.. Вот и я нет…).
Дома сияли свежевымытыми стеклами: приближался какой-то городской праздник, и хозяйки расстарались на славу, кое-где даже украсив несколько вычурные и тяжеловесные, на мой взгляд, перила балконов яркими лентами и живыми цветами. Дворники, закончив утренний «моцион» с метлой, теперь умиротворенно сидели на лавочках и со злорадной ухмылкой на лицах наблюдали, как спешащие горожане поскальзываются на свежевымытой брусчатке. Я, прошедшая мимо на высоченных (по местным меркам: в Варильфийте на такое даже внимания бы не обратили) каблуках и даже ни разу не подвернувшая ногу, удостоилась уничижительного взгляда и презрительного плевка семечной шелухой вослед.
Улица резко разошлась, раздвинулась и мягко перетекла в центральную площадь, главным украшением которой служил, разумеется, огромный фонтан. Ей-ей, из десяти городов на этой Ветке девять имеют на главной площади фонтан! Похоже, на большее у людей фантазии не хватает…
Заметив скромно притулившуюся в уголке «Тайну луготравья» и с трудом, но все же признав в ней лавку знахаря, я отложила осмотр фонтана на потом. Тем паче что «гулять по городу» мне, похоже, предстояло еще долго…
За тяжелой дверью меня встретили сумрак и… вонь. Не скажу, чтобы последнее было так уж нехарактерно для подобных заведений, но эта вонь являла собой нечто совершенно непостижимое.
Каждая лавка при создании профессионального ореола таинственности, как правило, выбирает один-два «ведущих» аромата. Лавочник, приходя на работу, просто сжигает веточку того или иного растения (его может в итоге даже не оказаться в составе ни одного рецепта) – и божественный (кстати, как ни странно, многие полагают, что чем отвратительнее зелье на вкус и запах – тем действенней) аромат на весь день обеспечен. Ибо, что бы вам кто ни говорил, но в самой лавке ни один знахарь не станет готовить зелья: нужны определенные условия, утварь. Здесь их только продают, причем в плотно закупоренных баночках, изначально исключающих возможность распространения запаха (хотя бы потому, что для многих противоядий соприкосновение с воздухом губительно). А знахарская лавка, где ничем «эдаким» не пахнет, изначально вызывает подозрения у покупателей, не посвященных в подоплеку трудов травника, вот и выкручиваются торговцы, как могут.
В этой же комнате пахло так, словно здесь сожгли не одну-единственную веточку, а целый веник!
Впрочем, у факта было очень простое объяснение: стоило только перефокусировать глаза на «кошачий» взгляд, – сразу стало видно, что в одном помещении собрались сразу несколько травников, работающих в условиях жесткой конкуренции: постоянном присмотре за собственными снадобьями и непрекращающимися попытками плюнуть в ступку соседа.
При виде меня тетка лет этак пятидесяти с явным сожалением оторвалась от вышеупомянутого занятия и подхватила потенциальную клиентку под локоток, жарко зашептав на ухо:
– Чего, милка, хотела? Хошь, приворотное зелье продам – самое что ни на есть действенное?! Ей-Хранящие, я с ним всю жизнь не меньше чем с тремя мужиками крутила!
– Нет, спасибо, сама как-то справляюсь. – Я аккуратно вытащила руку из цепких клешней торговки, скривившись при упоминании о Хранящих, как королевский отравитель при виде мясницкого топора.
Тетка, не растерявшись, суетливо забежала за свой прилавок и, достав чуть ли не из кармана баночку крайне сомнительного вида, стала совать ее мне под нос:
– А вот, смотри, отличное средство от запора!
Банка пахла позапозапозапозапозапрошлогодним сеном. Причем однажды пожеванным буренкой, но выплюнутым, ибо оно не соответствовало по вкусовым качествам еде. По крайней мере, некую корову это средство от запора однажды спасло…
– Нет, спасибо!
– Ну так глянь вот это! – Очередной бутылек, выхваченный из-под полы, радовал паутиной на крышке и подозрительным болотно-коричневым цветом содержимого. – Все морщины враз разгладишь, будто утюгом по ткани!
Я, содрогнувшись от садистского сравнения и праведного возмущения (в свои восемьдесят два я искренне считала, что в подобных вещах не нуждаюсь!), хищно прищурилась, перегнувшись через прилавок, наклонилась прямо к огромному уху торговки (от волос пахло дешевыми, значительно разбавленными духами), ехидно прошептала:
– А что, неужели оно такое дорогое, что вы даже саму себя не в силах им побаловать? Или вы уже безнадежны?
И, не дожидаясь, пока разевающая рот от переполнявшего ее гнева торговка придумает что-нибудь в ответ, отошла от прилавка.
Заспиртованные в стеклянных банках змеи меня не впечатлили, весьма посредственные чучела ворон с запыленными крыльями и повыдерганными перьями – тоже. Одним словом, обычная лавка. Но неужели здесь нет ни одного настоящего травника?
Есть. Причем не просто травник, а Слышащий. Вот его-то мне и надо.
Старичок в дальнем углу комнаты удивленно поднял карие глаза, когда я подошла и негромко хмыкнула над его плечом.
– Вам что-то угодно?
– Угодно, – улыбнулась я, чуть наклонив голову и пристально разглядывая выставленные на покрытом чистым отрезом хлопка столе бутылочки. – Настойку женьшеня, толченый корень белоцвета и листья ринницы.
Слышащий внимательно присмотрелся к странной покупательнице и вдруг сказал:
– Вам лучше обратиться к кому-нибудь из них, – широкий жест в сторону конкурентов. – Мои цены на порядок выше.
– Знаю. И верю, что ваши травы того стоят. – Искра, проскочившая между выбивающими дробь по столу пальцами, наконец-то прояснила травнику, кто перед ним и почему этот кто-то готов заплатить столько, сколько потребуется, чтобы заполучить настоящие травы, а не перетертую в пыль траву.
Травник улыбнулся, в глазах промелькнула хитринка:
– Так что вы хотели? Повторите, пожалуйста…
– Женьшень на спирту, корень белоцвета и ринницу, – послушно напомнила я.
Травник отошел, завозился с мешочками:
– А женьшень вам не подскажете для чего?
– Подскажу, – усмехнулась я. – Иммунитет повышать.
– ВАМ? – удивленно вскинул глаза травник. И тут же смущенно пояснил: – В смысле, что некоторые особенности организма, как я слышал… и вы еще так молоды…
– Зато здоровье ни к йыру, – пожала плечами я. – Да и потом, с нашей сквирьфовой работой год за два считать надо!
– Ясно, – улыбнулся травник, возвращаясь к прилавку с двумя бутылочками темного стекла и парой мешочков. – В дополнение к женьшеню для таких целей могу посоветовать экстракт релови.
– Давайте, – кивнула я.
– Итак, сколько же трав вам нужно?
– Мм… Пожалуй, лот 1 лот – 12,8 г.

белоцвета и пару золотников 1 золотник – 4,266 г.

ринницы, – решилась я.
– Хорошо, – флегматично кивнул Слышащий, отмеряя на весах чуточку больше того и другого… – Еще что-нибудь?
– Нет, спасибо. Сколько с меня?
– Три сантэра…
Я с сомнением оглядела настойки и травы: редкий, цветущий только неделю в году, белоцвет, дорогущую ринницу… И молча, словно в порядке вещей, выложила на стол семь монет. Его «конкуренты» с меня за труху больше бы содрали…
Молчаливый договор завершился: травник убрал деньги со стола, открыто пододвинув к моим покупкам небольшую баночку с плотно притертой крышкой. Поднял глаза, пробежался по моей одежде, широкому каменному браслету, перехватившему запястье и усмехнулся:
– Янтарь… К лицу ли горечь мудрости столь молодой девушке?
Я невесело усмехнулась и наклонилась близко-близко к его лицу:
– Те, кто так решил, умерли еще во младенчестве. Спасибо.
– Помоги вам Хранящие, – привычно благословил на прощание старик.
– Да уж постараюсь! – пробурчала я себе под нос.
Сгребла в кошель на поясе все покупки и, благодарно кивнув, вышла.

Фонтан – это удивительное произведение искусства!
За свою недолгую жизнь я успела перевидать никак не меньше сотни фонтанов! От конусообразных нагромождений камней под самое небо, между которыми брызжут струйки, расцвечивающие все вокруг сотнями маленьких радуг, до миниатюрных эльфиек, льющих неиссякающий поток воды из маленького (но, по логике архитекторов, бездонного) кувшинчика. От прямых струй, взрывающих темную зеркальную поверхность, до шутих, обливающих тебя в самый неподходящий момент водой, взявшейся просто из-под земли! От добрых чародеек (ха-ха и еще раз хи!), одаривающих живительной влагой всех страждущих, до совсем уж непристойных плюющихся русалок и мальчиков, исторгающих воду из самых неподходящих мест.
Фонтаны – это место бурной общественной жизни! У фонтанов ругаются насмерть и мирятся навсегда, встречают любовь всей жизни и расстаются навек, женятся и разводятся, приносят кровные клятвы друзья и расплевываются враги, пишут величайшие произведения века и топятся, но чуть позже, когда «век» пресловутые произведения не оценит (потом потомки найдут, прочитают и зальются слезами раскаяния), прощают великие обиды и вынашивают планы жестокой мести, разжигают конфликты кровопролитных войн и заключают мирные договоры, разрабатывают планы государственных переворотов и просто пускают по воде бумажные кораблики!
В книгах фонтаны также занимают центральное место! У фонтанов встречаются главный герой с главной героиней (он ее спасает, или она его топит…), у фонтанов они впервые ссорятся (т. к. она вовсе не тонула, а он хотел еще пожить), у фонтанов же мирятся (иначе дальнейшее повествование зайдет в тупик), у фонтанов нас настигает кульминация произведения (придумайте сами, в меру своей распущенности), и там же, не отходя далеко, секут в капусту главных злодеев (а чего бегать-то?!).
Но, как бы избито это ни звучало, я сидела на бортике фонтана.
Фонтан откровенно не поражал воображения: в центре бассейна с небольшого, в пядь с кувырком Пядь с кувырком – 27 см.

высотой, возвышения стекала тоненькая струйка, поблескивающая на солнце. Единственное, чем мог похвастаться фонтан, – это непривычная, никак не меньше косой сажени, глубина (видимо, чтобы топиться было сподручнее) и кристальная чистота воды. Правда, я подозревала, что второе – явление временное и продержится в лучшем случае до окончания праздника.
Рыбок не было, лягушек, впрочем, тоже. На дне темнели, вспыхивая металлическим отсветом на солнце, монетки. Серебро и медь – золота, видимо, горожане жалели. А если…
«Ты что, с ума сошла?!!»
А почему бы и нет? Я же теперь богатая! Ингра как-никак!
«Транжирка ты, а не ингра!»
Ну и ладно!
«Ну зачем тебе это надо?» – горестно всхлипнул разум, осознав, что отговорить от дурацкой затеи меня уже не удастся.
Не знаю! Но если я стану каждый раз задумываться и делать только то, что «надо», то перестану быть ведьмой!
«А так ты будешь глупой ведьмой!»
Умных ведьм не бывает!
«Это камень в мой огород?!!»
Ыгы.
И не дожидаясь, пока он придумает достойный ответ, я бросила в воду радостно сверкнувшую золотом монету. Фонтан благодарно булькнул, монетки чуть слышно звякнули, принимая новенькую в свои ряды.
«Дура ты!» – обиженно решил разум. И ушел. «Навсегда». То есть до следующего самого неподходящего момента.
– Не помешаю? – Я, вздрогнув, резко повернула голову влево и обнаружила вчерашнего мага, непринужденно усевшегося рядом на бортик.
– Ты что, с ума сошел?! Так подкрадываться?!!
Он усмехнулся кончиками губ:
– Что ты, я и не пытался!
Ах вот мы какие?! Отлично, сам напросился!
Я медленно скрестила руки на груди, ехидно улыбнулась и, издеваясь, протянула:
– А что ж ты так рано? Небось все ноги переломал в спешке?
Тот, признавая поражение, развел руками:
– До ног дело не дошло. Тебя не так просто найти.
– С чего бы это? – искренне удивилась я.
– Ты – ведьма, – просто пояснил маг. И значительно добавил: – Причем Настоящая ведьма.
Я напряглась, вглядываясь в спокойные, кристально честные глаза.
– Откуда тебе это известно?
– Давай не будем настаивать на раскрытии маленьких секретов, – улыбнулся он.
Я, прикусив губу, отвернулась. Посидела, отстукивая пальцами на мраморном бортике похоронный марш, и, устав ждать неизвестного, раздраженно спросила:
– У тебя, кажется, был ко мне разговор?
Он, будто уже успел забыть обо мне, сосредоточенно разглядывал небо, исполосованное высокими слоистыми облаками.
– А? Что? Прости, я не расслышал…
– Разговор, – терпеливо повторила я.
– Ах да! Я хотел рассказать тебе все, что тебя интересует относительно шайки Вирда и ее планов.
– Да ну? С чего бы? – непонимающе нахмурилась я. Несмотря на всю самоуверенность, мне слабо верилось, что такие вещи подносятся на блюдечке за красивые глазки. Даже за очень красивые глазки.
– Разве важно с чего? – улыбнулся он. – Давай я расскажу, что сочту важным, а ты потом спросишь о том, что я забуду.
Я пораженно молчала, а маг, не дождавшись ответа, невозмутимо продолжил:
– Шайка Вирда сформировалась пять лет назад. Они называют себя «кулаки» и соперничают с «ножами» – с ними-то как раз и была драка вчера вечером. Впрочем, не так давно, насколько я знаю, «ножи» и «кулаки» хотели объединиться, но что-то там не склеилось. Наверное, главари не сговорились или еще что. За пять лет «кулаки» успели многое: они возвысились над всеми остальными разбойничьими шайками, промышляющими по городу, и теперь им приходится постоянно отстаивать свое право на пальмовую ветвь первенства. С чем пока успешно справляются. Примерно полгода назад они решили выйти на более высокий уровень противозаконных работ, но для этого им понадобился «свой» человек в министерстве. Чтобы покрывать, доносить и защищать при случае. Выбор был невелик: все, кроме министра финансов, готовили себе преемника, и, если бы с ними даже что-то случилось, тот занял бы освободившееся место. Есть подозрение, что именно министр финансов выбран и еще по некоторым причинам, но о непроверенных фактах я лучше умолчу. А теперь можешь спрашивать.
На кой йыр это тебе понадобилось?!
«Только попробуй спросить такую ерунду, когда тебе готовы выдать любую государственную тайну!» – грозно возопил ушедший навсегда пять минут назад глас разума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62