— С коровами?
— Не обижай меня, Харикло, ибо согрешить может каждый, но далеко не каждый может раскаяться в своих грехах. А именно раскаяние и станет когда-нибудь основой передового человеческого мировоззрения. Покаяние, любовь к человеку, умение прощать… Я боюсь, что отсутствие этих качеств и приведет в конце концов к гибели нашу античную цивилизацию. — Вы — мыслитель, Хирон, — сказала Кора. — А что еще остается одинокому кентавру, ушедшему на отдых… Нет, мне повезло! Теперь я вынужден идти в Афины, вынужден искать друзей, совершать подвиги и искать истину! Молчи, женщина!
Кентавр встал на рассвете. Харикло продолжала отговаривать мужа от путешествия, утверждая, что предчувствие, которое ее никогда не обманывает, упреждает, что она уже больше никогда не увидит своего могучего, легкомысленного и мудрого мужа.
К проводам вынесли маленькую дочурку. Кентавр прижал ее к широкой обнаженной груди и долго смотрел на ребенка. Девочка, такая же курносая и белобрысая, как отец, мирно играла его бородой.
Сатир дал Коре на дорогу холщовый мешочек с изюмом — им лучше всего подкреплять силы в пути.
Харикло стояла у открытых ворот с девочкой на руках. Кора ехала верхом на кентавре. Она обернулась и с нежностью поглядела на дом, в котором оставались ставшие близкими ей люди.
— Хорошая у вас жена, — сказала она кентавру. — Ни у кого из кентавров нет человеческой жены, — сказал Хирон, не скрывая гордости. — У всех — лошади, а у меня — человек. А любит меня — ты не представляешь как! Если я погибну, может не пережить. — Куда мы держим путь? — спросила Кора. — Мы проедем мимо Кроммиона. Если Тесей идет по берегу, он не может миновать этого селения. Там разберемся.
— А в Кроммионе есть разбойники? — спросила Кора.
— Разбойники есть везде, но знаменитых разбойников там не водится. Зато те места знамениты своим вепрем. Такое дикое и могущественное животное, такое кровожадное, что кроммионцы перестали возделывать поля. Как этот кабан увидит человека, сразу бросается за ним. Сами кроммионцы справиться с ним не могут, потому что стрелы не берут его шкуры, а настоящие герои не хотят связываться. Еще опозоришься из-за какого-то кабана — пятно на репутации.
— Тогда мы там точно отыщем Тесея, — сказала Кора.
— Почему ты так думаешь, богиня? — Тесей обожает своего дядю Геракла. А Геракл совершил известный всем подвиг — поймал живым эримантского вепря, который опустошил всю Аркадию.
— Геракла знаю, — заметил Хирон, — но никогда не слышал о его подвигах. А почему столь знаменитый и могучий муж должен совершать какие-то подвиги?
— Если не ошибаюсь, — ответила Кора, — то он что-то натворил. Или хотел натворить. То ли убил своих детей, то ли решил жениться на фиванской царевне.
— Никогда не слышал о подвигах Геракла, — повторил Хирон. — К тому же Геракл никогда не служил царю Фив, милейшему Креонту, я его знавал… Геракл служит Еврисфею, так повелела проклятая Гера, но Еврисфей — царь Тиринфа и Микен…
— Только не это! Остановись, кентавр! — взмолилась Кора. — Я не могу больше слушать о ваших родственных связях, о том, кто кому обязан, кто кого проклял, родил или предал. У вас не история, а телефонная книга!
— А как же мне тогда рассказывать? — удивился кентавр.
— Говори просто — один человек. — Хорошо, богиня, я постараюсь. Дальше они ехали молча. Кора подумала, что, может быть, Геракл еще и не совершал своих подвигов, а совершит их через несколько лет, — как обидно быть необразованной! Перед следующим заданием обязательно прочту весь фактический материал и, если придется попасть в Киевскую Русь или в экспедицию Магеллана, буду знать, чем все это закончится.
Неизвестно, были ли уже совершены подвиги Геракла, или юный Тесей лишь подражал своему дяде, но, по крайней мере, в первом же из своих подвигов он убил сразу двух зайцев. Во-первых, подобно дяде, он обзавелся тяжелой дубиной, только у Геракла она была деревянной, а Тесей отнял у разбойника железную. Во-вторых, он обрел оружие для будущей дуэли. Если Тесею удастся потренироваться в этих краях и научиться управляться с железной палицей, то его сопернику Кларенсу стоило бы поостеречься и принять меры заранее.
Они проехали Истм — удивительный узкий перешеек, с вершины которого как раз за той рощей, где Тесей убил Синиса, открывался вид сразу на два моря, вернее, на два залива двух морей.
— А зачем Тесею воевать с разбойниками? — спросил кентавр. — Если он, как говорят, собрался к своему отцу, то мог бы плыть на корабле — и ближе, и спокойнее!
— Насколько нам известно, — ответила Кора, — Тесей — противник легких путей. Он должен совершать подвиги, а не следовать безопасными дорогами.
— Как это мне понятно, — вздохнул кентавр. — Я тоже таким был в молодости. Интересно, а рады ли ему будут при дворе Эгея?
— А почему бы и нет? — удивилась Кора. — Он приедет, покажет меч и сандалии, которые для него оставил отец при зачатии. И тот объявит его наследником престола.
— Посмотрим, посмотрим, — уклончиво заметил кентавр.
В Кроммионе — небольшом поселении на берегу, где жители большей частью ловили губок или разводили виноград, Тесея они не застали. Чуть-чуть. Оказывается, он походя совершил там подвиг. Не потратил ни одной лишней секунды: как только увидел несущегося на него вепря, размахнулся палицей и раскроил животному череп.
Вепрь лежал на площади, вокруг веселились жители поселка, готовились к большому торжеству и общему пиру, а Кора подумала, что этого вепря она уже видела там до начала круиза. Она даже обернулась в поисках дрессировщика, но вместо него ее взор натолкнулся на стоявшую в отдалении молодую женщину в хитоне, достающем до земли, и в платке, закрывающем лоб. Что-то в осанке женщины, в линии руки, поддерживающей ткань, чтобы закрыть подбородок, в форме ногтей подсказало наблюдательной Коре, что эту женщину она встречала раньше.
Женщина была здесь чужой, ее никто не замечал, потому что жители поселка находились в истерическом восторге. Женщина внимательно смотрела и слушала.
Пока кентавр разглядывал убитого вепря и обсуждал с поселянами подвиг Тесея, Кора подошла к одиноко стоявшей женщине и спросила: — Простите, но я вас где-то встречала. Где? Женщина не стала таиться. Она опустила руку с краем хитона, и открылось прекрасное бледное лицо — лицо Клариссы.
Затем, убедившись, что Кора ее разглядела, она произнесла:
— Меня зовут Медея. Я — грузинская царевна и законная супруга царя Афин Эгея. Соответственно, мачеха молодого человека по имени Тесей, который намеревается проникнуть в Афины и заявить о своих правах на престол. С помощью сандалий и меча. Всего-навсего. У меня же есть сын. Он еще маленький мальчик, его зовут Мед. Он сын Эгея и законный наследник афинского престола. Теперь вы представляете, с какими чувствами я ожидаю появления в Афинах Тесея? — Но Тесей — старший сын Эгея. — Об этом, девушка, мы с вами еще поспорим. Даже Питфей, его родной дедушка, кричит на всех перекрестках, что настоящий отец Тесея — Посейдон.
— Но вы же знаете репутацию Посейдона! — сказала Кора. — Я подозреваю, что каждый второй ребенок рожден от этого бога.
Но Кларисса — Медея не слушала Кору. Она взволнованно продолжала:
— Никто не знает, откуда этот Тесей раздобыл сандалии и меч. Может быть, украл? Может быть, это вовсе не Эгейские меч и сандалии?
— Не переживайте, — сказала Кора. — Наверное, лучше кончить дело миром.
— И не надейтесь! Вы плохо знаете мою биографию. А я ведь настоящая грузинка. И во всем иду до конца. — А разве имя Кларисса вам ничего не говорит? — Ровно столько же, сколько имена Жанна, Марина и Параша, — ничего!
Фиалковые глаза Медеи грозно сверкнули, и Кора поняла, что лучше промолчать. Слова здесь не помогут.
— Вы куда? — спросила Кора, увидев, что Медея уходит.
— Я должна присмотреть за Тесеем, пока он идет к Афинам. — Не смейте его убивать!
— И не подумаю, — ответила Кларисса, но Кора ей не поверила. Она хотела последовать за ней, но та вдруг разбежалась, широко раскинула руки и взлетела. И вскоре, уменьшившись, стала одной из многочисленных птиц, летавших над морем.
Оторвав взгляд от неба, Кора поспешила к кентавру Хирону, который помогал любопытствующим поселянам измерять вепря. Оказалось, что его длина от рыла до кончика хвоста — десять локтей. Такого вепря никто раньше не видел. Сразу поднялся спор, какую часть его принести в жертву богам, что съесть самим. Кора отозвала Хирона в сторону и сказала: — Здесь была одна женщина, которая хочет зла Тесею. Расскажи мне, что ты о ней знаешь.
— Что за женщина? Это становится интересным. — Хирон обожал пикантные ситуации.
— Боюсь, что это не совсем то, что ты думаешь, — сказала Кора. — Эта женщина сказала мне, что она законная жена царя Эгея, что у нее есть от царя сын, ставший теперь наследником престола, и что она разыскивает Тесея, чтобы помешать ему занять при дворе причитающееся ему место.
— Медея! — возопил Хирон так, что некоторые кроммионцы начали оглядываться. Кентавр схватил Кору за плечо своей длинной ручищей и оттащил в сторону.
— Ты говоришь — Медея? Неужели она пронюхала! Это смертельная опасность для Тесея. Потому что и в любви, и в ненависти эта женщина совершенно неудержима.
— Кто она, кто? Мне это очень важно знать! — Тогда слушай. До ужина у нас есть время, и это время я посвящу рассказу о самой удивительной истории наших дней.
Кентавр удобно устроился под яблоней и начал свою повесть, время от времени срывая с дерева красные плоды и хрупая их так, что сок брызгал во все стороны.
— Может быть, ты слышала когда-нибудь об одном корабле, который во главе с одним молодым отважным человеком отправился в одно море, где есть одна страна, а в ней у одного царя хранится одна золотая вещь.
Кентавр сделал паузу и не без хитрости поглядел на слушательницу.
Кора тем временем пыталась привести в порядок услышанные слова: один царь, одна вещь, одно море…
— Ты что, издеваешься надо мной, Хирон! — воскликнула она, отчаявшись понять что-нибудь в рассказе.
— Но, госпожа моя, — возразил кентавр. — Только недавно ты потребовала, чтобы я перестал упоминать в моих рассказах все имена, потому что тебе надоело разбираться в том, кто чей дядя или папа.
— Но всему есть мера! — возразила Кора. — Если ты рассказываешь интересную историю, то самые важные имена ты можешь употреблять. — А как я узнаю, какие из них важные, а какие нет? — Хирончик, пожалуйста! — взмолилась Кора. — Я никогда больше не буду тебя обижать! Расскажи мне об одной золотой штуке нормальным языком.
Кора погладила покрытый жесткой, короткой шерстью бок чудовища.
— Не щекочи! — хохотнул кентавр. — Ладно уж, я тебя прощаю. Тебя невозможно не простить. — Продолжай.
Шум поселян, которые никак не могли решить проблему, то ли тащить вепря к алтарю, то ли освежевать и разделать его здесь, доносился сюда, в низинку, как шум морского прибоя.
— Может быть, ты слышала о нем, о герое Ясоне. Он широко известен, — вновь начал свой рассказ кентавр.
— Да, он широко известен. У него был корабль «Арго», и он искал золотое руно.
— Все не так просто, девочка, — сказал старый Хирон, отмахиваясь хвостом от слепней. — Так как Ясон был моим любимым учеником и я воспитывал его втайне от царя Пелия, который поклялся его убить, потому что Дельфийский оракул предсказал ему, что он потеряет трон от одного из потомков Эсона, из-за чего он перебил всех потомков Эсона, он не смог убить Диомеда, потому что Полимела распространила слух, что он родился мертвеньким…
— Хирон, я тебя убью! — не выдержала Кора. — И ваши боги меня простят. Я не просила пересказывать мне телефонную книгу. Я хочу только знать, кто такая Медея, почему она грузинка, что она здесь делает и насколько опасна?
— Но как же я тебе все объясню, если ты не будешь знать, что Пелий должен был бояться юношу, у которого на ноге только один сандалий…
— Хоть три! Почему Ясон поплыл на корабле за золотым руном? Почему в Грузию?
— Я устал от тебя, женщина, — воскликнул кентавр. — Я не могу рассказывать тебе историю, если в ней не будет героев и негодяев, а ты не хочешь слушать меня, если я говорю о людях.
— Хорошо, — сдалась Кора, — говори как хочешь. — Если начинать эту историю не с самого начала, а только с того момента, который тебя интересует, то мой ученик по имени Ясон, один из лучших, умнейших и храбрейших юношей, которых мне приходилось знать, согласился отплыть в Колхиду, чтобы привезти оттуда золотое руно. Об этом ты слышала, читала и знаешь, ибо подвиги Ясона и его товарищей на корабле «Арго» стали достоянием вечности. Но теперь я тебе скажу самое главное, о чем ты не знаешь и не знает никто из необразованных темных и нелюбопытных людей в этом мире, а именно: Ясон отплыл в Колхиду вовсе не за золотым руном.
— Ну вот еще этого не хватало! — в сердцах сказала Кора.
Поселяне между тем решили оттащить вепря домой целиком и теперь подводили под него палки и сучья, чтобы сдвинуть с места. Шум доносился до Коры, но она старалась не обращать на него внимания.
— Все дело было в привидении Фрикса. Вот именно — в привидении Фрикса, который когда-то сбежал в Колхиду верхом на божественном баране, покрытом золотой шерстью. Там этот самый Фрикс помер, и местные дикари грузины не смогли его похоронить как положено хоронить достойных греков. Вот он и стал привидением и теперь преследует во сне царя Пелия. Того самого, который захватил трон и должен отдать Ясону, но отдаст… — Короче!
— Ясон, чтобы совершить свой великий подвиг и добиться трона, должен был привезти с собой привидение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61