Окрылённый успехом, Аэленд в 1795 году сфабриковал манускрипт «Король Лир» и отрывки из «Гамлета», подделав шекспировский почерк. Как бы это ни показалось невероятным, эксперты и критики сочли манускрипты подлинными. Стоя на коленях, Джеймс Босуэлл, историк, говорил: «Я целую бесценные рукописи барда и благодарю Господа за то, что дожил до такого момента».
Когда Аэленда посетила идея фальсификации совершенно новой пьесы, он в течение нескольких дней пытался подыскать подходящую тему. Потом, как он описывал позже, «…внезапно моё внимание привлекла большая картина, написанная мистером С. Аэлендом (его отцом) и изображавшая Ровену, подносившую вино Вортигерну, которая висела над камином в кабинете мистера Аэленда».
Мальчик опрометчиво проговорился, что обнаружил новую пьесу, прежде чем была написана её первая строчка, и теперь отец настойчиво просил дать ему взглянуть на неё.
Аэленд не знал, какой длины и формы должны быть шекспировские пьесы, поэтому взял одну наугад и сосчитал число строк. Он не назвал пьесу, которую использовал в качестве шаблона, но, к несчастью для него, она оказалась довольно большой, 2800 строк. Через два месяца юный мошенник закончил работу. Он заявил, что скопировал пьесу с оригинала.
Когда знаменитый драматург Ричард Шеридан прочитал это сочинение, он заметил: «Здесь есть определённо смелые идеи, но все они непродуманные и незрелые. Это весьма странно: можно подумать, что Шекспир был очень юн, когда писал пьесу. Что до сомнений, действительно ли это его труд… Кто, взглянув на бумаги, усомнится, что они древние?»
Хотя он и заметил несовершенство пьесы, но не усомнился в подлинности и купил её за 300 фунтов стерлингов, также он договорился о проценте с доходов от постановки её на сцене.
Актёр, игравший главную роль, Джон Кембл, заподозрил, что пьеса — подделка, и пытался, правда безуспешно, разрешения о постановке её в День весёлых обманов (1 апреля). В конце концов он добился, чтобы пьеса под названием «Ложь дня» была включена в афиши.
В первый вечер Кембл читал со сцены мрачное обращение к Смерти:
И с грубым смехом и шуткой дикой,
Хрустящие пальцы прижимаешь к бокам.
Потом Кембл остановился и прочитал следующую строку загробным голосом:
И когда закончится этот мрачный смех…
Публика была вне себя. Следующий вечер, как потом рассказывал Аэленд, партер зашумел, и десять минут в зале царила суматоха. Наконец все стихло, и Кембл снова вышел на сцену. Прежде чем закончить монолог, он повторил строку «с мрачной гримасой».
Аэленд был разоблачён. Нашлось много сомневающихся, и Эдмунд Малоун, известный эксперт-шекспировед, объявил «Вортигерна» подделкой. Постановка пьесы в театре Друри Лейн была прекращена после первого же сенсационного представления.
Обвинили отца Аэленда, и тогда юноша сознался. Но многие сочли, что он пытался выгородить отца, а сам мистер Аэленд считал, что Уильям принял на себя чью-то вину.
Юноша не оставлял планов написать «шекспировские пьесы», время действия которых охватывало бы огромный период, от Вильгельма Завоевателя до Елизаветы I. Но его «Генрих II» не вызвал никакого интереса у владельцев театров и актёров. Он написал несколько романов и поэм под своим именем и умер в 1835 году. Но теперь помнят только о подделанных им шекспировских пьесах, рукописи которых выставлены сейчас в Британском музее.
Золотая подделка Лувра
Семь лет бесценная золотая тиара занимала своё место в Лувре. Она была найдена на месте античного города Ольвии в Крыму, и на ней была надпись на греческом языке: «Сенат и народ Ольвии — великому непобедимому Сетаферну».
Лувр заплатил 200 000 франков за тиару — по сегодняшним деньгам 88 000 фунтов стерлингов. Она была выставлена в музейной экспозиции впервые 1 апреля 1896 года.
Для вещи, которой якобы 2200 лет, тиара неплохо сохранилась. Впрочем, тут не было ничего удивительного — ведь в действительности она была изготовлена совсем недавно.
В 1895 году Шапшель Хохманн, румынский торговец пшеницей, заказал ювелиру Израэлю Ручомовски золотую тиару в античном стиле.
Хохманн заплатил Ручомовски 2000 рублей (около 3500 фунтов стерлингов) за работу, взял тиару и — осторожно, чтобы не повредить декоративные панели — сдавил её так, чтобы она казалась древней.
Тиара и сегодня была бы выставлена в музее, если бы художник с Монмартра, известный под именем Элина, не солгал, что будто бы сам изготовил её. Друг Ручомовски, живший в Париже и видевший ювелира за работой, не мог позволить, чтобы неизвестный художник прославился за счёт другого, и поэтому разоблачил подделку.
Некогда бесценное произведение искусства теперь изредка появляется только в луврских выставках подделок.
Страж бесчестья.
Во французскую армию прокрался шпион, и капитан Альфред Дрейфус оказался главным подозреваемым. Он был трудолюбивым и честным, чем вызывал зависть офицеров, а, учитывая антисемитские настроения того времени, неудивительно, что его богатство (он был женат на дочери банкира) и национальность ещё больше усиливали неприязнь.
Дрейфус был арестован в 1894 году, после того как письмо, адресованное немецкому военному атташе в Париже полковнику Максу фон Шварцкоппену, попало в руки начальника французского Генерального штаба. В письме содержались военные секреты, которые тот предлагал купить.
Начальник Генерального штаба, сознавая, что предатель передавал секреты немцам, решил найти козла отпущения. Было решено, что для этой цели лучше всего подойдёт молодой артиллерийский офицер, который служил в нескольких полевых лагерях до перехода в Генеральный штаб. Дрейфус удовлетворял всем этим требованиям, кроме того, его почерк был похож на почерк предателя, поэтому он был арестован.
Но на заседании военного суда оказалось, что у обвинения недостаточно фактов. Дрейфус имел превосходную репутацию, почерковеды сомневались, что именно он был автором письма; был ещё отчёт полицейских о том, что он был заядлым игроком, но, как выяснилось, имелся в виду другой человек с таким же именем.
И когда суд уже был готов оправдать Дрейфуса, вмешался Губерт Йозеф Генри, офицер разведки, который предпринял предварительное расследование. Судьям предъявили запечатанный конверт.
В конверте находились документы, которые свидетельствовали о «бесспорной» вине Дрейфуса — особенно «перехваченное» письмо итальянского военного атташе Паниззарди немецкому коллеге фон Шварцкоппену. В нём упоминался предатель во французском Генеральном штабе, которого называли "этот грязный пёс "Д".
Дрейфус был признан виновным и приговорён к пожизненной каторге.
Но правда состояла в том, что офицер Генри, убеждённый, что Дрейфус виновен, и желавший справедливого наказания преступника, написал письмо Паниззардн сам.
Только два года спустя во французском Генеральном штабе узнали, что военные секреты продолжают поступать к немцам. Дело Дрейфуса было передано на доследование, и у нового следователя полковника Пикара появились мрачные предчувствия.
Расследование Пикара, однако, обеспокоило старших офицеров, которые репутацию и честь армии ставили выше судьбы одного офицера-еврея. Поэтому Пикар был отослан в Тунис, а тем временем Генри пытался замести следы, заменив некоторые бумаги Дрейфуса и подделав письмо Паниззарди. Это было роковой ошибкой — так как Пикар уже сфотографировал все документы. Фальсификация всплыла на свет, и сам Генри был арестован и обвинён в подлоге и других тяжких поступках. Он во всём сознался и через несколько дней покончил с собой в тюрьме.
В прощальном письме жене он уверял, что скопировал письмо с подлинника.
Это произошло через четыре года после ареста Дрейфуса. Прошло ещё восемь лет, прежде чем Дрейфус был признан невиновным и реабилитирован — это случилось в 1906 году, когда настоящий шпион во французском штабе, франко-венгерский офицер Эстерхази, уехал в Лондон.
На протяжении нескольких недель кассационный суд Франции аннулировал обвинения против Дрейфуса. Он был восстановлен в правах и награждён орденом Почётного легиона. Во время первой мировой войны он был призван на действительную службу. Дрейфус умер в Париже в 1935 году в возрасте 76 лет.
Бунга-Бунга
Это было зрелище, воистину свидетельствующее о могуществе Британии на море. Длинным строем стояли на якоре линкоры и крейсеры Атлантического флота и флотилии королевского дома в бухте Уеймаут в Дороете. В их шеренге выделялся могучий корпус флагманского корабля «Дредноут», самого мощного линкора Королевской флотилии.
В тот февральский день 1910 года флагман был расцвечен флагами и гирляндами в честь визита абиссинских принцев, прибывших в Дорсет в сопровождении высокопоставленного чиновника министерства иностранных дел и переводчика.
Всё шло строго по протоколу. Гостей пригласили на борт «Дредноута», где их встретили офицеры в головных уборах, сдвинутых набок, в парадной форме, и морское гостеприимство перевесило тот факт, что хозяева не знали флага и национального гимна Абиссинии. Был поднят флаг Занзибара и сыгран занзибарский национальный гимн. Гости были слишком учтивы, чтобы возразить что-либо по этому поводу. Впрочем, они были так восхищены всем увиденным, что то и дело всплёскивали руками и восклицали «Бунга-бунга!», в восторге от чудес современной мореходной техники.
Только одно омрачало удачный визит. Адмирал отказался снабдить гостей циновками для вечерней молитвы. Хозяева вышли из затруднительного положения, решив не давать сигнала захода солнца, таким образом проигнорировав в тот день этот факт.
Наконец визит завершился, и толпы людей окружили станцию Уеймаут, откуда гости намеревались отбыть в Лондон. Многие заметили, что главный принц отвернулся, когда махал рукой на прощание из окна своего вагона. Это случилось потому, что он чихнул и половина его замечательных усов отклеилась.
Это недоразумение чуть было не разоблачило самую потрясающую мистификацию, спланированную и проведённую Уильямом Хоракеде де Вере Коулом, великим мошенником своего времени.
«Принцами» в развевающихся одеждах, которые осматривали корабль, были Энтони Бакстон, известный игрок к крикет; Дункан Грант, художник; Гай Ридли, сын судьи; Вирджиния Вульф, романистка, игравшая роль стройного принца, и её брат Адриан, который был переводчиком у «иностранцев». Гербертом Чолмонделем — представителем министерства иностранных дел — был сам Коул.
Коул, состоятельный джентльмен, был одарён фантазией и большими организаторскими способностями. Он использовал свои способности, устраивая немыслимые обманы, над которыми потешалась вся Европа.
Планируя визит на «Дредноут», он подумал, что «принцы» не в состоянии выучить амхарский язык — официальный язык Абиссинии. Поэтому приказал, чтобы визитные карточки были напечатаны на суахили, одном из самых распространённых языков в Восточной Африке, и велел своим соучастникам придумать свой собственный язык.
Коул убедил Уилли Кларксона, гримёра великой актрисы Сары Бернар, помочь им в задуманном предприятии. Уилли предупредил его, однако, что грим будет смазан, если они вздумают поесть, — это позже действительно создало некоторые трудности.
Утром в день визита Коул надел свой утренний костюм и отправился в Паддингтон, отрекомендовавшись Гербертом Чолмонделем из министерства иностранных дел. Он потребовал специальный поезд, чтобы доставить в Уеймауг принцев и официальных представителей для их сопровождения.
Начальник станции сначала протестовал, но в конце концов согласился добавить особый вагон к составу, шедшему по расписанию. Затем он надел цилиндр, собрал бригаду билетных контролёров и приветствовал темнокожих гостей на спешно уложенном красном ковре.
Тем временем другой конспиратор послал телеграмму от имени министерства адмиралу флота с распоряжением оказать особые почести высоким гостям.
Адмирал был недоволен тем, что привычная жизнь судна будет нарушена, но всё шло нормально, пока в кают-компанию «Дредноута» не подали чай.
Человек из министерства и переводчик с удовольствием принялись за чаепитие. Но принцы, помня о предупреждении гримёра, отказались даже от кусочка печенья.
Когда офицеры спросили Коула, почему не едят гости, он объяснил, что абиссинцы строго соблюдают правило принимать пищу только два раза в день, а сегодня они ухе ели два раза.
В продолжение визита мошенники столкнулись ещё с одной трудностью. Первый помощник капитана «Дредноута», ничего не знавший о гостях, случайно заглянул в кают-компанию и был поражён, услышав сильный немецкий акцент переводчика.
Коул не на шутку испугался, так как первый помощник состоял в родстве с ним и с Вирджинией Г льф и конечно же знал их достаточно хорошо. Но беспокойство оказалось напрасным: офицер был слишком точен на мысли о том, что на судно, возможно, проник немецкий шпион, который выведает секреты могучего «Дредноута».
Старший помощник уже собирался сказать адмиралу о своих подозрениях, когда Коул спешно собрал свою команду и заявил, что абиссинцы сойдут для вечерней молитвы на берег.
Коулу пришлось сделать несколько отступлений от задуманного плана. В поезде, на пути в Лондон, он объяснил официантам вагона-ресторана, что, по абиссинской традиции, принцы примут пищу только от человека, на руках которого будут серые лайковые перчатки. Когда поезд остановился в Ридинге, официанта послали купить перчатки, и почётные гости смогли наконец отобедать.
«Прародительница» человека.
С того момента, когда Чарлз Дарвин издал в 1859 году свой труд «Происхождение видов», весь научный мир погрузился в поиски недостающего звена в доказательстве его теории.
Дарвин страстно утверждал, что человек и обезьяна имеют общего предка. Если это так, возражали критики, почему до сих пор не найдено окаменелых останков этого животного? Потому что недостаточно хорошо искали, отвечали сторонники теории.
На поиски потребовалось больше 50 лет, но в 1912 году дарвинисты торжествовали победу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66