Если в ней найдут мышьяк, то для решения вопро
са о том, мог ли он попасть оттуда в труп, важное значение имеют состояние
гроба и возможность соприкосновения трупа с землей, а также величина бля
шек мышьяка, появляющихся в воде химического исследования земли и орган
ов покойника. Если бляшка, осевшая из почвы, большая, а осевшая из трупа Ц
маленькая, то нельзя исключить возможность проникновения мышьяка из зе
мли в труп. Только учет всех обстоятельств, а не одних лишь данных химичес
кого исследования может обеспечить успех. Таково было состояние токсик
ологии, когда 16 января 1840 г. следственный судья Моран в Ле Гландье поручил в
рачам обнаружить тот мышьяк, от которого два дня назад скончался Шарль Л
афарж. Настал час, когда изобретению Марша суждено было достичь мировой
славы, а токсикологии оказаться в центре внимания мировой общественнос
ти.

3

Первый акт драмы Лафарж: врач
и и химики из Брива ищут яд в теле покойного. Арест Мари Лафарж. Процесс в Т
юлле. Второй акт: мэтр Пайе доказал, что эксперты не знают о существовании
аппарата Марша. Новое исследование на яд, проведенное химиками из Лиможа
. Аппарат Марша дает отрицательный результат. Третий акт: обвинитель Дек
у требует проведения совместного исследования тела умершего врачами и
химиками из Брива и Лиможа. Торжество «лафаржистов». Вызов Орфила из Пар
ижа. Орфила обнаруживает яд. Не попал ли мышьяк в тело покойного из кладби
щенской земли? Вынесение обвинительного приговора Мари Лафарж. Достове
рна ли токсикология?

Не много сообщают хроники об обстоятельствах, при которых доктора Д'Альб
ей, Массена, Барду, Лафос и Леспинас приступили в Бриве к поискам яда. Но до
клад, который они передали следственному судье 22 января 1840 г., освещает эту
историю следующим образом.
Доктора ограничились тем, что изъяли из трупа Лафаржа желудок и перевяза
ли его затем с обоих концов толстым шнуром, чтобы не вытекло содержимое. П
осле этого останки покойного были захоронены на Рэйнакском кладбище. Кр
оме желудка, врачи исследовали и те вещества, которые следственный судья
Моран изъял в Ле Гландье. Хотя с 1836 г. прошло четыре года, весть об изобретен
ии Джеймса Марша еще не достигла французской провинции. Все, что почтенн
ым докторам удалось найти в нескольких старых книгах, где речь шла о выяв
лении мышьяка, сводились к описанию методов, в основном предложенных мно
го десятилетий назад Ханеманом и Розе.
При добавлении в молоко со взбитыми яйцами, в постный суп и сладкую воду р
аствора сероводорода образовывался крупный желтый осадок, который рас
творялся в аммиаке. Следовательно, решили врачи, здесь содержится значит
ельное количество мышьяка. Что касается рвотной массы покойника, то она
при добавлении сероводорода приобрела легкую желтую окраску. Из этого б
ыл сделан вывод, что количество мышьяка в ней слишком незначительно, что
бы его можно было обнаружить. Часть содержимого желудка и часть измельче
нного желудка врачи Массена и Леспинас обработали азотной кислотой, доб
авили раствор сероводорода и получили известный уже нам желтый осадок. Э
тот осадок они поместили вместе с углем в пробирку и стали ее нагревать.

Доклад врачей об этом эксперименте заканчивался словами: «…произошел в
зрыв, ибо по неосмотрительности пробирка была герметически закупорена,
и мы не смогли поэтому получить никакого результата.» Тем не менее они ут
верждали, что содержавшаяся в желудке жидкость и сам желудок «показывал
и мышьяковистую кислоту» и что «смерть Шарля Лафаржа наступила в резуль
тате отравления мышьяковистой кислотой». Проверка ядовитой пасты прот
ив крыс и мышьяка, спрятанного садовником Альфредом, принесла сюрприз. В
обоих случаях вообще не было обнаружено никакого мышьяка; вместо него бы
л тоже белый, но безвредный порошок каустической соды.
У следственного судьи было уже столько оснований подозревать Мари Лафа
рж, что доклад врачей лишь еще больше убедил его в ее вине. Особое внимание
он обратил на тот факт, что изготовленная Альфредом паста против крыс не
содержала мышьяка. Не следует ли предположить, что Мари Лафарж настоящий
мышьяк использовала для умерщвления своего мужа, а ничего не подозревав
шему садовнику передала для камуфляжа каустическую соду и муку?! Даже ес
ли у Морана еще оставались какие-то сомнения, то 24 января они исчезли полн
остью. В этот день в его руки попала малахитовая шкатулочка, в которой Мар
и Лафарж якобы хранила безвредный порошок гуммиарабикум. Кузина Лафарж
а Эмма после нескольких дней внутренней борьбы с собой решилась передат
ь жандармам шкатулку, которую она в свое время забрала к себе, чтобы защит
ить обожаемую ею Мари. Леспинас раскалил часть содержимого шкатулки на п
ылающих углях. Появился резкий чесночный запах. Это убедило Леспинаса, ч
то в шкатулке хранится мышьяк.
25 января в Ле Гландье прибыли жандармы, арестовали Мари и препроводили ее
вместе со служанкой Клементиной в Бривскую тюрьму. На следующий день все
французские газеты впервые опубликовали обширные сообщения о соверше
нном в Ле Гландье убийстве путем отравления. Приемные родители Мари, исп
олненные ужаса, пригласили одного из ведущих парижских адвокатов того в
ремени мэтра Пайе, поручив ему всеми средствами защитить Мари от казавше
гося им непостижимым обвинения в убийстве.
Но еще до того, как Пайе и его ассистент Бак приступили к работе, произошла
новая неожиданность. Виконт де Леото, прочитав сообщения газет, вспомни
л о краже бриллиантов в его замке. Подозрение, выдвинутое тогда в отношен
ии Мари шефом Сюртэ Алларом, не казалось ему теперь столь уж абсурдным. Он
потребовал обыскать дом в Ле Гландье, а найти там пропавшие бриллианты н
е составило особого труда. Поставленная перед этим фактом Мари Лафарж сн
изошла до признания, что драгоценности хранились у нее. Но, заявила она, ви
контесса де Леото сама вверила ей эти бриллианты для продажи, ибо остро н
уждалась в деньгах, чтобы откупиться от шантажирующего ее тайного любов
ника по имени Клаве. Эта история, как оказалось вскоре, была одной из тех в
ыдумок Мари Лафарж, которые уже давно стали ее второй натурой. И уже во вре
мя приготовлений к процессу по обвинению ее в отравлении своего мужа Мар
и в начале июля предстала перед бривским судом по обвинению в краже. Она т
ак убедительно притворилась безвинно преследуемой, что многие газеты п
риняли ее сторону и обвинили во всем виконтессу де Леото. Суд не поддался
на эти уловки и приговорил Мари за кражу к двум годам тюрьмы. Это событие
Ц по существу второстепенное Ц привело к тому, что дело Лафарж стало из
вестным далеко за границами Франции и задолго до начала процесса об убий
стве, который должен был состояться не в Бриве, а в Тюлле, где все места в го
стиницах этого города и его окрестностей были распроданы. Со всей Европы
съехались журналисты и любопытные, чтобы посмотреть, как будут судить М
ари Лафарж.
3 сентября 1840 г., в нестерпимо жаркий день, рота солдат окружила здание суда,
чтобы сдержать людскую толпу. Те, кого впустили в зал, с любопытством пожи
рали глазами обвиняемую, которая, несмотря на жару, вошла в зал суда во все
м черном, держа в руках флакончик с нюхательной солью. На первый взгляд он
а являла наблюдавшим столь трогательную картину невиновности, что зрит
ели разделились на два лагеря, из которых один был убежден в невиновност
и Мари Лафарж еще до того, как началось слушание дела.
Речь представителя обвинения Деку раскрыла большую драму.
Мотивы, побудившие Мари Лафарж к убийству своего мужа, были для него ясны.
Примитивный человек, который еще в Париже произвел на нее столь отталкив
ающее впечатление, ее муж стал для нее невыносимым бременем, когда она уз
нала истинное положение хозяйственных дел в Ле Гландье. Если ей не хотел
ось всю жизнь прозябать в Ле Гландье и отказаться от всех своих гордых за
мыслов, то она должна была от него освободиться. Уже через несколько дней
после приезда она приступила к подготовке убийства. Она разыгрывала пер
ед Лафаржем и его окружением постепенно растущую к нему любовь, чтобы из
бежать подозрений в будущем. Обоюдное завещание представляло собой ход
конем ради захвата Ле Гландье после смерти Шарля, чтобы сделать из него с
олидное поместье и раздобыть себе затем знатного мужа.
«К счастью, Ц заключил Деку, Ц благодаря развитию химической науки рас
следованию отравлений в самое последнее время была оказана помощь прям
о-таки революционного значения. По всей вероятности, обвиняемая не пред
стала бы перед данным судом, если бы наука удивительным образом не созда
ла возможность устанавливать наличие яда даже там, где до сего дня это дл
я нас исключалось, а именно: в его жертвах, в покойниках». Пришло новое вре
мя, закончил Деку, новая пора в расследовании преступлений. Представител
и этого нового времени Ц врачи из Брива, знающие химию, Ц предстанут пер
ед господами судьями и присяжными и помогут восторжествовать справедл
ивости.
Несмотря на эти слова представителя обвинения, дело Лафарж, вероятно, не
стало бы еще драматической премьерой токсикологии, если бы и тут случай
не сыграл свою роковую роль. Случай же состоял в том, что мэтр Пайе, главны
й защитник Мари, был одновременно и адвокатом Орфила, прозванного к тому
времени в Париже «королем токсикологии».
Пайе очень быстро понял, что против его клиентки имеется много улик, но фа
ктически самая большая опасность состояла в возможности обнаружения я
да в теле Шарля Лафаржа. Если судьи и присяжные удостоверятся в наличии я
да в теле покойного, тогда Мари почти не на что надеяться. Но если бы удало
сь поколебать достоверность доказательств наличия яда, Мари, видимо, был
а бы спасена.
Как только в руках Пайе оказались уточненные данные о химических исслед
ованиях в Бриве, он направился к Орфила за советом. И Орфила дал ему оружие
, применить которое на практике так жаждал теперь Пайе. Орфила было нетру
дно это сделать. Разве невежество и поверхностность врачей из Брива не с
квозили в каждой строке их заключения? Желтый, растворимый в аммиаке оса
док? Орфила продемонстрировал Пайе в своей лаборатории желтые осадки, в
которых не было ни малейшего следа мышьяка. Он показал ему, что даже выпад
ение металлических бляшек в колбах еще ни о чем не говорит, если эти пятна
не подвергнуть дальнейшей проверке на мышьяк. В Бриве колба, как известн
о, взорвалась прежде, чем образовались бляшки мышьяка. Кто же при таких об
стоятельствах решится утверждать, что там был мышьяк? Такое утверждение
считалось бы ересью даже в ту пору, когда знаменитый аппарат Марша еще не
был изобретен. Но ныне, в 1840 г., ничего не знать об аппарате Марша и без его по
мощи пытаться доказать наличие мышьяка было уже просто наглостью. Позже
Орфила в письменной форме изложил свою критику экспертизы, проведенной
в Бриве, и предоставил это свое заключение в распоряжение Пайе. Д'Альбей и
Массена недолго имели возможность наслаждаться вниманием публики, кот
орая не без легкого содрогания впервые узнала о том, как разрезали желуд
ок Лафаржа и «выделяли» из него яд.
Пайе выслушивал их почти с наслаждением. Едва они кончили давать показан
ия, как он вскочил и забросал их, совершенно обескураженных, вопросами. Зн
ают ли они об Орфила? Разумеется, они читали его работы. «Ах, так, Ц вскрича
л Пайе, Ц какие же именно работы? Уж не те ли, что вышли более двадцати лет
назад? А не заметили ли господа врачи, что за это время произошла настояща
я революция? И слышали ли господа хоть раз о Джеймсе Марше, да-да Ц о Джейм
се Марше и его аппарате для обнаружения мышьяка?»
Судьи, присяжные и публика с удивлением взирали, как побледневший Массен
а признался, что фамилия Марша ему неизвестна. И тут Пайе огласил, подчерк
ивая каждое слово, заключение Орфила, в котором врачи из Брива обвинялис
ь в невежестве и небрежности. Пайе потребовал вызвать в Тюлль Орфила.
На какой-то момент воцарилась гнетущая тишина, затем раздались оглушите
льные аплодисменты.
Председатель суда де Барни с большим трудом восстановил порядок. Случил
ось то, о чем ранее говорил обвинитель: проблема научных методов обнаруж
ения яда оказалась в центре всего процесса, правда иначе, чем ожидал сам Д
еку. Бледный от волнения, Деку предложил сделать перерыв в судебном засе
дании. Когда же оно возобновилось, Деку уже овладел собой. У обвинения, зая
вил он, так мало сомнений в вине Мари Лафарж, что оно полностью согласно на
проведение нового химического исследования на основе методов Орфила и
Марша. Но вместе с тем обвинение не считает необходимым беспокоить учено
го из Парижа. Он, Деку, позволил себе вызвать из Лиможа обоих аптекарей Дюб
уа (отца и сына) и химика Дюпюитрена. Все трое готовы немедленно приступит
ь к исследованию по новым методам.
Пайе тщетно протестовал, снова и снова требуя пригласить Орфила, посколь
ку провинция уже в достаточной мере доказала свою несостоятельность. Су
д тем не менее удовлетворил ходатайство обвинителя. Оба Дюбуа и Дюпюитре
н были приглашены, и им было поручено производство новых анализов. «Хоро
шо же, Ц воскликнул Пайе, Ц тогда любопытно было бы узнать, возвратили л
и господа Д'Альбей и Массена хотя бы часть переданного им на исследовани
е материала, как того требует во всех случаях исследований на яд Орфила, ч
тобы оставить возможность для проведения последующих анализов? Вероят
но, они все израсходовали?»
Массена, в котором еще бушевало раздражение из-за понесенного поражения
, возмущенно протестовал против нападок Пайе. Он велел принести в зал суд
а ящик, в котором находились все материалы, как «проверенные», так и «оста
вленные для последующих проверок».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65