— Между прочим, сэр Джозеф поселился в конюшне. Может, тебе туда заглянуть?
Раймонд резко обернулся:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Там миленькая компания, — сказал Кейр, вешая на гвоздь свой кожаный фартук. — Граф, барон и ловкий кукольник, который управляет ими обоими.
— Граф? Барон? Ты хочешь сказать, что Хью находится под влиянием?.. — Раймонд задумался. — Ну, насчет Феликса у меня сомнений нет, но Хью? Стало быть, ты считаешь, что сэр Джозеф — ловкий кукольник? Да ведь это просто старый рыцарь, который ворчит на весь белый свет, потому что его время койчилось.
— У меня есть глаза, — ответил Кейр и вышел на улицу глотнуть свежего воздуха. — Смотрика сам.
Раймонд увидел, что в открытых дверях конюшни стоит Хью и с кем-то разговаривает. Собеседника было не видно.
— Мне кажется, что Хью не желает Джулиане дурного, — произнес Раймонд, нахмурившись.
— Осознанно — нет. Но сэр Джозеф очень хитер, а Хью…
— Не очень, — закончил за него Раймонд. — Да, он человек прямой и бесхитростный. Такого можно обвести вокруг пальца.
— Что до Феликса…
Раймонд рассмеялся:
— Можешь мне про него ничего не рассказывать. Ни одной собственной мысли. Но скажи, зачем сэру Джозефу нужны все эти козни? Какую прибыль он может получить?
— Я сам этого не понимаю. Но в отличие от тебя я хожу среди людей, а у меня есть глаза и уши.
— Я знаю, ты жутко любопытен, — кивнул Раймонд. — Это твое качество не раз меня спасало, — поспешно добавил Раймонд, видя, что его приятель надулся.
Кейр согласно кивнул головой:
— Да, я прислушиваюсь к тому, о чем сплетничают конюхи. Им стало несладко с тех пор, как сэр Джозеф поселился в конюшне, поэтому парни повадились сидеть у меня в кузне. Кажется, сэр Джозеф поговорил с Хью и Феликсом еще вчера утром, когда те пришли проведать своих лошадей. — Кейр злорадно ухмыльнулся. — Старый дурень считает, что у конюхов нет ушей.
— То-то Хью пытался убедить меня не жениться на Джулиане, — вспомнил Раймонд. — А Феликс о том же самом говорил с Джулианой.
— Мало того. Феликс еще добивался, чтобы Джулиана вышла не за тебя, а за него.
— Что?! — зычно рявкнул Раймонд. — Я его убью!
Он ринулся было к конюшне, но Кейр ухватился за него:
— Убить ты его можешь, но тебе не вредно будет знать, что он уже не в первый раз пытался на ней жениться.
Раймонд остановился и схватил Кейра за рубаху:
— Немедленно выкладывай все, что знаешь.
— Осторожно, порвешь. Леди Джулиана тебя за это не похвалит.
Раймонд тут же выпустил рубаху.
— Вообще-то я мало что знаю. Конюхи, да и все остальные слуги держат язык за зубами, оберегают честь своей госпожи. Я выяснил лишь, что отец пытался выдать ее за Феликса, а она — ни в какую.
Вспомнив, как коротко острижены у Джулианы волосы, Раймонд призадумался. Женщины знатного происхождения обычно не стригут волос, и, когда распускают косы, волосы спускаются чуть ли не до колен. Стригут женщин лишь после болезни или же… Чтобы опозорить, заклеймить блудницу.
— Я подозревал что-то в этом роде, — медленно сказал он.
— Тогда неудивительно, что она с таким отвращением относится к браку.
Раймонд улыбнулся:
— Ничего, я сумею ее переубедить.
Кейр скептически осмотрел друга с головы до ног:
— Женщины — загадочные существа. Полюбуйся-ка на своего соперника. Вон он выглядывает из-за двери.
Лицо Раймонда перекосилось, он резко обернулся и кинулся по направлению к конюшне. Однако дорогу ему преградил Хью.
— Я собираюсь уезжать, — буркнул барон, глядя себе под ноги. — Вы, должно быть, уже догадались, что я испытываю к Джулиане не просто дружеские чувства…
— Догадался.
Хью посмотрел в сторону:
— Мне трудно смириться с тем, что Джулиана выходит замуж.
Из-за двери высунулась чья-то голова и тут же спряталась обратно. Раймонд, глядя на Хью, громко сказал:
— Джулиане будет обидно, что ее друг не останется на Рождество. А едет ли с вами Феликс?
— У него другие планы.
Раймонд повысил голос:
— Какие планы могут быть у Феликса? Он настолько глуп, что ему самому в голову никогда ничего не приходит. — Раймонд шагнул в сторону, по-прежнему глядя на смущенного Хью. — Хорошо, что леди Джулиана свернула ему нос — теперь он хоть будет не таким уродом, как раньше. Это не рыцарь, а какой-то червь. Такую кучу дерьма я не видывал с тех пор, как разгребал навоз в сарацинской конюшне.
Феликс выскочил из-за двери, от ярости позабыв об осторожности. Прежде чем граф мог опомниться, Раймонд схватил его за шиворот и оторвал от земли.
— Вот вам, пожалуйста, — сказал он. — Настоящая навозная куча.
— Я не урод! — придушенно засипел Феликс. Раймонд запрокинул голову и расхохотался:
— Вот как? Погоди, вот снимешь повязку со своей физиономии, тогда посмотришь.
Он тряхнул несчастного Феликса так сильно, что тот со стоном схватился за больной нос.
— У меня огромное искушение спустить тебя в отхожее место, — продолжил Раймонд. — Там тебе самое место.
Отчаянно размахивая руками, Феликс схватил Раймонда за горло и стиснул. Тут Раймонд взревел раненым медведем и отшвырнул Феликса в сторону. Взбешенный, он ринулся на поверженного противника, но тут его перехватили сзади могучие руки. Раймонд вырывался, кричал какие-то чужеземные слова. Кейр и Хью тоже кричали, а Феликс, вереща от ужаса, пятился в конюшню. Конюхи бросились врассыпную. Лишь один человек наблюдал за происходящим с явным удовлетворением.
— Леди Джулиана? Леди Джулиана, где вы? — раздался голос из кухни. Джулиана спустилась вниз, спросила у поварихи:
— Это ты меня звала?
Валеска и Дагна переглянулись:
— Нет, госпожа, вас звала я, — мелодичным голоском пропела Дагна. — Повариха спрашивает, что готовить к празднику. Ведь сегодня будет пир.
— Так. Для начала — сыр с грецкими орехами. Потом гусь в сливовом соусе. Гусятина — для Рождества будет в самый раз. Из напитков, разумеется, восейл, а на сладкое…
Джулиана посмотрела на огонь, пылавший в яме, которая заменяла очаг.
Огонь жадно пожирал дубовые поленья. Вертел был наготове, готовый вонзиться в тушу свиньи или барана.
Вид огня напомнил Джулиане о Раймонде. Каждую ночь повторялось одно и то же: он искушал ее, разогревал, а она держалась, держалась из последних сил. Он осыпал ее поцелуями, ласкал в таких местах, куда прежде не добиралась рука мужчины. Один раз она сама, по собственной воле сняла рубашку, о чем потом вспоминала со стыдом.
— Если садишься ужинать с дьяволом, запасись длинной ложкой, — прошептала она.
— Что, миледи? Я не расслышала.
Джулиана удивленно воззрилась на Дагну:
— А я и ничего не говорила.
— Конечно, миледи. Вы молчали, — успокоила ее Валеска. — Так что с пиром?
Джулиана уставилась на нее невидящим взглядом.
— С пиром? Я же сказала, гусь в сливовом соусе. Это будет в самый раз. И еще пудинг с гусиными шейками.
Джулиана снова задумалась. Старухи терпеливо ждали.
Если бы знать, чего он от нее ожидает. Сначала ей показалось, что Раймонд — обычный мужчина, такой же, как остальные. Она считала, что он добивается ее, желая всего лишь утолить свой любовный жар. Но Раймонд был похож на реку, которая неспешно несет свои воды к морю. Река никуда не то-ропится, но тем не менее прорывает горы и сдвигает с места скалы. Если утес страха, укрепившийся в душе Джулианы, неподвижен, поток обойдет его стороной, отполирует острые грани, и скоро уже невозможно вспомнить, что в этом утесе было такого уж страшного.
И он еще смеет говорить, что она его искушает! На самом деле все наоборот! Зачем он делает вид, что ему торопиться некуда? Он хочет, чтобы она сама стала умолять его о любви. Нет уж, этот чело-век явно добивается от нее большего, чем просто физическое обладание.
Звуки, доносившиеся по ночам из-за ширмы, не оставляли у слуг и родственников ни малейших сомнений в том, что супруги еженощно свершают свои обязанности. Недоумение окружающих вызывала лишь постоянная раздражительность Раймонда. Лежа в постели с Джулианой, он держал себя в руках, проявлял терпение, ни разу не сорвался. Зато днем он пялился на нее, как голодающий на накрытый стол.
— Так что насчет пира, миледи? — Валеска потрясла Джулиану за плечо. — Что будет на сладкое? Джулиана вернулась к реальности.
— Как, разве я не сказала? Пирог со сливами и смородиной. А на горячее — гусь в сливовом соусе.
Валеска скептически поджала губы:
— Как угодно, миледи. Спасибо, что спустились на кухню. Без ваших распоряжений мы нипочем бы не справились. Просто удивительно, что невеста накануне свадьбы сохраняет такое присутствие духа.
— Ерунда, до свадьбы еще целых восемь дней.
— Не восемь, а шесть, — поправила Дагна.
— Но это еще не значит, что я разнюнилась и ни на что больше не годна! — воскликнула сердито Джулиана. — Я для того и спустилась на кухню, чтобы…
На самом деле она спустилась, чтобы быть подальше от Раймонда. Но прислуга находила ее растерянность странной. Хотя чего тут странного?
Во всем виноват Раймонд. Джулиана старательно постигала науку, которой он обучал ее по ночам: как целовать, как гладить, а самое главное — где ласкать и где не ласкать.
Глубина чувства, просыпавшегося в душе Джу-лианы, одновременно пугала и завораживала ее. Достаточно было следовать правилам игры, которые предложил Раймонд, и счастье, магическое исполнение желаний, оказывалось совсем рядом. Оно было как спелая слива — того и гляди, лопнет. У Джулиа-ны постоянно мысли витали Бог знает где, она без конца все роняла.
— И еще я разговариваю сама с собой, — сказала она вслух.
— Что, миледи? — ехидно осведомилась Дагна и толкнула локтем в бок свою подругу. — Кухня — самое теплое место в замке. Но у госпожи в постели, кажется, еще теплее.
Джулиана так и не поняла, над чем они хихикают. Она задумчиво поднималась по спиральной лестнице наверх, в рыцарский зал, думая о том, что после встречи с самозваным строителем замков вся ее жизнь пошла шиворот-навыворот. Слуги и служанки пялились на свою госпожу с такими понимающими ухмылками, что просто зла не хватало. Джулиане до смерти надоели приготовления к свадьбе и рождественским праздникам. Она устала от сумбура, бушевавшего в ее душе, от страстного томления своей плоти.
А может быть, все объяснялось проще: теперь она мало спала по ночам.
От рассеянности она чуть не налетела на человека, вышедшего из-за угла.
— Прошу…-Голос ее померк, и она едва слышно договорила: — Извинить.
— Леди Джулиана! — вкрадчиво воскликнул сэр Джозеф. — Какой приятный сюрприз. Давненько не видел вас в одиночестве. С того самого дня, когда здесь появился ваш жених.
Джулиана была зажата в коридоре: внизу — лестница, ведущая на кухню; впереди — рыцарский зал. На стенах пылали факелы, и в этом сумрачном освещении лицо сэра Джозефа казалось внезапно помолодевшим. Джулиана не знала, что нужно от нее старому рыцарю, но подозревала очередную пакость. Если бы сэр Джозеф собирался сказать ей что-то учтивое, он сделал бы это при свидетелях.
Стараясь не повышать голос, Джулиана сказала:
— Что-то я не вижу вас на вашем обычном месте возле огня.
Он улыбнулся улыбкой, исполненной ненависти.
Ответил шепотом, ибо не хотел привлекать свидетелей:
— Когда лорд Феликс и лорд Хью поспешно покинули замок, даже не дождавшись празднества, у меня не осталось друзей в замке. Даже ваш драгоценный лорд Раймонд, и тот смущен отъездом ваших соседей.
Джулиана переминалась с ноги на ногу.
— Раймонд даже не успел с ними попрощаться, — сказала она, вызывающе расправив плечи. — Да и Феликс, по-моему, не очень-то жаждал объяснений. Боялся, что я ему еще что-нибудь сломаю.
Сэр Джозеф презрительно поморщился;
— Слишком уж вы возгордились из-за какой-то оплеухи. Феликс испугался вовсе не вас, а того безумца, которого вы вознамерились сделать вашим мужем.
Джулиане стало не по себе. Она вспомнила, что у нее за спиной — крутые каменные ступени. И даже нет перил, чтобы за них ухватиться…
— Так Раймонд все-таки добрался до Феликса? Он обещал, что сделает это, ибо презирает мужчин, поднимающих руку на женщину. — Она не спускала со старого рыцаря глаз. — Раймонд считает, что такие мужчины одержимы злым духом.
— Злым духом? — Сэр Джозеф злорадно расхохотался. — Это просто поразительно! Да ваш Раймонд сам — злой дух. Он — истинное исчадие ада.
Джулиана замерла. Такое обвинение звучало устрашающе — от него пахло костром и охотой за ведьмами. Джулиана с детства жила, страшась нечистой силы, как и всякий, кто вырос в лоне католической церкви. Обвинение в служении дьяволу могло повергнуть в прах любого, каким бы знатным и могущественным он ни был.
— Вы клеветник, вы пышете злобой, — прошептала она.
— Вовсе нет, миледи, — насмешливо произнес он. — Просто я хочу восстановить справедливость. Вы обвинили лорда Феликса в том, что он одержим злым духом, а сами живете в грехе с безумцем, который лишь прикидывается человеком, а на самом деле — он кровожадный волк, впивающийся зубами в горло своих жертв.
— Какая чушь!
— Лорд Феликс так не думает. И лорд Хью тоже. Ваш жених пытался убить лорда Феликса.
— За что?
— Только за то, что лорд Феликс коснулся его шеи.
Джулиана вздрогнула, и это не укрылось от внимания старого негодяя.
Он описал сцену возле конюшни, присовокупив массу живописных подробностей.
— Понадобилось двое рыцарей и несколько конюхов, чтобы оттащить лорда Раймонда от несчастного Феликса.
— Это еще не значит, что в него вселился дьявол.
— Вы его не видели. Зубы оскалены, пальцы скрючены, глаза налились кровью, а голос изрыгает заклятья на неведомом языке. — Вкрадчивый голос рассказчика вселял в нее ужас. — Он моментально превратился в зверя, миледи. А самое ужасное то, что произошло это не под покровом ночи, а при ясном свете дня.
Побледнев, Джулиана спросила:
— Так вы называете лорда Раймонда оборотнем?
— С моей стороны было бы глупостью утверждать подобные вещи о человеке, в чьих руках моя жизнь. О нет, миледи, я ни в чем не обвиняю лорда Раймонда, просто хочу предупредить вас, какую кошмарную участь вы себе уготовили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43