Вопреки обыкновению, не ударившись головой о прикроватную тумбочку.
В жизни явно происходило что-то удивительное…

Я в который раз приподнялась на локте и взбила подушку. Откинула одеяло, открыла окно. Дело было, конечно, не в подушке и даже не в духоте. Сон не шел совсем по другой причине: в голове царил полный кавардак.
Эмоции бушующим морем разбивались о камни Логики, кольчужным кружевом отступаясь от берега Необходимости.
Разговор в таверне, при всей своей ясности, не дал никакой конкретики: собираются ли они в конечном итоге убить и Кидранна, как дядю? Если собираются – то когда? И каким образом? Собственно, когда и каким образом они собираются убить дядю, я тоже толком не знала, но Кидранн интересовал с более насущной точки зрения. Ибо есть правило магов: если притворяешься профессионалом в чужой области, то будь добр работать не хуже, чем тот профессионал! Иначе могут пострадать те, кто страдать не должен.
Итак, ведьма, пойдем с самого начала.
Дядя Кидранна – Ликарт – министр финансов. И он кое-кому очень сильно мешает. Мешает протолкнуть на свое место нужного кодле В ведьминском лексиконе – банда преступников.

человека. Зачем кодле свой человек в кресле министра финансов? Едва ли они так уж хотят порушить на кворр всю денежную систему Версара. Им, скорее всего, просто нужен любой свой человек в министерстве. А то, что выбор пал именно на министра финансов… Может, по жребию, а может – его оказалось проще всего достать. Неважно.
Засаду, скорее всего, готовят в то время, которое указал им Кидранн: через пять дней в полдень. Что ж, по крайней мере, время у меня еще есть. Если его использовать по полной программе, а не про… водить в никчемных терзаниях, как я иногда делаю.
Теперь – о самом Кирне. Он, судя по разговору бандитов, невинен как овечка и понятия не имеет, что пилит сук, на котором сидит. Но, во-первых, не мешало бы это проверить, ибо даже члены одной и той же банды далеко не всегда знают, что на уме другого. Очень не хотелось бы пытаться защищать (в глазах дяди, разумеется, от остальных защищать придется вне зависимости от того, хочется или нет) того, кто этого не стоит. Да и к тому же какая из него бедная овечка вообще?! Пусть даже он не знает, против кого конкретно замышляют бандиты, но о том, что ничего хорошего они замышлять не могут, он догадывается при любом раскладе!!! Это что же получается: против дяди – нельзя, а против короля – пожалуйста?!! Не пойдет!
И – главный вопрос на повестке дня (скорее – ночи)! Как меня угораздило во все это встрянуть?!
Хотя… Если взять желание вляпаться в приключения, да умножить на зашкаливающую степень вредности судьбы, да прибавить произведение таланта влипать во все неприятности без разбору на крайне неудачное положение звезд…
Брр… Совсем я запуталась.
«Ну так, может, ляжешь спать?» – подкинул здравую идейку разум (впрочем, это и есть его обязанность – здравые идеи подкидывать. Я ему за это деньги плачу! Ой, тьфу ты… В смысле глюкозой кормлю во вред фигуре!).
Ага, вот только усну ли? Ни кворра понять не могу! То все виноватые, то все правые!
«А может, все-таки плюнешь на это, а?» – безнадежно спросил тот.
Плюну! – вдруг согласилась я. И тут же уточнила: – До утра!
«Хоть так… – убито вздохнул разум. – А то я уж думал, ты меня до рассвета насиловать будешь!»
Цыц, лентяй!
«На себя бы посмотрела!»
И посмотрю! Где зеркало?! Куда ты задевал зеркало?!! М-да… Ну подумаешь, замученная ведьма с кругами под глазами и красной от недосыпа радужкой…
«Плохо, видать, смотрела! – язвительно отозвался голос. – Спать ложись давай!»
Лягу… Но с одним условием!
«Каким?» – подозрительно насупился он.
Колыбельную спой!
«Чего-о-о-о-о-о-о-о?»
Мм… Неплохо. Только «о» надо напевней тянуть…

Солнце лениво мазнуло по векам хвостатым рассветным лучом, окончательно отгоняя и без того тревожный сон. Снились какие-то лабиринты, лабиринты, лабиринты… Подсознание явно не хотело давать даже короткой передышки замученному уму.
Настроение было преотвратное. Началось оно с крысы у ножки кровати, ледяной воды в умывальнике, невесть куда запропастившейся сережки и продолжалось в течение всего утра, достигнув апогея на завтраке.
Чем Ленна решила «порадовать» нас на этот раз, я даже и угадать-то не смогла.
Однако один вид этого блюда вызвал у меня такие красочные воспоминания о как-то раз сваренной по дурости кукурузной каше (есть оную потом отказались даже самые голодные поросята), что острые приступы тошноты пресекли даже малейшую теоретическую возможность угостить ЭТИМ мой желудок. Желудок же, согласный с тошнотой, свернулся тяжелым клубком и испуганно молчал, не решаясь даже вякнуть, тонко намекая на отсутствие в нем пищи вот уже вторые сутки. А учитывая, что вино я при этом пила уже два раза, причем не самого лучшего качества…
– Предлагаю пойти в какой-нибудь трактир… – поморщившись, произнес Кирн.
– Согласна, – подавленно кивнула я, вставая и спеша как можно быстрее вылететь из столовой.

Даждень – второй осенний месяц – только-только начинался, и солнце отдавало мягко-бархатистые лучики тепла, не выжаривая мостовую. Я быстро шла по каменной отмостке какого-то административного здания, то и дело вжимаясь в стенку, и чувствовала себя сопливой двадцатилетней девчонкой. Потому что уже к тридцати я научилась на вполне удобоваримом, по мнению Ильянты, уровне (то есть в совершенстве) считывать мысли людей. И с тех пор мне ни разу не приходилось следить за объектом в глупой надежде, что он как-то выдаст, кто он такой и чего он хочет!
Но, увы, у главаря вчерашней банды в кармане или сумке находилось какое-то электрическое приспособление, что отшибало все мои магические способности. Я ему даже магическую подножку поставить не могла! Разумеется, пыталась, – надо же мне хоть как-то проявить лучшие качества своего противнейшего характера!
Вот за это я и не люблю «смешанные» миры. Нет, лучше напрямик: или магия – или наука. Одно другому мешает, и даже очень сильно (например, от меня в Миденме Миденма – одна из северных Веток, где отсутствует магия, но зато бурно развивается агрессивная наука. Напрямую не ссылаясь, автор имеет в виду Землю.

телевизоры рябят).
Пока же приходилось незаметно идти следом и запоминать маршрут.
Главаря я увидела совершенно случайно, выходя из трактира с Кирном. И тут же, не давая никаких объяснений, рванулась следом, крикнув последнему, чтобы шел домой. Тот кивнул и тут же чуть не загремел на дорогу, запнувшись о несуществующий, по моему мнению, камень. Пришлось одаривать его очередным заклинанием удачливости (что я при этом в душе сказала, думаю, писать не стоит) и мчаться следом за главарем, уже успевшим к тому времени отойти на весьма и весьма приличное расстояние.
Пока объект вел себя абсолютно спокойно и свободно: шел не спеша, ни от кого не скрываясь, несколько раз покупал у прилавков разные мелочи. Словом, обычный, ни в чем не повинный горожанин.
Но ведьминская зрительная память (специально развиваемая десять лет в Храме) подвести не могла. Значит, оставалось следить и надеяться, что чем-нибудь он себя выдаст. За это, кстати, не слишком люблю города: будь мы в деревне – я бы уже отловила ближайшего мальчишку за рукав или угостила пивком завсегдатая корчмы, и все нужные и ненужные (вторых, к сожалению, как правило, бывает больше) сведения были бы у меня в руках. В городе, даже небольшом и численностью населения, мало отличающейся от села, такой номер не пройдет: у людей совершенно другой склад ума. Так что в лучшем случае мне покрутят у виска (хорошо, если своего, а не моего), а в худшем начнут подозрительно выяснять, на кого я работаю и в чем хочу их обвинить. Одним словом, грымт мамрах выырз!!! Правда, это три слова…
Главарь тем временем вольготно расположился в небольшом трактире со столами на открытом воздухе, потягивая прохладное, судя по запотевшей кружке, пиво. Мне же оставалось только ругаться вполголоса и упрямо изображать горожанку, живо заинтересовавшуюся ирисами, невесть откуда взявшимися на клумбе перед кафе.
К объекту никто не подходил, но тем не менее он не спешил расплачиваться и выходить, наслаждаясь жизнью и заставляя меня изображать не просто упрямую, но и больную на голову горожанку! Еще немного, и я бы присела на корточки пропалывать клумбу (ибо стоять, согнувшись в три погибели, вот уже десять минут было проблематично), но тут пиво наконец-то кончилось, а сам главарь, кажется, вспомнил о каких-то неотложных делах и заторопился.
С деловитым видом выйдя из-под навеса, он значительно прибавил скорости, направляясь вниз по улице. Люди, заполнившие уже тротуары (видимо, начался обеденный перерыв), с выражением крайнего удивления на лице провожали взглядом девушку, пролетевшую сквозь толпу, как стрела, но при этом никого не толкнувшую, да чего там – даже не задевшую! Вроде и поругаться хочется да и не за что…
Главарь между тем схватил за плечо мальчишку в одежде посыльного и, быстро сказав ему что-то, сунул в руку серебряную монету. Паренек понятливо кивнул, быстро направляясь в мою сторону. Я осторожно отошла на несколько саженей назад и, когда он беспечно поравнялся со мной, цапнула за рукав:
– Торопишься?
– Да… – оторопело откликнулся тот.
– Мм… Может, окажешь мне кое-какую услугу?
Мальчишка быстро окинул взглядом длинное бежевое платье с длинными же, расширяющимися книзу рукавами, перехваченными на запястьях тяжелыми браслетами, уложенные узлом волосы и золотистый пояс, обнимающий тонкую талию (учитывая вынужденное голодание, последнее мне не стоило никаких усилий!), и, придя к выводу, что у горожанки есть деньги, осторожно заметил:
– Я освобожусь минут через двадцать: мне необходимо передать одно сообщение, а потом я полностью в вашем распоряжении!
Я насмешливо хмыкнула: все-таки иногда вид благопристойной горожанки играет на руку.
– Нет, уважаемый, боюсь, ваша помощь мне нужна будет именно сейчас. Это не займет много времени: вы всего лишь ответите на пару вопросов. И заплачу куда больше того господина, – торопливо добавила я, заметив, что он собирается возразить.
Мальчишка подумал, закрыл открывшийся было рот, решаясь:
– Ну… Раз недолго – хорошо, спрашивайте.
Я легко прокрутила в пальцах блеснувшую золотом монету, и мальчишка невольно отшатнулся: хотя официально магия в Версаре разрешена, чародейки здесь встречаются не так уж часто (многие заклятия из-за помех работают не так, как надо. Да и вообще, мы предпочитаем, чтобы на нас смотрели как на тринадцатое чудо Древа, а не как на низкопробный заменитель науки). Не удивлюсь, если он с магией вообще в первый раз в жизни столкнулся.
– Что тебе сказал вон тот господин? – резко спросила я, прищурив глаза, и кивнула головой в сторону давно уже скрывшегося из виду главаря.
Мальчишка судорожно сглотнул:
– Но… госпожа, это не разглашается…
– Да ну? – насмешливо приподняла бровь «госпожа», вкладывая в его вспотевшую ладонь сантэр и тут же материализуя еще один.
Мальчишка побледнел. В детской душе отчаянно боролись жадность и чувство долга. В конце концов, никто ведь не узнает, он спокойно отнесет донесение, а эта девушка… Да какое, собственно, ему дело, что ей надо? А два сантэра – это практически недельный заработок!
– Хорошо, – решился он, тут же получив обещанную монету. – Этот господин сказал: «Лети на Тройскую улицу, дом семь, и скажи некоему Кидранну, что Вирд передает ему новое место встречи: таверна „Морская дьяволица“, потому что подозревает, что на старом их уже кто-то отследил», – и все! Честное слово, он больше ничего не говорил!
Я задумчиво хмыкнула и отпустила его движением руки. Парень полетел, как перепуганный заяц.
Итак, Вирд.
Что мне дает имя? Фактически ничего. Особенно учитывая, что я даже не знаю, насколько оно распространено на этой Ветке. А вдруг вообще поддельное?
Можно, конечно, расспросить дядюшку Кирна, не знает ли он кого-нибудь, носящего это имя, но слишком уж гипотетична эта ниточка. И маловероятно, что за нее я распутаю весь клубок.
Похоже, утро прошло зря. Разве что город немного узнала.
И, плюнув ушедшему Вирду вослед, я пошла домой.

Оставшаяся часть дня прошла невыносимо скучно: Кирн маялся дурью в доме, где любые его повреждения не заходили дальше ушибов (от особо сильных его страховало заклятие, а на слабые я уже перестала обращать внимание), и ждал вечера. Я же от нечего делать перебрала сумки с зельями и одеждой, вымыла волосы (ибо от вчерашней помывки остались только нецензурные воспоминания) и переоделась с учетом вечерней вылазки. Вечерами уже было холодно, так что утреннее платье дополнили мягкие полусапожки на извечных шпильках и шерстяная шаль на плечи, прихваченная у шеи аметистовой брошью, позволявшей практически без усилий создавать любые иллюзии.
Часов в шесть по дому разлился подозрительный запах несъедобной пищи…
Желудок жалобно взвыл, напоминая о моей святой обязанности закидывать в него что-нибудь хотя бы иногда, и я решила, что в понятие «ограждение материального тела от любых повреждений» входит и ограждение от голодной смерти. И пошла на кухню.
Выгнала ничуть не расстроившуюся от этого Ленну, с брезгливой гримасой на лице выбросила в ведро то, чем она собиралась отравить нас, даже не удосужившись разглядеть, что представлял собой очередной кулинарный шедевр, и с решительным видом упаковалась в передник.
Картошка нашлась в корзине под кухонным столом, нож – наполке для утвари, а больше мне пока ничего надо не было, так что работа закипела.
Через пятнадцать минут на железном листе, припудренная пряностями, кокетливо возлежала вычищенная и порезанная на пластинки картошка, а я, отправив это чудо в духовку, металась по кухне в поисках чего-нибудь мясного. Не нашла, так что пришлось искать по всему дому Ленну (желудок громко вопил, что если я, в жадности помчавшись за мясом, сожгу картошку, то он мне этого не простит), пять минут объяснять ей, чего я от нее хочу, чтобы в итоге услышать удивленное:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62