— Неужели этого мало?
В целом мире не могло существовать более тесной связи. Истинное ученичество накладывает отпечаток на всю оставшуюся жизнь, даже если период обучения давно кончился. Даже если к ней вернется память, все ее Творения будут помечены Охотником. Подпорчены им.
« Женщина, которую я любил, никогда не вернется. Даже если восстановится память, она будет… другой. Более темной. Порча коснется всего…»
Но больнее всего ранило даже не то, что случилось. Он понимал, что она не тревожится, что те черты Охотника, которые делают его столь отвратительным для Дэмьена, у нее вызывают лишь повышенное любопытство. Никогда прежде разрыв между ними не казался таким огромным, таким непреодолимым. Никогда прежде он так ясно не понимал его природу.
— А ты? — осведомилась она. — Что происходило между вами?
Дэмьен закрыл глаза.
— Он пил мою кровь.
« И сейчас пьет «.
Его разбудил предостерегающий крик Хессет. Он вскочил с быстротой, отработанной неделями жизни в обнимку с опасностью, одетый, вооруженный, одним движением наполовину сбросил одеяла и сейчас освобождался от оставшихся. Домина освещала стоянку, значит, было близко к полуночи; свет округлившегося диска самого большого спутника Эрны позволял легко определить причину беспокойства…
Ксанди. Они словно взбесились, они бросались на все и всех. Светлые гривы разметались, по острым рогам текла кровь. Дэмьен успел увидеть, как упала одна из лошадей, а другая билась в путах, пытаясь отодвинуться, насколько возможно, от бешеных тварей. Упавшая лошадь перестала дергаться, густая кровь текла из разорванного брюха; а ближайший ксанди все колол и колол ее рогами, как будто его бесило, что она перестала сопротивляться.
Хессет уже поднималась рядом с животными, пытаясь их успокоить.
— Назад! — крикнул Дэмьен. Яростное храпение и визг не дали ему услышать самого себя. — Назад!
Она бешено покосилась на него, но все-таки уступила дорогу, а сама натянула арбалет. Пока Дэмьен подбирался к животным, ракханка быстро осмотрела окрестные заросли. Это было необходимо: животные оглушительно визжали, и если кто-то в этой части гор еще не знал о появлении отряда, теперь-то узнал наверняка.
Дэмьен выискивал признаки, по которым смог бы определить причину беспорядка. Лошади были испуганы, но не больше, чем то вызывали обстоятельства; они пытались освободиться от пут, лишь чтобы уцелеть. И похоже, что один из ксанди — самый шумный — больше беспокоился о своей безопасности, чем стремился вырваться на свободу. Значит, причиной был другой ксанди, и если всадников осталось только трое…
Он взмахнул мечом и быстро опустил его. Сияющие рога мелькнули в каком-то дюйме от его груди, как раз когда стальное лезвие рассекло ремень привязи. Дэмьен отпрыгнул в сторону. Ксанди яростно рванулся за ним, но тут осознал, что свободен. Он развернулся на месте, чуть не опрокинувшись, и побежал прочь от лагеря, как будто свобода свела его с ума.
Хессет посмотрела на оставшихся животных, потом на Дэмьена:
— Дальше что?
Священник тоже оглядел оставшихся скакунов. Они еще были раздражены, но как будто успокаивались. Он тряхнул головой.
— Нас не разделили. Нас не лишили никакого имущества. Все говорит о том, что это была попытка разъединить или ограбить нас. Так. Света довольно; дорога хорошо видна. Собираемся и отправляемся.
— Может быть, это ловушка, — предположила Сиани. Ее голос чуть заметно дрожал.
— Может быть, — согласился он. — И поэтому мы должны быть чертовски осторожны. — Он кивнул туда, куда минуту назад убежал ксанди. — Но если мы не выясним, что, черт возьми, произошло — и почему, — это может повториться. И мы останемся без коней.
Они быстро разобрали лагерь. В несколько минут все снаряжение было упаковано и навьючено на трех оставшихся животных. Тщательно затянуть ремни и закрепить седла стоило трудов — лошади еще нервничали. Дэмьену пришлось пожертвовать драгоценной минутой и провести Успокоение, только тогда лошади дали себя оседлать.
Потом он опустился на колени около упавшей лошади. В боку ее зияла огромная рваная дыра; лошадь трудно дышала, и на губах ее пузырилась кровавая пена. Дэмьен убрал меч, отцепил с пояса нож и быстро полоснул по шее бедолаги. Быстро и глубоко. Ни звука, ни движения — только кровь хлынула широким потоком, окрашивая кармином белый снег. Животное умерло.
Ухватив вожжи Таррантовой лошади — единственной, оставшейся в отряде, — и вскочив в седло, он поймал взгляд Сиани.
— Сонная артерия, — пояснил он. — Смерть почти мгновенная.
Дэмьен встал во главе отряда. Сиани он указал место позади него.
— Держись посередке. Все время. Если ты дашь себя схватить…
« Тогда все потеряет смысл «, — мысленно закончил он. Она хмуро кивнула в знак того, что поняла, и встала за Дэмьеном. Следом за ней — Хессет, и они отправились…
В лес. Обледеневшие ветви ломались, крошечные лавины скатывались на землю впереди и позади отряда. Дэмьен держал арбалет наготове, прижимая локтем приклад, палец на крючке. Другой рукой он вцепился в вожжи. Не в первый раз ему вспомнилась собственная лошадь — ею-то он мог управлять одними коленями, а руки были свободны для боя. Но она погибла, давным-давно — и что вспоминать? Теперь у него было другое животное, спасибо, хоть прирученное. А впрочем, Таррант не взял бы плохую лошадь.
Держаться следа не составляло труда, но идти по нему было трудно — беглый ксанди взрывал снег, описывая круги меж деревьев и скал, будто сам не знал, куда ему нужно. А может, и в самом деле не знал. Может, чье-то Творение подхлестывало его под зад, и он мчался слепо, не имея ни малейшего понятия о цели пути. По крайней мере, хоть это обнадеживало. Если бы ксанди должен был завести их в ловушку, он скорее всего избрал бы прямую дорогу, а они следовали бы за ним в нужном направлении, с нужной скоростью, в нужном состоянии духа.
Дэмьен поднял арбалет и обвел прицелом верхушки деревьев, ловя какое-нибудь движение. Но в отличие от деревьев Запретного Леса здешние с приходом зимы сбросили листву; луна ярко освещала безжизненные кроны. Здесь неоткуда было грозить, негде спрятаться.
Вскоре они догнали беглеца. На открытом пространстве, ярко освещенном луной. Лошадь Дэмьена провалилась сквозь корку наста, и фонтан ледяной воды захлестнул его икры. Родник, занесенный метелью. Дэмьен махнул рукой остальным, чтобы остереглись. Ксанди стоял перед ним, яростно фыркая, а глаза его, налившиеся кровью, бессмысленные, таращились в никуда. Казалось, он сопротивляется, но Дэмьен не мог понять чему. Как будто невидимая привязь оттаскивала его назад, а животный инстинкт понуждал спасаться бегством; тело напряглось, сопротивляясь неощутимой власти, которая медленно, но неумолимо пересиливала его. На его губах запеклись пузырьки розоватой пены; животное копнуло землю, и Дэмьен увидел, что кровь струится и по его ногам. Священник с тревогой оглянулся на остальных ксанди, но безумие как будто их не коснулось, поразив лишь одного. Как будто властный зов был направлен очень точно и слышен только одному, оставив остальных в покое. Дэмьен поежился.
Вдруг ксанди отпрыгнул назад, и почва подалась под его ногами. Сперва точно под ним, потом трещина расширилась — земля потеряла опору и посыпалась в образовавшийся провал. Животное взвизгнуло и попыталось выбраться, но ему не на что было ступить, земля разверзлась, ксанди опрокинулся, в воздухе мелькнули ноги и пропали в темной дыре.
Вопль разорвал ночь. Одинокий, ужасный вопль. Боль, страх, бессилие — все смешалось в нем, в крике души, агонизирующей в невыносимом ужасе. По коже Дэмьена пробежал мороз, он рванул вожжи, удерживая лошадь. Женщины позади пытались справиться со своими животными; Дэмьен мельком оглянулся. Хессет лихорадочно обшаривала взглядом поляну, держа руку на спуске арбалета. Лицо Сиани было белым, но она тоже сжимала меч; страх не заставил ее потерять голову. Хорошо.
И вдруг настала тишина. Абсолютная тишина, не нарушаемая ничем, кроме прерывистого дыхания троих животных.
Дэмьен быстро спешился. Сапоги его глубоко ушли в сугроб; лошадь беспокойно фыркнула. Сиани встретилась с ним глазами; похоже, она что-то хотела сказать, но только молча перехватила его вожжи.
Он медленно, осматриваясь, продвигался вперед, пробуя дорогу, как тростью, длинным мечом. Впереди лежал глубокий снег, и неизвестно, была ли под ним земля, так что Дэмьен ступал вперед, только определив, надежна ли опора. Он не мог позволить себе потерять равновесие.
Теперь он слышал какие-то звуки оттуда, куда свалился ксанди. Тихое шуршание, как будто одежду волокут по снегу. Или тело? От этой мысли по спине его побежали мурашки. Дюйм за дюймом он прокладывал путь туда, где зияла дыра в земле.
И вышел к огромной яме, заляпанной кровью. Со дна торчали деревянные колы, добрых шести футов длины и где-то на расстоянии двух футов друг от друга. Толщиной с руку мужчины и заостренные, как шилья. Острия торчали, как солдаты в строю, ожидая, пока кто-нибудь не провалится сквозь землю и не нанижется на них. Результат был очевиден.
Вот он, их ксанди, в центре ямы. Бесформенная куча мяса и костей, которая когда-то была ксанди. Распластанная на кольях окровавленная туша, пародия на живое существо. Переливчатые рога, покрытые кровью, торчали безобразно и бессмысленно, и трудно было представить, что их обладатель всего несколько минут назад резво мчался по земле.
« Охотничий призыв, вот что это было. Зверь захотел есть, и его голод задействовал Фэа. — Дэмьен повнимательней оглядел ловушку и поправился: — Не зверь «.
— Дэмьен? — окликнула его Сиани.
— Посмотрите-ка. Только осторожней.
Что-то шевельнулось в глубине ямы между торчащими кольями. Какая-то смутно различимая тень то скрывалась во тьме, то вновь показывалась; а вот и еще одна. Явно млекопитающие, хотя кожа их чем-то напомнила Дэмьену слизняков. Один из них посмотрел наверх. Отдельные детали можно было разглядеть: голый, как у крысы, хвост. Огромные бледные глаза, покрытые толстым слоем слизи. Руки по форме напоминали человеческие, но пальцы, чуть ли не вдвое длиннее нормальных, переплетались и скручивались, как раздраженные змеи, пока их обладатель глазел на Дэмьена.
Нет, это не кожа. Короткий, плотно прилегающий мех. Плоские уши прижаты к черепу, но на концах видны маленькие кисточки. И в глазах… отблеск янтаря?
Он оглянулся. Сиани и Хессет стояли рядом, животные привязаны к деревьям в отдалении.
— Кто это? — выдохнула Сиани. Она как раз подошла к краю ямы. Но смотрела она на красти. Та подобралась к обрыву, присмотрелась и вдруг отшатнулась с шипением, выпустив когти, как будто готовясь к битве. Уши ее прижались к черепу, довершая родство. Или сходство.
— Это ракхи, — сказал Дэмьен. — Потерянные.
Их было пятеро. Вид их мертвенно-бледных глаз и скрученных конечностей чуть не заставил желудок Дэмьена вывернуться наизнанку, но он подавил отвращение. Глаза-студни, пальцы-щупальца… Он взглянул на Хессет и увидел, что та дрожит от ненависти. Реакция на чужое, без сомнения, ответ инстинкта на присутствие своих-не-своих.
— Хессет. — Он прошипел это очень тихо, так что получилось совсем по-ракхански. Подождал, пока она не обернется к нему, потом заговорил снова: — Тебе нельзя сейчас подчиняться инстинкту. Не имеешь права. Это хорошо при спорах за территорию, но там, куда мы идем, это не поможет. — Глаза ее полыхали дикой злобой. — Хессет. Ты слышишь?
Чуть погодя она сухо кивнула. Казалось, судорога прошла по телу красти, как будто ее внезапно поразило болью. Верхняя губа задралась, обнажив клыки; раздалось предостерегающее шипение. Но уши слегка приподнялись; огонь в глазах приугас. Когти наполовину втянулись.
— Человеческие фокусы, — прорычала она. Дэмьен хмуро кивнул:
— Именно так это и называется.
Там, внизу, четверо бесформенными пятнами припали к земле, выжидая чего-то. Пятый подобрался к туше ксанди и стал обдирать ее, отрывая небольшие куски при помощи грубого обсидианового ножа. Но и это существо держалось настороже, бросая быстрые взгляды на путников, стоявших над ней, убеждаясь, что они по-прежнему наверху.
Она. Четверо из пятерых были самками. Пятый — самец, но телосложением он напоминал своих товарок. Недомерок, понял Дэмьен, он занимается женской работой — добывает пищу. Дэмьен понадеялся, что самца устраивает его роль, иначе им бы пришлось состязаться с ним в мужественности.
— Поговори с ними, — попросил он Хессет. — Посмотрим, поймут ли они тебя.
На мгновение она, казалось, утратила дар речи. Потом быстро издала несколько отрывистых звуков. Ей явно было трудно заставить себя говорить вообще, тем более — мирным тоном. Недомерок посмотрел на нее, выражения его чужого лица было не разобрать. Потом он отступил к своим товарищам, гибкие пальцы плотно обхватили рукоять ножа.
— Поздоровайся с ними, — предложил Дэмьен.
Красти окинула его яростным взором, но все же повернулась к Потерянным. И пролаяла еще что-то, что прозвучало не то как приказ, не то как оскорбление.
На этот раз они отреагировали. Самец оглянулся на спутниц, затем протянул одной из них свой нож. И нырнул во тьму, что скрывала заднюю сторону ямы.
— Плохо, — пробормотал Дэмьен. — Пошел за подкреплением?
— Почему плохо? — спросила Сиани. — Мы вооружены, а им понадобится время, чтоб выбраться из ямы…
— Не будут они выбираться. Сама видишь, что они сделали с ксанди. — Он поморщился. — Их враги сами приходят к ним.
Сиани повернулась к Хессет:
— Ты что им сказала?
— Что надо, — сердито буркнула та. — На словах, поскольку они утратили все остальные языки.
Дэмьен оглядел сверху настороженную четверку и вдруг понял, какая преграда будет мешать их общению. Искаженная физиология изменила язык тела, ясно, что они больше не понимают знаков… остались только слова, а слова всегда имели вторичное значение в общении ракхов. Неудивительно, что Хессет в ярости.
« А еще и ее инстинкты. Дай Бог ей силы преодолеть их… И желание тоже «.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76