Контора службы безопасности тоже была ярко освещена. За единственным в комнате небольшим столом сидел охранник, внимание которого было сосредоточено на мониторах над головой. По просьбе Бекетта он пододвинул ему телефон через стол, но взгляд его при этом не отрывался от мониторов. Оператор немедленно соединил Бекетта со Стонаром.
– Где это тебя носит? – сердито поинтересовался Стонар. – Что там у вас, конец света?
Стонар по телефону был ничуть не привлекательнее, чем живьем, подумал Бекетт, а в трубку сказал:
– Я был на складе, куда привезли барокамеру с этой ирландской парой.
– Это правда, что женщина родила ребенка во время переезда?
– Да, девочку. Преждевременные роды, весьма критическое положение.
– Два подопытных кролика для твоей сыворотки.
– Это большая истина, чем вы предполагаете. Они могли быть заражены.
– Что ж… я думаю, что очень мало женщин найдется, когда мы объявим о нашей сыворотке.
– Вы ничего не будете объявлять, пока сыворотка не будет испытана!
– Конечно, старик! Конечно. – Голос Стонара стал почти слащавым. – Ты совершенно уверен в успехе, не правда ли?
– У нас все сошлось. Та последняя информация от ирландцев как раз и завершила картину. Это пятизначные ряды в коде «курьера», черт побери!
– Должно быть, они получили это прямо от О'Нейла. Сами ирландцы до этого никогда бы не додумались.
– Это правда, что они схватили О'Нейла?
– Не сомневайся, старина. Это дерьмо все-таки попало в наши сети. Наши информаторы говорят, что Ирландия стоит на пороге гражданской войны. Несколько десятков людей спрятались у себя в исследовательских лабораториях и надеются, что это защитит их от прямой атаки. Другая группа захватила северо-восточное побережье и несколько городов в центре страны. Типичная ирландская неразбериха!
Бекетт посмотрел сзади на мощную шею охранника, удивляясь стонаровской манере разговора. Голос его звучал, как журчание ручейка, и его даже можно было назвать дружелюбным.
– Где они держат О'Нейла? – спросил Бекетт.
– В исследовательских лабораториях Киллалу, как нам доложили. Скажи-ка Билл, можешь ли ты обрисовать мне картину в деталях? У меня завтра будет встреча с премьер-министром и королем. Немножко технического жаргона или чего-то подобного. – Стонар смущенно захихикал. – Все очень взволнованы. Что же там вы все-таки сделали, а?
Бекетт кивнул своим мыслям. Картина прояснилась. В самом деле, это очень опасный человек. Он хочет получить нечто, чтобы произвести впечатление на свое начальство!
– Наш подход заключается в том, чтобы предоставить болезнь для болезни, – начал Бекетт. – Вы знаете, что двадцать различных аминокислот составляют последовательность генетического кода. Чума эту последовательность нарушает. Она вставляет в цепочку новое послание для контроля биохимической активности клеток. Кодирование клеток для выполнения новых функций осуществляется чумой – конкретные сообщения конкретным типам клеток. Улавливаете смысл?
– Все это записывается, старина, и будет для меня отпечатано. Продолжай, пожалуйста.
– Используем аналогию с винтовой лестницей, – продолжил Бекетт. – Это генетическая болезнь, атакующая спираль лестницы ДНК в самых слабых местах.
– Совершенно верно. – Стонар старался говорить бодрым, но суховатым тоном.
– Когда новое сообщение вводится в вирус-передатчик, вместо квадратичной формы оно переносится в рядах по пять…
– Именно такая информация поступила от О'Нейла.
– Совершенно верно. – Бекетт ради шутки попытался подделаться под голос Стонара, но тот явно ничего не заметил. – Мы знали, что О'Нейл должен был использовать вирус как «курьер» в область, выбранную для поражения, – сказал он. – Вот почему мы сначала пошли по ложному пути. Слишком велико было сходство с гранулоцитарной лейкемией.
– А как мне все это объяснить, старина, если они спросят?
– Это означает изменение нормального генетического кодирования. Структура ДНК определенно меняется.
– Хорошо. А почему эта болезнь не поражает мужчин?
– У них нет такой биохимической ниши, где патогенный микроорганизм чумы мог бы заблокироваться и сделать свою грязную работу. Он разрушается защитным механизмом, регулирующим скорость роста клеток.
Бекетт улыбнулся сам себе, понимая, что упомянул сейчас много важной информации, наталкивающей знающего человека на определенные мысли: конец митотическим болезням, не будет больше раковых заболеваний. Теперь можно контролировать даже накопление энергии в РНК. И еще много чего можно достичь.
– Великолепно! – восхитился Стонар. – Вы проделали массу работы, используя старый компьютер, не правда ли?
«О да, – подумал Бекетт. – Пришлось привнести в науку совершенно новое великое открытие!» Вслух он сказал:
– У нас было две вещи, которые очень пригодились – превосходная новая поисковая программа, созданная молодым американцем, плюс технология усиления изображений, предоставленная нам НАСА для улучшения качества картинок, получаемых из космоса. Мы получили возможность видеть явления в пределах генетической структуры, никогда не виданные раньше.
– О'Нейл, должно быть, видел их, – заметил Стонар.
– Пожалуй, – согласился Бекетт.
– Эта программа поиска, ее привез случайно не Рокерман?
– Именно он.
– Это я привез его с собой, слышал об этом? Король требует его к себе. Немного поболтаем, обсудим новое мировое устройство.
– Что ж, конечно. – Бекетт до боли сжал пальцы в кулак.
– Рокерман представляет вашего президента, и король будет там, и премьер-министр – очень высокий уровень!
«А ты думаешь, что сможешь оказаться прямо в центре!» – подумал Бекетт.
– Кстати, между прочим, – произнес Стонар, – тебе, должно быть, интересно узнать, что Кангша сделала осторожное заявление о лекарстве.
– Китайцы?
– Они не дают никаких подробностей, но сигнал был очень четким, старина. Они использовали слово «лекарство». – Стонар прокашлялся. – Японцы и Советы все еще помалкивают о своих достижениях, но Джайпур заявил, что готов принять предложения в течение месяца на химическую обработку чумы, показавшую отличные результаты. Так и заявили.
– Это очень интересно, особенно относительно китайцев.
– Передай это все Ви, хорошо, старина?
– Конечно. Рокерману тоже мой сердечный привет.
– Обязательно. Мы, кстати, очень хорошо ладим. Но я должен сказать, что он никогда не сможет произнести «совершенно верно» так, как это делаешь ты.
Связь прервалась с характерным щелчком.
Перед тем, как Бекетт повесил трубку, к линии подключился Шайлз.
– Подожди на месте, Билл. Я скоро буду.
Бекетт положил трубку на рычаг в недоумении. Оказывается, Шайлз слышал разговор! Что это могло значить? Наверное, ничего серьезного в этом нет. Каждый догадывался, что все телефонные разговоры прослушиваются, но чтобы сам Шайлз!
Человек в белом халате широко распахнул дверь конторы службы безопасности и, словно не замечая Бекетта, обратился к охраннику, наблюдающему за мониторами.
– Эй, Арли! Там у них женщина в сооружении типа изоляционной камеры на складе!
– Я знаю, – ответил тот, не отрывая пристального взгляда от мониторов над своей головой.
Дверь с грохотом закрылась за ушедшим информатором. Они услышали шаги, быстро удаляющиеся по коридору.
Бекетт посмотрел на экраны и понял, что крайний правый из них крупным планом показывает барокамеру Броудеров. Можно было даже различить какие-то неясные движения сквозь стекло иллюминатора.
Наконец пришел Шайлз. Его всегда опрятная униформа сейчас находилась в некотором беспорядке. Он сразу же оценил ситуацию в комнате и сказал:
– Ты можешь идти, Арли. Переходи на верхние мониторы.
Охранник, выходя, бросил последний тоскливый взгляд на правый крайний экран.
Когда дверь закрылась, Шайлз произнес:
– Мы были не правы в том, что не допустили Ви с самого начала. Он был в моем офисе этим вечером и осторожно намекнул на «некоторые важные выводы» из вашего знаменательного прорыва. «Дайте нам возможность, и мы проделаем массу интересных вещей», – сказал он.
– Кто-то что-то пронюхал, – вздохнул Бекетт.
– Мы обвиним в этом твоего друга лягушатника, – сказал Шайлз.
Бекетт уставился на него, внезапно осознав сказанное. Врожденным качеством англичан было не доверять никому вне своих берегов. И недоверие это включало Билла Бекетта, Данзаса и Лепикова, так же, как и Хаппа. Как, черт побери, они собирались возрождать к жизни этот мир посреди такой кучи дерьма?
– Если за ним есть какая-то вина, то я приму ее на себя, – произнес Бекетт.
– Очень-очень мило с твоей стороны, – процедил Шайлз. – Но имеешь ли ты реальное представление о тех силах, которые мы сдерживаем? Вина или просто ответственность представляют большую опасность.
Бекетт посмотрел на Шайлза уже с некоторой осторожностью. Он внезапно подумал о том, какой зловещий вулканический потенциал готов излиться на него, хотя пока и сдерживается, в основном, слабой надеждой на то, что лекарство от чумы все-таки когда-нибудь изготовят. Какова была последняя цифра соотношения между полами? Восемь тысяч мужчин на каждую выжившую женщину. И эта цифра будет расти с угрожающей быстротой, день ото дня…
– Я не хочу, чтобы Ви бросил тебя на растерзание львам, – сказал Шайлз.
«Как может Викомб-Финч вообще бросить кого-то куда-то?» – подумал Бекетт. Что здесь происходило?
– Я думал, что мы заключили соглашение, генерал, – произнес он вслух.
– О да, конечно, старина! Конечно, мы его заключили. Однако намечаются большие трудности. Кто получает сыворотку, а кто не получает? Кто получает женщин, а кто… и так далее, и тому подобное. – Генерал осекся, услышав, как медленно открывается дверь позади него.
Заглянул Викомб-Финч.
– А, вот ты где, Билл. И генерал здесь! – Директор вошел в комнату и закрыл за собой дверь. – Я так и думал, что найду вас вместе.
– В чем дело, Ви? – спросил Шайлз.
– Впрочем, это довольно щекотливый вопрос, – Викомб-Финч бросил быстрый взгляд на мониторы, а потом посмотрел на Бекетта. – Но раз уж я начал…
– Продолжай, пожалуйста, – поторопил его Шайлз.
Директор глубоко вздохнул.
– Видите ли, я слушал ваш разговор, – сказал он. – И это не в первый раз. Это всегда было моей плохой привычкой. Любопытство, иначе не назовешь.
Шайлз мельком глянул на Бекетта с выражением «Я тебе говорил!»
– Стоуни и я одинаково смотрим на эти явления, – продолжал Викомб-Финч.
– Он доставит сюда короля и премьер-министра, чтобы ввести в курс дела, сегодня вечером. Похоже на то.
Шайлз потер шею, сосредоточив свое внимание на Викомб-Финче, и из-под его воротника по лицу медленно начала разливаться краска.
– Стоуни временами бывает очень тупым, – сказал Викомб-Финч. – Однако нельзя отрицать того, что у него политический склад ума. Я знаю это еще с тех времен, когда мы вместе учились в школе. Но вы же понимаете, что мы уже не дети.
– Так что же вы все-таки изобрели? – примирительным тоном поинтересовался Бекетт.
– Это было довольно давно. Я с Фином Доэни придумал нечто вроде средства аварийной связи. Вам, наверное, известно, что радио – мое хобби. У меня было довольно интересное американское изделие, называемое «СВ». Мне пришлось слегка, как бы это точнее выразиться, модифицировать его. Сделать более мощным. Антенна на чердаке, нечто подобное. Карантинщики разнюхали о нас довольно рано, но они, казалось, ничего не замечали, пока мы разговаривали открыто. Я много раз пытался добраться до старого Фина, но в ответ не получил ни звука. Боюсь, что дела там плохи. Но теперь у карантинщиков есть ваша формула сыворотки и замечательная старая биохимическая схема – все. Стоуни считает, что они передадут эти материалы в Америку и остальным.
– Черт побери! – воскликнул Шайлз.
– Я не хочу никакого насилия, вы понимаете? – продолжал Викомб-Финч. – Мы владеем чрезвычайно привлекательной штукой и должны поделиться. Улавливаете суть? Я не хочу, чтобы сюда приходили люди с пистолетами и автоматами, надеясь на добычу.
Бекетт начал смеяться, и голова его нервно затряслась.
– Ох! Я сообщу об этом Джо, подождите!
– Хотелось бы верить, что Лепиков ему уже все рассказал, – заметил Викомб-Финч. – Забавный парень этот русский. Он когда-то рассказал мне русскую пословицу:
«Кто затевает заговор, тот лишь садит зернышко». Неплохо, правда?
– Никогда не знаешь, что вырастет из зерна, пока не пробьется росток из-под земли, – глубокомысленно произнес Бекетт. Он посмотрел на Шайлза. Лицо у Генерала стало почти малиновым.
– Правительство не может допустить, чтобы разработки контролировала лишь небольшая группа, – заявил Викомб-Финч.
Наконец у Шайлза прорезался голос.
– Я клянусь вам, сэр, что моей задачей было только формирование системы распределения, чтобы обеспечить равномерную раздачу.
– Конечно, я вам верю, старина! – воскликнул Викомб-Финч.
– Всем хватит, – буркнул Бекетт. Он опять посмотрел на Шайлза. К генералу начало возвращаться хладнокровие. – А вы все еще будете командовать порядочным куском вооруженных сил, как я понимаю, генерал?
– Я должен выполнять приказы правительства, – ответил Шайлз. – Это то, что я пытался объяснить вам раньше.

61

Ирландцы всегда мне кажутся сворой гончих собак, преследующих благородного оленя.
Гете

Приход толпы произвел странное превращение с Кевином О'Доннелом. Доэни лишь мельком видел, как он и остальные участники «процесса» уходили под охраной в специальные помещения под крепостной башней. Сначала Кевин обратился к суду присяжных и приказал им найти оружие. Теперь они уже были не присяжными, а «солдатами Армагеддона!» Отстраненное мечтательное выражение не сходило с лица Кевина. Он сделал широкий жест своей правой рукой и торжественно поднял кувшин с головой Алекса Колемана, говоря при этом:
– Посмотри, Алекс! Настал час, для которого я был рожден!
Он равнодушно прошел мимо тела Херити, но все-таки задел его и опрокинул стул, когда выходил из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74