– А мне и сейчас все ясно, – не сдавался Кассини.
– Ах вот как? – язвительно спросил Янош. – Тогда позвольте задать один вопрос. Как вы собираетесь решить проблему с нашим питанием в течение трех месяцев?
Кассини начал было:
– Народ Побережья…
– Хорошая мысль, благодарю, – прервал его Янош. – Тем более что им практически нечем делиться с нами. – Он указал на остатки поджаренного краба. – С одной рыбалки особенно сыт не будешь. Туземцы, похоже, сеют немного зерна и собирают немного фруктов и орехов, если вообще этим занимаются. Им самим этого не хватает, а что уж говорить о нас. Да еще рассчитывая на три месяца.
– У нас есть собственные запасы, – возразил Кассини. Янош фыркнул:
– Сухой паек. Да немного лакомств. Этого надолго не хватит. А жить как-то надо. Теперь, когда к местному населению прибавились еще и мы, на этих благодатных берегах скоро наступит голод. И ты вскоре заметишь, что фрукты и орехи здесь не растут в садах, а попадаются в диком виде в лесах – придется с этим смириться. Охота здесь бывает удачной не чаще чем раз в месяц. И народ Побережья скоро поймет, что приютил гостей, которые объедают их. Впрочем, моряки еще что-то смыслят в рыбалке. А мы трое? А солдаты? Уверяю вас, мы не такие уж искусные охотники, чтобы добыть дичи впрок. Попомните мои слова, что перед лицом угрозы голода дикари нас просто поубивают.
– Да откуда вам все это может быть известно? – взорвался Кассини. – Мы здесь всего-то находимся несколько часов. За это время невозможно все оценить.
Я встал, не давая ссоре разгореться.
– Я прошу вас обоих подождать несколько дней, – сказал я решительно. – В конце концов, это мое путешествие. И финансирует его мой отец. И я настаиваю на том, что надо подождать, чтобы во всем разобраться.
– А я бы… – начал было Кассини, но я прервал его, нетерпеливо взмахнув рукой.
– Я верю, что за это время вы постараетесь трезво оценить ситуацию, – сказал я. – И давайте на этом закончим.
Оба они после этого затихли. Кассини отправился в хижину, а Янош отошел в сторону, видимо, затем, чтобы посчитать звезды. Или посоветоваться с Мэйном. Я остался у костра с Л'юром, понимая, что сейчас мой друг не нуждается в моем обществе. Л'юр, после того как спор закончился, быстро уснул, и на лице его осталась довольная улыбка. Во сне он что-то бормотал о бортах и мачте. Счастливый моряк, которого впереди ждет любимая работа. По крайней мере, у него была определенная цель: построить судно за три месяца. И этой ночью Л'юр был единственным счастливым человеком.
Но спустя некоторое время я понял, что поговорить с Яношем необходимо. Его я нашел сидящим сгорбившись на камне. Он слушал, как на берег накатывали редкие волны прибоя. Я ничего не сказал, просто сел рядом, погруженный в собственные раздумья.
– Спасибо тебе… за то, что отложил принятие решения, – наконец выдавил из себя Янош.
Я ничего не ответил. Когда придет время принимать решение, выбор у нас будет небогатым. И тут он спросил:
– Интересно, что сказал бы твой отец, оказавшись здесь.
– Я думаю, отправился бы назад. Отец всегда был рациональным человеком.
– Не всегда, – сказал Янош. – Он ведь до сих пор сожалеет, что в свое время послушался своего отца и не отправился на поиски Далеких Королевств.
– У него не было выбора, он обязан был подчиниться. – ответил я.
Янош вздохнул.
– Твой отец – прекрасный человек, я даже не ожидал, что он такой. И он сказал, что был бы счастлив, уходя в могилу и зная, что его сын дошел туда, куда он не смог. – Серый Плащ усмехнулся. – Твой отец был бы моим врагом, если бы добрался туда первым.
– А что ты будешь делать, – спросил я, – если… наши худшие опасения подтвердятся? Если препятствия будут непреодолимы?
Янош помолчал, затем ответил:
– Именно сейчас я бы не хотел думать об этом. Но должен предупредить тебя: я так легко не сдамся. Если бы даже мне предоставилась половина шанса на удачу, я бы продолжил путь хоть ползком.
– А с Кассини ты поосторожнее, – предупредил я его. – Он может нам здорово навредить.
Янош похлопал по своему кинжалу.
– Не больше, чем я ему, – сказал он.
От его слов у меня по коже мороз прошел. Это была не пустая угроза, Янош был решительным человеком.
– Ты знаешь, что Антеро не в лучших отношениях с воскресителями, – сказал я. – Но сейчас у Кассини и у нас одна дорога до тех пор, пока цели не станут разными. Ему позарез самому нужна победа. Торжество. Он уже упражняется в хвастливых речах, которые произнесет в Ориссе. Не забывай, что на карту поставлена его карьера.
– Будь прокляты все карьеры и наживы, – проворчал Янош. Помолчав, он спросил: – А как же ты, Амальрик? Как же твоя карьера?
– У меня такие же чувства, как и у тебя, – сказал я. – Да, здесь, на Перечном берегу, я могу хорошо заработать. И я мог бы уже скоро хвастать своим успехом в Ориссе. Но…
Я замолчал.
Янош внезапно расхохотался:
– Итак, ты тоже заразился, мой друг? Болезнью Далеких Королевств? Ничего, ты еще пожалеешь, что мы с тобой встретились.
Из-за тучи выглянула луна, облив Яноша жутковатым светом.
– И от этого заболевания исцелиться невозможно, – добавил он. – Есть только одно средство.
Он указал пальцем. Я мог и не смотреть – куда. На восток, в сторону Далеких Королевств.
На следующий день к нам явился вождь Черная Акула. На этот раз вместо доспехов на нем была простая коричневая туника из дубленой кожи. Единственным знаком его отличия был шаманский глаз, намалеванный на лбу. Вед он себя как-то нервно, почти заискивающе, если вообще такой свирепый человек может выглядеть заискивающим.
Начал он без вступлений.
– Я пришел просить о великом благодеянии для нашего народа. Хотя мы и не имеем права просить, поскольку сами виноваты… Непростительный грех, совершенный давным-давно.
Трудно было себе представить, что называют грехом каннибалы, но я горячо заверил его, что в отплату за ту великую услугу, что они нам оказали, мы сделаем все, что в наших силах. Черная Акула обратился к Яношу.
– Ты продемонстрировал нам искусство укрощения духов, – сказал он. Услышав это, Кассини поперхнулся, но Черная Акула не обратил на него внимания. – И мы подумали, что твое искусство может спасти нас.
– Прошу тебя, продолжай, – сказал Янош. – Хотя я хотел бы заметить, что ту сеть заговорил вот он. – И Янош указал на Кассини. – Итак, что вас тревожит?
Черной Акуле приятно было внимание Яноша. Вождь крикнул что-то, и женщины тут же принесли мягкие циновки из морской травы и раковины с каким-то крепким напитком. Мы расселись, приготовившись выслушать его историю.
– Это случилось еще при моей бабке, – начал Черная Акула. – Она была еще юной девушкой, не разродившейся и первым ребенком. Тогда мы были счастливым народом, море благословляло нас своей милостью, а леса в изобилии одаривали фруктами, так что у народа Побережья вдоволь было еды и питья. Мир был тогда обителью доброты, а враги наши были немногочисленны. И вот однажды наш шаман, мой дед, на этом самом месте, – Черная Акула обвел рукой деревню, – стал гадать по кипящей воде в большом котле. Вдруг пошел отвратительный запах, дед пошуровал в котле палкой, и на поверхность всплыл двухголовый тюлененок. Это был очень дурной признак. Как туда попал тюлененок, никто не мог сказать. Но никто из своих, конечно, не мог бросить это чудовище в котел, потому что кто же может желать беды собственному народу? Люди испугались и стали кричать, чтобы шаман сказал им, как уберечься от напасти. Он не мог ничего сказать, поскольку злые чары, исходящие от этого котла, лишили его дара предвидеть. Люди гадали, какой же беды ожидать. Одни говорили, что грядет ураган, который смоет нас. Другие считали, что пора взяться за оружие, ожидая нападения наших единственных врагов – племени далри, живущего в нескольких лигах от нас.
Черная Акула сделал паузу и внимательно посмотрел на нас.
– Вам сильно повезло, что вы пристали именно к нашему берегу, – сказал он. – Далри такие злодеи, что для них жизнь чужестранца ничего не значит. Они свирепы и относятся без всякого почтения к иноземцам, которых убивают и съедают.
Кассини вновь закашлялся. А может быть, он так скрывал смех. Я подлил в раковину Черной Акуле, дабы он не заметил этой бесцеремонной выходки.
– Но опасаться нам следовало не далри, хотя все необходимые предосторожности, как рассказывала бабушка, были предприняты. Прилив уходил и приходил, и так было много раз; вскоре даже сам шаман забыл об этом дурном предзнаменовании. Но однажды утром, как раз перед тем как солнце подняло с берега духов тумана, послышался удар грома. В деревне подумали, что приближается ураган. И все, как приказал шаман, стали вопить, плакать и молиться, обращаясь к урагану, как бы уже пришедшему. Таким образом, сказал шаман, этот ураган подумает, что на нас уже напал один из его братьев, и пойдет искать себе другую жертву. Например, далри.
Краем глаза я увидел, как Кассини кивнул в знак одобрения. Редко можно было увидеть, чтобы воскреситель из Ориссы в чем-то с кем-то соглашался.
– Но даже тучки не было видно на горизонте, и мой народ вскоре понял, что это гремит не приближающийся ураган. Да и звук этот доносился не со стороны моря, а с суши, из-за гор.
Черная Акула вытянул руку, и мы посмотрели на отвесные утесы, встающие за лесом.
– На востоке, – сказал он, – сразу за этими горами, находится каньон. Бездонная пропасть. А за каньоном – скала, да такая крутая, что и дьяволу по ней не вскарабкаться. Вот оттуда-то и доносился этот звук. Шаман приказал воинам приготовиться, а отряд самых храбрых мужчин послал разведать, что же это за угроза. Когда они добрались до пропасти, то ничего особенного там не увидели, да и грохот прекратился. Они собрались в обратный путь. Но тут вдруг вновь что-то загрохотало. Сначала они не могли понять, что это, но потом один из них вдруг закричал и показал на скалу. И все увидели, как на вершине скалы что-то сверкает. Это был блеск металлических доспехов. Как я уже сказал, ни один человек не мог бы туда забраться. Но в то же время все видели – там находились люди. Да, там находились люди и лошади в доспехах.
Янош подался вперед, весь обратившись во внимание, а я вдруг вспомнил его историю, как в детстве он встретился с призрачными всадниками. Неужели Черная Акула рассказывал о таких же?
– Ты что-то знаешь об этих людях? – спросил шаман, заметив волнение Яноша.
– Не уверен, – сказал Янош. – Они были вооружены?
– Да, они были вооружены. И люди, и лошади, на которых они ехали верхом, были закованы в латы. Как утверждали свидетели, шлемы у них имели странную форму. Вот такую…
Черная Акула жестом изобразил в воздухе шлем с высоким гребнем. Именно такой шлем описывал и Янош.
– И что же произошло? – спросил я.
– Сначала ничего, – сказал Черная Акула. – Всадники, казалось, просто наблюдали – так рассказывали наши разведчики. Большинство из наших сообразили, что имеют дело с чародеями, и потому смиренно пали ниц на землю. А затем и вовсе сбежали, чтобы не рассердить своим присутствием этих могущественных всадников. Но, увы, одному из наших не хватило мудрости. Бабка рассказывала, что им оказался один из старейших воинов, который завидовал удачам более молодых. Вместо того чтобы униженно поклониться и исчезнуть – как следовало бы поступить – он закричал, вызывая их на поединок. Стал выкрикивать оскорбления и размахивать копьем.
Черная Акула даже застонал и сокрушенно покачал головой.
– Конечно, скала была слишком высока, чтобы всерьез относиться к угрозе этого глупца, – сказал он, – но копье было брошено, и боги, ненавидевшие народ Побережья, привели оружие к цели. Лошадь одного всадника испугалась и встала на дыбы. Чародей полетел в пропасть, слишком глубокую, чтобы товарищи его могли достать тело. И они уехали, не имея возможности даже похоронить его как положено. И кости его лежат там и по сей день, являясь проклятием для нашего народа.
Тронутый собственной историей, Черная Акула шмыгнул носом и осушил раковину с вином.
– И с того дня удача отвернулась от нас, – продолжил он. – Торговля прекратилась, и к берегам нашим теперь приставали только пираты да ликантийские разбойники. И к тому же, – он склонился и понизил голос, собираясь сделать тайное признание, – о нас пошли ужасные слухи. А из-за этих слухов, которые распускают демоны, нас многие боятся.
– Да что ты говоришь? – без тени насмешки спросил Янош. – Боятся таких мягких людей, как вы?
Черная Акула, с глазами, покрасневшими от выпивки, печально кивнул. Он так расстроился, что не мог говорить, но этот полный раскаяния кивок говорил сам за себя.
– И вот… мы надеялись… – сдавленно проговорил он. Янош посмотрел на меня и на Кассини.
– Что скажете, друзья мои? Разве мы можем отказать этим добрым людям?
Той ночью, когда нас повели в лес, луна скрыла свой лик. Было неестественно тихо. Не зудела мошкара, не взвизгивала охотящаяся дикая кошка. Словно все лесные твари, прослышав о нашем походе, затаились. Черная Акула и его люди довели нас до утесов. Затем он попросил у нас прощения и достал из мешочка плеточку из морской травы. Этой плеточкой он легонько постегал нас, чтобы вина за любой наш проступок пала на нас, а не на прибрежный народ. А затем они скрылись. Кассини проследил за их исчезновением со странным блеском в глазах.
– Это бичевание не поможет, – сказал он приглушенным голосом, – если эти колдуны так могущественны, как он сказал.
Сняв с плеч мешок, он достал то, что мы готовили весь день.
– Так, стало быть, ты поверил в историю о проклятии этого народа? – спросил я.
– Надо быть дураком, чтобы не поверить, – только и ответил он.
Янош усмехнулся. Я знал, что уж он-то поверил. Ведь описание всадников почти полностью соответствовало тому, что он видел в детстве. Мы разделись донага и вымазались в угольной пыли, чтобы нас не заметил ни один дурной глаз. Кассини прошептал заклятие, чтобы обмануть привидения. Со связками травяных веревок мы стали карабкаться по крутому склону утеса. Этой ночью я гордился своими товарищами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73