– Я слушаю.
Она погасила наполовину выкуренную сигарету.
– Что ты вообще знаешь о компьютерах? Об Интернете?
– Не слишком много. Я знаю только, что целый ряд вещей надо как-то пресечь. В первую очередь детскую порнографию. Ты говорила, что в контакте с целым миром, когда сидишь за компьютером, где бы ты ни находилась. Ты сказала: «В нем вся моя жизнь», – или что-то в этом роде.
Она села за компьютер и знаком пригласила его сесть поближе.
– Я возьму тебя в путешествие. В киберкосмос. Слышал такое выражение?
Она нажала на кнопку. Компьютер слабо загудел, экран засветился. Ее пальцы забегали по клавиатуре. Картинки сменяли одна другую, пока экран не окрасился красным. На красном фоне медленно проявилась черная свастика.
– Эта охватывающая весь мир сеть имеет и свои тайные углы, – сказала она. – Здесь ты можешь найти все, что хочешь.
Она снова начала нажимать клавиши. Свастика исчезла, появились фотографии полуголых азиатских девочек – совсем маленьких. Взрыв клавиш – и перед ним уже было изображение собора Святого Петра в Риме.
– Здесь есть все, – повторила она. – Замечательный прибор. Где бы ты ни находился, можешь найти любую информацию. Сейчас, в этот момент, Свег находится в центре мира. Но, как я сказала, есть и темные углы, своего рода интернетовское подполье. Бесконечное количество сведений – где ты можешь купить оружие, наркотики, детскую порнографию, все, что хочешь.
Она еще раз пробежала пальцами по клавиатуре. Вновь на экране возникла свастика.
– В том числе и это. Множество нацистских организаций, в том числе шведских, обнародуют свои идеи через Интернет. Вот сейчас они здесь, на моем экране. Я сидела и пыталась что-то понять. Мне интересно, кто сейчас вступает в нацистские организации. Сколько их, как называются организации, что они думают и что собираются предпринять.
Появился портрет Гитлера. Она продолжала нажимать клавиши. Вдруг на экране возникла она сама – «Вероника Молин. Брокер».
Она выключила компьютер.
– Теперь я хочу, чтобы ты ушел, – сказала она. – Ты решил сделать вывод из картинки, которую увидел, подглядывая за мной. Может быть, ты настолько глуп, что по-прежнему считаешь, что я тут сидела и молилась на свастику. Идиот ты или нет – это уж, пожалуйста, реши сам. Уходи. Нам нечего сказать друг другу.
Он не знал, что сказать. Она его убедила, и ему было стыдно.
– Если бы ты была на моем месте, – сказал он примирительно, – как бы ты реагировала?
– Я бы сначала спросила, – сказала она, – а не набрасывалась бы с обвинениями во лжи.
Она резко поднялась и открыла дверь.
– Я не могу помешать тебе прийти на похороны отца, – сказала она. – Но пожалуйста, не заговаривай со мной и не прикасайся ко мне.
Она выпроводила Стефана в коридор и захлопнула дверь. Он вернулся в вестибюль. Картежников уже не было. Стефан медленно поднимался по лестнице. Ему было невыносимо тошно – как он мог среагировать так глупо и необдуманно?
Спасение пришло в виде телефонного звонка. Это был Джузеппе.
– Надеюсь, ты не спишь?
– Скорее наоборот.
– Бодр и готов к бою?
– В высшей степени.
Стефан решил рассказать ему, что случилось. Джузеппе выслушал его повествование и засмеялся:
– Опасное это дело – заглядывать в девичьи спальни. Никогда не знаешь, что увидишь.
– Я вел себя как идиот.
– Все иногда ведут себя как идиоты.
– А ты знал, что через Интернет можно докопаться до всех нацистских организаций в мире?
– Думаю, что не до всех. Как она сказала – темные углы? Подполье? Думаю, что под полом этого подполья есть еще одно подполье. Подозреваю, что по-настоящему опасные группы не хвастаются своими именами и адресами в Интернете.
– Ты думаешь, это только поверхность?
– Примерно так.
Стефан вдруг начал чихать. Раз, другой, третий.
– Надеюсь, я тебя не заразил, – сказал Джузеппе.
– Как твое горло?
– Небольшая температура, слева отек и краснота. Знаешь, мы все подвержены ипохондрии. Насмотришься всякой дряни…
– Мне хватает и подлинных болезней. Не воображаемых.
– Я знаю. Я опять что-то не то сказал.
– Что ты хотел?
– Просто поговорить.
– Ты все еще у Эрика в конторе?
– Здесь есть кофе.
– Сейчас приду.
Проходя вдоль фасада гостиницы, он посмотрел на окно Вероники. Оно все еще светилось, но шторы были плотно задернуты.
Джузеппе поджидал его на улице. В руке у него была маленькая тонкая сигара.
– Разве ты куришь?
– Только когда очень устал. Помогает не заснуть.
Он притушил окурок. Они вошли в подъезд, сопровождаемые стеклянным взглядом медвежьего чучела. В здании никого не было.
– Звонил Эрик Юханссон, – сказал Джузеппе. – Он все же очень честный парень. Сказал, что был настолько не в себе после кражи оружия, что не мог работать. Сказал, что сейчас выпьет пару рюмок и примет снотворное. Может быть, не самое лучшее сочетание, но я думаю, он прав.
– А что в горах?
Они вошли в кабинет. Там стояли два больших термоса с надписью: «Коммуна Херьедален». Джузеппе протянул ему чашку кофе, но Стефан отказался. На рваном бумажном пакете сиротливо лежали обломки венских хлебцев. Венские хлебцы – род ватрушки.


– Время от времени звонит Рундстрём. Еще звонили из оперативного центра в Эстерсунде – вертолет, который они обычно нанимают, сломался. Завтра прилетит другой из Сундсваля.
– Погода?
– Все еще туман. Они перенесли штаб в Фюнесдален. Патрули на дорогах никого не видели, кроме того норвежского пьянчуги. Его мать была миссионером в Африке и привезла оттуда шкуру зебры. Знаешь, почти всегда и почти все можно объяснить. Но Рундстрём очень волнуется. Если завтра окажется, что его там нет, значит, он прошел мимо патрулей. И может быть, забрался к Эрику Юханссону.
– А может быть, он и не был в горах?
– Ты забываешь, что собаки взяли след.
– Он мог повернуть назад. К тому же я все время думаю – он же из Южной Америки. Глубокая осень в Скандинавских горах – не самый лучший для него климат. Он просто-напросто замерз.
Джузеппе подошел к прикнопленной к стене карте и медленно очертил пальцем окружность вокруг Фюнесдалена.
– Все же остается вопрос – почему он до сих пор не ушел? Все время об этом думаю. И я убежден, что это один из самых важных вопросов в следствии. Единственное объяснение – он еще не закончил то, что задумал. Что-то ему осталось сделать. И это меня беспокоит. Он рискует быть схваченным, но тем не менее не уезжает. Может быть, он раздобыл новое оружие. И здесь возникает еще один вопрос, над которым мы еще не думали.
– Куда он дел старое? Которое он использовал при нападении на Молина?
Джузеппе отошел от карты.
– Мы задавали себе вопрос, где он его взял. Но куда он его дел? И почему? В этом пункте у меня в голове полная путаница. А у тебя?
Стефан ответил не сразу:
– Он уезжает. Дело сделано. Оружие где-то выбрасывает или закапывает. Но потом что-то произошло, и он возвращается. И ему снова нужно оружие?
– Я рассуждаю примерно так же. Но к какому-то выводу прийти не могу. Мы можем предполагать, что он вернулся, чтобы избавиться от Авраама Андерссона. Но в тот момент у него было оружие! Было бы полным безумием думать, что он дважды уезжал и дважды возвращался. Если это он навестил Эрика Юханссона, то, значит, он выбрасывал оружие тоже дважды? Это полная чушь. Мы знаем, что он умеет планировать. Все это указывает на что-то иное. Может быть, он охотится за Эльзой Берггрен? Он допрашивает ее, он хочет узнать, кто убил Авраама Андерссона. И не получает ответа. Потом сшибает тебя с ног и убегает.
– Что будет, если мы зададим себе тот же вопрос, что и он?
– Это как раз то, чем я занимался весь вечер.
Джузеппе хлопнул рукой по одной из наваленных повсюду бесчисленных папок:
– Этот вопрос преследовал меня все время, пока я просматривал материалы, не все, конечно, самые важные. Я даже спрашивал себя, не хотел ли он навести нас на ложный след, добиваясь от Эльзы, кто убил Андерссона, хотя сам же и убил. Но почему он не уезжает? Что он ждет? Какого-то события? Или за кем-то охотится? Тогда – за кем?
– Одно звено отсутствует, – медленно сказал Стефан. – Это какой-то человек. Вопрос только, преступник или новая жертва?
Они замолчали. Стефану было трудно собраться с мыслями. Он хотел помочь Джузеппе, но думал все время о Веронике Молин. К тому же надо было позвонить Елене. Он посмотрел на часы. Уже одиннадцать – она наверняка спит. Но все равно надо позвонить. Он достал телефон.
– Мне надо позвонить домой, – сказал он и вышел из кабинета.
Он встал рядом с чучелом медведя. Мелькнула мысль, что под защитой такого зверя ничего не страшно.
Она еще не спала.
– Я понимаю, что ты болен. Но разве это дает тебе право так со мной обращаться?
– Я работал.
– Ты не работаешь. Ты болен.
– У меня важный разговор с Джузеппе. – И не было времени мне позвонить?
– Я не знал, что уже так поздно.
Она замолчала.
– Нам надо поговорить, – в конце концов сказала Елена. – Но не сейчас. Позже.
– Мне очень тебя не хватает. Честно говоря, я не знаю, что я здесь делаю. Может быть, я просто настолько боюсь этого дня, когда мне надо в больницу, что просто не в состоянии усидеть дома. Я сам не знаю, что со мной, но мне очень тебя не хватает.
– А ты не нашел там другую?
Он похолодел.
– Кого я могу найти?
– Откуда мне знать. Кого-нибудь помоложе.
– Конечно нет.
Он слышал по голосу, что она очень опечалена. Это усиливало чувство вины.
– Я стою рядом с чучелом медведя, – сказал он. – Он передает тебе привет.
Она не ответила.
– Ты тут?
– Я тут. Но мне надо ложиться спать. Позвони мне завтра. И сам постарайся выспаться.
Стефан вернулся в кабинет. Джузеппе склонился над очередной папкой. Стефан налил себе чашку полуостывшего кофе. Наконец, Джузеппе отодвинул папку. Глаза у него были красные, волосы всклокочены.
– Эльза Берггрен, – сказал он, – завтра опять буду с ней говорить. Возьму с собой Эрика. Но спрашивать буду сам – Эрик слишком уж добрый. Мне почему-то даже кажется, что он ее боится.
– Что ты хочешь достичь этим разговором?
– Ясности. Что-то она утаивает.
Джузеппе встал и потянулся.
– Боулинг, – сказал он. – Попрошу Эрика поставить этот вопрос на совете коммуны – нельзя ли организовать небольшой боулинг-клуб. Только для приезжих полицейских.
Он посерьезнел.
– А что бы ты спросил у Эльзы Берггрен? Ты, по-моему, уже так же завяз в этом расследовании, как и я.
Стефан долго молчал. Должно быть, с минуту.
– Я бы попытался выяснить, знала ли она, что у Эрика дома хранится оружие.
– Это, конечно, мысль, – сказал Джузеппе. – Мы ищем для этой ведьмы место на нашей картинке. Надеюсь, оно в конце концов найдется.
Зазвонил телефон на столе. Джузеппе поднял трубку. Он послушал немного, сел и пододвинул к себе блокнот. Стефан подал ему упавшую на пол ручку. Джузеппе кивнул и поглядел на часы.
– Мы едем, – сказал он и положил трубку.
По его лицу было видно, что случилось что-то серьезное.
– Рундстрём, – сказал Джузеппе. – Двадцать минут назад машина на высокой скорости миновала заграждение. Чуть не сбила полицейских.
Он подошел к карте и нашел место, о котором шла речь, – перекресток к югу от Фюнесдалена. Стефан прикинул в уме расстояние – от дачи Фростенгрена до этого перекрестка было около двадцати километров.
– Темно-синий легковой автомобиль, может быть «Гольф». В машине был один мужчина, по виду напоминает описание. Но полицейские ничего не успели толком разглядеть. Значит, наш орел прорвал заграждение и летит сюда. – Он снова поглядел на часы. – Если он едет быстро, то через два часа будет здесь.
Стефан посмотрел на карту.
– Он, скорее всего, свернет вот тут, – показал он на съезд на Свег.
– Как раз сейчас все дорожные патрули переводят из Фюнесдалена на другие точки. То есть у него за спиной вырастает стена. Только здесь, у нас, никто ничего не охраняет.
Он взял трубку.
– Надеюсь, Эрик еще не заснул.
Он поговорил с Эриком – они обсуждали, где поставить патрули.
Джузеппе положил трубку и покачал головой.
– Эрик молодец, – сказал он. – Он только что выпил снотворное, но собирается сунуть два пальца в рот. Он и в самом деле хочет взять этого типа. И не только потому, что тот, возможно, спер его оружие.
– Этого не может быть, – сказал Стефан. – Что же, по-твоему, Херейра приехал сюда, взломал дом Юханссона, взял оружие и потом опять вернулся в горы?
– По-хорошему, вообще ничего этого не может быть. Но что же, нам теперь надо думать еще о ком-то третьем, кто замешан во всей этой истории?
Джузеппе прервался на полуслове.
– А может быть, – задумчиво сказал он. – И что все это значит?
– Понятия не имею.
– Кто бы ни был в этом автомобиле, не исключено; что оружие у него. И он может в любой момент пустить его в ход. Мы положим колючку. В случае, если он начнет стрельбу, – улыбнулся Джузеппе, – будем держаться на безопасном расстоянии.
Потом он опять заговорил серьезно:
– Ты полицейский. А у нас очень не хватает людей. Поедешь со мной?
– Да.
– Эрик захватит оружие для тебя. – Джузеппе скорчил забавную мину. – У него еще остался пистолетик, правда, я не уверен, оформлен ли он по правилам. Лежит в подвале. А еще служебный пистолет.
Опять зазвонил телефон – снова Рундстрём. Джузеппе слушал, не задавая вопросов.
– Машина угнана, – сказал он, положив трубку. – Это и в самом деле «Гольф». На заправке в Фюнесдалене. Шофер грузовика видел, как ее угоняли. Рундстрём говорит, что это один из партнеров Эрика по покеру.
Они заспешили. Джузеппе стряхнул на пол несколько папок, лежавших на его куртке.
– Эрик захватит еще двоих – весь полицейский штат Свега. Нельзя сказать, что мы представляем собой внушительную силу. Но этот-то «Гольф» неужели мы не сможем остановить?
Через четверть часа они выставили патруль к северо-западу от Свега. Они ждали. Вокруг шумел лес. Джузеппе тихо разговаривал с Эриком Юханссоном. Остальные маячили, как тени, по обе стороны дороги.
Фары полицейских машин ярко светили в темноте.

30

Машина, которую они ждали, так и не появилась.
Зато проехало пять других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53