Д'Алик обернулся к госпоже Волдеан:
– Мне нужно обменяться парой слов с Торагевом, наедине, – объявил он.
– ЕГО привязали к стулу в бывшей комнате Перим. Ее тело все еще…
– Проведи меня туда. Живо.
Примерно через четверть часа Д'Алик вышел из комнаты Перим и запер дверь снаружи. Он приостановился возле евнухов, сидевших на лестничной площадке.
– Я сейчас уезжаю, – распорядился он. – Где девчонка-рабыня Сентерри?
– Госпожа Волдеан отвела ее вниз, она пытается привести ее в чувство.
– Девчонка должна быть возле моей лошади. Она отправляется со мной, пошевеливайтесь! Даже если ее придется привязать поперек седла, все равно я забираю ее.
Сентерри, как выяснилось, была уже способна самостоятельно сидеть на лошади за спиной Д'Алика, сохраняя равновесие, когда он двинулся в путь и, миновав ворота, исчез во тьме, этому времени небо затянули тучи. Редкие, первые капли дождя крупные и тяжелые – уже падали в пыль. К утру разразилась гроза, раздавались мощные раскаты грома, небо рассекали яркие вспышки света. Пожилой колдун авторитетно заявил, что это – явное свидетельство надвигающихся бедствий. Он служил привратником у госпожи Волдеан, так что успел сделать свое замечание еще до того, как хозяйка села за завтрак, причем тут же подхватил маленький сверток с вещами и поковылял прочь на запад, со всей скоростью, на которую был способен.
К полудню дождь лил как из ведра. Госпожа Волдеан после завтрака вернулась в постель, чувствуя себя совершенно изможденной после потрясений предыдущей ночи. Ей пришлось снова встать, когда явилась промокшая рабыня.
– Ты что себе позволяешь? С тебя льется вода прямо на мой лучший рацитальский ковер! – вскипела хозяйка.
– Госпожа, прошу вас… там человек, он хочет говорить с вами, – пролепетала девушка.
– Какой еще человек?
Дверь с шумом распахнулась, и в комнату ввалились пятеро кавалеристов. Они схватили госпожу Волдеан и выволокли в коридор. Трое евнухов-стражей лежали на полу мертвыми, а над ними стояла еще добрая дюжина воинов. Госпожу Волдеан вытащили во двор, где еще три тела плавали в кровавых лужах и грязи, а над ними возвышались всадники: сарголанские дворяне, не пожелавшие спешиться. Рядом с ними дрожала от ужаса полуодетая и промокшая девушка. Оба сердца госпожи Волдеан упали в пятки, когда она вдруг поняла, что это Долвиенн.
– Это беглая рабыня! – воскликнула хозяйка заведения скорее автоматически, чем в результате здравого размышления.
В ответ воины заставили ее встать на колени. Капитан сарголанской кавалерии вышел из дверей дома, а за ним шли еще несколько чужаков. Двое несли тело убитой Перим. Долвиенн пронзительно вскрикнула, а потом замолчала. Труп Торагева вынесли следом.
– Леди Перим мертва, – объявил капитан. – Нам не удалось найти принцессу, но там оказалось тело вот этого человека.
– Кто это? – спросил принц Ставец, ближе всех находившийся к Долвиенн.
– Ваше высочество, этот человек – Торагев, помощник работорговца, – пояснила девушка. – Он приходил вчера, предлагал вывезти нас отсюда. За это требовал, чтобы одна из нас оказала ему сексуальные услуги.
Ее слова и выражение лица принца помогли госпоже Волдеан окончательно осознать, что происходит. Город оказался в руках сарголанцев. Городская стража, очевидно, сдалась без боя, а сарголанцы, должно быть, намного превосходили числом предполагаемых защитников. Принцесса Сарголанской империи Сентерри была пленницей в заведении госпожи Волдеан, ее пытались научить тому, что нужно знать прислуге, несколько раз пороли, а том ею пытался овладеть Торагев. Ситуация представлялась весьма скверной. Хозяйка заведения решилась хоть немного смягчить картину.
– Этот Торагев избил Перим, когда она отказала ему, – начала она срывающимся голосом. – А потом он убил ее, потому что она пыталась защитить Сентерри. Он…
Госпожа Волдеан почувствовала, как железная рука стиснула шею, а затем ее окунули лицом в грязь, смешанную с кровью. После самой долгой в ее жизни минуты женщине позволили распрямиться и набрать в легкие воздуха.
– Следует говорить «ее высочество», – жестко приказала Долвиенн. – Продолжай.
Госпожа Волдеан ощущала во рту привкус крови и конского навоза, но не осмелилась возражать.
– Этот человек напал на ее высочество… мы подумали, что он ее обесчестил… прежде чем мои стражники смогли прийти к ней на помощь…
– Что? – проревел принц Ставец, вытаскивая из-за пояса топор и высоко поднимая его, словно собирался немедленно нанести смертельный удар, чтобы отомстить за поругание сестры.
Но мы не дали ему причинить ей вред, убить ее, мы спасли ее, да, это правда. Я приказала связать этого человека, мои стражники связали его, и тогда… – она покосилась на труп Торагева. Вероятно, Д'Алик убил его, когда она ушла, но кто может сказать точно? – Это я велела убить его.
Возглас бессильной ярости вырвался из груди принца, он стиснул колени, и конь встал на дыбы, опустившись передними копытами на тело Торагева.
– Где ее высочество? – спросила Долвиенн.
– Работорговец, Д'Алик, он приехал с юга, примерно через час после того, что здесь случилось. Он потребовал отдать ему ее высочество, то есть мы не знали, что это ее высочество, я ведь не могла ничего сделать, я должна была подчиниться. Он, должно быть, повез ее в свой дом.
– Его здесь нет, – доложил кто-то из дворян. – Конюх сказал, что он прибыл около полуночи, забрал свое золото, набрал припасов и снова уехал. Никто не видел, какую дорогу он выбрал.
Насколько могла судить госпожа Волдеан, Долвиенн обладала значительным влиянием на сарголанцев. Несколько мгновений девушка стояла в задумчивости, а дождь лил без перерыва. Вряд ли имело смысл приглашать их в дом и предлагать чай. Кроме того, приглашать бывшую рабыню, оказавшую знатной дамой, в дом на чашку чая, которую приготовят другие рабыни, было бы совершенно недипломатично. Госпожа Волдеан сама уже пару десятилетий не готовила чай и не слишком ясно помнила, как это делается.
Принц наконец перестал топтать труп Торагева конскими копытами. Самый крупный кусок, оставшийся от бывшего негодяя, мог бы легко уместиться в седельной сумке.
– Соберите остатки этой швали, чтобы я их не видел, – распорядился принц. – Облейте тут все маслом и подожгите. Чтобы ни следа не осталось от плоти, посмевшей коснуться моей сестры, к тому моменту, когда мы покинем это место.
– Ваше высочество! – осмелилась возразить госпожа Волдеан.
Принц развернулся к ней, вновь поднимая топор, и одним ударом снес ей голову с плеч.
– Долвиенн, проследи, чтобы рабов отделили от тех, кто принадлежал к числу рабовладельцев, – произнес он, ополаскивая лезвие в луже и протирая его. – Рабов отправить в Баалдер, каждому выдать по пять паголов и освободить. Остальных казнить.
– Мой господин, ваше высочество… – начала было Долвиенн.
– Я обезумел от горя и ярости! – воскликнул он. – Я жажду смерти, это я должен умереть! Вторая, пятая и девятая команды – направиться по трем дорогам, ведущим из города, искать следы беглеца. Немедленно!
Воины поспешили выполнять приказ. Долвиенн вошла в здание, принесла одежду и гребни, принадлежавшие Сентерри. Принц Ставец спрыгнул на землю, выхватил у нее вещи сестры, прижал их к груди, а потом упал на колени, на лице его слезы мешались с дождем, он истерически рыдал. Здание запылало. Долвиенн указала на тех, кто был рабами, остальных сарголанцы казнили на месте. Принц поднялся и вскочил на коня.
– Торейцы явно не имеют ни малейшего отношения к несчастьям ее высочества, – сказал он, обращаясь к Долвиенн. – Для нас остановить войну – дело чести. Я поскачу на восток, распоряжусь, чтобы наши войска возвращались от Диомеды. Ты едешь со мной, леди Долвиенн?
– Ее высочество хотела бы этого, – ответила девушка.
– Губернатор Ройлеан! – крикнул принц, и тот немедленно приблизился. – Ты остаешься здесь главным, у тебя будет в распоряжении крупный отряд. Разрушить все дома, сравнять город с землей! Место, где моя сестра пережила позор и бесчестье, не должно больше существовать!
Сарголанцы реагировали на события со скоростью, на которую способны смертные, однако этого было недостаточно. Дождь уничтожил все следы, пустыня превратилась в настоящее болото, по оврагам неслись потоки грязной воды, а Д'Алик отправился в путь еще до грозы. Большая часть его средств была вложена в недвижимость и рабов, и все это невозможно было унести с собой при сложившихся обстоятельствах. В седельной сумке у него лежало семьдесят золотых паголов, немного ювелирных изделий. Еще у него была лошадь и Сентерри. Девушка стоила намного дороже обычной рабыни; Д'Алик был уверен, что при удачном раскладе ее можно было бы продать за сотню паголов. После этого он мог бы укрыться в горах, где его знали под другим именем как почтенного виноторговца.
– Куда мы едем? – спросила Сентерри, когда они остановились на ночлег под скалистым уступом.
– В Урок, это на берегу Леира. Там меня ждет покупатель.
– Покупатель? И сколько он тебе заплатит?
– Сотню золотых паголов.
– Но… но мой отец даст тебе в тысячу раз больше, если ты вернешь меня ему.
– Ваше высочество, слухи о том, что мой помощник обесчестил вас, уже распространились за границу Хадьяла. Мой помощник. Вскоре это станет известно в Сарголане. Это означает, что силы всей империи будут брошены на то, чтобы поймать меня и насадить мою голову на копье. Принцесса обесчещена. И эта принцесса – вы.
– Но почему ты думаешь, что обвинять станут тебя?
– Я давал указания Торагеву обучать некоторых рабынь мастерству проституции. Так что я в любом случае буду виновен. Кроме того, он мертв – а я жив. А потому меня можно пытать.
– Твой помощник мертв?
– Да. Я убил его, ведь, забравшись на тебя, он ограбил меня на сотню тысяч паголов. Мой гнев не так легко умерить. Лиши меня возможности получить ту сотню паголов, которую я рассчитываю получить за тебя, и о последствиях лучше не задумываться.
Сентерри не приходилось сомневаться в том, что ее жизнь теперь висела на волоске, и Д'Алик мог в любой момент перерезать этот волосок. Стоило ему просто бросить ее одну в пустыню, и она, скорее всего, обречена.
– И кто меня купит?
– Богатый караванщик. Он хочет основать королевскую династию правителей пустыни и обещал мне сотню золотых паголов за любую женщину королевской крови, если она будет детородного возраста. Будешь хорошо вести себя, с тобой и обращаться станут по-хорошему, как с настоящей королевской особой, вот увидишь.
Сарголанская боевая галера «Волнорез» стояла так, что ее можно было разглядеть от маяка Гелиона. Она встала на якорь, стравив едва ли не сто метров якорного каната, чтобы удержаться в потоке океанского течения. Один из кораблей Варсоврана стремительно миновал ее – его задачей было проверить, точно ли держат позиции суда оцепления, плотным кольцом окружавшие остров, не превышает ли расстояние до берега установленные десяти миль. Никто не делал тайны из того, что второй огненный круг должен обрушиться на Гелион через 64 дня после первого, на самом деле это известие широко распространялось агентами Варсоврана. Император считал, что чем больше будут бояться его могущества, тем лучше. Как раз в тот момент, когда торейский патрульный корабль ушел в ночную тьму, кольца Мираль коснулись горизонта. Матросы сняли с лодки Ферана маскировочное покрытие.
– Рявкнул Феран. – Борта ненамного толще пергамента!
Возможно, лодка была хрупкой, но зато невероятно легкой, а форма ее напоминала узкий наконечник копья. Защитный костюм Друскарла был аккуратно запакован и закреплен в лодке, потом туда осторожно спустились члены экипажа. Поверхность моря оставалась спокойной. Постепенно диск Мираль скрылся за линией горизонта, и только слабое зеленое сияние еще оставалось над водой. Феран и Друскарл заняли свои места столь осмотрительно, словно переступали через спящего крокодила, потом им передали весла.
– Мы должны вернуться через два часа после удара огненного круга, – сказал Феран, когда течение медленно повлекло лодку прочь от галеры. – При удачном стечении обстоятельств за нами не будет погони.
– Вы уверены, что после второго огненного круга Серебряная смерть рухнет на землю? – уточнил сарголанский капитан.
– Да. Это не просто демонстрация силы, – ответил Феран. – Варсовран тщательно заботится о том, чтобы не потерять контроль над этой штукой.
Феран и Друскарл взялись за весла, решительно направляясь в сторону Гелиона – прямо на маяк.
– Мы должны быть на месте через час, – проговорил Феран, едва переводя дыхание, но не переставая грести.
– Ты слишком много поставил на то, что Серебряная смерть упадет именно после этого удара, – заметил Друскарл.
– Если это не случится, мы просто будем прятаться в течение дня, а с наступлением темноты вернемся на корабль. Потом появится новый шанс.
– Ты так и не сказал, почему так уверен, что Серебряная смерть рухнет после второго удара.
Феран промолчал.
– Феран! По-моему, сейчас нет сомнений, что я ни с кем не смогу поделиться информацией.
– Все дело в земляных работах, – мрачно буркнул Феран.
– Земляные работы? Ты имеешь в виду те подводные укрытия, которые строили островитяне?
– Нет-нет. Из своего укрытия я видел, как наблюдатели Варсоврана размечали огромную дугу, пересекавшую перешеек между двумя частями Гелиона. Центр окружности расположен в нескольких десятках метров от бывшего храма Метрологов, Простейшие арифметические подсчеты показывают, что граница второго круга должна почти полностью прийтись на воду. Вспышка произойдет утром, а это еще и время прилива.
– Так вот почему Гелион окружен кольцом боевых кораблей, а всякие контакты с островом с помощью магических посланников прекращены, – кивнул Друскарл, на которого произвела сильное впечатление логика Ферана. – Сейчас для Варсоврана наступает нелегкий момент.
Когда меньший из двух пиков Гелиона совпал с маяком, они замедлили ход, более плавно и спокойно взмахивая веслами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85