будете здесь растить своих сыновей?— По крайней мере — сейчас. А когда они подрастут, мы позаботимся, чтобы направить их мозги в нужную сторону.Он пожал мне руку и двинулся к шлюпке. Прошел несколько шагов, потом остановился и повернулся ко мне.— Барнабас! Ты помнишь Джонатана Делва? Он, по-моему, был какое-то время с тобой…— А что с ним?— Примерно год назад он вышел к берегу и был подобран каким-то кораблем как потерпевший кораблекрушение — он и еще несколько человек. После он рассказал шкиперу, что знает, где лежит разбитое судно с ценным грузом. Ему удалось повезти капитана на берег, а там уже ждали в засаде еще несколько его людей. Они убили капитана и часть матросов. Двоим удалось спастись.— И что дальше?— Он захватил корабль, занялся пиратством и стал опасным человеком. Известно, что он, напившись, часто говорит о тебе. По каким-то причинам не может выбросить тебя из головы.— Мы будем бдительны.Пайк шагал к лодке по песку, а я стоял и смотрел ему вслед. Он имеет корабли в море и, несомненно, репутацию удачливого и преуспевающего человека. Променял бы я на такое то, что есть у меня?Нет, не променял бы.Мне стало легче на душе, я повернулся и пошел к Эбби.— А теперь мы отправимся домой, — сказал я. Глава тридцатая Куда уходят годы? В какой туннель времени утекают бесценные дни?Мы молоды, и пламя внутри нас горит ярко. Весь мир лежит перед нами, и никакое деяние не кажется нам слишком великим, никакое препятствие не вызывает благоговейного ужаса.А потом вдруг нет больше бесконечной череды дней, годы куда-то исчезли, а того, что осталось, так мало, совсем мало…Кин вырос высоким, отличным охотником и отличным человеком. Брайан рассудителен и задумчив. Он прочел и по многу раз перечитал каждую книгу, что у меня есть, и скоро, я знаю, он уйдет от меня в более широкий мир. Во мне живет сожаление, что он нас покинет, но и радость тоже, ибо ему предстоит прожить свою жизнь в мире большем, хоть, может быть, и не лучшем.Янс? Что мне сказать о Янсе? Сердце у него чистое, а силы больше, чем у любого из них, я думаю. Янс сильный, грубоватый, вечно он борется, дерется, лазит по скалам, что-то делает и чем-нибудь меняется.Он хороший сын, преданный своей матери и мне. Братьям он верен. Но он сперва действует, а после думает. Это сплошной комок мускулов и порывов, быстроногий бегун, не знающий промаха стрелок из любого оружия — и из-за всего этого опасный человек.Он слушает, когда я говорю, и слушается. Но иногда он действует прежде, чем я успеваю ему что-то сказать.И, наконец, Джублейн… Названный в честь моего старого друга, но все его зовут Джубал.Вот уж воистину тихий человек — молчаливый, невидимый и неслышный. В лесу — призрак, движется как тень и много времени живет среди индейцев. Исчезает на недели, потом приходит, сидит на корточках под стеной, слушает разговоры — и исчезает снова.Ко мне он относится с любовью и почтением, к матери — с восхищением и обожанием, и это как раз то, чего мне хочется.Но никто из нас не знает, как далеко он побывал и что видел, потому что он редко говорит об этом. Иногда до нас доходят какие-то рассказы… Однажды среди нас появился индеец с запада, разыскивавший его. Джубал уходил на много недель, и этот индеец поведал нам на языке жестов, что Джубал побывал далеко за великой рекой, которая делит страну на две части… а мы этого и не знали.Кин не женат, как и Брайан, и Джубал. Зато у Янса жена, конечно, есть. В прошлом году он уходил далеко на север и набрел там на колонию, которая образовалась несколько лет назад. Несколько дней он все разведывал там, следил, как они работают. То же самое он проделывал в Джеймстауне, когда вырос настолько, чтобы уходить так далеко от дома, — Рэли наконец-то организовал свою колонию, и мои мальчики частенько отправлялись туда и, спрятавшись в лесу, наблюдали за их жизнью.Янс делал то же самое на севере, в том месте, которое поселенцы назвали «Новая Англия».Эта группа высадилась в 1620 году — через тринадцать лет после того, как была окончательно установлена в Джеймстауне колония Виргиния. Янс был любопытен, как и все мои мальчики, и рассказов, которые они слышали от своей матери и от меня, как и от других людей из нашей группы, было им мало. Но только Янс забрался на север так далеко.Обычно он ходил в одиночку либо с одним-двумя катобами. Несколько раз отправлялся в походы с их военными отрядами против ирокезов или чероки… с которыми, по сути дела, катоба были часто в дружеских отношениях.Янс нашел место, названное Новой Англией. Оно уже начало расширяться от первоначального поселения. Он вошел в деревню, неся с собой мясо. Мои сыновья всегда приносят мясо, приходя куда-нибудь, в том числе в свой дом.Он завел там друзей, потому что парень он добродушный, покладистый и трудолюбивый, но для тамошних людей он оказался слишком решительным, энергичным — и не слишком богобоязненным, по их меркам. Короче, однажды, когда он погрешил против их обычаев, они его заковали в колодки — правда, для этого потребовалось девять человек, но все же заковали.Только в ту же ночь некая девушка выкрала у отца ключи, пришла и освободила его. Он сложил аккуратный костер и сжег колодки, но к тому времени, когда костер заметили, Янс уже был среди холмов и, будучи Янсом, забрал с собой и девушку, а она, будучи девушкой того рода, какую он сам бы выбрал, пошла за ним по доброй воле и с охотой.О, она оказалась славной девчонкой! Веселая, полная искристого духа, всегда напевающая — и не всегда религиозные гимны, ибо она охотно подхватывала наши безыскусные английские песни о погибшей любви, разбойниках с большой дороги и эльфах.Мы-то у себя в холмах много пели — и цыганские песни, и песни шотландских горцев-хайлендеров, и ирландские…
* * *
И все эти годы приходилось сражаться, ибо индейцы постоянно нападали на нас, и не было такого рассвета, который не нес бы с собой риска, и такого дня полевых работ, который не грозил бы опасностью.Сами катоба твердо держались дружбы с нами, как были всегда вообще друзьями белого человека. И подобно тому, как прежде воины приходили издалека с надеждой убить кого-то из катобов, добыть скальп и похваляться им потом в своих селениях, так теперь они приходили драться с нами, по мере того, как росла наша слава.Все мы стали воинами. Враги запомнили Джона Куилла, который в одиночку оборонял форт после смерти Слейтера, ибо они прославляют силу любого воина, будь то друг или враг.Но время имеет подлый обычай похищать у человека силу, как еще до того похищает его быстроту и ловкость. Однажды они напали на Гласко, который работал у себя в кузнице.Мальчики ушли на охоту. Я с женой и нашей маленькой дочерью были на реке — один лишь Тим Гласко оставался на месте. Обычно отличающийся необычайной осмотрительностью, в этот раз он оказался недостаточно осторожен, и они подобрались очень близко. Он услышал их, торопливо выстрелил и бросился на них со своим молотом и клещами.Они всадили в него стрелу, но он не упал. Они бросились в рукопашную, и он поверг на землю двоих, справа и слева от себя. Одного он уложил раскаленными докрасна клещами, второго — только что заостренным вертелом для жарки мяса.И все же они навалились все и убили его.Мы услышали выстрел издали и помчались туда — Уа-га-су, Пим Берк и я, оставив Кейна О'Хару с женщинами.Слишком поздно. Гласко лежал на земле, а его скальп они унесли. Он еще не был мертв, а где-то он подхватил кое-какие индейские мысли.— Догоните их, — хрипло прошептал он, — и принесите мои волосы обратно. Пусть у меня на голове будут мои волосы, когда я пересеку Раздел.Мы с Джереми, Пимом и Кейном О'Харой отправились в погоню, мы гнались за ними дни и ночи, через реки, которым люди успели дать имена, — через Широкую и Многоводную, Каменистую и Холодную-Воду, и обстреляли их на Длинном Ручье, а после на Ядкине.И вдруг на Ядкине они развернулись и кинулись в бой; и хоть их было больше числом, зато мы лучше стреляли. И два воина умерли и потеряли волосы, пока мы снова двинулись вперед.Через леса и саванны, через ежевичные заросли, под ветвями развесистых гикори гнали мы их — и внезапно услышали впереди залп выстрелов, и еще быстрее рванувшись туда, мы увидели, что сенеки попали в ловушку в излучине Лик-Форк — малого рукава реки Дэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41