Но как ты собираешься перековать миллиарды умов, привыкших к демократии?
— Демократия… Аппетитная кожура гнилого яблока! Она лопнет мгновенно, стоит только надавить. На самом деле люди ничуть не изменились. Они полны той же мерзости, что и тысячи лет назад, дают волю тем же свинским инстинктам. Конечно, были попытки как-то облагородиться. Например, придумали себе религию — когда тянешься к идеалу, пусть и высосанному из пальца, все-таки чуточку приподнимаешься над вонючим болотом. Только все напрасно. В дохристианскую эпоху люди были даже гуманнее. Ну, зажарят раз в полгода кого-нибудь из соплеменников на костре. Подумаешь! Зато никаких тебе подарков цивилизации вроде Освенцима, Хиросимы или изрытой натовскими бомбардировками Югославии.
— Все равно не верю, что этот безумный план может сработать. Ну да ладно, перейдем к делу. Что тебе от меня нужно? Я умею лишь одно — писать романы, которые иногда кое-где кое-кто понимает.
— Бросьте, господин Ворохов. Вам не могли не сказать, что у вас есть еще один дар. Не догадываетесь какой? Я сам был ошарашен, когда расшифровал вашу кси-волну, записанную на Вуде. Так вот, вы — своего рода белок-фермент. Катализатор, во много раз усиливающий некоторые мои способности. Да, именно мои, я не оговорился! Вот пример. Вирус, который я посылаю по цепочке, добирается до цели непозволительно долго. В итоге предсказанные мною смерти происходят с большой задержкой. Это вызывает у нынешних властителей мира иллюзию, будто я слаб, будто у них есть время взять игру в свои руки, отыскать меня, где бы я ни находился, и уничтожить. Но с вашей помощью дело пойдет гораздо быстрее: вирус стремительно промчится по цепочке и начнет выкашивать людей, внесенных в мой список, одного за другим. Чтобы подхлестнуть процесс, вам достаточно находиться рядом со мной в момент, когда я «инфицирую» толпу. Ну и, конечно, играть свою роль сознательно. Иначе я мог бы просто парализовать вашу волю и водить вас за собой на мысленном «поводке». Но угнетенный дух, если выражаться высокопарно, не способен на катализ. Чтобы прийти к этому выводу, я долго колдовал с вашей записью.
Ворохов и прежде не считал себя заурядной личностью, а знакомство с «мечтателями» еще больше утвердило его в этом мнении. Но с тех пор судьба преподнесла ему столько сюрпризов, включая крайне неприятные, что любому человеку их хватило бы до конца дней. Куда же еще? Одно дело — убедиться в своей генетической одаренности. Но узнать, что тебе написано на роду стать пособником самого дьявола?
— Я… катализатор? Как это?!
Шатен немного придвинулся к нему и непринужденно вытянул ноги, словно сидел у себя дома перед камином.
— Уж не знаю, что было на уме у Направляющих, но факт остается фактом: вы не просто «кси», а потенциальный «супер». Нет, не так. Вы — «супер» с недоразвившимися способностями. Личинка, а может быть, даже куколка. Только такая куколка, которой никогда не выбраться из кокона, не взмахнуть крыльями. Это тоже просчитано на компьютере. Максимум, что вы можете — приумножать силу настоящего «супера».
— Вот как? Значит, куколка… Которую можно использовать, а потом наступить на нее и размазать по полу. Верно? И ты думаешь, что я, зная это, — добровольно помогу тебе подмять под себя мир?
— Вы знаете не все. Я вообще не собираюсь вас убивать. Это было бы несусветной глупостью. У вас невероятно редкий дар. Может быть, таких «кси» до сих пор не было и никогда больше не будет. По крайней мере ни о чем подобном хроники Клана не сообщают. Поэтому вы спокойно доживаете до глубокой старости. Ведь завладеть миром — только полдела. Всегда найдутся фанатики, призывающие толпу к прежнему хаосу. Или, как они это называют, к свободе. Но полной свободы не может быть по определению. Те, кто ведет к ней людей, сами же потом и садятся им на шею. Ни одна эпоха не обходилась без бунтов и революций. Так что безмятежно править планетой с помощью одних только мудрых указов не получится. Не знаю, насколько часто, но применять силу придется обязательно. С вашей помощью, разумеется. И не думайте, что я низведу вас до положения слуги. У вас будет второй пост в государстве Земля. Вы будете делать все, что вам заблагорассудится, и лишь иногда оказывать мне известные услуги. Не исключено, что мы даже подружимся. Я уже предвижу, какие полчища льстецов и лизоблюдов начнут стекаться к моему престолу. Но вы таким никогда не станете, и мне всегда будет интересно с вами общаться, даже вступать в дискуссии. Живой человек в царстве манекенов с гибкими спинами! Это большой плюс, не находите?
— Известные фразы! — сказал Ворохов. — Демагогия!
«Супер» посмотрел ему в глаза — уже без всякого чувства превосходства. Невероятно, но в его взгляде наконец-то появилось что-то человеческое!
— Вы можете считать меня чудовищем, — сказал он. — Но за последнее время я многое понял. Быть бесконечно гордым и столь же бесконечно одиноким — это трагедия. Сталин был одинок, и это отравляло ему все удовольствие от ничем не ограниченной власти. Да, его любили, но фанатичной, неестественной любовью. Я не знаю, как убедить вас в том, что вы для меня не просто орудие. Вам остается только мне поверить.
«Раскроется ли он когда-нибудь? — подумал Ворохов. — Может, и расслабится на секунду. Но как уловить этот момент? Черт, куда Марго засунула свой нож? Я даже никогда не интересовался, где она его держит. Во всяком случае, не под подушкой. А хорошо бы! Метнуть эту железяку я, конечно, не сумею, но пырнуть гада…»
— Заманчиво излагаешь, — сказал он. — Только одного не учел. Я слишком люблю людей, чтобы помогать кому бы то ни было уничтожать их.
— Это неправда. На самом деле вы вовсе не любите людей. Я, конечно, не знаток вашего творчества, но кое-что просмотрел. В ваших произведениях вообще нет ни одного человека! Факт, много говорящий любому психологу.
— Но я люблю Марго!
— Всего лишь как свою собственность. До других представителей рода людского вам дела нет, не правда ли? Думаю, незачем доказывать, что любовь к женщине не имеет ничего общего с желанием обнять все человечество. Будь так, на земле уже давно наступил бы коммунизм.
— И все-таки, что ты сделаешь, если я откажусь? Будешь меня пытать?
— Вам почему-то кажется, что я садист. Ничего подобного! Поверьте, если бы мне удавалось достигать своих целей, никого не убивая, я был бы только рад. Вы — слишком ценный для меня инструмент, и разрушать его — верх неразумия. Есть другие способы. Например, причинить боль вашей девушке.
Глаза у Ворохова вспыхнули, и он приподнялся, но «супер» тут же усадил его обратно.
— Сами видите — и это не лучший путь. Я добьюсь только того, что вы возненавидите меня, как злейшего врага, а в худшем случае — повредитесь в уме. Чтобы понять это, не надо быть великим психологом. Но нет таких замков, которые нельзя было бы открыть. Допустим, я заблуждаюсь, недооценивая степень вашего альтруизма. Вас в самом деле заботят судьбы человечества?
— Заботят, — ответил Ворохов, еще не понимая, куда клонит «супер». — Если тебе так интересно, скажу: хотя на свете творится много мерзостей, я в сто раз охотнее назову себя гражданином мира, чем мыслящей ячейкой Клана. Тем более что о Клане и узнал-то случайно.
— Замечательно, — сказал «супер» и вынул из кармана рубашки маленький компакт-диск. — Может, вы и усмехнулись про себя, когда услышали, что я компьютерный гений. Но это действительно так. Здесь вирус, какого еще не бывало. Сейчас я запущу его в Сеть. По моим расчетам, противоядие придумают еще не скоро. Распространившись по миру, вирус вызовет паралич, завязанный на электронные мозги. Не сразу, конечно, но кризис будет нарастать, пока ведущие компании не рухнут, как карточные домики. Разумеется, рано или поздно антивирус изобретут. Тогда я запущу новую версию, более неуязвимую и разрушительную. Но это еще не все. Вирус проникнет в закрытые сети, управляющие ядерными силами известных вам держав. Разумеется, не божьим духом — я, как нетрудно догадаться, материалист. Но мой Дар очень многогранен, и уж поверьте, я придумал, как это осуществить. Ракеты ослепнут, превратятся в бесполезные металлические болванки, начиненные плутонием. Ими нельзя будет пугать даже детей. Системы управления обычными войсками постигнет та же участь. Об этом я незамедлительно сообщу странам, которые не сумели компьютеризировать все и вся, но имеют достаточно оружия, чтобы поквитаться с Западом за былые унижения. Вы представляете себе, что такое исламский фундаментализм? Есть и другие государства, которые до сих пор ползали на брюхе перед Штатами и Европой, признавая их силу. Как они себя поведут? Догадаться нетрудно. Нет таких рабов, которые не ринулись бы с удовольствием добивать поверженного господина и расхватывать его имущество. Я мог бы детально описать, во что это выльется, но зачем? Вы писатель, человек с воображением.
Воображения у Ворохова действительно было хоть отбавляй, и оно нарисовало столь мрачные картины, что он содрогнулся.
— Это безумие! Ты хочешь, чтобы мир рухнул? «Супер» откровенно наслаждался его отчаянием.
— Не надо преувеличивать. Запад слишком силен, а потому в конце концов все равно возьмет верх. Просто после такой передряги он гораздо охотнее пойдет на мои условия.
— Слушай, не знаю, как тебя там! Я не вижу никакого смысла…
— Смысл есть. Все дело в вас, господин Ворохов. У вас болит душа за человечество? Очень хорошо. Скажите «да», и вирус не уйдет в Сеть. Я все равно добьюсь своего, только в этом случае обойдется без кровавой бойни, уцелеют десятки, а может, и сотни тысяч людей. Если вы откажетесь, их смерть будет на вашей совести. Конечно, моя программа — шедевр. Я разрабатывал ее, еще не зная, смогу ли напасть на ваш след. Но зачем прибегать к вирусу, если можно достичь цели более простым путем? Пусть то, что могло как следует тряхнуть земную цивилизацию, останется лишь произведением искусства. Вы согласны?
Андрей знал одно: если он скажет «да», то уже никогда не сможет посмотреть в глаза Марго. Она вновь оказалась права, а он повел себя как законченный эгоист. Ты хотел славы? Вот и наслаждайся ею, стоя на трупах! Ничего уже не поправить, не переиграть, даже если скупить весь тираж «Островов», сжечь, а пепел развеять по ветру. Кто-нибудь мог утешить себя мыслью: «Супер» осуществил бы задуманное и без меня». Кто-нибудь, только не он, Ворохов…
— Так как? — спросил шатен.
Вместо ответа Андрей рванулся к нему — так буйный узник психбольницы, лелея в изуродованном мозгу мечту об избавлении, пытается разодрать в клочья стиснувшую его мертвой хваткой смирительную рубашку. Но, как известно, нет такой силы, на которую не нашлась бы еще большая сила. Она швырнула его обратно, на место, указанное господином.
«Супер» встал.
— Я понимаю вас, господин Ворохов. Выбор между плохим и худшим делать непросто. Но вам придется отбросить иллюзии. Выбор будет сделан в любом случае. Даже если вы промолчите. Это будет означать следующее: вы согласны, чтобы перед моим воцарением людишки какое-то время попускали друг другу кровь. Где у вас компьютер?
Ворохов поднялся и, шатаясь, как пьяный, повел будущего властелина мира в свой кабинет.
— Великолепно, — сказал «супер». — Встаньте вон там, чтобы я вас видел. Очень хорошо. Ну так как? Сразу перейдете в мой лагерь или желаете сначала убедиться, чем обернется в этом и без того неблагополучном мире ваш отказ?
Ворохов уже почти ничего не соображал. В голове образовался вакуум. Лишь несколько простеньких мыслей, словно пытаясь согреться друг о друга среди межзвездной стужи, обреченно водили хоровод: «Нельзя сказать „да“… Нельзя сказать „нет“… Ничего нельзя…»
«Супер» пожал плечами, сел за компьютер и вставил диск.
В следующее мгновение он завопил, откинулся на спинку стула и забился, как насаженное на булавку насекомое.
Под потолком зазмеились струйки голубоватого дыма. Они выбирались из углов и, оказавшись над рабочим столом Андрея, полого стекали вниз, захватывая «супера» в воронку. Тот скрючился, как от удара в живот, и, словно кровоточащий сгусток, выхаркнул: «Нет!»
Из стен выползали все новые дымовые струйки. Воронка подрагивала, напоминая захватившую добычу паучью сеть.
— Нет!.. — повторил «супер». — Вы не сможете… я… Это не… У-у!.. — Он сник.
Нити «паутины» начали переплетаться, образуя замысловатый узор. Это могло даже показаться красивым, если не знать, что творилось внутри воронки. Притихший было пленник встрепенулся. Он отчаянно размахивал руками и, похоже, ругался на чем свет стоит. Но из-за «решетки» не доносилось ни слова — тюремщики каким-то необычным способом «выключили» звук.
Края воронки стали сближаться — над головой узника как будто затягивался мешок. Если до сих пор «супер» на что-то надеялся, то теперь им овладел животный страх. Он обхватил себя руками за плечи и уставился в одну точку — словно заглянул в открывшееся жерло ада, где ему было уготовано вечное поселение. Вдруг что-то громко и противно чмокнуло (такой звук могла издать упавшая с высоты огромная жирная капля) — и несостоявшийся «колебатель вселенной» исчез. Опустевший мешок еще пару секунд висел над полом, затем распался на отдельные нити, вскоре растворившиеся в воздухе.
Невероятная сцена длилась минуты полторы, и Ворохов за это время ни разу не пошевелился. Он ощущал себя кроликом, на глазах у которого удав пожирает его собрата. То, что этого собрата только что самому хотелось придушить, почти не имело значения. Сила, только что раздавившая «супера», могла ненароком прихлопнуть и еще одну букашку. Как знать — может, чудом не прихлопнула…
Все было предельно ясно. Направляющие не вымерли, не затерялись в запутанных лабиринтах пространства — времени. Они продолжали следить за Землей — пусть не пристально, а так, вполглаза. Как аквариумист, которому однажды наскучили его рыбки. Но он по-прежнему за них в ответе, а потому время от времени подходит к заселенной им мини-вселенной, чтобы посмотреть, живы ли обитатели, и кинуть щепотку корма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36