Так что за трупы ты будешь отвечать только перед Гиви, а он вряд ли будет просить милицию найти обидчика.— Гиви тоже не подарок.— Я же обещала: пока мы работаем вместе, я прикрываю тебя по всем направлениям. Или тебе кажется, что я обманываю?Мне вспомнились три тела, через которые я перешагнул.— Нет, так мне не кажется, — отрезал я.— Значит, все в порядке, — подытожила Анна. — Эй, ты смотри за дорогой. Не нервничай.Я сбросил скорость и перестроился в правый ряд, готовясь к повороту. На лобовое стекло упали капли дождя. Небо стремительно становилось свинцово-серым. Примерно таким же было мое настроение. Я повернул направо, и «Ока» подняла фонтан брызг из луж, не высохших со времени прошлого ливня. Дождь, грязь, лужи, холод, тучи. И ощущение пистолетного дула у виска. Это словно впечаталось мне в кожу. Впечаталось в нервы. Впечаталось в мозг.— Это дорога к Сидорову? — спросила Анна.— Разве мы собирались ехать в другое место?— Мне показалось, что ты слишком разнервничался. Мог перепутать.— Со мной все в порядке, — заявил я. Это было вранье. Со мной уже давно был полный беспорядок.— Тогда проясни одну вещь, — сказала Анна. — Четыре вооруженных боевика приезжают от Гиви Хромого к тебе домой. По какому поводу?— Я не дал Гиви убить одного человека, помог этому несчастному смыться из Города. — Про историю с «Вольво» я предпочел не распространяться. — Да еще этот Автандил... Гиви решил, что это моя работа... Достаточно, чтобы пробудить в Гиви зверя.Произведя некоторые вычисления в уме, я обнаружил, что если Гиви и я когда-нибудь встретимся (не приведи господь!), мне будет выставлен счет за четверых его убитых людей. Из которых я ни одного и пальцем не тронул. Но поверит ли мне Гиви? Вряд ли. Я бы на его месте не поверил. И что делать? Разве что попросить Анну написать объяснительную...— Может быть и так, — задумчиво произнесла Анна, выслушав мои объяснения. — Но что, если Гиви Хромой уже нашел Сидорова, а доктор сказал Гиви, кто именно привез этого больного...— Доктор меня не знает, — поторопился я похоронить эту страшноватую версию. — Он даже не знает номера моего телефона...— Тогда откуда люди Гиви узнали твой адрес? Узнали, на какой машине ты ездишь?— Может, после смерти Автандила они порасспрашивали персонал «Кометы» и выяснили, кто я такой? — предположил я без особой уверенности. — Я часто там бываю...— Ну нет, — отрицательно покачала головой Анна. И я знал почему. Все произошло слишком быстро. Прошло чуть больше двенадцати часов с момента гибели Автандила. Гиви Хромой узнал об этом никак не раньше утра. И чтобы провести расспросы в «Комете», ему потребовалось бы некоторое время, тем более что ресторан открывался после полудня.Значит, существовал другой источник информации. Значит, мое положение было еще хуже, чем я предполагал час назад. А я предполагал, что хуже уже некуда. Глава 22 — А вот еще вариант, — предложила Анна. — Они как следует надавили на самого Сидорова. Гиви Хромой церемониться не будет. Сидоров выдал тебя как человека, который слишком много знает. Они решили немедленно с тобой разобраться.— Я человек, который слишком мало знает, — возразил я. — К тому же Гиви получил указание не разговаривать с Сидоровым, а кончать его на месте. Это я очень хорошо расслышал.— Ладно, подумаю еще.Это была очень деловая женщина. Она одновременно набивала патронами обойму своего пистолета и обдумывала возможные варианты. Умелые ручки и умная головка. Не дай бог иметь такую женщину среди врагов. Проще сразу застрелиться.— На всякий случай позвони своему доктору и скажи, что скоро подъедешь. — Анна вытащила из кармана куртки мобильный телефон. — Спроси, как состояние больного.Я набрал номер, и вскоре самоуверенный баритон Матвея Александровича отрапортовал мне, что все в порядке.— Может быть, сегодня он придет в сознание, — обнадежил доктор.— Я подъеду через час-другой, навещу...— Да, конечно, минутку. — В трубке стало тихо.— Что там такое? — спросила Анна.— Он отошел.— Сидоров?— Нет, доктор. Сказал «минутку» и отошел.— Пошел по другому телефону вызывать Гиви Хромого, — предположила Анна едва ли не равнодушным голосом. Я вздрогнул. — Это просто предположение, — добавила она. — Может быть и так. Имей в виду. Кстати. — Она извлекла из внутреннего кармана куртки «люгер». — Держи. Пригодится.— Что тебе дарят знакомые мужчины на Восьмое марта? — поинтересовался я. — Ручные пулеметы? Или бронежилеты от Юдашкина?— Они дарят мне... — начала Анна, но тут в моем ухе снова ожил голос доброго доктора Матвея Александровича.— Вы слушаете? — как-то возбужденно спросил он. — Так вот, ваш друг только что пришел в себя.И он очень интересуется, где он и что с ним случилось...— Сейчас буду, — сказал я и отключил телефон.— Лучший способ заставить тебя немедленно приехать — это сказать, что Сидорову стало совсем плохо. Или сказать, что он пришел в себя. Первое или второе? — Анна даже не повернула голову в мою сторону.— Второе, — признался я. — Ты думаешь, что это ловушка? Что Сидоров на самом деле уже мертв и нас поджидают люди Гиви Хромого? Или те, кто организовывал налет?— Или те и другие вместе.Я взял «люгер» и заткнул его за пояс.— Разумный жест, — оценила Анна. Часть третьяКто есть кто Глава 1 Что-то не было во мне душевного спокойствия в те минуты, когда я и Анна шли от больничной ограды к дверям корпуса, где заправлял делами Матвей Александрович. Что-то меня беспокоило. То ли «люгер» натирал мне живот. То ли я нервничал по поводу перспективы получить пулю в спину от затаившихся в засаде бандитов.Я расстегнул плащ и держал ладони у пояса, чтобы успеть выхватить пистолет до того, как это действие окажется бессмысленным. Анна посмотрела на меня и неодобрительно хмыкнула.— Со стороны может показаться, что у тебя чешется в одном месте, — заметила она. — Веди себя прилично.— У меня чешется между лопаток, — сообщил я, озабоченно посматривая по сторонам. — Как бы не шарахнули меня в спину... Или ты скажешь, чтобы я и это не принимал близко к сердцу?— Я просто высказала предположение. Нас может ждать засада. А может и не ждать. Всегда лучше настраиваться на худшее, а потом обмануться в ожиданиях.Так она рассуждала. Мы шли по асфальтовой дорожке к крыльцу, вокруг располагалось то, что летом могло называться садом, а сейчас было скопищем жутковатых в своей безжизненности древесных стволов, выраставших из черной влажной грязи и простиравших корявые ветки, словно пытаясь зацепить и расцарапать что-то живое и потому враждебное. Я раздраженно отпихнул ветвь липы, брошенную порывом ветра мне в лицо. Анна не обращала на происки измерзшейся и вынужденной обнажиться природы никакого внимания.Я вытер о ступеньки грязные подошвы ботинок и сказал не слишком уверенно:— Ты перестраховалась, дорогая.— Что мешает им подстерегать тебя внутри? — был ответ.— Я-то думал, ты меня успокоишь.— А тебе не стоит успокаиваться. Тебе стоит постоянно быть начеку, — заявила Анна и нажала кнопку звонка. Моя рука снова оказалась на уровне брючного ремня. Но я сдержался и не стал стрелять в санитара, открывшего нам дверь.— К Матвею Александровичу, — сказал я, и эти волшебные слова дали нам возможность проникнуть в глубины корпуса.Матвей Александрович был радушен. Он повел нас по коридору, без конца повторяя: «Как вам повезло!» — и без конца оглядываясь на Анну, которая кокетливо улыбалась доктору. Не иначе, собиралась подстроить какую-то пакость.У дверей сидоровской палаты Матвей Александрович остановился, расплылся в широкой улыбке и распахнул перед нами дверь.— Прошу! — гордо произнес он, и мы вошли. — Не буду вам мешать, — сказал он, адресуясь к нашим спинам. — Когда понадоблюсь, вы меня найдете...Анна закрыла дверь и встала рядом, прислушиваясь к звукам в коридоре.— Он на самом деле ушел, — удивленно заметила она, будто ожидала от доктора подвоха.Я подошел к кровати и кивнул Сидорову, который следил за моим приближением из-под полуприкрытых век.— Здорово, налетчик, — сказал я, пододвинул белый табурет поближе к изголовью и сел. Потом вытащил из-за пояса пистолет и положил на тумбочку рядом с собой.— Это... что? — прошептал Сидоров.— Это мера предосторожности, — пояснил я. — Ты теперь популярный человек. Многие мечтают с тобой познакомиться. Но не все — с бескорыстными целями. Я собираюсь отпугивать таких гадов выстрелами в воздух.— Ты уверен, что именно так следует беседовать с тяжело больными? — поинтересовалась Анна. — Ты его насмерть перепугаешь.— А что же мне, сказки рассказывать? — возмутился я. — Особенно после всей той каши, которую он заварил! Весь город на уши поставил!— Это... все... я? — поднял брови Сидоров.— Ну не я же. Ладно. — Я знал, что Анна права. — Не переживай. Все в порядке. У тебя теперь есть вооруженная охрана. Лучшая из всех возможных.— Ты? — спросил Сидоров.— Нет, она.— Шутишь, — криво усмехнулся Сидоров.— Молодец, — похвалила меня Анна. — Вот ты его и развеселил. Короче, ребята: вы тут наедине лучше договоритесь. А я осмотрю окрестности... — И она направилась к двери.— Ты еще не отказалась от мысли, что здесь засада?— Хм, — сказала Анна. — В тихом омуте СПИД водится.— Кто... это? — спросил Сидоров, когда дверь мягко захлопнулась за решительно настроенной женщиной в кожаной куртке.— Моя новая знакомая. Приехала из Москвы. Из-за тебя.— Из-за меня? — Сидоров не поверил. — Почему?— А ты помнишь, какую кашу заварил прежде, чем потерять сознание? Или у тебя провалы в памяти?— Помню. — Сидоров закрыл глаза, и я испугался, что он вновь теряет сознание. Однако минуту спустя два зрачка снова уставились на меня. Взгляд Сидорова был виноватым, как у ребенка, разбившего любимую мамину вазу. Я получил роль мамы и должен был наказать негодника. — Я вел себя как болван, — сказал Сидоров.— Вот теперь я вижу, что ты находишься в трезвом уме, — довольно произнес я.— Я что, в больнице? — грустно осведомился Сидоров. Он всегда бравировал своим железным здоровьем, и больничная койка была для него сродни признанию тайного порока. Ему было стыдно, что такой бугай лежит на кровати и не может пописать без посторонней помощи.— В больнице, — сказал я. — Только учти: здесь никто не знает твоей настоящей фамилии. Во всех документах написана какая-то ерунда типа «Иванов И. И.»— А почему так?— Потому что тебя ищут, дорогой.Сидоров непонимающе таращился на меня, и я, вздохнув, принялся объяснять:— Сидоров, ты помнишь, что ты сделал? Что ты забрался в «Европу-Инвест» с пистолетом в руке?Сидоров не очень уверенно кивнул.— Как ты думаешь, тебе за это хотят дать орден?Или хотят посадить в тюрьму? Одно из двух, первое или второе?— Второе, — сказал Сидоров, поразмыслив с пару минут.— Угадал, — саркастически заметил я. — Вот за этим тебя и ищут все кому не лень.— Это ты меня сюда?..— А кто же еще? — сказал я, не зная, сожалеть мне о сделанном или гордиться.— Спасибо, — тихо проговорил Сидоров. — Только что... дальше?— Дальше? Дальше я хотел бы услышать все, что случилось с тобой после того нашего разговора, когда ты пытался сбить меня с пути истинного при помощи бутылки коньяка. Все в деталях. А потом посмотрим, можно ли тебя вытащить.— Можно вытащить? — встрепенулся Сидоров. — Но меня же посадят? Я же...Он попытался приподнять голову, но не удержал ее, и затылок мягко соприкоснулся с подушкой.— Моя новая знакомая говорит, что все еще можно исправить. — Я старался говорить обнадеживающе. — Главное — найти того ублюдка, который подбил тебя влезть в это дело. И — найти деньги.— Да... — прошептал Сидоров. — Деньги. Много там было денег...— Не начинай сначала, — попросил его я. — Там было много денег, и они едва не стоили тебе жизни. Не начинай сызнова.— Хорошо. — Сидоров снова закрыл глаза. — Дай мне воды, — попросил он, и я поднес к его бледным губам пластиковый стакан. — Спасибо... Я словно весь высох внутри... Словно стал плоским как плед. И лежу вот тут пластом.— Лежи, лежи...— Совсем не тот, что прежде... Другой я. Не могу поверить, что сделал все это... Неужели это случилось на самом деле?— Я бы тоже хотел, чтобы все оказалось ночным кошмаром. Но это было. Ты и вправду на себя не похож, Сидоров. Но когда сбреешь щетину, станешь вновь похож на человека.— Надеюсь...— Так что там с тобой случилось? — спросил я, и Сидоров стал рассказывать. Глава 2 Я не засекал время и поэтому не знаю, сколько продолжалась наша беседа. Я также не знаю, кто из нас двоих произнес больше слов — я или Сидоров. Мне приходилось конструировать многочисленные наводящие вопросы, помогая Сидорову разобраться в собственных воспоминаниях. И я думаю, что устали мы от этого разговора одинаково — что больной Сидоров, что вроде бы здоровый я.Под конец я заметил выступившие на лбу Сидорова капли пота и решил, что допрос пора заканчивать. Тем более что основные моменты своих потрясающих похождений Сидоров успел прояснить. Я взял с тумбочки вафельное полотенце и, как заботливая мать, вытер Сидорову лоб. Тот сморщился, словно от боли. На самом деле — от сознания собственной беспомощности.— Забрал бы ты меня отсюда, — пробурчал он. — Как инвалид какой-то здесь валяюсь...— У меня нет частной клиники, — повторил я слова Матвея Александровича. — Дома я тебя содержать тоже не могу...Стоило добавить, что я попросту не могу возвращаться домой, возле которого сейчас, наверное, с одной стороны выставлена милицейская засада, а с другой — бандитская. Сразу представилось, как уставшие от долгого бесплодного ожидания бандиты начинают трепаться за жизнь с не менее уставшими ментами, угощают их сигаретами... Менты в свою очередь делятся прихваченными из дома припасами. И все в один голос матерят Константина Сергеевича Шумова, который никак не хочет возвращаться домой, где его ждет столь теплая компания...— Хоп, — сказал я и уставился на Сидорова.— Что? Что-то случилось? — вздрогнул он.— Нет... Просто одна мысль. Ладно. — Я поправил на Сидорове одеяло и слегка пожал ему руку. — Я сейчас вернусь. Нужно поболтать с подругой. О жизни и о тебе.— Ага, — кивнул Сидоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32