Янош понял, что Кассини движет отчаяние, и, несмотря на деланное спокойствие, воскресителя выдавали нервные жесты.
– Вы правы, полагая, что эта экспедиция должна принести многое, – сказал Янош. – Но я оказал бы вам плохую услугу, если бы не указал и на крайнюю опасность подобного путешествия. Еще никто не добирался туда, куда мы собираемся… и не возвращался.
– Что ж, моя судьба в руках богов, как судьба судна, паруса которого они вольны наполнить ветром, а вольны и утопить, – сказал Кассини. – И познание их желаний – само по себе награда.
Неловкая тишина, воцарившаяся после этой тирады, исполненной фальшивой скромности, была нарушена возвращением Джениндера.
Он с улыбкой приветствовал Кассини.
– Вот и третий путешественник присоединился к нам. – Он приглашающе вытянул руку. – Пойдемте. Совет ждет.
Сквозь тяжелые портьеры мы вошли в длинный коридор, освещенный шариками, свисающими со скульптурных изображений божеств и зверей, им посвященных. На стенах вырисовывались жуткие тени: рога, длинные острые клыки и когти. Коридор перешел в огромное темное помещение зала. Джениндер провел нас на каменную платформу, возвышающуюся над полом на несколько футов. Ее окружали дымившие и искрившие горящие факелы. Мы долго простояли так, привыкая к полумраку и пытаясь успокоиться. Я не мог заговорить с Яношем, и в сердце моем царил трепет. И потому зазвучавший громкий голос испугал меня.
– Кто эти смертные, стоящие перед нами?
– Искатели пути из Ориссы, повелители, – отвечал Джениндер.
– А кто поручается за них?
– Я, повелители. Я, Джениндер, привел их сюда.
– Кто говорит от их лица?
Наступила тишина. И тут я почувствовал, как Янош каблуком наступил мне на ногу. Ко мне вернулось самообладание.
– Я говорю от их лица, повелители, – отвечал я. – Я, Амальрик, сын Эмили, сын Пафоса Карима Антеро.
Теперь я уже кое-что начинал видеть. Прямо перед платформой расстилался голый каменный пол. Он был покрыт магическими квадратами, треугольниками, таинственными цифрами и символами. Дальше шла во всю ширину храма огромная круглая золотая площадка. Совет воскресителей, одетых в черные мантии с золотыми поясами, во всей своей славе восседал у другого края круга. Их было десятеро, и сидели они на каменных резных тронах, украшенных изумрудами. Над ними на стене кружились и переплетались цветные пятна, дымки и тени. Говорящий сидел на центральном троне. Его морщинистое ястребиное лицо напоминало сушеное яблоко. Волосы и борода, отливавшие сединой, ниспадали вниз, не стриженные годами. Тускло-желтые глаза, казалось, пронзали меня до дна души. Это был Гэмелен, старейший из воскресителей.
– И что же ты просишь, Амальрик, сын Эмили, сын Пафоса Карима Антеро? – спросил Гэмелен.
– Я прошу вашего благословения на поиск, мой повелитель. Для процветания Ориссы и ради вящей славы богов.
Последовала пауза, во время которой воскресители шептались между собой. Я не знал, может быть, у них так было принято, но, увидев встревоженное лицо Кассини, понял, что нет. Наконец Гэмелен сказал:
– Среди вас есть чужеземец, хотя он и рожден дочерью Ориссы.
– Это, я, мои повелители, – ответил Янош. – Янош, сын ориссианки из рода Кетер; сын принца по имени Серый Плащ из Костромы.
– Мы слышали, ты интересуешься искусством воскресителей?
Страх охватил мое сердце. К чему этот вопрос? И кто разнес эти слухи о моем друге? Казалось, что невозможно ответить на этот вопрос достойно. Ведь пророки все знают, и если Янош ответит отрицательно, тем самым он усомнится в их могуществе. Если же признается, то его может ожидать участь Халаба.
– Это правда, – быстро ответил Янош. – У меня более чем скромный дар, и, разумеется, он не имеет никакого отношения к чародейству и колдовству, уверяю вас. Будучи солдатом среди варваров-ликантиан, я был вынужден полагаться на мой благословенный Ориссой разум. И мне удавалось успешно лечить моих солдат от фурункулов и других кожных заболеваний. А однажды мне даже удалось исцелить моего сержанта, получившего ранение в задницу.
Мне показалось, что я услыхал приглушенный смех среди воскресителей. Но, должно быть, это разыгравшееся воображение сыграло со мной шутку, потому что какой же может исходить смех от этих столь возвышенных людей?
– Но как только мне посчастливилось поцеловать ворота Ориссы, я тут же отбросил все свои жалкие познания, – продолжал Янош. – Я понял, что даже исцеление фурункулов может привести к негодным результатам, если не быть профессионалом в данной области. Ну а когда несколько минут назад я узнал, что с нами отправляется в путешествие один из самых искусных молодых воскресителей, я тут же пообещал жирного барашка тому богу, кто своей улыбкой так одарил нас.
Я чуть ли не ощущал, как сейчас прет из Кассини самодовольство и как он, подобно петуху в брачном танце распускает перья. Судя по одобрительным кивкам воскресителей, ответ Яноша оказался удачным.
– Ну хорошо, – сказал Гэмелен, когда стих шепот. – Пора бросить кости. Готов ли ты, Амальрик Эмили Антеро?
– Готов, повелители мои, – ответил я.
Ко мне подошел Джениндер и открыл инкрустированный ларец. Внутри было два отделения. В одном лежали два осколка бедренной, судя по всему, кости какого-то животного. А в другом – обломки человеческого черепа. С чего начать? Руки мои замерли в нерешительности, но тут словно какая-то сила повела их влево. Я достал из ларца осколки бедренной кости. Сжав их в правом кулаке, левым я пять раз ударил себя в грудь, декламируя:
– О великий владыка Тедейт – бог и покровитель всех путников, призываю тебя указать, праведны ли наши поиски Далеких Королевств? – Я бросил кости на золотой круг. Затем, вытащил осколки черепа, трижды ударил себя в грудь и завершил заклинание: – Благослови нас, великий владыка Тедейт, мудростью своей. И в этих костях предскажи наши судьбы.
Кости сухо застучали по полу, когда я их бросил к остальным.
И воцарилась тишина неслыханная. Все вокруг залила холодная тьма, оставляя видимым лишь золотой круг. Но голова моя горела огнем. Во рту пересохло, глаза жгло. Осколки бедренной кости зашевелились. Приподнимаясь над полом, они царапали по камням с неестественно громким звуком. Зависнув на мгновение, они стали сближаться, пока не сомкнулись. При этом вверх рванул красный дым, запахло серой. Меня охватил беспричинный страх, захотелось сбежать, но какая-то великая сила удержала меня. Облако дыма закружилось, постепенно обретая форму. Из облака показалось громадное животное, которое рычало и скребло когтями. Возвышаясь над нами на двух массивных задних лапах, оно мотало заостренным хвостом. У этого рогатого зверя красные глаза горели яростью, а с острых зубов длиною с мой локоть капала кровь. У чешуи был зеленый цвет кожи утопленника. Чудовище оглядывалось по сторонам, выискивая врага. И отыскало меня. Заглянув в его глаза, я понял, что еще никогда не видел такой злобы.
Оно взвизгнуло и бросилось в мою сторону. Я услышал, как в зале несколько раз эхом отразился звон, когда чудовище ударилось о невидимые стены над золотым кругом. Мне еще сильнее захотелось удрать, но я остался стоять, словно жертва, связанная для ритуального убийства. Чудовище разинуло пасть, и меня окатило горячее дыхание, в котором была вонь всей мертвечины и мерзости этого мира и других. Зверь явно целился ухватить меня зубами. И тут где-то тяжело ударил барабан. Это «бумм!» разнеслось по всему залу воскресителей. Чудовище застыло. Я был все еще рядом со своей смертью. Еще раз грянуло: «бумм!», больно отдаваясь в моих ушах.
Зверь обернулся, пригнув голову с рогом к золотому полу. Голова его дернулась, словно оно что-то заметило. Вместе с пронзительным визгом из его пасти вырвался горячий белый пар. Оно прыгнуло вперед, изготовив когти к схватке, и тут я разглядел врага чудовища. На том месте, куда я бросил осколки черепа, стоял нагой безоружный мужчина. Но человек этот был очень странный. Невысокий, но плотный, могучего телосложения, с массивными, как колонны, ногами и толстыми руками. С груди и затылка у него была содрана кожа, лицо обрамляла курчавая борода. Челюсть выступала вперед, а из-под нависших надбровных дуг свирепо сверкали темные глаза. Мужчина закричал на демона и топнул ногой о каменный пол: «бумм!» Зал содрогнулся. Он топнул другой ногой. Снова и снова звучал этот вызов. И мы, все трое, поняли, что наши надежды связаны именно с этим обнаженным и безоружным человеком.
Он прыгнул навстречу чудовищу и нанес ему такой удар кулаком, что даже каменные стены покачнулись. Чудовище, пошатнувшись, отступило, а человек обнажил желтые зубы и подпрыгнул, пытаясь вцепиться в горло врагу. Стон вырвался из моих губ, когда я увидел, как чудовище изрыгнуло из пасти огонь и дым, ослепляя нашего защитника. Человека остановило это пламя, а чудовище бросилось на него, впиваясь зубами в плоть. Держа истекающее кровью тело в пасти, зверь замотал головой, а затем швырнул его на камни. Подняв рогатую голову демон протрубил победу. И одновременно со звоном в ушах, от этого дьявольского торжества ко мне пришло ясное понимание, что нашим мечтам о Далеких Королевствах не суждено сбыться.
Сердце мое застучало у меня где-то в горле, когда я вдруг увидел, что тело нашего защитника оживает. Голый человек перевернулся и вскочил на ноги. На теле его не было и следа ранений. Он вновь топнул ногой, и от этого мы вновь покачнулись. Демон вздрогнул, от удивления разинув пасть. Но тут же пришел в себя и хлестнул по сторонам своим острым хвостом. Но наш защитник отбил этот удар и стукнул чудовище в грудь. Послышался громкий треск, и зверь завопил от боли. Человек подпрыгнул и уцепился за шею зверя. Обхватив врага толстенными руками, он сделал резкое вращательное движение. Послышались вскрик и всхлип. Человек отпрыгнул в сторону, а демон рухнул на пол. Наш защитник повернулся к нам. Подняв победно руки, он издал оглушительный рев. Все погрузилось в белый благоухающий туман… и человек исчез.
Дым рассеялся, и показалось магическое окно, из которого открывался вид на какое-то неведомое место. У меня перехватило дыхание. Я увидел зеленый лес, серебряные ручьи и раскинувшуюся равнину, покрытую цветущей горчицей. Далее, уходя за горизонт, тянулись горные цепи. Ближайшая напоминала огромную руку, сжатую в кулак. В цепи было четыре выступающих скалы, а пятая была изогнута, как прижатый большой палец. Черный вулканический камень вершин был покрыт снегом. Снежные метели слетали с каждого перста кулака. Между большим и указательным пальцами шла постепенно поднимающаяся вверх дорога – там был перевал, на этой черной горной гряде.
Перевал, ведущий к… Янош шепотом завершил мою мысль:
– … Далеким Королевствам.
Дух мой взбодрился. Я ощущал в себе легкость бумажного змея, рвущегося нетерпеливо в полет, чтобы своими глазами увидеть эти отдаленные земли. Земли, до которых не доходил еще ни один из живущих в нашем мире. Пронзительный крик разорвал это видение, и оно исчезло. Я задохнулся, увидев, что демон поднимается, невредный и могучий, как и до схватки. Перед ним вновь встал обнаженный человек. Он топнул, вызывая соперника на бой, чудовище взревело, и они закружили, следя друг за другом, однако, не успев схватиться, исчезли. Золотой круг опустел.
Тут же рассеялась окружающая все тьма. Я заморгал и повернулся к Яношу. В его лице не было ни кровиночки, но глаза горели внутренним огнем. Он посмотрел на меня, желая что-то сказать, но только покачал головой. Рядом шевельнулся Кассини. Я повернулся к нему, и наши взгляды встретились. И у него глаза возбужденно сверкали. Но только алчностью и тщеславием. Впрочем, я не уверен, что понял тогда именно это. Возможно, это память моя так теперь расцвечивает события. Но я помню, как меня охватили радость и… смущение.
– Хвала тебе, Тедейт, – провозгласил на весь зал Гэмелен, – защитник усталого путника.
– Хвала тебе, Тедейт, – отозвались мы хором.
– Предзнаменование ясно, – сказал Гэмелен. – У вашей экспедиции равные шансы на успех и неудачу.
– Но, по крайней мере, мы знаем, что цель стоит того, она священна, – сказал Кассини. Как наш воскреситель он имел право возражать. – Предзнаменование подсказывает, что Далекие Королевства лежат за черными горами, похожими на сжатый кулак.
– Не позволяйте своим желаниям править вашим умом, юный брат, – предостерег Гэмелен. – Видны были только горы, а не то, что за ними.
Кассини смутился, а я испугался, что в затянувшейся паузе мы теряем последний шанс. Предзнаменование не сказало ни «да» ни «нет». И окончательное решение по-прежнему оставалось за Советом воскресителей.
– Позвольте мне сказать, повелители? – спросил Янош.
Гэмелен кивнул, разрешая.
– Вы говорите, что впереди ждет опасность, а исход экспедиции внушает сомнения?
– Так говорит предзнаменование, – сказал Гэмелен.
– Но разве опасность грозит Ориссе? Кому-нибудь что-либо будет грозить или кто-то пострадает, если мы потерпим неудачу?
– Только ваши семьи, – сказал Гэмелен. – Поскольку неудача означает смерть. Тут предзнаменование толкуется совершенно ясно.
– Но каждый из нас, стоящих здесь, желает рискнуть, повелители мои, – вмешался я. – Мы сердцем чувствуем, что это может принести славу великую. Славу нашей дорогой Ориссе – цветку цивилизованного мира.
Воскресители надолго задумались, затем пошептались. Наконец Гэмелен обратился к нам.
– Разрешение дано, – сказал он. – Восхвалим Тедейта.
– Восхвалим Тедейта! – вскричали мы. Перед моим мысленным взором встали сжатые в кулак горы и черный перевал на них. На мгновение мне показалось, что это видение поблескивает. Словно золотая вспышка мелькнула там, где смыкались «большой» и «указательный пальцы». Там, где ждали нас Далекие Королевства.

Глава шестая
ЛИКАНТИЯ

Должно быть, боги позаботились о декорациях этого дня: солнечного, с голубым безоблачным небом и легким бризом, пахнущим расстилающимся рядом морем. И вдруг все испортила показавшаяся на горизонте Ликантия, город, который так не соответствовал великолепию дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73