И ты у меня в долгу.
Уголки рта Дерки опустились, он выгнул брови и кивнул:
– Верно. – Он полез за пазуху, вытащил медную бусинку и вложил ее в руку Палсита. – Надеюсь, это улаживает наши счеты?
– Один мовилл? Это, по твоим подсчетам, ты должен мне за восемь лет ученичества?
Дерки пожал плечами:
– Возможно, я слишком щедр, но сдачу можешь оставить себе. Это поможет мне приглушить укоры совести за то, что я позволил тебе уехать и убить себя.
Палсит снова отвернулся к морю.
– Ба! Тебе-то что за дело, непочтительный паршивец?
– Я намерен стать рассказчиком, Палсит, а не соучастником твоего самоубийства. Ты никогда не покидал Центральный континент; сомневаюсь, что ты добирался хотя бы до Куумика…
– Добирался!
– А теперь ты хочешь совершить кругосветное путешествие! Проехать весь Момус! Ты не представляешь, какие опасности тебя ожидают! Совершенно не представляешь!
– Приглуши этот визг! – Палсит оглядел причал и перевел взгляд на дома вдоль берега. – Вся Сина будет требовать у нас медяки за то, что их вытащили из постели в такую рань. Где этот рыбак?
Дерки посмотрел на причал, потом снова оглядел океан:
– Вероятно, Растр передумал. Возможно, он чувствовал бы себя в ответе за твое самоубийство.
Нахмурившийся Палсит повернулся к ученику:
– Прекрати твердить это! Я не собираюсь убивать себя. Я рассказчик, Дерки, и должен приобретать опыт, чтобы воображению было откуда черпать. Жрецам надо только вести летописи; рассказчики рассказывают о произошедших событиях; рассказчик же, – Палсит постучал себя по виску, – должен иметь воображение.
Дерки покачал головой:
– Ты был рассказчиком многие годы, и тебе не требовалось покидать континент в поисках новой пищи для воображения.
– Мои огни…
– Начать с того, что они никогда не отличались жаром.
– Мои огни… холодны. Только великое приключение, вроде того, что я задумал, может снова разжечь их. – Палсит снова посмотрел на причал. – А, наконец. Вот и Растр.
Дерки обернулся. Между домами появился чудовищных размеров детина, облаченный в желто-зеленую полосатую мантию уродца, и нетвердой походкой двинулся к причалу. Под мышкой левой руки он нес два больших кувшина; третий висел на пальце. Четвертый кувшин гигант сжимал массивной правой рукой, каждые несколько шагов прикладываясь к содержимому, а между глотками вытирал черную бороду рукавом не слишком чистой мантии. Дерки покачал головой и посмотрел на Палсита.
– Кому мне послать твои пожитки?
Уродец остановился рядом с рассказчиками и посмотрел на них сверху вниз, изрыгнув клуб испарений заболонного вина. Дерки замахал руками и попятился. Растр улыбнулся, показав зубы, которым больше бы подошло слово «плиты».
– Извиняюсь, Палсит, коли заставил тебя ждать. – Из кувшина выплеснулось вино. – Мне потребовалось немало времени, чтобы убедить купца Фунгарта выбраться из постели и продать мне это лекарство. – Растр выгнул бровь и наклонился к Дерки. – Чтобы не подпускать морскую болезнь.
Палсит поднял руку:
– Не надо извинений, Растр. Который корабль твой? – Палсит указал на множество прекрасных парусников, принадлежащих рыбакам Сины.
Растр, прищурив затуманенные глаза, посмотрел в указанном направлении, потом покачал головой. Он шагнул к краю причала, наклонился и указал, не выпуская из руки кувшина:
– Вон.
Палсит и Дерки посмотрели вниз и заметили судно, на которое указывал Растр. Одномачтовое деревянное суденышко покачивалось рядом со сваями среди мусора, выброшенного с других кораблей. Если оно когда-то и было раскрашено, то краска давно облезла. Обрывки веревок свисали с мачты и фальшборта, бухты и спутанные клубки веревок разбросаны по палубе – там, где не были навалены пустые кувшины. На корме выцветшей желтой краской написано название корабля: «Королева Сины».
Дерки оглядел судно и кивнул:
– Ты был прав, Палсит. Это не самоубийство; это убийство!
Растр соскочил с причала на палубу «Королевы», и кораблик закачался; рассказчики затаили дыхание. Уродец удержался на ногах и понес свое лекарство к крохотной каюте. Палсит положил руку на плечо Дерки.
– Итак, ты не отправишься со мной на поиски приключений?
– Я всего лишь ученик рассказчика, Палсит. Нужен сам великий фокусник Фикс, чтобы уцелеть в плавании на этом прохудившемся корыте.
Палсит опустил руку:
– Ладно. До свиданья, Дерки. Надеюсь, рано или поздно ты сможешь найти другого учителя. – Мастер-рассказчик подошел к трапу и начал спускаться на корабль.
Дерки свесился над краем причала.
– Другого учителя? Палсит, где мне – с моим голосом – искать учителя? Вернись, старый дурак! Тебя ж съедят рыбы, ты это понимаешь?
Палсит спустился к «Королеве Сины» и, прыгая через борт, споткнулся и упал на палубу. Встал, оправил мантию. Из каюты выбрался Растр и потянул за гафель. Когда-то белый, а теперь раскрашенный черной и серо-зеленой плесенью парус, нерешительно запинаясь, пополз к верхушке мачты. Палсит помахал рукой, потом повернулся и ушел в каюту. Не выпуская веревку, Растр посмотрел на Дерки и бросил на причал несколько медяков.
– Отдай концы, ладно?
– Хочешь сделать меня соучастником убийства?
Дерки фыркнул, наклонился и подобрал медяки. Запихнув их в кошелек, он подошел к сваям возле носа и кормы, поднял потрепанные концы швартовых и бросил в воду. Добравшись до вершины мачты, треугольный парус наполнился ласковым бризом и потянул корабль прочь от причала. Дерки поднял глаза к чистому небу, пробормотал то ли проклятие, то ли молитву, потом скатился по трапу и плюхнулся на палубу «Королевы Сины».
Растр закрепил мачтовый линь и посмотрел на Дерки, не сводившего тоскливого взгляда с удаляющихся домов Сины.
– Если ты плывешь с нами, Дерки, это будет стоить тебе пятьдесят медяков, как и твоему учителю.
Дерки повернулся и сердито посмотрел на уродца:
– Ты получишь медяки, Растр, когда я живым доберусь до места назначения.
Растр пожал плечами:
– По рукам. – И уродец занялся румпелем.
Дерки снова посмотрел на Сину, до тошноты уверенный, что его пятьдесят медяков в такой же безопасности, как если бы были отданы взаймы тарзакскому кассиру.
Земля давно уже исчезла из виду. Летний шторм нес «Королеву Сины» сквозь тьму. Дерки, лицо которого приобрело нежный желто-зеленый оттенок, отвернулся от крохотного застекленного окошка и смотрел, как Растр в очередной раз прикладывается к кувшину. Трое искателей приключений сидели за грубым дощатым столом, занимающим большую часть каюты. Под потолком раскачивалась и шипела вонючая лампа на рыбьем жире. Растр рыгнул, и лицо ученика рассказчика стало желто-зеленым. Дерки трясущимся пальцем указал на корму:
– Растр… кто правит этой несчастной посудиной?
– Правит? – Уродец поскреб в затылке, потом пожал плечами. – Не знаю, Дерки. Раз, два, три. – Он по очереди ткнул пальцем в Палсита, Дерки и себя. – Мы все здесь – значит, править вроде бы некому.
Ученик с грохотом опустил локти на стол и закрыл лицо руками.
– Поведай же мне, о великий мореход, что хранит нас от гнева бури и коварных скал?
Растр покачал головой и улыбнулся:
– Хороший вопрос, приятель. Но, понимаешь, интел… ик! интеллектуальные беседы – это не мое…
– Клянусь косыми глазами Джамбо! – Дерки опустил руки. – Растр, почему ты не на руле?!
Растр ухмыльнулся и так хлопнул рукой по столу, что все – и локти Дерки – подскочило в воздух.
– Ха! Клянусь моими медяками, на это я могу ответить! Там мокро.
– Мокро? Мокро!
Палсит ласково положил руку на плечо Дерки:
– Успокойся. По-видимому, Растр закрепил румпель. Этот превосходный корабль может сам править собой. Понимаешь?
– Что?!
Палсит кивнул:
– По словам капитана, до земли и скал еще много дней.
– Дней? – Дерки зажал рот обеими руками и, перемахнув через приделанную к полу скамью, выскочил на палубу.
Привстав, Растр протянул длинную руку и захлопнул дверь каюты. Потом уселся, взвесил в руке кувшин и сделал большой глоток.
Палсит потянулся, сцепил руки за головой и откинулся на стенку каюты.
– Ах, мой капитан, я прямо-таки чувствую, как во мне закипает кровь рассказчика. Это будет прекрасное приключение. – Он опустил руки и склонил голову набок. – Послушай! – До них донесся долгий, тихий стон. – Прислушайся к этим стенаниям. Это морской дракон? Призраки с погибшего корабля?
Растр опустил кувшин и прислушался:
– Это Дерки. У него морская болезнь.
Палсит вздохнул:
– Конечно, Растр, конечно. Но эти унылые звуки… разве они не чаруют воображение?
Уродец еще раз приложился к своему пойлу, опустил кувшин и прислушался к стонам и ругани ученика и завыванию ветра. Потом кивнул:
– Теперь, когда ты сказал об этом, Палсит, это похоже… ну, я всегда думал, что именно так рыдают подневольные души.
Палсит вскинул бровь:
– Подневольные души?
Растр покачал головой:
– Это такая сказка местных рыбаков. Подневольные души, жертвы пирата-колдуна по прозванью Кровавый Ковш. Он околдовывал их, а потом привязывал к грот-мачте – нести вахту.
Дерки снова застонал, и Палсит потер руки.
– Кровавый Ковш! Великолепно! – Взгляд рассказчика заволокло сонной пеленой. Он простер руки. – Вой страждущих душ жертв Кровавого Ковша предупредил, что ночью ветер и шторм усилятся, когда… – Палсит опустил руки и посмотрел на Растра. – Как назывался корабль?
– Корабль?
– Корабль Кровавого Ковша.
Растр недоуменно сморщился.
– Я ж говорил, Палсит. Это просто сказка.
– Знаю-знаю. Но я рассказчик. Я должен давать волю воображению. Мы берем сказку, облекаем ее верой и сочиняем… нет, проживаем рассказ! – Палсит схватил кувшин Растра и сделал большой глоток. Поставил кувшин на стол, покачал головой и поднял палец. – Корабль!
Растр азартно потер руки.
– Корабль его зовется «Черная волна» – подлейшая, отвратительнейшая посудина, какую только носило море.
– Прекрасное имя. – Дерки снова испустил стон. – Капитан! Капитан Ковш! Что говорит вахтенный? – Палсит кивнул на Растра. – Ты будешь Кровавым Ковшом.
Растр ухмыльнулся:
– Тогда, помощник, зови меня просто Кровавый. Я вырву кишки любому, кто назовет меня Ковшом. – Растр еще раз приложился к кувшину. Снова раздался стон Дерки. С грохотом поставив кувшин, Растр поднес руку к уху. – Стоп! Помощник, остановить корабль!
Палсит еще раз глотнул из кувшина.
– Есть, Кровавый! Что там?
Растр махнул рукой над головой:
– Эти паршивцы наверху дают знать, что добыча близка. Зови команду!
– Есть, Кровавый! – Палсит распахнул окошко и закричал: – Все наверх! Кровавому нужны ваши преступные руки и стальные клинки! – Пронзительный крик, потом вой засвидетельствовали, что Дерки еще не смыло за борт. – Команда собралась, Кровавый.
Растр свирепо уставился на стену:
– Ха, жалкий сброд! – Оглядев каюту, уродец оторвал от стены под потолком две узкие дощечки и подал одну Палситу. – Твой клинок, помощник.
Палсит встал и взмахнул дощечкой над головой:
– Он всегда готов сослужить злому делу, Кровавый.
Растр взмахнул своей дощечкой, попытался встать, но покачнулся и с грохотом врезался в стену.
– Стоять, салаги! На горизонте паруса жирного купца. Рулевой, полный вперед, цепь ему в глотку, а вы, обезьяны, – наверх! Па-аднять паруса, задраить люки, крепить бизань-мачту! Хей! То-то пограбим да поубиваем нынче… – Растр ткнул себя большим пальцем в грудь. – Не будь я Кровавый Ковш!
Оба упали на скамьи и подкрепились живительной влагой. Уродец глубоко вздохнул и поставил кувшин на стол.
– Что теперь?
Палсит кивнул:
– Другой корабль. Как его назовем?
Растр потер подбородок:
– Это должно быть особенное имя?
– Да. «Черная волна» – воплощение зла. Для борьбы со злом нам нужно добро. Название купеческого корабля должно отражать добро.
Растр кивнул:
– «Зерцало чести». И он везет груз… – его затуманенный взгляд упал на кувшин, – лекарств, которые облегчат страдания пораженного эпидемией города.
Палсит попытался хлопнуть в ладоши и промахнулся.
– Великолепно, а я буду капитаном «Зерцала чести». Меня зовут капитан Джон Отвага.
Растр, покачиваясь, встал, одной рукой заслонив глаза от воображаемого солнца, а другой указывая куда-то вперед.
– Капитан Отвага! Капитан Отвага! Там, на траверзе!
– Да, боцман Верное Сердце! Что случилось?
– Капитан, нас настигает пиратский корабль. – Уродец прижался к стене и схватился за горло. – «Черная волна»!
Палсит подошел к Растру и обнял его за огромные плечи. Легкая улыбка заиграла на губах рассказчика.
– Мужайтесь, боцман Верное Сердце. Наш корабль быстр, а команда – лучше не найти ни в одном порту.
– Но, капитан, это же Кровавый Ковш! – Дерки испустил утробный вой. – Прислушайтесь! Слышите, это его призраки-вахтенные! – Вой перешел в стон, потом в какое-то поскуливание.
Палсит торжественно кивнул:
– Бедные души. Но приободритесь, боцман, иначе мы потерпим неудачу, и тогда город погибнет.
Растр выпрямился, держа перед собой дощечку, и кивнул:
– Есть, капитан! Теперь я воспрял духом.
Палсит поглядел на свою дощечку:
– Нам нужна кровь. Есть у тебя что-то подходящее?
Уродец открыл рундук возле двери. Обеими руками он вывалил оттуда обрывки веревок, пустые кувшины, полрулона парусины, затвердевшие от краски кисти и, наконец, большое закрытое ведро с краской.
– Вот. Мне надо метить бакены-ловушки.
– Какого она цвета?
Растр открыл деревянную крышку. Краска была ярко-алой.
– Вот и кровь.
Палсит закрыл глаза и простер руки:
– Хоть и быстроходно было «Зерцало чести», «Черная волна» стремительно настигала его, подгоняемая колдовством Кровавого Ковша. Взлетели абордажные крючья, и в мгновение ока корабли оказались сцеплены. Команда Кровавого хлынула через борт. – Палсит окунул свою дощечку в краску и вскочил на скамью. – Защищайся, Кровавый!
Растр тоже макнул дощечку и залез на скамью напротив.
– Ха, капитан Отвага! Твоя душа будет привязана к моей бизань-мачте, не будь я Кровавый Ковш! – Уродец сделал выпад, ударив рассказчика дощечкой по руке. – Первая кровь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27