https://wodolei.ru/catalog/unitazy/deshevie/
в период Средневековья – цеха, гильдии, вольные города; в Новое время – страховые общества, кооперативы, объединения людей по интересам (научные, спортивные и другие общества). В Германии существовала школа писателей, которая смешивала государство с обществом, которая не могла представить себе общества без государственного подавления личной и местной свободы. Отсюда и возникает обычное обвинение анархистов в том, что они хотят разрушить общество и государство и проповедуют возвращение к вечной войне каждого со всеми. Но государство – лишь одна из форм, которые принимало общество в течение своей истории.
– Я совершенно с вами согласен, Пётр Алексеевич, – заявил Правый Маськин тапок, которого тоже напоили чаем, и он пришёл в своё наиблагодушнейшее состояние, – совершенно недопустимо отождествлять правительство и государство, ведь последнее включает в себя не только существование власти над определённой частью общества, но и сосредоточение управления, общественной жизни в одном центре. Наличие государства, помимо всего прочего, предполагает возникновение новых отношений как между различными группами населениями, так и между отдельными членами общества.
– Да, да, – подхватил князь Кропоткин, – я смотрю на историю, как на две параллельные враждебные традиции: римская и народная, императорская и федералистская, традиция власти и традиция свободы, – и когда возникает вопрос о выборе, мы пристаём к тому течению, которое ещё в XII веке привело людей к организации, основанной на свободном соглашении, на свободном почине личности, на вольной федерации тех, кто нуждается в ней. Пусть другие пытаются держаться за традиции канонического императорского Рима, которые до сих пор лежат в основе любого современного государства. В обоснование этого я могу заявить, что в XII–XVI веках Европа была покрыта множеством богатых городов, их ремесленники, учёные, зодчие производили чудеса искусства, открывали многое в различных областях знаний, их университеты закладывали основу науки, караваны, пересекая океаны, не только пополняли казну, но и возлагали новые знания на алтарь географии. Современное же искусство, по моему мнению, превосходит средневековое только в скорости, в динамике своего развития, а отнюдь не в качестве.
– С этим нельзя не согласиться! – присоединился к беседе Маськин Левый тапок. – Самый простой пример – строительство. Раньше строили на века, а теперь, несмотря на новые технологии, материалы, всё рушится спустя считанные годы, так вот всё небезопасно и недолговечно. (Дело в том, что на днях от стены Маськиного дома отвалился кусочек штукатурки и угодил Левому Маськиному тапку прямо в нос. Так что он знал не понаслышке, о чём говорил.)
Князя не заинтересовали вопросы строительства, и он, растерянно кивнув Левому Маськиному тапку, продолжал:
– Я придаю особое значение единичной человеческой личности. Только учитывая интересы каждого отдельного человека и давая ему свободу самовыражения, сообщество людей может прийти к процветанию.
– Боже мой, как это верно… но не делает ли меня законченным анархистом тот факт, что я с вами соглашаюсь?! – заволновался Маськин, которому совсем не улыбалось прослыть анархистом, ему достаточно было того, что он окончательно прослыл Маськиным, со всеми вытекающими отсюда последствиями…
– Не обязательно! Вовсе не обязательно! Ведь если вы соглашаетесь со сказанным в Библии и не убиваете соседей, это ещё не делает вас христианином… – успокоил Маськина князь. – Народные массы, хотя и грубы, как гробы, всегда склонны к некоторой взаимопомощи, в рамках одной формации постоянно создаются, воспроизводятся и поддерживаются горизонтальные связи и соответствующие учреждения, основанные на координации и на согласовании интересов: род, обычное право, средневековый город, гильдия. История не представляет собой непрерывной линии развития, скорее неизбежную цикличность. Египет, Азия, берега Средиземноморья, Центральная Европа поочерёдно перебывали ареной исторического развития, и каждый раз по одному и тому же сценарию. Всё начиналось с первобытного племени, затем перерастало в стадию сельской общины, далее следовал период вольных городов, а затем – государство, при котором развитие продолжалось недолго, а потом и вовсе замирало… Например, Древняя Греция: первобытно-племенной период, медленная смена на общинный строй, период республиканских городов, сопровождавшийся расцветом, но с Востока повеяло дыханием восточных деспотических традиций, и войны поспособствовали построению Великой Македонской империи Александра. Водворилось государство, которое начало выжимать жизненные соки цивилизации, пока не наступила смерть, и таких примеров бесчисленное множество: Египет, Ассирия, Персия…
– Давние дела… – вздохнул Правый Маськин тапок и попросил себе ещё чаю.
– Моя анархическая теория критикует капитализм и поведение государства при таком состоянии экономики. Традиционно считают, что государство есть утверждение идеи высшей справедливости в обществе и что капитализм привносит теорию невмешательства («laisser faire, laissez passer»), – пусть делают, что хотят. Но в той же революционной Франции правительство позволяет нажиться за счёт рабочих, попросту не вмешиваясь. Якобинский конвент: за стачку, за образование государства в государстве – а это смерть!
– И в чём же, по-вашему, выход? – нервно поинтересовался Левый Маськин тапок, которого раздражала критика любой революции.
– Из этой ситуации возникает неизбежная дилемма, – пояснил Кропоткин. – Или государство раздавит личность и местную жизнь, завладеет всеми областями человеческой деятельности, принесёт с собой войны и внутреннюю борьбу за обладание властью, поверхностные революции, лишь сменяющие тиранов, и – как неизбежный конец – смерть. Или государство должно быть разрушено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысяче и тысяче центров, на почве энергической, личной и групповой инициативы, на почве вольного соглашения… Если вы хотите, как я, чтобы полная свобода индивидуума и его жизнь были уважаемы, вы поневоле принуждены будете отвергнуть владычество человека над человеком, какого бы вида оно ни было; человечество рано или поздно будет вынуждено принять принципы анархизма, которые все отвергают.
– У нас дома, в нашем будущем, Интернет как нельзя лучше соответствует сказанному, – согласился Правый Маськин тапок. – Уж где анархия, так это во всемирной паутине…
– Я так и знал, что человечество зарастёт паутиной, – пошутил Пётр Алексеевич, и Маськин с тапками весело засмеялись.
Вернувшись в наши времена, Маськин не стал признаваться, что он не нашёл в рассуждениях Петра Кропоткина ничего противоречащего своему видению мира, но страх быть признанным анархистом заставлял его помалкивать, и не только его одного. Маськин, однако, был против любого рода революций и потрясений, и в этом, пожалуй, и была его единственная отмазка, подтверждающая: Маськин – не анархист, как, впрочем, и не антихрист!
Глава 30
Маськин и праздник Мартозайца
Мартозайство – это такое состояние духа, которое характерно для многих представителей западных стран и для некоторых жителей восточных. И только в последнее время оно стало проникать в нетронутые дебри российской глубинки.
Мартозайчить можно по-разному, но всегда присутствует чёткий элемент сходства с поведением Мартовского Зайца, так замечательно описанного Льюисом Кэрроллом в его незабвенных приключениях Алисы.
Современный мартовский заяц – не то чтобы полный идиот в старинном понимании этого слова. Просто это индивид, который желает всё делать по правилам (на специальном жаргоне – всё правильно зайчить). Для того чтобы прийти в нужное состояние, необходимо прежде всего достаточно себя взмазайчить, то есть взвинтить настолько, чтобы уши стояли торчком, а взгляд был совершенно безумным.
В начале дня правильный мартозаяц обычно поёт свой гимн, а затем приступает к труду.
Я – Мартозай с помпошечным хвостом,
Я – деловой и правильный притом!
Всё время я стараюсь всё правильно зайчить,
О, дай мне Бог по-мартозайски жить!
По мнению взмазайченного мартозайца, без труда не вытащишь рыбку из пруда, акулу из моря, кита из океана, и так далее по нарастающей.
Мартозайцы находятся в постоянном радении за то, чтобы всё было правильно, как положено. На это они тратят так много усилий и настолько достают всех окружающих, что сами забывают, что же на самом деле они собирались делать и зачем это было нужно.
Маськин Невроз нередко страдал приступами мартозайства, и тогда они с Маськиным носились по дому как угорелые. Например, по наущению Маськиного Невроза Маськин мог начать чистить крышу зубной щёткой, подметать траву в лесу, причёсывать облачка гребешком.
Однажды Плюшевый Медведь буквально в последнюю минуту снял Маськина с его Неврозом с лестницы, с помощью которой они пытались дотянуться до Луны и вытереть с неё пыль влажной тряпкой. Наши мартозайцы неизбежно свалились бы и переломали бы себе все конечности и уши, если бы Плюшевый Медведь, который практически мартозайством не страдал, не подоспел их спасти.
Дело в том, что Плюшевый Медведь ещё осенью попросил доктора Изморова сделать ему прививку от мартозайства, и тот нехотя выполнил его просьбу, несмотря на то что считал это заболевание вирусным и верил, что если его оставить нелеченным, то оно тоже обязательно так или иначе само пройдёт. Доктор Изморов был убеждён, что всякая болезнь рано или поздно пройдёт сама, особенно если она вирусная, а вирусными он считал практически все известные заболевания. Он нередко заявлял: «Вот, например, известно, что Дарвин до самой смерти страдал каким-то таинственным, по всей видимости вирусным, заболеванием, но теперь-то оно прошло и больше его не беспокоит!»
Доктора давно подписали тайное соглашение с вирусами о взаимопомощи. Вирусы обязались брать на себя любые известные и неизвестные болезни, которые удалось диагностировать и которые не удалось, потому что медицина бессильна или ей просто было неохота. За эту неоценимую услугу доктора поклялись не искать никакого эффективного средства от вирусов. У этого соглашения есть ещё и секретный протокол о СПИДе, атипичной пневмонии и птичьем гриппе, но его подробности до сих пор скрываются от широкой мартозайствующей общественности. Более того, врачи отрицают наличие каких-либо подобных соглашений и утверждают, что сотрудничают с вирусами исключительно на основе доверия и доброй воли, без всяких подписанных бумажек. Что ж, одна надежда, что и у каждого врача в отдельности всё это тоже неминуемо само пройдёт и перестанет его беспокоить. Кстати, по статистике и к вящей радости пациентов, в Соединённых Штанах, например, средняя продолжительность жизни врачей на десять лет короче, чем жизнь их пациентов. Вот что значит иметь в друзьях вирусов, не ровён час и сам сляжешь…
Для того чтобы упорядочить приступы мартозайства, в Маськином доме было решено назначить специальный день – первое марта, который был объявлен праздником Мартозайца. В этот день все мартозайчили вполне официально. Маськин лепил огромное количество пельменей с длинными ушами, пёк морковный пирог с изображением зайца, далее все надевали специально заготовленные картонные заячьи уши, которые впоследствии были заменены на полноценные тряпочные, купленные в специальном магазине мартозайского инвентаря.
Далее все садились играть в мартозайчечные игры. Например, «поймай морковку» или «построй из морковок башню».
Плюшевый Медведь особенно любил этот праздник, потому что если раньше Маськин со своим Неврозом пытались мартозайчить каждый день, как и все остальные жители Западной Сумасбродии, то теперь основное мартозайство совершалось именно в этот праздник, было под контролем и приносило наименьшее количество хлопот.
Плюшевый Медведь тоже благонадёжно надевал заячьи уши и так и ходил по Маськиному дому, изредка подмартозайчивая то там, то тут.
К вечеру все садились за знаменитое мартозайское чаепитие и выкидывали шутки похлеще, чем у Кэрролла. А ночью запускали фейерверки соседям в окна, будя всю округу, которая этот праздник не праздновала, потому что по-прежнему мартозайчила каждый день.
Если внимательно понаблюдать за действиями какого-нибудь выхваченного наугад из толпы мартозайствующего индивидуума, можно усомниться в светлом будущем человечества как разумного биологического вида. Нелепость действий такого индивида настолько очевидна всем, кроме его самого, что даже окружающие его мартозайцы подчас начинают плакать горючими слезами, наблюдая его безумные поступки и прыжки. Но страшная сторона запущенного случая мартозайства заключается в том, что никогда – слышите, никогда – сам мартозаяц не может определить в своём поведении элементы мартозайства.
Тайна мартозайства заключается в том, что хотя между каждыми звеньями логической цепочки мыслей и действий – связь безупречная, логика железная, в конечном итоге вся цепочка ведёт к таким безумным последствиям, что никто несчастного мартозайца из них уже не может выпутать. Более того, все окружающие запутываются сами и превращаются в вечный нераспутываемый клубок из мартозайских выходок.
Как Маськин Невроз пришёл к выводу, что нужно лезть по лестнице и вытирать мокрой тряпкой Луну? Извольте проследить за логической цепочкой его невротических рассуждений.
Однажды утром Маськин Невроз чихнул, а уже вечером того же дня Плюшевый Медведь снимал его и Маськина с опасно накренившейся лестницы при попытке влажной уборки Луны.
Не соизволите ли полюбопытствовать, какова связь между утренним чиханием и вечерней попыткой юных астронавтов, вооружённых лестницей и тряпкой?
Пожалуйте… Маськин Невроз, чихнув, решил, что это от пыли, и попросил Маськина протереть всю мебель и пол влажной тряпкой. Логично? А как же! Однако Маськин добавил чистящую жидкость, от которой и сам расчихался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Я совершенно с вами согласен, Пётр Алексеевич, – заявил Правый Маськин тапок, которого тоже напоили чаем, и он пришёл в своё наиблагодушнейшее состояние, – совершенно недопустимо отождествлять правительство и государство, ведь последнее включает в себя не только существование власти над определённой частью общества, но и сосредоточение управления, общественной жизни в одном центре. Наличие государства, помимо всего прочего, предполагает возникновение новых отношений как между различными группами населениями, так и между отдельными членами общества.
– Да, да, – подхватил князь Кропоткин, – я смотрю на историю, как на две параллельные враждебные традиции: римская и народная, императорская и федералистская, традиция власти и традиция свободы, – и когда возникает вопрос о выборе, мы пристаём к тому течению, которое ещё в XII веке привело людей к организации, основанной на свободном соглашении, на свободном почине личности, на вольной федерации тех, кто нуждается в ней. Пусть другие пытаются держаться за традиции канонического императорского Рима, которые до сих пор лежат в основе любого современного государства. В обоснование этого я могу заявить, что в XII–XVI веках Европа была покрыта множеством богатых городов, их ремесленники, учёные, зодчие производили чудеса искусства, открывали многое в различных областях знаний, их университеты закладывали основу науки, караваны, пересекая океаны, не только пополняли казну, но и возлагали новые знания на алтарь географии. Современное же искусство, по моему мнению, превосходит средневековое только в скорости, в динамике своего развития, а отнюдь не в качестве.
– С этим нельзя не согласиться! – присоединился к беседе Маськин Левый тапок. – Самый простой пример – строительство. Раньше строили на века, а теперь, несмотря на новые технологии, материалы, всё рушится спустя считанные годы, так вот всё небезопасно и недолговечно. (Дело в том, что на днях от стены Маськиного дома отвалился кусочек штукатурки и угодил Левому Маськиному тапку прямо в нос. Так что он знал не понаслышке, о чём говорил.)
Князя не заинтересовали вопросы строительства, и он, растерянно кивнув Левому Маськиному тапку, продолжал:
– Я придаю особое значение единичной человеческой личности. Только учитывая интересы каждого отдельного человека и давая ему свободу самовыражения, сообщество людей может прийти к процветанию.
– Боже мой, как это верно… но не делает ли меня законченным анархистом тот факт, что я с вами соглашаюсь?! – заволновался Маськин, которому совсем не улыбалось прослыть анархистом, ему достаточно было того, что он окончательно прослыл Маськиным, со всеми вытекающими отсюда последствиями…
– Не обязательно! Вовсе не обязательно! Ведь если вы соглашаетесь со сказанным в Библии и не убиваете соседей, это ещё не делает вас христианином… – успокоил Маськина князь. – Народные массы, хотя и грубы, как гробы, всегда склонны к некоторой взаимопомощи, в рамках одной формации постоянно создаются, воспроизводятся и поддерживаются горизонтальные связи и соответствующие учреждения, основанные на координации и на согласовании интересов: род, обычное право, средневековый город, гильдия. История не представляет собой непрерывной линии развития, скорее неизбежную цикличность. Египет, Азия, берега Средиземноморья, Центральная Европа поочерёдно перебывали ареной исторического развития, и каждый раз по одному и тому же сценарию. Всё начиналось с первобытного племени, затем перерастало в стадию сельской общины, далее следовал период вольных городов, а затем – государство, при котором развитие продолжалось недолго, а потом и вовсе замирало… Например, Древняя Греция: первобытно-племенной период, медленная смена на общинный строй, период республиканских городов, сопровождавшийся расцветом, но с Востока повеяло дыханием восточных деспотических традиций, и войны поспособствовали построению Великой Македонской империи Александра. Водворилось государство, которое начало выжимать жизненные соки цивилизации, пока не наступила смерть, и таких примеров бесчисленное множество: Египет, Ассирия, Персия…
– Давние дела… – вздохнул Правый Маськин тапок и попросил себе ещё чаю.
– Моя анархическая теория критикует капитализм и поведение государства при таком состоянии экономики. Традиционно считают, что государство есть утверждение идеи высшей справедливости в обществе и что капитализм привносит теорию невмешательства («laisser faire, laissez passer»), – пусть делают, что хотят. Но в той же революционной Франции правительство позволяет нажиться за счёт рабочих, попросту не вмешиваясь. Якобинский конвент: за стачку, за образование государства в государстве – а это смерть!
– И в чём же, по-вашему, выход? – нервно поинтересовался Левый Маськин тапок, которого раздражала критика любой революции.
– Из этой ситуации возникает неизбежная дилемма, – пояснил Кропоткин. – Или государство раздавит личность и местную жизнь, завладеет всеми областями человеческой деятельности, принесёт с собой войны и внутреннюю борьбу за обладание властью, поверхностные революции, лишь сменяющие тиранов, и – как неизбежный конец – смерть. Или государство должно быть разрушено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысяче и тысяче центров, на почве энергической, личной и групповой инициативы, на почве вольного соглашения… Если вы хотите, как я, чтобы полная свобода индивидуума и его жизнь были уважаемы, вы поневоле принуждены будете отвергнуть владычество человека над человеком, какого бы вида оно ни было; человечество рано или поздно будет вынуждено принять принципы анархизма, которые все отвергают.
– У нас дома, в нашем будущем, Интернет как нельзя лучше соответствует сказанному, – согласился Правый Маськин тапок. – Уж где анархия, так это во всемирной паутине…
– Я так и знал, что человечество зарастёт паутиной, – пошутил Пётр Алексеевич, и Маськин с тапками весело засмеялись.
Вернувшись в наши времена, Маськин не стал признаваться, что он не нашёл в рассуждениях Петра Кропоткина ничего противоречащего своему видению мира, но страх быть признанным анархистом заставлял его помалкивать, и не только его одного. Маськин, однако, был против любого рода революций и потрясений, и в этом, пожалуй, и была его единственная отмазка, подтверждающая: Маськин – не анархист, как, впрочем, и не антихрист!
Глава 30
Маськин и праздник Мартозайца
Мартозайство – это такое состояние духа, которое характерно для многих представителей западных стран и для некоторых жителей восточных. И только в последнее время оно стало проникать в нетронутые дебри российской глубинки.
Мартозайчить можно по-разному, но всегда присутствует чёткий элемент сходства с поведением Мартовского Зайца, так замечательно описанного Льюисом Кэрроллом в его незабвенных приключениях Алисы.
Современный мартовский заяц – не то чтобы полный идиот в старинном понимании этого слова. Просто это индивид, который желает всё делать по правилам (на специальном жаргоне – всё правильно зайчить). Для того чтобы прийти в нужное состояние, необходимо прежде всего достаточно себя взмазайчить, то есть взвинтить настолько, чтобы уши стояли торчком, а взгляд был совершенно безумным.
В начале дня правильный мартозаяц обычно поёт свой гимн, а затем приступает к труду.
Я – Мартозай с помпошечным хвостом,
Я – деловой и правильный притом!
Всё время я стараюсь всё правильно зайчить,
О, дай мне Бог по-мартозайски жить!
По мнению взмазайченного мартозайца, без труда не вытащишь рыбку из пруда, акулу из моря, кита из океана, и так далее по нарастающей.
Мартозайцы находятся в постоянном радении за то, чтобы всё было правильно, как положено. На это они тратят так много усилий и настолько достают всех окружающих, что сами забывают, что же на самом деле они собирались делать и зачем это было нужно.
Маськин Невроз нередко страдал приступами мартозайства, и тогда они с Маськиным носились по дому как угорелые. Например, по наущению Маськиного Невроза Маськин мог начать чистить крышу зубной щёткой, подметать траву в лесу, причёсывать облачка гребешком.
Однажды Плюшевый Медведь буквально в последнюю минуту снял Маськина с его Неврозом с лестницы, с помощью которой они пытались дотянуться до Луны и вытереть с неё пыль влажной тряпкой. Наши мартозайцы неизбежно свалились бы и переломали бы себе все конечности и уши, если бы Плюшевый Медведь, который практически мартозайством не страдал, не подоспел их спасти.
Дело в том, что Плюшевый Медведь ещё осенью попросил доктора Изморова сделать ему прививку от мартозайства, и тот нехотя выполнил его просьбу, несмотря на то что считал это заболевание вирусным и верил, что если его оставить нелеченным, то оно тоже обязательно так или иначе само пройдёт. Доктор Изморов был убеждён, что всякая болезнь рано или поздно пройдёт сама, особенно если она вирусная, а вирусными он считал практически все известные заболевания. Он нередко заявлял: «Вот, например, известно, что Дарвин до самой смерти страдал каким-то таинственным, по всей видимости вирусным, заболеванием, но теперь-то оно прошло и больше его не беспокоит!»
Доктора давно подписали тайное соглашение с вирусами о взаимопомощи. Вирусы обязались брать на себя любые известные и неизвестные болезни, которые удалось диагностировать и которые не удалось, потому что медицина бессильна или ей просто было неохота. За эту неоценимую услугу доктора поклялись не искать никакого эффективного средства от вирусов. У этого соглашения есть ещё и секретный протокол о СПИДе, атипичной пневмонии и птичьем гриппе, но его подробности до сих пор скрываются от широкой мартозайствующей общественности. Более того, врачи отрицают наличие каких-либо подобных соглашений и утверждают, что сотрудничают с вирусами исключительно на основе доверия и доброй воли, без всяких подписанных бумажек. Что ж, одна надежда, что и у каждого врача в отдельности всё это тоже неминуемо само пройдёт и перестанет его беспокоить. Кстати, по статистике и к вящей радости пациентов, в Соединённых Штанах, например, средняя продолжительность жизни врачей на десять лет короче, чем жизнь их пациентов. Вот что значит иметь в друзьях вирусов, не ровён час и сам сляжешь…
Для того чтобы упорядочить приступы мартозайства, в Маськином доме было решено назначить специальный день – первое марта, который был объявлен праздником Мартозайца. В этот день все мартозайчили вполне официально. Маськин лепил огромное количество пельменей с длинными ушами, пёк морковный пирог с изображением зайца, далее все надевали специально заготовленные картонные заячьи уши, которые впоследствии были заменены на полноценные тряпочные, купленные в специальном магазине мартозайского инвентаря.
Далее все садились играть в мартозайчечные игры. Например, «поймай морковку» или «построй из морковок башню».
Плюшевый Медведь особенно любил этот праздник, потому что если раньше Маськин со своим Неврозом пытались мартозайчить каждый день, как и все остальные жители Западной Сумасбродии, то теперь основное мартозайство совершалось именно в этот праздник, было под контролем и приносило наименьшее количество хлопот.
Плюшевый Медведь тоже благонадёжно надевал заячьи уши и так и ходил по Маськиному дому, изредка подмартозайчивая то там, то тут.
К вечеру все садились за знаменитое мартозайское чаепитие и выкидывали шутки похлеще, чем у Кэрролла. А ночью запускали фейерверки соседям в окна, будя всю округу, которая этот праздник не праздновала, потому что по-прежнему мартозайчила каждый день.
Если внимательно понаблюдать за действиями какого-нибудь выхваченного наугад из толпы мартозайствующего индивидуума, можно усомниться в светлом будущем человечества как разумного биологического вида. Нелепость действий такого индивида настолько очевидна всем, кроме его самого, что даже окружающие его мартозайцы подчас начинают плакать горючими слезами, наблюдая его безумные поступки и прыжки. Но страшная сторона запущенного случая мартозайства заключается в том, что никогда – слышите, никогда – сам мартозаяц не может определить в своём поведении элементы мартозайства.
Тайна мартозайства заключается в том, что хотя между каждыми звеньями логической цепочки мыслей и действий – связь безупречная, логика железная, в конечном итоге вся цепочка ведёт к таким безумным последствиям, что никто несчастного мартозайца из них уже не может выпутать. Более того, все окружающие запутываются сами и превращаются в вечный нераспутываемый клубок из мартозайских выходок.
Как Маськин Невроз пришёл к выводу, что нужно лезть по лестнице и вытирать мокрой тряпкой Луну? Извольте проследить за логической цепочкой его невротических рассуждений.
Однажды утром Маськин Невроз чихнул, а уже вечером того же дня Плюшевый Медведь снимал его и Маськина с опасно накренившейся лестницы при попытке влажной уборки Луны.
Не соизволите ли полюбопытствовать, какова связь между утренним чиханием и вечерней попыткой юных астронавтов, вооружённых лестницей и тряпкой?
Пожалуйте… Маськин Невроз, чихнув, решил, что это от пыли, и попросил Маськина протереть всю мебель и пол влажной тряпкой. Логично? А как же! Однако Маськин добавил чистящую жидкость, от которой и сам расчихался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40