«По чьему, интересно, приказу?» – мелькнуло в голове у Легаты. Всюду суетились работники, в большинстве – спецклоны под охраной вооруженных нормалов. Иные трудились в открытом дворе, где нервоеды не оставили ничего живого, другие – у разбитых участков периметра, где были установлены временные барьеры. Даже за стеной прохаживались тяжело вооруженные патрули. Ни демоны, ни дирижаблики не вмешивались.
– Почему они не нападают? – спросила Легата.
– Похоже, пат, – заметил Льюис.
– Мы бережем энергию, – ответил Оукс. – Я приказал не расстреливать тварей попусту. Только если они приближаются на двадцать пять метров к нашим людям или оборудованию.
– Они мыслят, – прошептал Льюис. – Мыслят… планируют…
– Но что они задумали? – спросила Легата, заметив, что Оукс бледнеет с каждой минутой.
Босс отвернулся.
– Хесус, нам самим нужно кое-что спланировать. Идем.
Легата даже не заметила, как они вышли. Она перебирала кадры с внешних сенсоров. Во всем мире осталось только три цвета – червонный блеск солнц и дирижабликов, черные скалы, сплошь покрытые телами демонов, и белопенное море, все в барашках волн.
Когда Легата наконец обернулась, ни Оукса, ни Льюиса в центре управления не было.
«Скоро придет пора действовать, – подумала она. – И я должна быть готова».
Протолкавшись к дверям, она выскочила в главный коридор и побежала к себе.

Поэт.
Ты видишь кости впереди.
Где нет их.
Они появятся.
Когда мы придем…
Хали Экель, из «Личных писем».

Хали внимательно изучала подсоединенные к распростертой на ложе Ваэле мониторы. День еще не кончился, но Ваэла спала, неподвижно раскинувшись в растянутом между креплениями гамаке в одной из пустующих кают под обшивкой Корабля. Люка не было, дверной проем прикрывала только занавесь, колыхавшаяся под порывами ветра из соседнего аграриума.
Живот Ваэлы походил на крутой холм.
«Это ненормальный сон», – подумала Хали. Дыхание беременной было слишком неглубоким, тело – слишком вялым. Ваэла словно погружалась в нечто, напоминающее гибернацию. Как это отразится на плоде?
Помещение было чуть больше обычной каюты, так что Хали смогла втиснуть в него столик на колесиках, куда примостился дисплей монитора. Жизненные показатели Ваэлы отображались на дисплее в виде пульсирующих кривых на фоне минутной сетки. Ниже виднелся второй набор линий – жизненные показатели плода. Одним поворотом рукоятки оба набора линий можно было совместить.
Хали уже почти час изучала синхронные ритмы. Ваэла без споров пошла за Хали в это прибежище, подчиняясь ей с покорностью лунатика. Поев из коридорного сосца, она немного ожила. Сама процедура до сих пор вызывала у Хали недоумение. Так мало корабельников еще получали эликсир из сосцов, что большинство просто не обращало внимания на эти приспособления, считая это признаком недовольства Корабля или мистическим знаком. БогоТворения посещались всеми как никогда регулярно.
Почему Корабль питал Ваэлу?
Пока Ваэла тянула жидкость из контейнера, Хали попыталась получить порцию для себя из того же раздатчика. Никакого результата.
«Почему, Корабль?»
Нет ответа. С тех пор как Корабль отправил ее наблюдать за распятием Иешуа, дозваться его было нелегко.
Линии на мониторе снова начали сходиться – плод и мать сливались воедино. И по мере того как это происходило, глаза Ваэлы медленно открывались. Сознания в них не было.
– Уведи нас к Иисусу в небеса, – проговорила Ваэла, незряче глядя в потолок.
Синхронные линии разделились, и лежащая закрыла глаза, отплывая обратно в страну своих загадочных снов.
Хали в изумлении и раздумье воззрилась на свою пациентку. Ваэла произнесла «Иисус», как говорил Корабль. Не «Иешуа», не «Хесус» – «Иисус».
Может, Корабль и Ваэлу отправлял в странный путь к лобному месту? Едва ли, решила Хали. «Я бы признала в ней родственную душу». Она видела в себе знаки, оставленные путешествием на Голгофу.
«Я постарела глазами».
А еще к ней пришли незнаемый прежде покой и желание поделиться увиденным с кем-нибудь. Но Хали знала, что понять ее не сможет никто, кроме, может быть… всего лишь «может быть»… Керро Паниля.
Она не сводила взгляда с раздутого живота беременной Ваэлы.
Почему Керро совокупился с этой… этой женщиной?
«Уведи нас к Иисусу в небеса».
Горячечный бред? Тогда почему «Иисус»?
Хали отчего-то стало неловко. Через прибокс она связалась с центральным компьютером и вызвала сменщика, чтобы тот посидел у монитора. Сменщица, молодая наталь-интерн по имени Латина, явилась на удивление быстро. Форменный зеленый прибокс болтался у нее на бедре.
– Что за спешка? – поинтересовалась Хали, когда Латина ворвалась в каюту.
– Ферри просил передать, что ждет тебе немедленно в девятой богоТворильне.
– Мог и вызвать. – Хали постучала пальцами по своему прибоксу.
– Да… но он просто просил меня передать.
Хали кивнула, собирая вещи. Прибокс и рекордер уже давно стали не просто привычными приспособлениями, но частью ее тела. Она ввела Латину в курс дела, отметилась в журнале синхронизаций и вышла, раздвинув занавесь. В аграриуме кипела работа – созрел очередной урожай. Пробираясь между исполняющими сложный танец страды работниками, Хали нашла отправляющийся к ядру сервок. У старого корпуса она остановилась и пешком добралась до централи, а там по учебному переходу до девятой богоТворильни.
Алая цифра номера подмигнула ей, когда Хали нырнула в люк, окунувшись в тусклое синее мерцание. Ферри не было видно. С три десятка ребятишек от пяти до семи лет сидели по-турецки вокруг голопроектора в центре богоТворильни. В фокусе виднелась фигура человека в белом костюме корабельника, распростершегося на голой земле и прикрывшего руками голову – не то от страха, не то защищаясь.
– Что за урок, дети?
Вопрос был задан бесстрастным голосом стандартных учебных программ Корабля.
– Вот он, – заявил один из мальчишек, тыча пальцем в своего соседа, – хочет знать, откуда у этого человека такое имя.
Мужчина в фокусе проектора поднялся, явно ошеломленный, и откуда-то из-за границ изображения к нему протянулась рука. Ракурс изменился, и стало видно, что рука принадлежит другому мужчине, в длинном бежевом одеянии. Рядом испуганно била копытом большеглазая белая лошадь.
При виде лошади дети разом затаили дыхание, а когда мужчина в бежевом успокоил ее одним движением – захлопали в ладоши.
Хали присела на скамью, глядя на учебное представление, и, откинувшись на мягкую спинку, поискала глазами Ферри. Старика нигде не было. Очень типично – догонять и ждать.
Поначалу фигуры в фокусе проектора молчали, но теперь до Хали донесся раскатистый голос. Язык был ей неведом, но казался знакомым, таким знакомым! Хали казалось, что она почти понимает слова – словно в недавнем сне она учила их. Она нажала клавишу «Перевод» на подлокотнике, и голос прогремел снова:
– Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?
Этот голос! Где она слышала его?
Когда человек в белом поднялся, все еще прикрывая голову руками, Хали поняла, что на нем все же не бортовой комбинезон, а длинная накидка, оплетавшая его длинные ноги. Мужчина отступил на шаг, на два и снова упал, вскрикнув:
– Кто ты?
– Я Иисус, – отозвался раскатистый голос, – которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна. Деяния 9, 4–5.


Хали замерла.
«Иешуа, – слышалось ей в мертвой тишине. – Хесус. Иисус».
Фокус проектора померк, лампы на потолке разгорелись желтым. Хали поняла, что она одна в комнате, полной ребятишек, – это был урок для малышей. Почему Ферри приказал ей встретиться с ним здесь?
– А ты знаешь, – спросил у Хали сидящий на полу мальчишка, – откуда у того человека такое странное имя?
– Из смешения двух древних культур Земстороны, – ответила она. – А что вы смотрели?
– Корабль говорит, это сегодняшний урок. Началось с того, что тот мужчина скакал на лошади. Очень быстро. А у нас в гибербаках есть лошади?
– По накладным – есть, но у нас пока нет для них места.
– Я бы хотел на лошади покататься!
– А что вы узнали из сегодняшнего урока?
– Что Корабль везде, всегда был и все видел, – серьезно ответил мальчик.
Товарищи его закивали.
«Ты поэтому показал мне Иешуа, Корабль?»
Ответа не было. Но Хали и не ожидала ответа.
«Я не усвоила урок. Чему бы ни желал научить меня Корабль… я провалила экзамен».
Расстроенная, она поднялась, потом снова глянула на заговорившего с ней малыша. Почему нет взрослых? Конечно, это детское богоТворение – но хотя бы инструктор…
– Вы доктора Ферри не видели? – спросила она.
– Он приходил, но его вызвали куда-то, – ответила девчушка из задних рядов. – А разве можно покидать богоТворение?
– Только по корабельным делам, – соврала Хали.
Отговорка вышла пустой, но девочку вроде бы удовлетворила.
Решившись, Хали выбежала из комнаты. Вдогонку ей полетел девчоночий голосок: «А кто же у нас будет учителем?»
«Не я, малышка. Мне самой предстоит многому научиться».
Что-то на борту пошло наперекосяк. Странная беременность Ваэлы была лишь одним признаком из многих. Хали промчалась по боковому проходу в сторону ядра от богоТворильни, отодвинула крышку первого же служебного люка на своем пути и нырнула в проем. По тесной, плохо освещенной трубе она проползла до пересечения с другой, откуда сквозь другой служебный люк вывалилась в главный коридор архива. В зале были люди – группа средней школы на уроке по обращению со сложной техникой, – но ее проход между стеллажами пустовал, и за консолью, скрывавшей вход в тайное убежище Керро, никого не было.
Хали отворила потайной люк, пролезла в залитое слабый розовым светом помещение и плюхнулась в кресло за пультом. Люк за ее спиной со щелчком затворился. От спешки Хали изрядно запыхалась, но переводить дух времени не было. С чего начать? Вокодер, проектор?
Девушка пожевала губу. От Корабля ничего не скроешь. Урок, преподанный тем ребятишкам, был настоящим, она знала это.
«Чтобы обратиться к Кораблю, мне не нужна техника».
Тогда зачем вообще это место?
– Люди, как правило, меньше пугаются так, чем когда Я передаю мысли.
Голос Корабля раздавался из динамика прямо перед Хали, такой спокойный и мудрый, что девушка почему-то озлилась.
– Для Тебя мы просто зверушки? А что будет, когда зверушка Тебе надоест?!
– А как вы можете Мне надоесть?
– Потеряв почтение к Кораблю, – выпалила Хали, не раздумывая. Ответа не было.
Гнев ее остыл. Молча посидев минуту в раздумье, девушка задала иной вопрос:
– Кто Ты, Корабль?
– Кто? Не совсем корректный вопрос, Хали. Я появился вместе с первой человеческой мыслью. Чтобы события свершились в нужной последовательности, потребовалось немало времени – но только лишь времени.
– Так что же почитаешь Ты, Корабль?
– Я почитаю сознание, породившее Мой образ. И Мое почтение явлено в решении Моем наименьшим образом вмешиваться в ваше сознание.
– Так и нам предлагаешь почитать Тебя, Корабль?
– Ты полагаешь, что можешь повлиять на Меня, Хали?
Хали с натугой выдохнула.
– Могу, так ведь.
Это было утверждение, а не вопрос.
Чувствуя, как пол уходит из-под ног, словно озарение свершилось не волей ее, но попущением, Хали поняла наконец в чем был урок лобного места.
– Последствия избыточного вмешательства, – прошептала она.
– Ты радуешь Меня, Хали. Радуешь, как радовал Меня Керро Паниль.
– Хали! – рявкнул Уинслоу Ферри из прибокса на ее поясе. – В лазарет, быстро!
Хали уже выскочила из люка и одолела полпути по коридору, прежде чем сообразила, что прервала беседу с Кораблем на полуслове. Можно было на пальцах пересчитать тех, к кому Корабль обращался лично, а у нее наглости хватило встать и уйти! Мысль эта не успела еще покинуть ее, а Хали уже рассмеялась. Невозможно покинуть Корабль.
Ферри встретил ее у главного входа в лазарет. Старик оделся в прочный синий комбинезон, как колонист. Второй, такой же, он тащил в руках. Когда он сунул костюм ей, Хали увидела, что оба комбинезона снабжены пилотскими шлемами.
Она машинально схватила одежду. Видно было, что старик перепуган – лицо его покраснело, руки тряслись. Ткань показалась ей грубой – в сравнении с корабельным костюмом – съемная накидка и капюшон были как будто скользкими.
– Что… что случилось? – выдохнула она.
– Надо вывезти Ваэлу с борта. Мердок убьет ее.
Хали не сразу осознала его слова. Потом ее одолели сомнения. Почему этот напуганный старик пошел против Мердока? Ведь это значило противостоять самому Оуксу!
– Почему вы хотите помочь? – спросила она.
– Меня снимают. Отправляют на нижсторону, в Первую.
До Хали долетали слухи о Первой лаборатории – опыты с клонами, дикие байки… Но Ферри был смертельно напуган. Может, он знал о Первой что-то более определенное?
– Надо торопиться, – выдохнул старик.
– Но как… Нас догонят!
– Я тебя умоляю! Надевай комбинезон и помоги мне.
Хали поспешно натянула синий комб поверх своего корабельного, чувствуя себя неуклюжей и толстой. Застежки ветровика скользили под пальцами, пока Ферри тащил ее в сторону лазарета.
– Когда они спохватятся, нас уже не будет на борту, – бормотал он. – Через четыре минуты из восьмого дока отправляется грузовой челнок. На борту только оборудование, людей нет – все на автоматике.
Они добежали до палатных ниш. Ферри отдернул занавесь, и Хали едва не воскликнула изумленно. На каталке покоилась Ваэла, уже одетая в нижсторонний комбинезон. Лицо ее закрывал капюшон, на раздутом животе ветровик топорщился складками. Когда Ферри успел ее притащить?
– Мердок приказал перевести ее, – пояснил старик, – как только ты ушла.
Хрюкнув от натуги, он сдвинул каталку с места. Хали собралась было отключить Ваэлу от монитора.
– Рано! – прикрикнул на нее Ферри. – Тогда биометристы сразу поймут, что дело неладно!
Хали отдернула руку. Ясное дело, самой следовало догадаться.
– Теперь подключай свой прибокс, – скомандовал Ферри. – Все решат, что мы опять везем ее на анализы. – Он проворно убрал смятый капюшон Ваэле под спину, а тело прикрыл серым пледом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52