https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/iz-nerjaveiki/
– И что это за работа?
Шарт вытащил руку из кармана и указал на дверь:
– Пойдем.
Проведя Палсита по лаборатории, семипалый объяснил ему задачи: управлять автоматическим очистителем стекла, менять и чистить воздушные фильтры, следить за системой сигнализации на случай побега переносчиков инфекций, плюс прачечная и всякие разности от подшивки документов до выноса мусора. Палсит смотрел, слушал, потом кивнул ворлианцу:
– Доктор, я вижу, ты – великий ученый со множеством важных обязанностей. Как же случилось, что у тебя нет помощника для выполнения этих несущественных задач?
Шарт покачал головой и кивнул:
– Даже момусианин в состоянии понять то, что недоступно Военачальникам. – Ворлианец вздохнул. – Ты должен понять, Палсит, что нет на свете никого вернее Военачальникам Десятого Квадранта, чем я. Но… – Шарт пожал плечами, потом обвел рукой лабораторию. – Это труд всей жизни – жизни, полной слишком мало оцененными борьбой и лишениями. – Ворлианец подошел к высокому, от пола до потолка, стеллажу с прозрачными пробирками. В пробирках свернулись темные спирали, клубился розовый пар. – Знаешь, что это?
Палсит подошел к стеллажу и покачал головой:
– Не знаю, доктор.
Шарт погладил одну из подпорок для пробирок:
– Это… это труд тридцати лет – во многом финансируемый из моих собственных скудных запасов. Ни у кого нет моей интуиции… моего прозрения! Я был всего лишь простым студентом Ворлианской Академии Всеобщего Военного Дела, когда сформулировал теорию, которая сделала возможным все это. – Шарт потряс сжатыми кулаками. – Но понадобились все эти годы, чтобы за все свои усилия получить то немногое, что я сейчас имею. Эта станция и я, сам себе ассистент!
Палсит нахмурился и кивнул:
– Великолепно. Шарт поднял брови:
– Великолепно?
– Я имею в виду, твоя жизнь – ее обстоятельства – великолепный материал для рассказчика.
– Для кого?
Палсит поклонился:
– Я Палсит из рассказчиков Сины. – Старик выпрямился и потер заросший подбородок. – А еще я составляю жизнеописания. – Рассказчик протянул руку к стеллажу. – Что это? Чтобы составить твое жизнеописание и сыграть его перед толпой Момуса, мне надо познакомиться с твоей работой.
Шарт улыбнулся, показав три ряда остроконечных зубов.
– Мое жизнеописание?
– Конечно. Жизнеописания великих людей очень популярны. Твоя борьба, твои достижения – это примеры героизма.
Шарт посмотрел на стеллаж, потом прижал руку к щеке:
– Верно, старик. Герой. Да, это верно! – Ворлианец протянул руки к стеллажу. – Вот моя работа: вирусы, предназначенные для заражения различных жизненных форм. – Шарт потер руки. – Раз уж жизненная форма заражена, я могу контролировать ее: заставить делать все, что хочу, или идти, куда захочу. И раз уж жизненная форма заражена, она распространит вирус среди других своих сородичей. Управляя передвижениями всего лишь нескольких зараженных особей, я со временем смогу контролировать все жизненные формы на этой планете – за исключением людей.
Палсит вскинул брови:
– Какой успех! Да, да. Какой успех. Но что ты мог бы сделать, обладая такой силой?
Шарт простер руки:
– Тот, кто контролирует животный мир планеты, контролирует всю планету. Можно направить эпидемии в любую часть планеты, можно нарушить экологический баланс, вызывая неурожаи, можно использовать огромные массы хищников как армию для опустошения многочисленных поселений… Только подумай, какое это могло бы быть оружие! Палсит кивнул:
– Еще полезнее это было бы в мирных целях, доктор.
Шарт пожал плечами:
– Да, наверное, но Военачальников моя работа интересует только как оружие. Однако в случае военного успеха я прославлюсь. Возможно, впоследствии это можно будет включить и в планы мирного характера.
Палсит простер руки:
– Доктор, почему же такая важная и впечатляющая работа, как твоя, ведется без помощников?
– Ха! Военачальники понятия не имеют о трудностях моей работы. Вот почему я не занимаюсь контролем над людьми: мне одному просто не разобраться со всеми проблемами. Каждый штамм вируса должен соответствовать определенной форме жизни, что трудно даже для простых существ. На эксперименты нужно время, а Военачальникам нужен немедленный результат. – Шарт покачал головой. – Они скептически относятся к моей работе и перекроют мне средства, если я не смогу показать им… ну, ты понимаешь.
Палсит кивнул:
– Доктор Шарт, мне хотелось бы рассказать историю твоей жизни у придорожных огней. Для этого я должен знать о тебе все.
Шарт потер руки.
– Никто лучше меня не знает, что мою историю надо рассказать, Палсит, но работы так много, а Военачальники…
– Ладно-ладно, доктор. Те немногие работы, которые я должен исполнять для погашения долга, не займут все время. Над твоим жизнеописанием я могу работать на досуге.
Шарт кивнул, затем ухмыльнулся.
– Я вел дневники еще с Академии и сохранил их все… это пригодится?
Палсит хлопнул в ладоши:
– Чудесно! Они здесь?
– Да. Подожди минуту, я их принесу. – Шарт повернулся и буквально выбежал из лаборатории.
Палсит прошелся по лаборатории, мысленно проговаривая кусочки и отрывки рассказа.
Почти с самых первых дней юный Шарт знал, что предназначен для великих свершений. Единственное, чего не знал блестящий ворлианский ученый, так это как ему придется драться, царапаться и бороться, чтобы достичь цели…
Палсит кивнул, решив, что эту биографию будут охотно слушать у огней.
– Это определенно сыграется.
Палсит остановился перед пультом с циферблатами, шкалами, счетчиками и переключателями. Панель пульта изгибалась дугой, чтобы сидящий перед ним оператор мог легко доставать до всех переключателей и видеть все приборы. Над пультом громоздился большой экран.
– Хм-м-м. – Палсит подошел к креслу и опустился на сиденье.
Капитан Нова сел перед пультом корабля, сжал квадратные челюсти и положил сильную руку на главный рычаг корабельного реактора. Он выждал, пока строй вражеской эскадры не дрогнул, подставив его кораблю бок, и нажал на рычаг, бросая всю энергию в двигатели. Ну а теперь поглядите, как этот мертвяк оживает! Его руки порхали над пультом, поворачивая рубильники, щелкая переключателями, заставляя корабль искать и уничтожать вражеские корабли. Рубку заволокло дымом, и капитан Нова едва успел заметить, что вражеский корабль открыл огонь по нему. Щелкнув еще одним рядом переключателей, Нова выпустил во врага залп торпед, затаил дыхание и засмеялся, когда негодяй разлетелся в пыль…
– Ч-ч-что ты делаешь?
Палсит обернулся. В дверях стоял Шарт с охапкой книг и тетрадей в руках. Ворлианец оглядывал лабораторию, наполненную, как вдруг заметил Палсит, серо-желтой дымкой. Рассказчик снова повернулся к пульту и отдернул от него пальцы, словно их обожгло.
– Прошу прощения, доктор. Я обдумывал рассказ нового типа и, наверное, увлекся…
Шарт с грохотом уронил дневники:
– Ты… ты выключил векторную очистку! – Он подошел к стеллажу с пробирками. Дымка в них не была больше розовой; теперь она была серой. Шарт покачал головой, положил руку на подпорку стеллажа, потом прижался к ней всем телом. – Труд тридцати лет… пропал. Все пропало.
Палсит встал, подошел к стеллажу и ласково положил руку на плечо Шарта.
– Мне очень жаль, доктор. Будь у меня медяки, я бы вложил в твою руку щедрое извинение.
– Пропало. Все пропало.
– Но, доктор… – Палсит потер руки, потом хлопнул Шарта по спине. – Только подумай, как это поможет твоему жизнеописанию.
Шарт оцепенело уставился на Палсита:
– Поможет?
– Ну да! – Палсит вытянул руки. – Быть так близко к успеху, только чтобы победа была вырвана из рук. Однако мужественный ученый не побежден. Он собирается с силами и вновь берется за работу. – Палсит потрепал ворлианца по спине. – Это весьма способствует укреплению характера героя, как по-твоему?
Шарт, оторвавшись от стеллажа, уставился на Палсита широко раскрытыми глазами, потом начал хлопать себя по карманам.
– Пистолет! Где он? Где мой пистолет?
Палсит оглядел лабораторию:
– Не знаю, доктор. Где ты видел его в последний раз? – Рассказчик повернулся и начал искать рядом с изогнутым пультом. – Когда у нас найдется свободная минутка, доктор, я хотел бы обсудить с тобой историю нового типа. Твое мнение, как ученого, было бы очень полезно. – Палсит бросил на пульт последний взгляд, пожал плечами и обернулся. – Я не вижу здесь твоего пистолета, док… – Шарт стоял с пистолетом в руке, целясь рассказчику между глаз.
– Все пропало. Вся моя работа… пропала!
Палсит поднял руки:
– Послушай, доктор…
Шарт выстрелил, но от гнева рука с пистолетом дрогнула, и выстрел зажег магниевый щиток на пульте. Густой белый Дым, сильный жар и слепящий свет – не только пистолет – заставили Палсита подобрать полы мантии и броситься к ближайшей двери.
– Я убью тебя, старый псих!
Импульсные лучи отражались от стен и пола, когда старый рассказчик проскочил через дверь и закрыл ее за собой.
Палсит прислонился к двери, несколько раз глубоко вздохнул и тут заметил, что находится в одном из загонов для животных. Слышно было, как Шарт с грохотом ломится следом. Старик оттолкнулся от двери и побежал к забору. Пронзительные вопли, шипенье и рычание оглушили его, когда пернатые, мохнатые и чешуйчатые существа бросились в разные стороны. Забор был высотой в два человеческих роста – самому не перелезть. Он услышал храп и посмотрел в ту сторону. У забора спал аркадский ящер. Палсит подбежал к нему, наклонился и пнул гиганта в плечо:
– Проснись!
Ящер открыл щелевидный глаз.
–Уф?
Новый взрыв воплей и рычанья сказали Палситу, что Шарт гонится за ним по пятам.
– Быстро. Подними меня над забором.
Ящер сел:
– Олько?
– Два мешка корней и мешок пирожков с тунговыми ягодами.
Ящер улыбнулся и протянул лапу:
– Л эти.
Палсит заглянул ящеру за плечо: Шарт несся по загону с пистолетом в руке. Он указал на ворлианца:
– Он заплатит за нас обоих.
Ящер кивнул, схватил Палсита за шкирку и перенес через забор. Ноги рассказчика бежали еще до того, как коснулись земли.
Ящер повернулся и заглянул в загон:
– Док'ор.
Шарт посмотрел на ящера, потом туда, куда указывала рептилия. За забором он увидел Палсита, бегущего к дороге. Он повернулся было к воротам, но резко затормозил, когда большая зеленая лапа схватила его за плечо.
– Воук! Что ты делаешь? Пусти меня!
Ящер покачал головой:
– Лати. Два ешок орни, ешок тунг рожки.
У поворота дороги Палсит замедлил бег, потом остановился.
– Это… слишком… для старика.
Он заметил камень, сел и несколько раз глубоко вздохнул. Когда в глазах прояснилось, Палсит оглянулся на станцию. Ящер держал Шарта за ноги и тряс ворлианца. С трудом, но можно было разобрать, как ящер требует:
– Лати! Лати!
Рассказчик кивнул:
– Да в общем-то ему и следовало бы!
Все еще отдуваясь, Палсит с трудом поднялся и пустился в долгий путь к Мбвебве.
Четыре дня спустя Палсит сидел за столом Азонго и ожидал мнения спутников о своем рассказе. Растр покачал головой:
– Похоже, доктор не очень-то помог.
Азонго кивнул:
– Палсит, не знаю, удастся ли тебе когда-нибудь изгнать дьявола из разума.
Палсит нахмурился, потом поднял руки:
– Погоди! Мне ничего не мерещится…
– О! – Растр улыбнулся, потом рассмеялся. – Тогда это превосходная история, Палсит. Просто превосходная.
Азонго кивнул:
– Хорошо, что ты выздоровел. – Дикарь пожал плечами. – Но вот история… – Он покачал головой. Палсит повернулся к Дерки:
– А ты что скажешь?
Дерки скривился, потом покачал головой:
– Ужасная история, Палсит. Просто ужасная!
Старый рассказчик высоко поднял брови:
– И что же в ней такого ужасного?
Ученик покачал головой:
– Да все: все эти кнопки, пробирки, спирали и тому подобное. И потом, существо с другой планеты! Такие истории для людей вроде Растра.
Палсит нахмурился:
– Доктор Шарт действительно с другой планеты!
Дерки покачал головой:
– От этого история не становится лучше. – Ученик сжал руки и заговорил, словно учитель, читающий лекцию плохо успевающему школяру: – Люди хотят слышать только классические истории: о цирке, о борьбе черной и белой магии, о великих предсказателях, открывающих тайны. Подобная ерунда – вся эта техническая фантастика – никогда не будет популярна.
Палсит потер подбородок, потом пожал плечами:
– И тем не менее, Дерки, эту историю я и буду рассказывать, когда мы вернемся к огням.
Дерки опустил глаза:
– Что ж, это решает дело, Палсит.
– Ты о чем?
– Мои вопли и рыки настолько улучшились, что Растр и Азонго предложили мне участвовать в их номере. Азонго будет дикарем, Растр героем, а я жертвой.
Палсит на миг задумался, потом кивнул:
– Полагаю, вы уже готовы отправиться в Сину.
Дерки пожал плечами.
– С меня хватит приключений, и нам очень хочется сыграть наше представление на дороге. Ты придумаешь историю для нашего номера?
Палсит кивнул:
– Конечно.
– Сколько?
Палсит встал, подошел к двери и обернулся:
– Мы можем обсудить это позже. Мне надо побыть одному.
Растр встал:
– Палсит.
–Да?
– По мне, так это превосходная история.
Палсит кивнул:
– Спасибо.
– Хотя в ней нет хорошеньких девчонок. Возможно, в следующий раз ты вставишь парочку?
– Возможно. – Старый рассказчик поднял дверной занавес и вышел.
Конечно, общеизвестно, что новый номер Азонго, Растра и Дерки имел огромный успех в Тарзаке, где они впервые сыграли его на Большой площади, а потом стал играться на Большой Арене как часть тамошнего представления.
Менее известен старый рассказчик, принесший к огням на дорогу из Куумика в Тарзак новый тип рассказов. Он говорил о космосе, о странных существах и возвышенных приключениях, и все слушали в изумлении. Поначалу мало кто высоко оценивал его рассказы, но вскоре число поклонников выросло – немного, но достаточно, чтобы у старика не переводились медяки. Говорят, будто он рассказывал свои истории так, словно на самом деле пережил их, но на такие разговоры не стоит обращать внимания, ибо это – всего лишь часть искусства рассказчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Шарт вытащил руку из кармана и указал на дверь:
– Пойдем.
Проведя Палсита по лаборатории, семипалый объяснил ему задачи: управлять автоматическим очистителем стекла, менять и чистить воздушные фильтры, следить за системой сигнализации на случай побега переносчиков инфекций, плюс прачечная и всякие разности от подшивки документов до выноса мусора. Палсит смотрел, слушал, потом кивнул ворлианцу:
– Доктор, я вижу, ты – великий ученый со множеством важных обязанностей. Как же случилось, что у тебя нет помощника для выполнения этих несущественных задач?
Шарт покачал головой и кивнул:
– Даже момусианин в состоянии понять то, что недоступно Военачальникам. – Ворлианец вздохнул. – Ты должен понять, Палсит, что нет на свете никого вернее Военачальникам Десятого Квадранта, чем я. Но… – Шарт пожал плечами, потом обвел рукой лабораторию. – Это труд всей жизни – жизни, полной слишком мало оцененными борьбой и лишениями. – Ворлианец подошел к высокому, от пола до потолка, стеллажу с прозрачными пробирками. В пробирках свернулись темные спирали, клубился розовый пар. – Знаешь, что это?
Палсит подошел к стеллажу и покачал головой:
– Не знаю, доктор.
Шарт погладил одну из подпорок для пробирок:
– Это… это труд тридцати лет – во многом финансируемый из моих собственных скудных запасов. Ни у кого нет моей интуиции… моего прозрения! Я был всего лишь простым студентом Ворлианской Академии Всеобщего Военного Дела, когда сформулировал теорию, которая сделала возможным все это. – Шарт потряс сжатыми кулаками. – Но понадобились все эти годы, чтобы за все свои усилия получить то немногое, что я сейчас имею. Эта станция и я, сам себе ассистент!
Палсит нахмурился и кивнул:
– Великолепно. Шарт поднял брови:
– Великолепно?
– Я имею в виду, твоя жизнь – ее обстоятельства – великолепный материал для рассказчика.
– Для кого?
Палсит поклонился:
– Я Палсит из рассказчиков Сины. – Старик выпрямился и потер заросший подбородок. – А еще я составляю жизнеописания. – Рассказчик протянул руку к стеллажу. – Что это? Чтобы составить твое жизнеописание и сыграть его перед толпой Момуса, мне надо познакомиться с твоей работой.
Шарт улыбнулся, показав три ряда остроконечных зубов.
– Мое жизнеописание?
– Конечно. Жизнеописания великих людей очень популярны. Твоя борьба, твои достижения – это примеры героизма.
Шарт посмотрел на стеллаж, потом прижал руку к щеке:
– Верно, старик. Герой. Да, это верно! – Ворлианец протянул руки к стеллажу. – Вот моя работа: вирусы, предназначенные для заражения различных жизненных форм. – Шарт потер руки. – Раз уж жизненная форма заражена, я могу контролировать ее: заставить делать все, что хочу, или идти, куда захочу. И раз уж жизненная форма заражена, она распространит вирус среди других своих сородичей. Управляя передвижениями всего лишь нескольких зараженных особей, я со временем смогу контролировать все жизненные формы на этой планете – за исключением людей.
Палсит вскинул брови:
– Какой успех! Да, да. Какой успех. Но что ты мог бы сделать, обладая такой силой?
Шарт простер руки:
– Тот, кто контролирует животный мир планеты, контролирует всю планету. Можно направить эпидемии в любую часть планеты, можно нарушить экологический баланс, вызывая неурожаи, можно использовать огромные массы хищников как армию для опустошения многочисленных поселений… Только подумай, какое это могло бы быть оружие! Палсит кивнул:
– Еще полезнее это было бы в мирных целях, доктор.
Шарт пожал плечами:
– Да, наверное, но Военачальников моя работа интересует только как оружие. Однако в случае военного успеха я прославлюсь. Возможно, впоследствии это можно будет включить и в планы мирного характера.
Палсит простер руки:
– Доктор, почему же такая важная и впечатляющая работа, как твоя, ведется без помощников?
– Ха! Военачальники понятия не имеют о трудностях моей работы. Вот почему я не занимаюсь контролем над людьми: мне одному просто не разобраться со всеми проблемами. Каждый штамм вируса должен соответствовать определенной форме жизни, что трудно даже для простых существ. На эксперименты нужно время, а Военачальникам нужен немедленный результат. – Шарт покачал головой. – Они скептически относятся к моей работе и перекроют мне средства, если я не смогу показать им… ну, ты понимаешь.
Палсит кивнул:
– Доктор Шарт, мне хотелось бы рассказать историю твоей жизни у придорожных огней. Для этого я должен знать о тебе все.
Шарт потер руки.
– Никто лучше меня не знает, что мою историю надо рассказать, Палсит, но работы так много, а Военачальники…
– Ладно-ладно, доктор. Те немногие работы, которые я должен исполнять для погашения долга, не займут все время. Над твоим жизнеописанием я могу работать на досуге.
Шарт кивнул, затем ухмыльнулся.
– Я вел дневники еще с Академии и сохранил их все… это пригодится?
Палсит хлопнул в ладоши:
– Чудесно! Они здесь?
– Да. Подожди минуту, я их принесу. – Шарт повернулся и буквально выбежал из лаборатории.
Палсит прошелся по лаборатории, мысленно проговаривая кусочки и отрывки рассказа.
Почти с самых первых дней юный Шарт знал, что предназначен для великих свершений. Единственное, чего не знал блестящий ворлианский ученый, так это как ему придется драться, царапаться и бороться, чтобы достичь цели…
Палсит кивнул, решив, что эту биографию будут охотно слушать у огней.
– Это определенно сыграется.
Палсит остановился перед пультом с циферблатами, шкалами, счетчиками и переключателями. Панель пульта изгибалась дугой, чтобы сидящий перед ним оператор мог легко доставать до всех переключателей и видеть все приборы. Над пультом громоздился большой экран.
– Хм-м-м. – Палсит подошел к креслу и опустился на сиденье.
Капитан Нова сел перед пультом корабля, сжал квадратные челюсти и положил сильную руку на главный рычаг корабельного реактора. Он выждал, пока строй вражеской эскадры не дрогнул, подставив его кораблю бок, и нажал на рычаг, бросая всю энергию в двигатели. Ну а теперь поглядите, как этот мертвяк оживает! Его руки порхали над пультом, поворачивая рубильники, щелкая переключателями, заставляя корабль искать и уничтожать вражеские корабли. Рубку заволокло дымом, и капитан Нова едва успел заметить, что вражеский корабль открыл огонь по нему. Щелкнув еще одним рядом переключателей, Нова выпустил во врага залп торпед, затаил дыхание и засмеялся, когда негодяй разлетелся в пыль…
– Ч-ч-что ты делаешь?
Палсит обернулся. В дверях стоял Шарт с охапкой книг и тетрадей в руках. Ворлианец оглядывал лабораторию, наполненную, как вдруг заметил Палсит, серо-желтой дымкой. Рассказчик снова повернулся к пульту и отдернул от него пальцы, словно их обожгло.
– Прошу прощения, доктор. Я обдумывал рассказ нового типа и, наверное, увлекся…
Шарт с грохотом уронил дневники:
– Ты… ты выключил векторную очистку! – Он подошел к стеллажу с пробирками. Дымка в них не была больше розовой; теперь она была серой. Шарт покачал головой, положил руку на подпорку стеллажа, потом прижался к ней всем телом. – Труд тридцати лет… пропал. Все пропало.
Палсит встал, подошел к стеллажу и ласково положил руку на плечо Шарта.
– Мне очень жаль, доктор. Будь у меня медяки, я бы вложил в твою руку щедрое извинение.
– Пропало. Все пропало.
– Но, доктор… – Палсит потер руки, потом хлопнул Шарта по спине. – Только подумай, как это поможет твоему жизнеописанию.
Шарт оцепенело уставился на Палсита:
– Поможет?
– Ну да! – Палсит вытянул руки. – Быть так близко к успеху, только чтобы победа была вырвана из рук. Однако мужественный ученый не побежден. Он собирается с силами и вновь берется за работу. – Палсит потрепал ворлианца по спине. – Это весьма способствует укреплению характера героя, как по-твоему?
Шарт, оторвавшись от стеллажа, уставился на Палсита широко раскрытыми глазами, потом начал хлопать себя по карманам.
– Пистолет! Где он? Где мой пистолет?
Палсит оглядел лабораторию:
– Не знаю, доктор. Где ты видел его в последний раз? – Рассказчик повернулся и начал искать рядом с изогнутым пультом. – Когда у нас найдется свободная минутка, доктор, я хотел бы обсудить с тобой историю нового типа. Твое мнение, как ученого, было бы очень полезно. – Палсит бросил на пульт последний взгляд, пожал плечами и обернулся. – Я не вижу здесь твоего пистолета, док… – Шарт стоял с пистолетом в руке, целясь рассказчику между глаз.
– Все пропало. Вся моя работа… пропала!
Палсит поднял руки:
– Послушай, доктор…
Шарт выстрелил, но от гнева рука с пистолетом дрогнула, и выстрел зажег магниевый щиток на пульте. Густой белый Дым, сильный жар и слепящий свет – не только пистолет – заставили Палсита подобрать полы мантии и броситься к ближайшей двери.
– Я убью тебя, старый псих!
Импульсные лучи отражались от стен и пола, когда старый рассказчик проскочил через дверь и закрыл ее за собой.
Палсит прислонился к двери, несколько раз глубоко вздохнул и тут заметил, что находится в одном из загонов для животных. Слышно было, как Шарт с грохотом ломится следом. Старик оттолкнулся от двери и побежал к забору. Пронзительные вопли, шипенье и рычание оглушили его, когда пернатые, мохнатые и чешуйчатые существа бросились в разные стороны. Забор был высотой в два человеческих роста – самому не перелезть. Он услышал храп и посмотрел в ту сторону. У забора спал аркадский ящер. Палсит подбежал к нему, наклонился и пнул гиганта в плечо:
– Проснись!
Ящер открыл щелевидный глаз.
–Уф?
Новый взрыв воплей и рычанья сказали Палситу, что Шарт гонится за ним по пятам.
– Быстро. Подними меня над забором.
Ящер сел:
– Олько?
– Два мешка корней и мешок пирожков с тунговыми ягодами.
Ящер улыбнулся и протянул лапу:
– Л эти.
Палсит заглянул ящеру за плечо: Шарт несся по загону с пистолетом в руке. Он указал на ворлианца:
– Он заплатит за нас обоих.
Ящер кивнул, схватил Палсита за шкирку и перенес через забор. Ноги рассказчика бежали еще до того, как коснулись земли.
Ящер повернулся и заглянул в загон:
– Док'ор.
Шарт посмотрел на ящера, потом туда, куда указывала рептилия. За забором он увидел Палсита, бегущего к дороге. Он повернулся было к воротам, но резко затормозил, когда большая зеленая лапа схватила его за плечо.
– Воук! Что ты делаешь? Пусти меня!
Ящер покачал головой:
– Лати. Два ешок орни, ешок тунг рожки.
У поворота дороги Палсит замедлил бег, потом остановился.
– Это… слишком… для старика.
Он заметил камень, сел и несколько раз глубоко вздохнул. Когда в глазах прояснилось, Палсит оглянулся на станцию. Ящер держал Шарта за ноги и тряс ворлианца. С трудом, но можно было разобрать, как ящер требует:
– Лати! Лати!
Рассказчик кивнул:
– Да в общем-то ему и следовало бы!
Все еще отдуваясь, Палсит с трудом поднялся и пустился в долгий путь к Мбвебве.
Четыре дня спустя Палсит сидел за столом Азонго и ожидал мнения спутников о своем рассказе. Растр покачал головой:
– Похоже, доктор не очень-то помог.
Азонго кивнул:
– Палсит, не знаю, удастся ли тебе когда-нибудь изгнать дьявола из разума.
Палсит нахмурился, потом поднял руки:
– Погоди! Мне ничего не мерещится…
– О! – Растр улыбнулся, потом рассмеялся. – Тогда это превосходная история, Палсит. Просто превосходная.
Азонго кивнул:
– Хорошо, что ты выздоровел. – Дикарь пожал плечами. – Но вот история… – Он покачал головой. Палсит повернулся к Дерки:
– А ты что скажешь?
Дерки скривился, потом покачал головой:
– Ужасная история, Палсит. Просто ужасная!
Старый рассказчик высоко поднял брови:
– И что же в ней такого ужасного?
Ученик покачал головой:
– Да все: все эти кнопки, пробирки, спирали и тому подобное. И потом, существо с другой планеты! Такие истории для людей вроде Растра.
Палсит нахмурился:
– Доктор Шарт действительно с другой планеты!
Дерки покачал головой:
– От этого история не становится лучше. – Ученик сжал руки и заговорил, словно учитель, читающий лекцию плохо успевающему школяру: – Люди хотят слышать только классические истории: о цирке, о борьбе черной и белой магии, о великих предсказателях, открывающих тайны. Подобная ерунда – вся эта техническая фантастика – никогда не будет популярна.
Палсит потер подбородок, потом пожал плечами:
– И тем не менее, Дерки, эту историю я и буду рассказывать, когда мы вернемся к огням.
Дерки опустил глаза:
– Что ж, это решает дело, Палсит.
– Ты о чем?
– Мои вопли и рыки настолько улучшились, что Растр и Азонго предложили мне участвовать в их номере. Азонго будет дикарем, Растр героем, а я жертвой.
Палсит на миг задумался, потом кивнул:
– Полагаю, вы уже готовы отправиться в Сину.
Дерки пожал плечами.
– С меня хватит приключений, и нам очень хочется сыграть наше представление на дороге. Ты придумаешь историю для нашего номера?
Палсит кивнул:
– Конечно.
– Сколько?
Палсит встал, подошел к двери и обернулся:
– Мы можем обсудить это позже. Мне надо побыть одному.
Растр встал:
– Палсит.
–Да?
– По мне, так это превосходная история.
Палсит кивнул:
– Спасибо.
– Хотя в ней нет хорошеньких девчонок. Возможно, в следующий раз ты вставишь парочку?
– Возможно. – Старый рассказчик поднял дверной занавес и вышел.
Конечно, общеизвестно, что новый номер Азонго, Растра и Дерки имел огромный успех в Тарзаке, где они впервые сыграли его на Большой площади, а потом стал играться на Большой Арене как часть тамошнего представления.
Менее известен старый рассказчик, принесший к огням на дорогу из Куумика в Тарзак новый тип рассказов. Он говорил о космосе, о странных существах и возвышенных приключениях, и все слушали в изумлении. Поначалу мало кто высоко оценивал его рассказы, но вскоре число поклонников выросло – немного, но достаточно, чтобы у старика не переводились медяки. Говорят, будто он рассказывал свои истории так, словно на самом деле пережил их, но на такие разговоры не стоит обращать внимания, ибо это – всего лишь часть искусства рассказчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27