https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/nad-stiralnoj-mashinoj/
На днях один пронырливый субъект из Северной Корейки пытался стянуть у Маськина в качестве сувенира пса Колбаскина, но Маськин, зная за жителями Корейки особую любовь к нашим четвероногим братьям, приготовленным в кисло-сладком соусе, заблаговременно отправил рядового Колбаскина на дальнюю заставу Маськиного двора, и на этот раз дело обошлось.
Кроме обычных домашних запасов, которые можно встретить в погребах многих деревенских домов, Маськин делал и особые заготовки. Здесь необходимо особо отметить:
• запасы солнца;
• запасы любви;
• запасы терпения;
• запасы душевных сил;
• запасы жизненной прочности на случай совсем уж Глобального Оледенения;
• запасы сушёной травы незвиздейки, помогающей отделить ложь от правды;
• запасы вяленых цепей для сдерживания дурных порывов и мыслей.
Солнце Маськин запасал следующим образом: он намеренно пускал и ловил солнечных зайчиков, которые жили у него всю зиму в специально отведённой зеркальной коробке, и Маськин иногда выпускал их повеселиться по комнатам, когда январскими морозными вечерами так хотелось летнего солнечного тепла.
Любовь Маськин запасал хитрым образом, подглядывая, как заботливо мышки носят корм своим детёнышам и записывая в свой Маськин блокнотик каждый раз, когда им это удавалось особенно эффективно. Если детёныш уже не мог влезть в мышиную норку, это означало, что процесс кормления проходит нормально. Маськин специально изготавливал для них миниатюрные пирожные и микрососиски, а для совсем маленьких – бутылочки с кефиром. Дело в том, что Маськин отказался от своей, в общем негуманной, или, точнее, немасечной практики выдворять мышей из дома, отвозя их за три километра и оставляя с бутербродом с красной икрой посреди леса, тем более, что подобная практика была отчасти бесполезная, поскольку мыши продавали красную икру русской мафии и возвращались в Маськин дом на игрушечных «мерседесах». В Европе уже давно стали выпускать автомобили мышиного размера, и это новшество постепенно захватывает и другие континенты. Маськин же назначил рядового Колбаскина пограничником, ввёл паспортный режим и строгие иммиграционные правила для лиц мышиной национальности, и таким образом навёл порядок в этом животрепещущем вопросе.
О Маськиных нововведениях в области мышиной демографической политики мы поговорим после. Теперь же мне хотелось бы отметить, что, как бы ни была эффективна и гуманна новая политика Маськина в отношении мышей, мышкины дети явно страдали ожирением, и Маськин твёрдо решил устраивать для них по утрам зарядку и мышиную аэробику под названием «художественная мышиная возня».
Если вам кажется, что у вас в доме проживают вредные и назойливые существа, именуемые в народе мышами, попробуйте переименовать их в мышек, и вы увидите, насколько милее и сговорчивее они станут.
Мыши есть та самая серая масса, которая и составляет большую часть народа любого государства. Конечно, можно попробовать извести народ в мышеловках или просто отмахнуться от факта его существования, можно заниматься трансфертами и депортациями, создавать целые волны беженцев и погорельцев, но поверьте мне, гораздо проще назвать мышей мышками, сварить им какао, сделать для них пару незначительных уступок и усовершенствований, и из злобного надоедливого народа они превратятся в лояльных, хотя и по-прежнему серых граждан.
Запасы терпения Маськин создавал терпеливо, по капелькам. Он собирал крупицы терпения, сыплющиеся с всевидящих усталых небес редкими росчерками падающих звёзд.
Запасы душевных сил Маськин приобретал в лавке старьёвщика, куда сносили старые вещи, накопившие за свои долгие вещественные жизни неизбывные запасы жизненных сил. Вы может себе представить, каким запасом жизненных сил обладает какая-нибудь кочерга 1882 года производства? Сколько углей перемешал её повидавший виды чугун? Расспросите старый утюг, как хозяйка гладила им передники и наволочки? Вещи иной раз могут поведать больше, чем люди, ими владевшие, ибо запасы их жизненных сил давно закончились, а вещи продолжают существовать и хранить память о теплоте их рук.
Запасы жизненной прочности Маськин также извлекал из старых вещей, например из крепких бабушкиных варежек, дедушкиных валенок, старой чугунной сковородки… Старые вещи говорили Маськину о том, что даже если наступит совсем уж оголтелое оледенение, мол, и не такое случалось, всё переживём, всё перетерпим, и Маськину становилось веселее на сердце.
Запасы сушёной травы незвиздейки, помогающей отделить ложь от правды, Маськин делал наиболее вдумчиво. Он специально ходил на поляну Массового Головоморочения и там отыскивал несмелые побеги травы Незвиздейки, которые аккуратно сушил и раскладывал уже в сушёном виде по старым книгам и журналам, которые выходили в более тёплые времена.
Зимой очень важно делать отвар из травы незвиздейки, иначе может развиться цинга, выпасть зубы, а то и вовсе можно погибнуть, слившись с тупым подвыванием лживых вьюг.
Запасы вяленых цепей для сдерживания дурных порывов и мыслей Маськин готовил особенно тщательно, потому что когда как не зимой голова может окончательно поехать – и тогда туши свет, бродяга, туши свет!
Зимой люди глупы, погода ужасна, вьюга воет, крышу сдувает. Вот её, эту самую крышу, Маськин и собирался привязывать специальными цепями. А почему вялеными? Да чтоб лучше сохранялись в условиях всеобщей закопченности помыслов.
Читатель наверняка уже пыхтит от недовольства: мол, чего это автор всё темнит и темнит, что, прямо сказать нельзя, так, мол, и так… Пока можно. Пока автор пишет – ещё можно, а вот когда читатель будет это читать – уже неизвестно. Мало ли что?
Когда у нас слишком много свободы – нам плохо, хочется твёрдой руки. Когда в наше горло стальной хваткой впечатываются стальные пальцы этой самой руки – нам хочется свободы. В том-то и дело, что вечно нам неймётся, и мы имеем только то, чего заслуживаем.
За нами никто не стоит, наши глупости никому не интересны в потусторонних мирах. Мы предоставлены сами себе, и едва на землю приходит зима, всем, кто ещё в силах её пережить, следует либо впасть в спячку, либо сделать запасы, которые столь подробно описаны в этой главе.
Глава 6
Маськин и заготовка дров
Надо сказать, что с дровами у нас в современном мире проблем нет. Некоторые иной раз таких дров наломают – причём даже в совершенно безлесой, можно даже сказать – пустынной местности! А при том, что основная часть человечества перешла с дровяного отопления на паровое или вообще не отапливается, то за заготовку дров и вовсе беспокоиться не следует. Конкуренции – никакой. Пошёл в лес, нарубил себе дров сколько требуется – и домой. Отапливайся, пока не вспотеешь. Тем более что чем дальше в лес, тем больше дров, а Маськин жил глубоко в лесах Западной Сумасбродии и поэтому недостатка в дровах, как вы догадываетесь, не испытывал.
Конечно, при рубке дров необходимо обратить внимание на широкоизвестный факт, что-де щепки летят, но с этим уж ничего не поделаешь… Все мы лишь жалкие щепки, несомые бурным потоком жизни, и нам ли противиться рождению новых щепок, наших невинных и, можно сказать, даже в некоторой степени страждущих братьев!
Тем более работы на всех хватит. Лесоповал испокон веков считался самым эффективным лечебно-воспитательным мероприятием. Правый Маськин тапок, отсидевший свой срок, был опытным лесоповальщиком. Он умудрялся обходиться практически без всякого оборудования.
Левый же Маськин тапок был специалистом по щепкам.
Надел как-то Маськин свои демисезонные сапожки и отправился в лес дрова заготавливать, а за ним, как водится, тапки плетутся и напевают лесорубную песенку:
Скоро зимняя пора,
Заготовим мы дрова,
Чтобы не чихать с утра
Нам зимой потом.
На югах у них жара,
Там египетский бог Ра
Выпил водки два ведра,
Ну а нам – облом!
Маськин всегда поражался, откуда у его тапок такие обширные познания в египтологии, но спрашивать было некогда, потому что нужно было заготавливать дрова, а в других случаях Маськины тапки эту песенку не пели.
Как пришли на место, Маськин Правый тапок встал в позу пожирателя огня перед довольно массивным деревом и как дунет! Дерево и повалилось. Левый Маськин тапок только и успел крикнуть: «Берегись!!!»
Дело в том, что в Маськином лесу почва была плохая, деревья цеплялись вялыми корнями за скалистую поверхность, и стоило не то что профессионально подкованному Правому Маськиному тапку дунуть, а и просто обычному ветерку пошустрить, как деревья падали как подкошенные.
«Да, – подумал Маськин, – плохо нынче обстоит дело с корнями… Где вековые дубы? Где крепкие семьи? Всех разметало по земле безжалостное новое время. Ни кола, ни двора… Нельзя без корней… Нельзя».
– Так ведь как оно? – вторил Правый Маськин тапок, словно прочтя Маськины мысли. – Люди нынче хуже подростков. Всё заново открывают! Оказывается, теперь ничего не нужно: ни корней, ни семьи, ни дружбы. Столько тысяч лет нужно было, а теперь – совсем ни к чему. Гляди ж ты… И деревья нынче еле стоят, на одном честном слове, можно сказать, держатся, а много ли их осталось, действительно честных слов?
– А я считаю, что это очень замечательно. Людишкам только дай укорениться, того глядишь, кулаками станут, а кулак – явление антиобщественное! – заявил Левый Маськин тапок и с некоторым интеллигентским остервенением набросился на поваленный ствол, отрубая сучки ловкими приёмами каратэ!
Правый тапок поглядел на своего брата-каратиста и тяжело вздохнул… От этого вздоха неожиданно повалилось другое дерево, так что никто даже не успел крикнуть «Берегись!» Однако, слава богу, никого не зацепило. Маськину даже стало казаться, что тапки последнее время кричат «Берегись!» по старой лесорубной традиции, а не из соображений безопасности, уже после того как дерево падает… Хотя Маськин это не одобрял, потому что считал, что если деревом по балде шлёпнет, можно и обалдеть, а балдеть на пороге зимы строго противопоказывается. Левый тапок бросился на второй ствол и стал ретиво его рубить на дровишки. Полетели щепки! «Лес рубят – щепки летят!» – подумал Маськин и стал аккуратно подбирать щепочки для растопки.
Маськин вообще любил щепки и редко их обижал, пытаясь растапливать печки и камин газетами или древесной корой, однако это не всегда удавалось.
Маськин даже близко сдружился с одной щепкой, которую он выловил в своём Атлантическом океане, который плескался у него во дворе, хотя, по совести говоря, являлся осенней лужей настолько гипертрофированного размера, что Маськин подозревал его в связях с мировым океаном.
Эта щепка была неприменима для растопки, потому что очень вымокла. Очнувшись от состояния утопленности, щепка стала рассказывать Маськину о своей нелёгкой судьбе. Когда-то она была частью огромного корабля, но буря потопила корабль, бросив его на скалы, и щепку стал крутить океан по всем своим бескрайним просторам. Когда щепка была частью корабля, она знала, для чего существует и куда плывёт, но, оказавшись одна в пучине вод, она уподобилась человеческой душе, несомой безжалостными ветрами кармы.
«Так и мы, – подумал Маськин. – Несёт нас неизвестно куда пучина жизненных бурь. Мы именуем это свободой и празднуем гибель корабля. Но свобода ли это, когда тебя швыряет из стороны в сторону бессмысленное течение? Когда нет тебе ни верха, ни низа, ни дна ни покрышки?»
Маськин поселил щепочку в специальную коробку, и она стала заниматься плетением кружев, отходя от передряг своей ветреной жизни. На рубке дров лесоповал, однако ж, не заканчивается. Надо ещё эти дрова как-то домой доставить. Но с этим у Маськина проблем не было. Стоило Маськиному Левому тапку строго, по-военному свиснуть и заорать: «Рота, подъём!», как неотёсанные поленья-новобранцы вскакивали и строились в три шеренги. Затем Левый Маськин тапок отдавал приказание: «Домой шагом марш! Песню запевай!»
Неотёсанные поленья начинали маршировать и затягивали старинную солдатскую песню.
Мы участники борьбы
За отдельные гробы,
Потому что средь пальбы –
Прём мы напролом!
Если б были только мы
Не солдаты, а дубы,
То бы не было войны,
Был бы дуболом!
Ну а дальше подхватывали припев и лесорубы. (Именно лесорубы, а не дровосеки – ибо «дровосеки» стало нынче названием неприличным, что-то вроде дендрофила.)
Дровишки, вперёд, дровишки!
Прощайте, жёны и детишки!
Нам никогда не хватает ума
Обломать генералам рога!
А потому будет вечной война!
Так весело с песней домой и возвратились.
Глава 7
Маськин-водолаз
Управившись с заготовками на зиму и уложив штабелями дрова в дровяном складе, Маськин стал подумывать, чего бы ему ещё такого сделать, потому что ведь в натуральном хозяйстве если сам себя не займёшь, кто ж тебя займёт? Начальников нет, командовать некому. Приходится самому себе обеспечивать занятость.
Вы себе даже не представляете, как это важно – всё время быть занятым. Многие этого не понимают и шатаются без дела, или, не дай бог, жалуются окружающим на скуку. Это серьёзное упущение. Незанятый человек считается бездельником, даже тунеядцем и отчасти пособником великой богини лени по имени Неохота.
Конечно, некоторые возразят, что в результате праздности человек может заняться искусствами, всяким возвышенными устремлениями и прочими немаловажными нововведениями, которыми нас наградила природа с тех пор, как мы перестали ежечасно добывать себе пропитание в непосильном труде.
Однако я вовсе не считаю глубокомысленное созерцание и размышление бездельем. Я имею в виду тех субчиков, которые действительно по большей части слоняются без дела, и от них только вред один себе и окружающим.
Маськин был положительным индивидуумом, и всё время себя чем-нибудь занимал. Так и теперь, проведывая рыбу 007, поселившуюся у него дома в бочке Диогена, Маськин вдруг вспомнил, что забыл уложить спать рыбок в Маськином озере.
Маськин почему-то решил, что в эту зиму всем рыбкам обязательно нужно ложиться спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Кроме обычных домашних запасов, которые можно встретить в погребах многих деревенских домов, Маськин делал и особые заготовки. Здесь необходимо особо отметить:
• запасы солнца;
• запасы любви;
• запасы терпения;
• запасы душевных сил;
• запасы жизненной прочности на случай совсем уж Глобального Оледенения;
• запасы сушёной травы незвиздейки, помогающей отделить ложь от правды;
• запасы вяленых цепей для сдерживания дурных порывов и мыслей.
Солнце Маськин запасал следующим образом: он намеренно пускал и ловил солнечных зайчиков, которые жили у него всю зиму в специально отведённой зеркальной коробке, и Маськин иногда выпускал их повеселиться по комнатам, когда январскими морозными вечерами так хотелось летнего солнечного тепла.
Любовь Маськин запасал хитрым образом, подглядывая, как заботливо мышки носят корм своим детёнышам и записывая в свой Маськин блокнотик каждый раз, когда им это удавалось особенно эффективно. Если детёныш уже не мог влезть в мышиную норку, это означало, что процесс кормления проходит нормально. Маськин специально изготавливал для них миниатюрные пирожные и микрососиски, а для совсем маленьких – бутылочки с кефиром. Дело в том, что Маськин отказался от своей, в общем негуманной, или, точнее, немасечной практики выдворять мышей из дома, отвозя их за три километра и оставляя с бутербродом с красной икрой посреди леса, тем более, что подобная практика была отчасти бесполезная, поскольку мыши продавали красную икру русской мафии и возвращались в Маськин дом на игрушечных «мерседесах». В Европе уже давно стали выпускать автомобили мышиного размера, и это новшество постепенно захватывает и другие континенты. Маськин же назначил рядового Колбаскина пограничником, ввёл паспортный режим и строгие иммиграционные правила для лиц мышиной национальности, и таким образом навёл порядок в этом животрепещущем вопросе.
О Маськиных нововведениях в области мышиной демографической политики мы поговорим после. Теперь же мне хотелось бы отметить, что, как бы ни была эффективна и гуманна новая политика Маськина в отношении мышей, мышкины дети явно страдали ожирением, и Маськин твёрдо решил устраивать для них по утрам зарядку и мышиную аэробику под названием «художественная мышиная возня».
Если вам кажется, что у вас в доме проживают вредные и назойливые существа, именуемые в народе мышами, попробуйте переименовать их в мышек, и вы увидите, насколько милее и сговорчивее они станут.
Мыши есть та самая серая масса, которая и составляет большую часть народа любого государства. Конечно, можно попробовать извести народ в мышеловках или просто отмахнуться от факта его существования, можно заниматься трансфертами и депортациями, создавать целые волны беженцев и погорельцев, но поверьте мне, гораздо проще назвать мышей мышками, сварить им какао, сделать для них пару незначительных уступок и усовершенствований, и из злобного надоедливого народа они превратятся в лояльных, хотя и по-прежнему серых граждан.
Запасы терпения Маськин создавал терпеливо, по капелькам. Он собирал крупицы терпения, сыплющиеся с всевидящих усталых небес редкими росчерками падающих звёзд.
Запасы душевных сил Маськин приобретал в лавке старьёвщика, куда сносили старые вещи, накопившие за свои долгие вещественные жизни неизбывные запасы жизненных сил. Вы может себе представить, каким запасом жизненных сил обладает какая-нибудь кочерга 1882 года производства? Сколько углей перемешал её повидавший виды чугун? Расспросите старый утюг, как хозяйка гладила им передники и наволочки? Вещи иной раз могут поведать больше, чем люди, ими владевшие, ибо запасы их жизненных сил давно закончились, а вещи продолжают существовать и хранить память о теплоте их рук.
Запасы жизненной прочности Маськин также извлекал из старых вещей, например из крепких бабушкиных варежек, дедушкиных валенок, старой чугунной сковородки… Старые вещи говорили Маськину о том, что даже если наступит совсем уж оголтелое оледенение, мол, и не такое случалось, всё переживём, всё перетерпим, и Маськину становилось веселее на сердце.
Запасы сушёной травы незвиздейки, помогающей отделить ложь от правды, Маськин делал наиболее вдумчиво. Он специально ходил на поляну Массового Головоморочения и там отыскивал несмелые побеги травы Незвиздейки, которые аккуратно сушил и раскладывал уже в сушёном виде по старым книгам и журналам, которые выходили в более тёплые времена.
Зимой очень важно делать отвар из травы незвиздейки, иначе может развиться цинга, выпасть зубы, а то и вовсе можно погибнуть, слившись с тупым подвыванием лживых вьюг.
Запасы вяленых цепей для сдерживания дурных порывов и мыслей Маськин готовил особенно тщательно, потому что когда как не зимой голова может окончательно поехать – и тогда туши свет, бродяга, туши свет!
Зимой люди глупы, погода ужасна, вьюга воет, крышу сдувает. Вот её, эту самую крышу, Маськин и собирался привязывать специальными цепями. А почему вялеными? Да чтоб лучше сохранялись в условиях всеобщей закопченности помыслов.
Читатель наверняка уже пыхтит от недовольства: мол, чего это автор всё темнит и темнит, что, прямо сказать нельзя, так, мол, и так… Пока можно. Пока автор пишет – ещё можно, а вот когда читатель будет это читать – уже неизвестно. Мало ли что?
Когда у нас слишком много свободы – нам плохо, хочется твёрдой руки. Когда в наше горло стальной хваткой впечатываются стальные пальцы этой самой руки – нам хочется свободы. В том-то и дело, что вечно нам неймётся, и мы имеем только то, чего заслуживаем.
За нами никто не стоит, наши глупости никому не интересны в потусторонних мирах. Мы предоставлены сами себе, и едва на землю приходит зима, всем, кто ещё в силах её пережить, следует либо впасть в спячку, либо сделать запасы, которые столь подробно описаны в этой главе.
Глава 6
Маськин и заготовка дров
Надо сказать, что с дровами у нас в современном мире проблем нет. Некоторые иной раз таких дров наломают – причём даже в совершенно безлесой, можно даже сказать – пустынной местности! А при том, что основная часть человечества перешла с дровяного отопления на паровое или вообще не отапливается, то за заготовку дров и вовсе беспокоиться не следует. Конкуренции – никакой. Пошёл в лес, нарубил себе дров сколько требуется – и домой. Отапливайся, пока не вспотеешь. Тем более что чем дальше в лес, тем больше дров, а Маськин жил глубоко в лесах Западной Сумасбродии и поэтому недостатка в дровах, как вы догадываетесь, не испытывал.
Конечно, при рубке дров необходимо обратить внимание на широкоизвестный факт, что-де щепки летят, но с этим уж ничего не поделаешь… Все мы лишь жалкие щепки, несомые бурным потоком жизни, и нам ли противиться рождению новых щепок, наших невинных и, можно сказать, даже в некоторой степени страждущих братьев!
Тем более работы на всех хватит. Лесоповал испокон веков считался самым эффективным лечебно-воспитательным мероприятием. Правый Маськин тапок, отсидевший свой срок, был опытным лесоповальщиком. Он умудрялся обходиться практически без всякого оборудования.
Левый же Маськин тапок был специалистом по щепкам.
Надел как-то Маськин свои демисезонные сапожки и отправился в лес дрова заготавливать, а за ним, как водится, тапки плетутся и напевают лесорубную песенку:
Скоро зимняя пора,
Заготовим мы дрова,
Чтобы не чихать с утра
Нам зимой потом.
На югах у них жара,
Там египетский бог Ра
Выпил водки два ведра,
Ну а нам – облом!
Маськин всегда поражался, откуда у его тапок такие обширные познания в египтологии, но спрашивать было некогда, потому что нужно было заготавливать дрова, а в других случаях Маськины тапки эту песенку не пели.
Как пришли на место, Маськин Правый тапок встал в позу пожирателя огня перед довольно массивным деревом и как дунет! Дерево и повалилось. Левый Маськин тапок только и успел крикнуть: «Берегись!!!»
Дело в том, что в Маськином лесу почва была плохая, деревья цеплялись вялыми корнями за скалистую поверхность, и стоило не то что профессионально подкованному Правому Маськиному тапку дунуть, а и просто обычному ветерку пошустрить, как деревья падали как подкошенные.
«Да, – подумал Маськин, – плохо нынче обстоит дело с корнями… Где вековые дубы? Где крепкие семьи? Всех разметало по земле безжалостное новое время. Ни кола, ни двора… Нельзя без корней… Нельзя».
– Так ведь как оно? – вторил Правый Маськин тапок, словно прочтя Маськины мысли. – Люди нынче хуже подростков. Всё заново открывают! Оказывается, теперь ничего не нужно: ни корней, ни семьи, ни дружбы. Столько тысяч лет нужно было, а теперь – совсем ни к чему. Гляди ж ты… И деревья нынче еле стоят, на одном честном слове, можно сказать, держатся, а много ли их осталось, действительно честных слов?
– А я считаю, что это очень замечательно. Людишкам только дай укорениться, того глядишь, кулаками станут, а кулак – явление антиобщественное! – заявил Левый Маськин тапок и с некоторым интеллигентским остервенением набросился на поваленный ствол, отрубая сучки ловкими приёмами каратэ!
Правый тапок поглядел на своего брата-каратиста и тяжело вздохнул… От этого вздоха неожиданно повалилось другое дерево, так что никто даже не успел крикнуть «Берегись!» Однако, слава богу, никого не зацепило. Маськину даже стало казаться, что тапки последнее время кричат «Берегись!» по старой лесорубной традиции, а не из соображений безопасности, уже после того как дерево падает… Хотя Маськин это не одобрял, потому что считал, что если деревом по балде шлёпнет, можно и обалдеть, а балдеть на пороге зимы строго противопоказывается. Левый тапок бросился на второй ствол и стал ретиво его рубить на дровишки. Полетели щепки! «Лес рубят – щепки летят!» – подумал Маськин и стал аккуратно подбирать щепочки для растопки.
Маськин вообще любил щепки и редко их обижал, пытаясь растапливать печки и камин газетами или древесной корой, однако это не всегда удавалось.
Маськин даже близко сдружился с одной щепкой, которую он выловил в своём Атлантическом океане, который плескался у него во дворе, хотя, по совести говоря, являлся осенней лужей настолько гипертрофированного размера, что Маськин подозревал его в связях с мировым океаном.
Эта щепка была неприменима для растопки, потому что очень вымокла. Очнувшись от состояния утопленности, щепка стала рассказывать Маськину о своей нелёгкой судьбе. Когда-то она была частью огромного корабля, но буря потопила корабль, бросив его на скалы, и щепку стал крутить океан по всем своим бескрайним просторам. Когда щепка была частью корабля, она знала, для чего существует и куда плывёт, но, оказавшись одна в пучине вод, она уподобилась человеческой душе, несомой безжалостными ветрами кармы.
«Так и мы, – подумал Маськин. – Несёт нас неизвестно куда пучина жизненных бурь. Мы именуем это свободой и празднуем гибель корабля. Но свобода ли это, когда тебя швыряет из стороны в сторону бессмысленное течение? Когда нет тебе ни верха, ни низа, ни дна ни покрышки?»
Маськин поселил щепочку в специальную коробку, и она стала заниматься плетением кружев, отходя от передряг своей ветреной жизни. На рубке дров лесоповал, однако ж, не заканчивается. Надо ещё эти дрова как-то домой доставить. Но с этим у Маськина проблем не было. Стоило Маськиному Левому тапку строго, по-военному свиснуть и заорать: «Рота, подъём!», как неотёсанные поленья-новобранцы вскакивали и строились в три шеренги. Затем Левый Маськин тапок отдавал приказание: «Домой шагом марш! Песню запевай!»
Неотёсанные поленья начинали маршировать и затягивали старинную солдатскую песню.
Мы участники борьбы
За отдельные гробы,
Потому что средь пальбы –
Прём мы напролом!
Если б были только мы
Не солдаты, а дубы,
То бы не было войны,
Был бы дуболом!
Ну а дальше подхватывали припев и лесорубы. (Именно лесорубы, а не дровосеки – ибо «дровосеки» стало нынче названием неприличным, что-то вроде дендрофила.)
Дровишки, вперёд, дровишки!
Прощайте, жёны и детишки!
Нам никогда не хватает ума
Обломать генералам рога!
А потому будет вечной война!
Так весело с песней домой и возвратились.
Глава 7
Маськин-водолаз
Управившись с заготовками на зиму и уложив штабелями дрова в дровяном складе, Маськин стал подумывать, чего бы ему ещё такого сделать, потому что ведь в натуральном хозяйстве если сам себя не займёшь, кто ж тебя займёт? Начальников нет, командовать некому. Приходится самому себе обеспечивать занятость.
Вы себе даже не представляете, как это важно – всё время быть занятым. Многие этого не понимают и шатаются без дела, или, не дай бог, жалуются окружающим на скуку. Это серьёзное упущение. Незанятый человек считается бездельником, даже тунеядцем и отчасти пособником великой богини лени по имени Неохота.
Конечно, некоторые возразят, что в результате праздности человек может заняться искусствами, всяким возвышенными устремлениями и прочими немаловажными нововведениями, которыми нас наградила природа с тех пор, как мы перестали ежечасно добывать себе пропитание в непосильном труде.
Однако я вовсе не считаю глубокомысленное созерцание и размышление бездельем. Я имею в виду тех субчиков, которые действительно по большей части слоняются без дела, и от них только вред один себе и окружающим.
Маськин был положительным индивидуумом, и всё время себя чем-нибудь занимал. Так и теперь, проведывая рыбу 007, поселившуюся у него дома в бочке Диогена, Маськин вдруг вспомнил, что забыл уложить спать рыбок в Маськином озере.
Маськин почему-то решил, что в эту зиму всем рыбкам обязательно нужно ложиться спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40