— Вы тоже? — спросил Майк.
Тот покачал головой:
— Нет.
Селуччи кивнул:
— Хорошо.
Он глубоко вздохнул и принялся извергать ругательства. На итальянском. Он продолжал почти три минуты, причем умудрился употребить слова и целые фразы, которыми не пользовался с самого детства. Большинство их он выкрикивал в адрес Вики, которая терпеливо ждала, когда его запас будет исчерпан.
Генри, свободно говоривший на итальянском, пусть и несколько архаичном, умеренно потрясенный, отметил, что полицейский слегка повторяется, добавляя различные прилагательные к одному и тому же богохульству.
Словарь Селуччи исчерпал себя как раз в тот момент, когда огни «скорой помощи» свернули на подъездную дорожку.
Как только они показались, командование взяла на себя Надин.
— Льдинка! Забери Тень наверх и проследи, чтобы он и близнецы оставались там. Ураган должен оставаться в шкуре; твое ухо все еще кровоточит, мальчик. Волчок, живо накинь на себя что-нибудь.
«Волчок? — повторила про себя Вики, пока Стюарт лихорадочно отыскивал тренировочные штаны. Вожак стаи в обличье зверя носит имя детской игрушки? Кто бы мог подумать… »
— Колин, — продолжала Надин, закрывая двери в коридор за Льдинкой и Тенью. — Следуйте за ними в город, на случай, если понадобится кровь. Вики, вы не могли бы сопровождать их? Если Дональд очнется…
— Разумеется.
Доминирующая самка всем приказывала, но Вики она просила — Генри такое различие позабавило.
Как только фельдшеры вынесли на носилках Дональда, Селуччи схватил Вики за руку и оттащил ее в сторону.
— Я намерен поехать за тобой в город. Мы должны поговорить.
— Предвкушаю этот разговор с нетерпением.
— Прекрасно. — Он оскалил зубы в пародии на улыбку. Никто другой в этой комнате, будь он оборотень или вампир, не мог бы сделать подобного лучше.
11
— Потому что госпиталь обязан докладывать об огнестрельных ранах — вы должны знать об этом.
Колин взглянул на Барри и двух констеблей полиции провинции Онтарио, беседовавших возле сестринского поста.
— Вы говорили, что это был рикошет.
Вики закатила глаза.
— Колин…
— Хорошо, хорошо, извините. Это просто… ну… в общем, что я должен сказать им?
— Ты не должен им ничего говорить. — Она подавила зевок в кулаке. — Говорить буду я. Доверься мне, пожалуйста. Я варюсь в этом котле куда дольше, чем ты, и знаю, что хочет услышать департамент полиции и в каком виде.
— Вики. — Селуччи наклонился вперед и похлопал ее по плечу. — Извини, что вмешиваюсь в твою бессмысленную болтовню, но ты — самая скверная лгунья из всех, которые мне до сих пор встречались.
Она обернулась, чтобы посмотреть на него, привычным движением подтолкнув вверх сползшие очки.
— Лгать полиции? Я и не думала об этом. Каждое слово, произнесенное мной, будет чистой правдой.
— Стало быть, кто-то уже некоторое время постреливает в этих лесах?
— Говоря начистоту, я не уверена, что все три выстрела можно считать случайными, констебль.
— Тем более следовало доложить нам о них, мадам. Если кто-то стреляет из охотничьего ружья в заповеднике, хотелось бы узнать, что это за птичка.
— Мои родственники считают, что это стало возможным только потому, что в городе не было Артура Фортрина, — вставил Колин.
Получив краткое наставление, молодой Хееркенс проявил себя просто великолепно, с совершенно искренним видом излагая ту полуправду, которую она велела ему говорить. «Но почему меня это, собственно, удивляет? — подумала Вики. — Принимая во внимание все обстоятельства, он не мог вести себя иначе».
Констебль полиции, однако, выразил на этот счет сомнение.
— Не думаю, что отсутствие одного егеря может оказать такое влияние на события. И вам следовало бы лучше знать об этом. — Он с шумом закрыл книгу учета происшествий. — Передайте своей семье, если в следующий раз услышат выстрел, пусть сообщат о нем немедленно. Быть может, нам удастся выследить машину этого парня.
— Я, конечно, все передам… — Колин пожал плечами.
— Да, я понимаю, но пусть ваши родственники все же прислушаются к этим словам. — Констебль вздохнул и взглянул на Вики. Он был не слишком высокого мнения о частном детективе из Торонто, бродящей на его голову по здешним лесам, хотя ее полицейское прошлое не могло не внушать доверия. Предостережение быть поосторожнее застряло у констебля в горле, когда он заметил ее взгляд. Эта дамочка выглядела как личность, способная позаботиться о себе — а также о том, кто попытается перейти ей дорогу.
— Итак, — он снова повернулся к Колину, — имеет ли это отношение к отъезду вашей тети Сильвии?
Тот фыркнул:
— Ну, она сказала, что это было последней каплей.
— Не отправилась ли она в Юкон?
— Да, ее брат, мой дядя Роберт, владеет землей сразу за Уайтхорсом. Она сказала, что здесь становится слишком тесно.
— Ваш дядя Джейсон тоже отправился куда-то, не так ли?
— Да. Отец обвинил тетю Сильвию в том, что она начала этот исход, и угрожал запереть Питера, Розу и меня в доме, пока все здесь не успокоится.
— Сказать по правде, я удивлялся, что он продолжает жить здесь со своей семьей. Мужчине необходим собственный дом. — Констебль шутливо ткнул Колина в ребра шариковой ручкой. — Так когда же наконец заведешь свой ты?
— Когда почувствую достаточно сильную склонность к суициду, чтобы питаться тем, что сам себе приготовлю.
Оба засмеялись, и беседа плавно перешла к интересующим обоих вопросам относительно различных способов приготовления пищи.
Вики поняла, что, возможно, оборотни держатся не столь уж изолированно, как она думала вначале. Колин устроился на работу, которая привлекла к его семье, как минимум, внимание своих коллег. По счастью, полицию отличала тенденция самой заботиться о собственных сотрудниках. Что же касается выстрелов, женщина понимала, что полиция провинции Онтарио мало что смогла бы с этим сделать. Она только надеялась, что несколько дополнительных патрульных машин, осуществляющих слежение внутри и вокруг территории заповедника, дадут ей время найти этого психопата, прежде чем он пристрелит еще кого-нибудь. А вервольфы должны использовать свое великолепное зрение и в течение какого-то времени проявлять еще большую осторожность, когда обращаются. Казалось, это не такая уж большая плата за безопасность.
— … как бы то ни было, с Дональдом все обошлось. Госпиталь отпустит его под присмотр доктора Диксона, и, возможно, ваш брат сможет вернуться домой уже завтра. Поскольку после того, как в него стреляли, он смог обратиться, опасность заражения крови ему явно не грозит. Колин уже на пути домой, но я подумала, что должна позвонить и ввести вас в курс дела. Ох, и вот еще что, Надин, я проведу ночь в городе.
— Предстоят объяснения?
— Угадали.
— Вы можете доверить ему то, что знаете?
— Я могу доверить Майку Селуччи свою жизнь.
— Это хорошо. Потому что вы доверяете ему и наши.
Вики полуобернулась, чтобы взглянуть на Селуччи, прислонившегося к госпитальной стене напротив телефонов. Он выглядел усталым, но невозмутимым; казалось, все профессиональные барьеры были подняты. —Все будет в порядке. Могу я поговорить с Генри?
— Сейчас я его позову. — Надин протянула трубку вампиру. — Ты оказался прав, — заметила она.
Казалось, тот не слишком-то этому обрадовался. Если лицо Селуччи было бесстрастным, у Генри Фицроя оно, можно сказать, просто окаменело.
— Вики?
— Привет. Я думала, что должна сказать тебе, что остаюсь в городе на ночь. Мне необходимо немного побыть одной.
— Одной?
— Ну, вдали…
— Не могу сказать, что слишком удивлен. Тебе и мистеру Селуччи нужно обсудить достаточно много.
— Рассказывай мне об этом. Не окажешь ли ты мне услугу?
— Любую. — Прежде чем она открыла рот, Фицрой передумал и поправился: — Почти любую.
— Оставайся сегодня ночью в доме.
— Почему?
— Потому что сейчас уже половина пятого утра, а восход где-то в районе шести часов.
— Вики, я не только сам прекрасно знаю, что мне нужно избегать солнца, но и довольно успешно осуществляю это в течение четырех с лишним веков. Не стоит опекать меня. Как видишь, пока я еще жив.
«Ладно. Может быть, я и заслужила это».
— Послушай, Генри, уже поздно, у тебя только одна здоровая рука — в лучшем случае, полторы, — у меня был жутко трудный день, и он до сих пор не закончился. Пожалуйста, освободи меня от беспокойства за еще одну личность в течение хотя бы нескольких ближайших часов. Мы знаем, что этот парень прямо сейчас входит в свой дом, но не можем с уверенностью сказать, в каком в точности месте стреляли в Дональда.
— Ты не спрашивала его?
— У меня не было возможности. Послушай, — она прислонилась к стене, — давай предположим, что ферма находится в осадном положении, и будем действовать соответственно. Согласен?
— Ты просишь меня поступать так ради собственного душевного равновесия?
Вики сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Она не имела права просить его об этом только по такой причине.
— Да.
— Хорошо. Я буду сидеть тихо в кухне и работать над сюжетом нового романа.
— Спасибо. И не выпускай вервольфов из дому. Если даже для этого придется заколотить дверь гвоздями. — Она провела двумя пальцами под стеклами очков и потерла переносицу. — Я хочу сказать, сколько раз, черт возьми, я должна напоминать им, что следует держаться подальше от этих полей? Только, боюсь, они меня все равно не слушают.
— Враг, которого они не могут увидеть или почуять, не представляется им реальной опасностью.
Она фыркнула:
— Ну, полученные ими пули, положим, вполне реальны. Дональду, между прочим, еще сильно повезло. Увидимся завтра вечером.
— Надеюсь на это. Вики? Похоже, твой друг действительно крепкий орешек?
Она снова метнула взгляд на Селуччи, пытавшегося скрыть глубокий зевок.
— Крепче многих других, но обычно мне удается его урезонить — если достаточно сильно треснуть по башке.
Повесив трубку, Вики на несколько секунд прислонилась головой к прохладному пластиковому колпаку телефонного автомата Она не могла припомнить, когда в последний раз ей настолько хотелось спать.
— Пойдем. — Селуччи засунул ее руку под свою и потащил на автостоянку, где жара встретила их влажной вязкой стеной. — Я знаю дешевый, но приличный мотель вблизи аэропорта, где персоналу нет дела до того, в какое время ты являешься, пока платишь наличными.
— Как, черт подери, ты отыскал такое место? — Зевота угрожала вывихнуть ей челюсть, а боль наступала на ушибленный висок в сапогах, подбитых гвоздями. — Ладно, проехали. — Она скользнула в машину и разрешила своей несчастной головушке безвольно откинуться на спинку сиденья. — Я понимаю, ты просто умираешь от желания начать допрос: «Почему бы вам не начать с самого начала и не рассказать все своими словами?» — Если бы ей платили хотя бы по пять центов всякий раз, когда она говорила это свидетелю, она уже была бы прекрасно обеспечена до конца жизни.
Закрыв глаза, Вики начала со встречи с Розой и Питером в квартире Генри. Когда они подъехали к мотелю, она как раз заканчивала рассказывать, как стреляли в Дональда. Единственное, что она утаила, это подлинную природу Генри. Это была не ее тайна, и не ей полагалось ее раскрывать.
К ее удивлению, единственными словами Селуччи были:
— Подожди в машине. Я закажу комнату.
Поскольку у нее не было ни малейшего намерения двигаться больше или чаще, чем было строго необходимо, она проигнорировала его тон и осталась на месте. По счастью, ключи, с которыми он вернулся, были от комнаты на нижнем этаже. В тот момент она сомневалась в своей способности подняться по лестнице.
— Отчего так тихо? — спросила она, наконец осторожно опускаясь на одну из двух кроватей. — Я ожидала услышать по крайней мере еще одну серию великолепных итальянских истерик.
— Я обдумываю ситуацию. — Майк сел на другую кровать, отстегнул кобуру и осторожно положил ее на прикроватный столик.
За исключением того, что он не знал, о чем думает. Селуччи не сомневался, что было множество подробностей, которыми Вики с ним не поделилась, а изнеможение отдаляло события этой ночи настолько, что казалось, что они произошли не с ними, а с кем-то другим. Он не мог поверить, что действительно выхватил свой пистолет. Гораздо легче было поверить в вервольфов.
— Оборотни, — пробормотал он. — Что, интересно, дальше?
— Спать? — с надеждой предположила Вики, голос ее звучал невнятно.
— Все это имеет какое то отношение к тому, что случилось прошлой весной?
— Мы ложимся? — Что-то в этом вообще не имело здравого смысла, но она была просто не в состоянии охватить это разумом.
— Не держи в уме. — Он стащил с нее очки и положил их рядом с кобурой, а затем быстро раздел ее. Вики позволила ему это сделать. Она терпеть не могла спать в одежде, но у нее не хватило бы сил избавиться от нее самостоятельно. — Спокойной ночи, Вики.
— Спокойного сна, Майк. Не беспокойся. — Она едва справилась со своими губами, чтобы выговорить последние слова. — Утром все станет ясно.
Селуччи склонился и натянул простыню ей на плечи.
— Почему-то я сильно сомневаюсь в этом, — сказал он тихо, хотя и подозревал, что его подруга этих слов уже не слышит.
Генри стоял и внимательно всматривался в ночную тьму, пытаясь разобраться в своих чувствах. Ревность — та эмоция, с которой существа, подобные ему, обучались справляться в молодости, иначе они не смогли бы жить долго. «Ты моя!» — слова эти звучали слишком драматически, особенно когда сопровождались взмахом плаща и зловещим звучанием музыки, но в реальной жизни все было совсем не так.
Волнения, следовательно, должны были достаться Селуччи.
— Человек ставит свою жизнь на кон, — бормотал Фицрой.
Он нисколько не удивился, когда Стюарт набросился на детектива, — с самцом, претендующим на лидерство, вожаки стаи обычно выясняют отношения в схватке. Длительное присутствие среди оборотней его самого, возможно, также не способствовало миру. Хотя он имел особый статус в этой семье, терпение Стюарта было на пределе, инстинкты требовали, чтобы один из них подчинился другому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42