В Лос-Анджелесе. – Минос вручил Лайле папку. – Хотите теперь очень хорошие новости?
Лайле незачем было и отвечать. Неужели есть еще что-то погорячее? Она попыталась просмотреть это все, но поняла, что не сможет. Не все сразу. Возьми все и прочти спокойно, потом решишь, что делать. Не спеши.
Теперь Лайла смогла улыбнуться, не делая над собой усилия.
– Минос, спасибо. Я потрясена. Выкладывайте очень хорошие новости.
Она приготовилась слушать, хотя и была уверена, что ничего лучшего и быть не может. Джан Мур, вылупившаяся, как утка из куска мыла. «Мыло растаяло!» – подумала Лайла. Она стала слушать Миноса, который каким-то странным образом начал действовать на нее успокаивающе. Наверное, так чувствует себя алкоголик, выпив стакан после долгого перерыва: очень спокойно, все вокруг отлично.
Минос повеселел.
– Вы не готовы к такому, Лайла. Послушайте. Шарлин Смит, из Лэмсона, Техас, имеет брата. Его зовут Дин…
– Вы имеете в виду ее приятеля Дина? – спросила Лайла, даже боясь дышать. Она слышала о Дине.
– Нет, они брат и сестра. Дин Смит, – сказал Минос, – на два года ее моложе. Последние несколько лет они выдавали себя за приятелей. Но мать говорит, что они – ее дети.
– Их мать говорит об этом? Но где их мать сейчас? Откуда вы знаете, что это правда?
Лайла не смогла сдержать потока вопросов.
– Я обнаружил их мать в Нью-Орлеане. Она была пьяницей и шлюхой до того, как стала получать деньги от Шарлин. Теперь она просто пьяница. Шарлин держит ее подальше от глаз. Почему-то отослала жить в Нью-Орлеан.
– Минос, не нужно быть детективом, чтобы понять, почему она это сделала. Ее дети трахаются.
– Да, но я не это имею в виду. История имеет иные интересные подробности, хотя у меня и не было времени так глубоко в них погружаться. Я решил, что лучше поскорее вернуться к вам с той информацией, которая у меня уже есть. – Минос передал Лайле две фотографии. – Я взял их из дома матери.
Лайла посмотрела. На фотографиях была Шарлин. Ей было, вероятно, восемь или девять лет. Маленький мальчик, наверное, Дин. Они стояли рядом с кучей какого-то мусора на фоне трейлера.
– Этого достаточно? – спросил Минос.
Лайла откинулась на диван. На коленях у нее лежали фотографии и бумаги. Невероятно. Разве сможет кровесмесительница выиграть «Эмми»? Лайла улыбнулась.
– Вы отлично поработали, Минос. Я буду изучать эти материалы всю ночь, а утром вас позову. Я попрошу вас сделать еще кое-что для меня – в зависимости от обстоятельств.
Она поднялась, давая понять, что время истекло. Минос продолжал сидеть.
– А деньги для медсестры? Лайла улыбнулась.
– Она получит все, что заслужила, мистер Пейдж. Не беспокойтесь. Мы поговорим об этом завтра.
Она пожала ему руку и закрыла дверь.
Лайла почувствовала, что сосредоточила в своих руках всю власть. «Я сделала это, – подумала она. – Я наконец сделала это. Они обе у меня в руках. Теперь, конечно, «Эмми» достанется мне!»
Она подошла к своему туалетному столику, взяла старую фотографию в серебряной рамке: «Спасибо тебе, Надя! Спасибо. Теперь и Скинни, и Кенди – обе в ее руках! Они не смогут мне помешать. Это заняло много времени, но отныне они обе мертвы. А у меня будет свое собственное шоу!»
Лайла только-только закончила перечитывать бумаги, которые ей оставил Минос. Она наслаждалась каждым словом. Вдруг дверца вагончика с треском распахнулась. Девушка вскочила и уставилась на фигуру, появившуюся в дверях.
– Что ты здесь делаешь? Как ты попала на территорию студии? Я же дала специальные инструкции… – Голос Лайлы сорвался, она бросилась к телефону, чтобы вызвать охрану.
– Лайла, Лайла. Не переигрывай. Я всегда говорила тебе – оставляй что-нибудь про запас.
Тереза О'Доннел стягивала с руки длинную белую перчатку палец за пальцем. Одновременно она медленно шла по комнате. Потом старая актриса уселась за туалетный столик.
«Перчатки в Калифорнии!» – подумала Лайла. Мать продолжала отрабатывать детали своего имиджа, которые никто никогда не станет копировать. Кого же она сегодня изображала? Мисс Пигги? Первый шок прошел, и Лайла резко сказала:
– Не страшно ли тебе появляться из твоего гроба при свете дня? Она положила телефонную трубку до того как Служба безопасности ответила ей.
Тереза повернулась к зеркалу и начала изучать свой макияж.
– Стараемся не упустить свой шанс, дорогая. Ты-то знаешь.
– Тебе сегодня предоставился отличный шанс, потому что я собираюсь вышвырнуть тебя под зад коленкой.
Но Лайла, сама не зная почему, не стала вновь звонить в Службу безопасности.
Она услышала знакомый гортанный смех Терезы.
– Лайла, кусок этой студии принадлежит мне. Держателей акций не вышвыривают с территории их собственности. А уж Терезу О'Доннел не вышвырнут ниоткуда.
Тереза все еще рассматривала себя в зеркало, поправляя прическу. Лайла приблизилась к матери.
– Что тебе надо?
Тереза вздохнула и повернулась лицом к Лайле.
– Возникло ужасное недоразумение, которое я вынуждена прояснить. Мне предложили роль в «Троих на дороге», потом неожиданно ее у меня отобрали. Пол Грассо сказал, что это могло бы стать причиной множества конфликтов. Я же сказала, неужели возможны конфликты с дочерью – она ведь профессионал. Но Грассо почему-то думает, что ты будешь возражать против моего участия в фильме. – Тереза похлопала себя перчатками по руке. – Вот я и пришла, дорогая, чтобы ты разъяснила это недоразумение Марти. Скажи ему, что ты хочешь работать со мной. Я так мечтаю, чтобы мы поработали вместе, Лайла. Именно этого я уже давно хотела. Ну и ты, конечно. Поэтому – позвони Марти. Я подожду.
Лайла боялась этого дня, хотя знала, что он придет – только не знала, когда точно.
– Уходи, – сказала она просто.
Она увидела, как лицо Терезы напряглось, потом к ней вернулась улыбка.
– Когда-то Джек Вагнер научил меня одной вещи. Я никогда не забывала о ней и всегда использовала, заключая очередной контракт. Никогда не выдвигай ультиматума, если у тебя на руках не все козырные тузы. – Тереза поставила локоть на стол, положила ногу на ногу. – Тебя посетил Минос Пейдж, Лайла. Что это гадкое пресмыкающееся здесь делает? Ты ведь не собираешься иметь дело с самым грязным мерзавцем в Голливуде? Тебе следовало бы хорошенько подумать об этом.
Лайла старалась не смотреть на конверт, лежавший на туалетном столике слишком близко от Терезы, чтобы она могла чувствовать себя спокойно. То, что находилось внутри конверта, принадлежало только Лайле. Она ни за что на свете не хотела, чтобы мать знала об этой грязи. Потому что каким-нибудь образом мать сумеет это использовать для своей собственной выгоды.
– Откуда ты знаешь Миноса Пейджа?
– Я знаю все. Все, Лайла. Запомни это. – Тереза снова засмеялась, легко и беззаботно. Это всегда заставляло Лайлу нервничать, поскольку означало, что Терезе была совершено спокойна за себя. – Однажды Керри обнаружил, что один гнусный актеришка пустил по его следу частного детектива. Твой отец, как бы это получше сказать, был уязвим в некотором смысле, но он не был глуп. Тогда Керри взял одного из своих друзей и пару проституток: одну шестнадцатилетнюю особу, выглядевшую на двенадцать лет, и девушку, похожую на любимый образ американцев. Внешность Ширли Темпл.
Лайла видела, что Терезе было приятно углубиться в воспоминания. Но сама девушка была не в настроении ее слушать.
– Это так ты говоришь – до свидания? Я уже утомлена. Тереза не обратила внимания на ее слова.
– Они подсыпали тому парню в вино снотворное, привезли его в гостиницу, раздели и сфотографировали в компании с теми двумя малышками во всех мыслимых позах. На следующий день фотографии были доставлены жене того актеришки в запечатанном конверте. Потом Керри позвал парня и рассказал ему, что он сделал и где сейчас фотографии. Парень подоспел домой как раз вовремя. Жена только взяла в руки нож для разрезания конвертов.
– Зачем ты мне это все рассказываешь?
– Потому что тебе важно знать свою наследственность. И помнить о том, что то, что ты можешь сделать людям, они могут сделать и тебе. Моя точка зрения такова, что мы вдвоем сумели бы всех переиграть. Думаю, тебе надо поразмыслить и понять, что иметь меня союзником выгоднее, чем врагом. – Тереза подвинулась к лежащему на столике конверту. – У меня полно таких конвертов. И если мне нечего терять, то как знать, может быть, я их распечатаю и пущу по свету.
Лайла почувствовала, как по ее телу пробежал холодок.
– Ты тоже в тех конвертах, мама. Тебя это тоже затрагивает. Тереза пожала плечами.
– Давай начистоту, Лайла. Ты хочешь разузнать чьи-то секреты и скрыть свои собственные? Вот мои условия: шоу на открытии сезона и мини-серии с твоим участием.
– Мини-серии! Я не…
– Я не прошу тебя, маленькая, неблагодарная, злобная сучка. Я говорю тебе. Уладь все с Марти Ди Геннаро. Ты сможешь, если постараешься. Какие бы маленькие секреты тебе ни притащил Минос, они померкнут по сравнению с твоими.
– Но они распнут не только меня, но и тебя.
– Лучше публичное распятие, чем общее забвение. Поэтому подумай над моими словами. Следующая неделя – последний срок. Выполняй то, что я тебе сказала, сука. Или я разнесу к черту все твои планы. Мне нечего терять. Ни теле-шоу, ни роли в фильме, ни мощного мужчину, который бы меня поддерживал. А вот тебе очень со многим придется проститься. – Тереза стала натягивать перчатки. – Ты ведь хочешь получить «Эмми»? Если хочешь, то позвони Марти Ди Геннаро и скажи ему, как ты меня любишь. – Тереза стояла в дверях. – Ну а если тебе тоже нечего терять – значит, будем сводить счеты. Опять.
Она тихо закрыла за собой дверь.
Лайла чуть не упала, у нее подкосились ноги.
49
Итак, Флора Ли ушла. Доуб был с ними, а Шарлин не надо было работать в «Трех четвертях». Чувствовала она себя великолепно. Девушка проводила долгие часы в саду, занимаясь растениями. Посадила помидоры, законсервировала несколько банок персикового компота и приготовила великолепный салат из трех видов бобов.
Доуб опять собирался покинуть их, но, хотя Шарлин и будет по нему скучать, девушка была ему так благодарна, что едва могла возмущаться тем, что он вновь уезжал. У него была своя собственная жизнь. Шарлин просто всегда чувствовала, что Доуб – единственный человек, на которого она может опереться. Когда же он уедет, она будет чувствовать себя очень одиноко.
Сегодня у них был прощальный ужин, и проходил он за приятной и легкой беседой. Доуб рассказывал смешные истории, Опрах сидел рядом, возвышаясь над играющими рядом щенками. Дин помог Шарлин вымыть посуду, Доуб вымыл машину для мытья посуды, а Шарлин вытерла стол. Девушка не любила беспорядка. Дин забрал всех собак. Только потом Доуб заговорил с ней о делах – не о своих, а о ее делах.
– Во что ты вкладываешь деньги? – спросил он.
– Не знаю, – сказала Шарлин. – Ленни заботится об этом.
– Ты покупаешь землю? Шарлин пожала плечами.
– Мы купили этот участок, но, наверное, больше нам не нужно. Ей почему-то было неловко обсуждать эти дела с Доубом. Шарлин казалось, что это неправильно, может быть, даже опасно.
– Ты хорошо поел? – спросила она, меняя тему разговора.
– Конечно, все было очень вкусно. Ты очень хороший маленький повар, Шарлин. Но позволь мне задать тебе еще один вопрос. Ты не оставила мысль купить когда-нибудь ранчо?
Шарлин не хотела говорить об этом с Доубом. Почему-то ей казалось, что этот разговор может закончиться неприятностями.
– Да, – сказала она неохотно. – Мы с Дином хотели бы когда-нибудь купить участок. Когда у нас будет достаточно денег.
Как только она сказала слово «деньги», Шарлин поняла, почему именно она не хочет разговаривать с Доубом о делах. Ей казалось, что он говорит с ней так, как с теми людьми, которым продавал фальшивые пилюли.
– Выйдем на воздух, – предложила девушка. Они вышли в темноту. Шарлин надеялась, что теперь-то они поговорят о другом.
– Тебе нужен партнер? – спросил Доуб. Шарлин не сразу поняла смысл вопроса. – Партнер по владению ранчо, – подсказал он. – Кто-то, кто построит настоящую усадьбу, а потом приедешь ты.
– Не знаю, Доуб, – ответила Шарлин.
Сердце ее потяжелело в груди. Она-то знала, что за свои услуги Доуб назначит цену. Как и все здесь, он хотел на ней заработать. Шарлин думала, что лучше бы уж он попросил денег, чем пытался выколотить что-то из нее таким способом.
– Послушай, Шарлин, – продолжал Доуб. – Чем дольше ты будешь ждать, тем дороже будет стоить земля в Монтане. Но я встретил парня, который пообещал мне продать четыреста акров земли за сто тысяч долларов. Земля очень красивая. Но когда я завершу эту обувную сделку, у меня будет лишь пятьдесят тысяч. Если же тебе нужен партнер, мы сможем или поделить землю, или жить на ней вместе. По земле протекает река, там так красиво, что ты едва поверишь. И дом. Конечно, требуется ремонт, но в целом он очень крепкий. А из окна открывается такой красивый вид, что разрывается сердце.
Шарлин почему-то не хотелось, чтобы ее сердце разорвалось. Флора Ли уже разбила его, теперь и Доуб хотел того же. Разве можно разбить сердце дважды? Она-то знала, каково ей сейчас было – плохо, грустно и она очень устала. Ей казалось, что все, кроме Дина, ожидали от нее или денег, или работы. Слезы набежали на глаза, но Шарлин отвернулась, чтобы Доуб не видел этого. Было темно, только угли под жаровней догорали. Она постояла молча.
– Мне кажется, что тебе не хочется этим сейчас заниматься, – сказал Доуб, и Шарлин услышала разочарование в его голосе.
Когда-то он помог им в минуту, хуже которой уже и не случится. Шарлин помнила, как они с Дином стояли у обочины дороги, за Лэмсоном, усталые и испуганные, и им было некуда пойти. Даже сейчас она помнила, как хорошо ей было очутиться на мягком сиденье в кабине с кондиционированным воздухом большого старого «седана» Доуба.
– Конечно, Доуб, – сказала она тихо. – Мы с Дином с удовольствием станем твоими партнерами. Я завтра же выпишу чек.
– Ты уверена, что хочешь этого?
– Да, да, – сказала Шарлин, но она знала, что в голосе ее не хватало убежденности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119