Не смотрите на меня так испуганно, я отношусь к армии с большим уважением и умею держать язык за зубами. Как вы учите солдат? Гоняете их до седьмого пота. В результате по крайней мере половина отсеивается. Вопрос такой: можно ли считать, что ваши усилия окупаются?
– Черт побери, да!
– Как вы оцениваете качество своего обучения? Сколько конкретно заданий может выполнить ваш солдат, прежде чем он окажется недееспособен физически и психически? Иными словами, какова его норма уязвимости? Насколько больше или меньше эффективен средний пехотинец, если перед ним поставить те же самые задачи? А ведь солдат РР, кроме всего прочего, теряет какое-то время на обучение и не сразу становится полноценной боевой единицей. Ну, что вы ответите мне на все эти вопросы?
– Аллах его знает…
– И я, – самодовольно объявил Фрауде. – Я изучил статистику и могу утверждать с цифрами в руках, что солдат РР будет эффективен при десяти-двенадцати заданиях, а обычный пехотинец, не прошедший вашу суровую школу, всего при четырех-пяти… Ну что, убедил я вас, что этой проблемой стоит заняться всерьез?
Хедли провел рукой по голове и исподтишка взглянул на ладонь, чтобы убедиться, не начали ли у него от всех этих заумных разговоров выпадать волосы.
– Доктор Фрауде, будь я проклят, если знаю ответы на все эти вопросы. Возможно, нам и впрямь надо уделять больше внимания науке. Но давайте перенесем это на потом, а?
– Конечно, я просто хотел дать вам информацию к размышлению.
Гарвин в безукоризненно белой офицерской форме сидел за длинной изогнутой стойкой в почти пустом баре «Шелбурн», поглядывая на причаленные к берегу яхты, залитые светом заходящего солнца. Он потягивал спиртное, нетерпкое тропическое варево, которое предпочитал всему остальному, и ломал голову над тем, как убить сегодняшний вечер.
На днях Хедли поймал его и спросил, давно ли он ходил в увольнение. Гарвин задумался, пытаясь вспомнить, когда это было, и тогда Хедли велел ему немедленно катиться ко всем чертям, пока он окончательно не прокис.
Ньянгу тоже приветствовал такое начинание начальства и заявил, что, возможно, расскажет Гарвину кое-что интересное, когда тот вернется. Вот так получилось, что Гарвин принарядился и отправился вдоль побережья в Леггет искать приключений на свою голову. Он вспомнил, что давным-давно, когда только что закончил обучение, провел здесь вечер с какой-то певичкой и вляпался в такие неприятности, из которых не знал, как и выбраться.
Кто-то вошел в бар, сел на другом конце стойки и приятным контральто заказал белого вина. Бармен выполнил заказ, Гарвин обернулся… И тихий вечер разлетелся на осколки, словно разбитый бокал.
Спустя мгновение Язифь Куоро тоже узнала его.
– М-м… Привет, – с трудом выдавил он.
– Привет.
Они смотрели друг на друга. Молчание становилось все глубже.
– Спасибо за цветы, – сказала она. – И за то, что спас меня… Нас.
Гарвин попытался придумать что-нибудь умное, но тщетно.
– Пустяки, – в конце концов умудрился произнести он. – С тобой теперь все нормально?
– Просто прекрасно. Меня так долго продержали в больнице только потому, потому что я подцепила какую-то инфекцию.
– Ну да, – Гарвин отчетливо понимал, каким идиотом выглядит, и удивлялся, что стало с его звонким серебряным языком. – Инфекции бывают жутко опасные.
– Ты выглядишь очень мило, – Язифь, по-видимому, тоже соображала не слишком хорошо.
– Спасибо. И ты тоже… Что привело тебя сюда? – это была слабая попытка сделать разговор более содержательным. – Разве вам на Холмы не доставляют все, что нужно?
Язифь внимательно посмотрела на него и сделала вывод, что это не выпад против нее.
– Я жду Лоя. Мы договорились пообедать, – ответила она, – вместе с некоторыми из его редакторов. Они собираются обсудить, как нам вести дела с мусфиями. Я подумала, что это будет, наверно, смертельно скучно, и решила прийти пораньше, чтобы немного подкрепиться.
– Ты, наверно, права. В таком случае тебе нужно выпить то же, что пью я. – Гарвин кивнул официанту и сделал заказ.
Когда спиртное принесли, Язифь пригубила напиток.
– Уф-ф-ф… Гарвин? На этой штуке, похоже, могут летать корабли. Мне, наверно, не стоит этим увлекаться, а то это может кончиться тем, что я буду развлекать собравшихся стриптизом.
– Почему бы и нет? Или, может, чтобы журналисты не заскучали, тебе стоит задать им такой провокационный вопрос: а как, по их мнению, мусфии планируют вести дела с нами?
– Что ты имеешь в виду? Пока вроде бы все идет как надо.
– То же самое сказал человек, добравшись до сорок пятого этажа и не подозревая, что с пятидесятого он свалится.
Язифь оглянулась, никого не увидела и подвинула свой стул к Гарвину.
– По правде говоря, я немного обеспокоена. Лой говорит, что я глупая… Но мусфии всегда занимались горными разработками, и мой отец подозревал, что они хотели бы захватить под свой контроль все шахты С-Камбры.
– Я вовсе не считаю тебя глупой, – сказал Гарвин. – Мне хотелось бы сделать тебе хоть какой-то намек. Но все, что я знаю, – и учти, я ничего не говорил – это что перед своим последним отправлением мусфии заявили, что появятся снова и отнюдь не с дружественными намерениями.
– Однако, вернувшись, они на нас не напали.
– Ну да, просто совершенно случайно оказались здесь в самый подходящий момент. До смерти напугали Редрута и предстали в облике этаких героев. Наверняка они просто где-то выжидали, пока наступит нужное время.
– Что же они собираются делать и когда?
– И снова – не знаю. Но готов поспорить, они опять дожидаются подходящего случая или, может, просто ищут предлог, чтобы перейти к активным действиям.
– И если власть окажется в их руках, то первой, до кого они доберутся, буду я.
– Точнее говоря, твои владения, – согласился Гарвин. – Сама ты для них недостаточно пушистая.
Язифь засмеялась, но тут же испуганно оглянулась, сделав вид, что интересуется закатом. Помолчав, она спросила, не глядя на Гарвина:
– Я скверно обошлась с тобой, правда?
Гарвин некоторое время обдумывал, надо ему быть вежливым или честным, и в конце концов не сказал ничего.
– Все произошло слишком быстро, – продолжала она. – Я хотела убежать, спрятаться, не знала, что делать.
– И вышла замуж за Лоя Куоро, – Гарвин был уже не в состоянии сдерживать свою боль.
Язифь глубоко вздохнула, но не произнесла ни слова, просто резко кивнула. Помолчав, она сказала:
– Знаешь, иногда я жалею…
– Не надо, – внезапно охрипшим голосом перебил ее Гарвин. – Мне и без того нелегко.
Язифь подняла свой стакан и снова поставила его.
– Мне очень жаль, – она поспешно встала и ушла.
Гарвин посмотрел на стакан, который она едва пригубила, и перевел взгляд в сторону выхода.
– Сукин сын, – пробормотал он, непонятно кого имея в виду.
* * *
– Думаю, – осторожно решил прощупать почву доктор Фрауде, – мы могли бы позволить себе стаканчик хереса.
– Чего-чего? – спросила Хо.
– Это сорт старого доброго вина, стаканчик-другой которого любили пропустить великие мыслители прошлого, когда им удавалось добиться каких-то результатов.
– Лично мне больше нравится идея хлебнуть чего-нибудь покрепче и станцевать голой на столе, – заметила Хейзер. – Мы ведь подобрались совсем близко, не так ли?
– Три из последних четырех перестановок выводят нас к J-Камбре, нашей луне Фови и С-Камбре. Да, можно сказать, что это близко, – ответил Фрауде.
– А что с номером четыре? – спросила Хо.
– Думаю, вы потеряны для армии, Хо, – заметила Хейзер. – С таким складом ума вам непременно надо стать ученым.
– У меня нет денег на образование, – чувствовалось, что это признание далось Хо нелегко.
– Они у вас появятся, когда мы с этим закончим, – заверила ее Хейзер.
– Что вы имеете в виду?
– Неважно. Проехали… Пожалуй, и впрямь, самое время выпить.
– Все-таки интересно, куда ведет четвертая линия? – гнула свое Хо. – Если я правильно поняла ваши объяснения, она заканчивается на расстоянии примерно половины диаметра по ту сторону М-Камбры, а там, по вашим словам, ничего нет.
– Вы все поняли правильно, – заверил ее Фрауде и тут же воскликнул: – Нет, неправильно! Какой же я идиот! Когда вы взлетаете в своем «грирсоне» из лагеря Махан и при этом знаете, что в полете будут участвовать другие суда, разве вы не уславливаетесь с ними о вашем общем месте назначения?
Хо кивнула:
– Конечно, при выполнении любой задачи уславливаются о месте встречи или, как у нас говорят, точке рандеву. Почему мусфии должны поступать иначе? Это и есть наша четвертая точка и одновременно место отсчета для истолкования других штурманских карт, если они попадут нам в руки.
Фрауде довольно улыбнулся:
– Ну, теперь, надеюсь, мы можем получить свою выпивку?
– Можем, – ответила Хо. – И за мой счет. – Она поднялась из-за стола, так резко толкнув клавиатуру и бумаги, что они рассыпались в воздухе. – Мы почти у цели!
– Ну, ты жив? – заботливо спросил Ньянгу…
– Не уверен, – простонал Гарвин.
– И куда тебя занесло, в конце концов?
– Последнее, что сохранилось в памяти, – ответил Гарвин, – это один из проклятых портовых кабаков.
– Ты был там один?
– Не помню, но за пару часов до этого у меня точно… была компания. Но я, по-моему, все время сравнивал их… кое с кем, и они послали меня к черту.
– Это все?
– Все, – ответил Гарвин. – Не считая вот этого.
Он полез в карман и достал оттуда целую кипу банкнот.
– Когда я проснулся, все карманы у меня были набиты деньгами.
– Только с тобой такое могло случиться! – восхитился Ньянгу. – Любой из нас, упившись вусмерть, проснулся бы в каком-нибудь переулке обобранным до нитки, а ты каким-то образом умудрился извлечь выгоду из своих похождений.
– Ну да… Хотя хотелось бы знать, как мне это удалось, – промямлил Гарвин. – И еще мне жуть как хочется холодного пива.
– Еще чего! – воскликнул Ньянгу. – Ты на службе и не должен подавать другим плохой пример.
– Я сам по себе плохой пример.
– Ну, сейчас я еще немного подпорчу тебе жизнь, – заявил бесчувственный Иоситаро. – Вскоре после твоего ухода нас вызвал Хедли и приказал прочесать кустарники. Наши следящие системы засекли сигналы, переданные с дальнего конца острова Дхармы. Очень плотный луч, нацеленный на край системы. Примерно в то же самое время одна из дистанционно управляемых следящих систем на L-Камбре зафиксировала входящий сигнал, а спустя некоторое время – ответ на него, посланный в направлении Леггета. Ни то ни другое, к сожалению, расшифровать не удалось. Хедли заявил, что лучше всего было бы направить на L-Камбру «аксай» и перехватить этих паразитов. Но такой возможности у нас не было, зато оставалась другая – собрать людей, прочесать остров Дхарму и найти передатчик. Что мы и сделали прошлой ночью, как раз в то время, когда ты гудел на полную катушку.
Мы не нашли ублюдка, который вел передачу, но зато обнаружили небольшое временное укрытие с запасом продовольствия на несколько дней и передатчиком, достаточно мощным, чтобы послать сигнал за пределы системы.
– Как Хедли все это объясняет?
– Он всю ночь ломал себе голову и уже перед самым рассветом кое-что выяснил, – ответил Ньянгу. – Рабочая частота передатчика, согласно нашим старым записям, соответствует той, на которой обычно ведут свои передачи военные Ларикса и Куры.
– Ничего себе!
– Вот именно. Скорее всего, это лазутчик Редрута, который тут у нас угнездился, получал отчет своего агента или, может быть, давал ему какие-то инструкции, а потом скрылся. Учитывая плотность и скорость передачи, у него было достаточно времени, чтобы изложить даже подробный план расположения наших войск. Помнишь, что было во время восстания 'раум? Кто-то из Ларикса и Куры контрабандой поставлял им оружие, но мы так и не сумели его прищучить.
– Очень даже хорошо помню, – кисло ответил Гарвин. – Выходит, кое-что мы знаем, но понятия не имеем, что за этим стоит.
– Приветствую твое возвращение в военную разведку. Ну, как теперь твое похмелье?
* * *
– Я выяснил кое-что интересное, – сказал мил Ангара коуду Рао, – чему не могу дать никаких объяснений. И Хедли тоже.
– Ну, значит, речь наверняка идет о чем-то благородном или, по крайней мере, приличном, – съязвил Рао.
– Мусфии начали открывать свои консульства, которые они называют информационными центрами, – сообщил Ангара.
– Мне уже доложили об этом.
– Кто-нибудь должен указывать им, где именно они могут размещать свои офисы?
– Нет, просто существует договоренность, что во всех крупных городах.
– Не исключено, что там в связи с этим возникнут проблемы, – заявил Ангара. – Я могу продемонстрировать вам городские планы, но суть в том, что мусфии выбирают для этих своих информационных центров самые злачные районы городов.
– Всех?
– Всех.
– Может, они ищут места подешевле? – высказал предположение Рао. Ангара даже не улыбнулся. Рао задумался. – Знаешь, если бы мне был нужен инцидент, я разместил бы своих людей в таком месте, где любой завистливый подонок может устроить заваруху и тем самым спос-с-собствовать ос-с-существлению планов мус-с-сфиев, так жаждущих открыть эти конс-с-сульства, – передразнил мусфиев Рао. – Дерьмово.
– Да.
– И если бы я был готов пожертвовать парочкой своих людей для придания этому инциденту большей убедительности, я посоветовал бы им гулять в самых злачных местах, и желательно с колокольчиком на шее. Если в результате какому-нибудь секретарю посольства, или как там они у них называются, откусят задницу, все пойдет в точности, как было задумано, и можно начинать свару.
– Дерьмо, – сказал Ангара. – И если офис этого секретаря расположен в непосредственной близости от какой-нибудь ночлежки для бродяг, то рано или поздно такое непременно случится.
– Вот именно. Ангара вздохнул:
– И что с этим делать?
– Как будто у нас и без того забот мало, – проворчал Рао. – Ладно. А делать мы можем вот что. Усилить местную полицию военными, и пусть они «совершенно случайно» с наступлением сумерек прогуливаются поблизости от резиденции мусфиев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45