Видно все до пупка, сказал он про себя, промокнул лоб платком и, увидев, что на пульте загорелась лампочка, включил связь. После коротких переговоров он снова выдернул шнур, глянул на Анну Гилрой, сидевшую в облаке сизого дыма, и сказал:– Он сейчас спустится, мисс.– А нельзя ли мне подняться?– Он сказал, что сам спустится.– А я-то хотела посмотреть, где он работает.– Видите ли... – протянул Мерчисон, склонив голову набок в недоумении – что там можно увидеть, кроме сыщиков, вкалывающих до седьмого пота?На пульте снова замигала лампочка. Он включил связь и принял вызов от сердитого патрульного с Третьей улицы, который кричал, что уже полчаса назад вызвал санитарную машину, на тротуаре лежит женщина в крови, сколько еще можно ждать? Мерчисон велел ему успокоиться, и патрульный, поостыв, сообщил, что в жизни не видел столько крови, женщина вот-вот отдаст концы, собралась толпа и ругает полицию на чем свет стоит. Мерчисон сказал, что еще раз позвонит в больницу, а потом выдернул шнур и переключился на внешний телефон.Он набирал номер больницы, когда по чугунным ступенькам со второго этажа стал спускаться Клинг. У него был очень удивленный вид, хотя Мерчисон и сообщил ему, кто его спрашивает. Может, виной тому была короткая юбка гостьи. Мерчисон краем глаза наблюдал, как Клинг подошел к скамье («Привет, это сержант Мерчисон, – говорил он в трубку, – где, черт побери, „скорая“?»), протянул руку Анне и сел рядом с ней. Мерчисон не слышал, о чем они говорили. («Мне звонит патрульный и ругается последними словами, толпа волнуется, женщина истекает кровью на тротуаре, что вы там себе думаете?») Клинг был больше смущен, чем удивлен, он кивал Анне, которая улыбалась, хлопая длинными ресницами, говорила, говорила, словно выбалтывала ему все секреты вселенной. («Да, да, хватит им играть в домино! Может кто-нибудь из вас оторвать задницу от стула?» – кричал в трубку Мерчисон.) Клинг кивнул в последний раз, встал и подошел к пульту. («Если мне еще раз позвонит патрульный, я поеду прямо к мэру, ясно?») Мерчисон злобно дернул шнур из гнезда.– Я пойду выпью кофе, – сказал ему Клинг.– Давай, – согласился Мерчисон. – Когда вернешься?– Через полчасика.– Ладно.Клинг вернулся к скамье. Анна Гилрой встала, взяла его под руку, потом, обернувшись, послала Мерчисону прощальную улыбку и зацокала каблучками по кафельному полу. На пульте снова загорелась лампочка. Звонил все тот же патрульный, он был близок к истерике, потому что минуту назад женщина потеряла сознание и ее брат кричал толпе, что все это из-за халатности полиции. Патрульный спрашивал, что делать. Мерчисон ответил, что в любом случае не надо вынимать револьвер, пока ситуация не вышла из-под контроля. Патрульный ответил, что она уже выходит из-под контроля, потому что народ вопит, и, может, имеет смысл выслать подкрепление. Не успел Мерчисон сказать, что разберется, как с улицы у входа в участок донесся вопль.Вопль означал ЧП. Произведя элементарные расчеты, Мерчисон решил, что вопит, скорее всего, Анна Гилрой, которая минуту назад покинула участок, повиснув на руке Берта Клинга. Сержант со своего места с той стремительностью, на которую способен тучный мужчина пятидесяти с лишним лет, схватил кобуру с револьвером и ринулся к дверям, толком не понимая, что могло случиться возле полицейского участка с девушкой, которая только что покинула здание в сопровождении детектива.А случилось то, чего никак не предполагал Мерчисон. Он ожидал увидеть хулиганов, пристававших к девушке. А увидел, как Клинга лупила по голове портфелем другая блондинка. Мерчисону понадобилось всего лишь мгновение, чтобы распознать в ней Синди Форрест, которую он не раз встречал вместе с Клингом. Мерчисон знал, что у них роман. Но он никогда не видел у нее такого свирепого выражения. Такое лицо у женщины он видел один-единственный раз, когда его тетя Мойра застукала дядю Джона с соседкой на диване в их собственной гостиной. Как-то раз тетя Мойра поднялась наверх за рецептом какого-то жаркого, а вернувшись, обнаружила пылкого мужа, трудившегося в поте лица над особой, которая до этого считалась верным другом семьи. Тетя Мойра бросилась в атаку на дядю Джона, тот отступил в коридор и помчался вниз по лестнице, застегивая на ходу штаны. Тетя Мойра гналась за ним по пятам и лупила его по голове шваброй, которую захватила на третьем этаже. Наконец он выскочил на улицу, где юный Мерчисон играл со своими приятелями возле кошерной лавки. На тетю Мойру страшно было смотреть. То же самое жуткое выражение исказило прелестные черты блондинки Синди Форрест, колотившей Клинга по голове коричневым кожаным портфелем. Блондинка Анна кричала, чтобы Синди прекратила, но раз уж у женщины на лице появляется выражение тети Мойры, ее не остановишь. Здоровяк детектив пытался прикрыть лицо и голову руками, а Синди методично совершала акт возмездия. Анна Гилрой кричала изо всех сил: «А ну-ка, хватит!» – точь-в-точь как заправский полицейский, но Синди, похоже, твердо вознамерилась раскроить Клингу череп. Мерчисон втиснулся между ними, старательно уклоняясь от опасного портфеля, оттолкнул Клинга подальше от Синди и крикнул ей: «Вы бьете сотрудника полиции, мисс!» (о чем она и без него догадывалась), затем в последний раз издала вопль Анна Гилрой, и наступила тишина.– Мерзкий сукин сын, – сказала Синди Клингу.– Все в порядке, Дейв, – сказал Клинг с нижней ступеньки. – Мы сами разберемся.– Еще как разберемся! – пообещала Синди. – Подлец.– Вам не больно? – спросила Анна.– Все в порядке, Анна, – успокоил ее Клинг.– Я покажу тебе Анну! – снова разъярилась Синди и замахнулась портфелем уже на девушку.Мерчисон вышел на линию атаки, парировал рукой выпад портфелем, отпихнул Синди от ее новой жертвы и крикнул:– Ты что, в камеру захотела?К этому времени в дверях собралась стайка патрульных, что сильно смутило Клинга, который любил дать понять рядовым, кто есть кто в этом мире. Патрульные с восторгом наблюдали за тем, как Мерчисон разнимал двух весьма аппетитных блондинок, одна из которых оказалась возлюбленной Клинга. Сам же Клинг стоял в стороне с понурым видом.– Что стали, разойдитесь! – наконец крикнул он патрульным.Ни дать ни взять – полицейский, разгоняющий толпу. Другие полицейские сочли это очень смешным, хотя никто не рискнул рассмеяться. Патрульные толпились в дверях, пожирая глазами девицу в красно-голубом мини-платье и с таким же интересом разглядывая Синди, хотя она была одета гораздо скромнее. Затем они уставились на Клинга и Мерчисона, выжидая, кто из них сделает следующий ход, однако ни тот ни другой не торопились этого делать. Зато Синди повернулась на каблуках, вздернула нос и стала спускаться по ступенькам мимо Клинга.– Синди, подожди, я тебе все объясню! – крикнул Клинг и побежал за ней по улице.– Я хочу подать заявление о хулиганском нападении, – сообщила Анна Гилрой сержанту.– Ступайте домой, мисс, – устало отмахнулся тот. Он поднялся по ступенькам, протиснулся в дверь мимо патрульных и вернулся на свой пост, где все было несравненно проще и самая сложная проблема состояла в том, чтобы помочь женщине, истекавшей кровью на тротуаре. * * * Карелла удивленно размышлял, почему это люди рассказывают, что из обмороков выплывают медленно. Сам он пришел в себя сразу же. Никаких медленных всплытий или головокружительных взлетов по спирали. Он просто открыл глаза, вспомнил, где находится, встал на ноги и обнаружил на затылке огромную шишку. Сначала он ощутил ее как болевой центр, а потом нащупал пальцами, отчего боль только усилилась. Крови не было. К счастью, голова оказалась целой. С опозданием Карелла взглянул за дверь, чтобы удостовериться, что там его не ждет очередной сюрприз, вытащил револьвер и прошел по всей квартире. Всегда полезно накрепко запереть конюшню, после того как лошадь сбежала.С удовлетворением убедившись, что в квартире он один, Карелла вернулся в спальню. Верхний ящик комода был задвинут.Когда Карелла вошел в квартиру, ящик был открыт. Из этого следовало, что пришельца он застал за обшариванием ящика. Теперь Карелла сам решил этим заняться. Ящик был разделен на две половины – мужскую и женскую. На половине Розы Лейден лежали нейлоновые чулки, трусики, пояса, лифчики, носовые платки, а также маленькая жестянка, в которой некогда были таблетки от кашля, а теперь хранились разрозненные серьги, булавки и пуговицы. На половине Эндрю лежали носки, носовые платки, трусы, эспандер, а в дальнем углу завалялась монета в полдоллара.Задвинув ящик, Карелла принялся изучать содержимое всего комода. На женской половине он обнаружил свитера, блузки, комбинации, шарфы, ночные рубашки. На мужской – выглаженные рубашки, спортивные и под галстук, а также свитера. Закрыв последний ящик, Карелла подошел к стенному шкафу.Здесь все располагалось по тому же принципу, что и в комоде. Примерно две трети общего пространства занимали платья, брюки и костюмы Розы, одну треть – костюмы, брюки и спортивные пиджаки Эндрю. На специальной жердочке висели его галстуки. По всему шкафу тянулась полка для обуви. Под одеждой Розы стояли ее туфли и шлепанцы. Под одеждой Эндрю – его обувь. Все очень аккуратно – его и ее вещи.Что же хотел найти пришелец в верхнем ящике комода?Был ли это Уолтер Дамаск?Сердце Кареллы забилось чуть сильней. * * * Клинг попытался открыть дверь своим ключом, но Синди предусмотрительно навесила цепочку, и дверь, чуть-чуть приоткрывшись, застопорилась.– Синди! – крикнул Клинг. – Сними цепочку! Мне надо с тобой поговорить.– Я не хочу с тобой разговаривать! – прокричала она в ответ.– Сними цепочку, или я сорву дверь с петель.– Сорви дверь у своей шлюхи.– Она не шлюха!– Не защищай ее, мерзавец! – крикнула Синди.– Синди, я тебя предупреждаю, я выбью дверь.– Попробуй только, я позову полицию.– Я и есть полиция!– Охраняй свою шлюху, подлец!– Ну ладно, милая, я тебя предупреждал!– Не забудь предъявить ордер на обыск, – предупредила она. – Иначе я подам в суд на тебя и на городские власти...Клинг ловко и без особых усилий выбил дверь. Синди стояла со сжатыми кулаками и смотрела на него.– Не входи, – сказала она. – Тебе тут больше нечего делать. Иди к себе. Убирайся к черту!– Я хочу с тобой поговорить.– А я не хочу с тобой разговаривать. И не буду, пока живу на этом свете. Вот и все.– С чего ты так разозлилась?– Не люблю обманщиков, жуликов и мерзких лжецов. Убирайся отсюда, Берт. Я серьезно.– Кто, по-твоему, лжец?– Ты.– С чего ты взяла?– Ты говорил, что любишь меня.– Я действительно люблю тебя.– Ха!– Эта девушка...– Эта стерва. – Она не стерва.– Ну конечно. Она ирландская девственница. Пойди, обними ее. Что ты стоишь? Убирайся отсюда, пока я тебя не ударила.– Послушай, это все ерунда...– Конечно, ерунда. Все, что было между нами, – ерунда. Так что давай иди отсюда!– Говори потише, а то все сбегутся.– Идут себе под ручку, парочка влюбленных...– У нее были важные сведения.– Еще бы!– По делу Лейденов. Она пришла в следственный отдел...– Еще бы у нее не было сведений. – В голосе Синди послышались истерические нотки. – У нее такие сведения, каких не было у царицы Клеопатры. Послушай, убирайся-ка подальше и оставь меня в покое. Уйди по-хорошему, а? Беги за своими важными сведениями.– Синди!– Я-то думала, мы любим друг друга.– Это правда.– Я думала, мы поженимся, заведем детей, будем жить где-нибудь на природе...– Синди!– Но стоит какой-то дешевке тебе улыбнуться...– Синди, это симпатичная девушка, которая...– Перестань! – крикнула Синди. – Не смей ее защищать!– Я не собираюсь ее защищать...– Тогда зачем ты пришел?– Чтобы сказать тебе, что я тебя люблю.– Тогда почему вы вдвоем...– Мы просто пошли выпить по чашке кофе, вот и все.– Ну конечно.– Мне не нужен в этом мире никто, кроме тебя, – сказал Клинг.Синди промолчала.– Я серьезно. Она молчала.– Я люблю тебя.Клинг ждал, а она стояла, глядя в пол. Он не смел подойти к ней.– Прошу тебя, хватит! – сказал он.– Я хотела убить тебя, – жалобно проговорила Синди. – Когда увидела вас вместе, я хотела тебя убить.По-прежнему не поднимая головы, она тихо заплакала. Клинг подошел к ней, обнял и прижал ее голову к груди. Он гладил ее по волосам, а слезы капали ему на пиджак.– Я так люблю тебя, – сказала она, – что была готова тебя убить. Глава 10 Днем в воскресенье супруги Пимм вернулись из Пуэрто-Рико, и тут же к ним нагрянули визитеры из полиции. Клинг и Карелла заявились как раз в тот момент, когда супруги распаковывали чемоданы. Это была их первая поездка на Карибское море, и они сгорали от нетерпения рассказать кому-нибудь – кому угодно – о впечатлениях. Детективы оказались первыми, с кем они увиделись после возвращения.– Удивительный остров! – воскликнул Пимм. – Вы там когда-нибудь бывали?– Нет, – сказал Карелла.– Нет, – сказал Клинг.Мистер Пимм, стройный худощавый человек с ярко-голубыми глазами и песочными волосами, неплохо загорел на острове. Он распаковывал чемоданы с энергией человека, который чувствовал себя в форме. Его жена Джанин, миниатюрная брюнетка, разбирала вещи, извлеченные мужем из чемоданов, и относила их в стенной шкаф и ванную. У нее начала облезать кожа, особенно на носу. Рассуждения мужа об острове она слушала с улыбкой.– Если судить по нашему городу, – говорил он, – можно подумать, будто пуэрториканцы – жалкие неудачники. Наркоманы, хулиганы, проститутки и все такое прочее. Ты уж меня извини, дорогая, – добавил он, обращаясь к супруге.– Ничего, ничего, Джордж, – улыбнулась та.– Но поверьте мне, в действительности это милейшие, очаровательнейшие люди на свете, – продолжал Пимм. – Например, выходим мы из «Эль Конвенто», это отель в самом центре старого Сан-Хуана, выходим мы после обеда из варьете – кстати, прекрасное шоу! Время за полночь, правильно, дорогая?– Да, явно за полночь, – подтвердила Джанин.– Вы представляете себе, что значит пройти по пуэрториканскому району нашего города в такое время? Хотя бы по латиноамериканской части Калвера. После полуночи! Не сочтите за выпад, дорогие друзья, но это означает подвергнуть себя смертельному риску, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16