Он делал его на совесть, просто как коллекционную диковинку, ну и чтобы похвастаться перед друзьями. Он никогда бы не подумал, что потайное лезвие ему пригодится. Хотя сегодня утром он одел именно эти старые ботинки — в них ему было спокойно.
И Гек резко выкинул вперед ногу навстречу Хоси. Тот ее отбил, как Гек и рассчитывал — он специально сначала ударил с другой ноги. Железный прут снова мчался к голове Гека, и Гек крутанулся на месте, уклоняясь, разворачиваясь всем телом и выкидывая в прыжке ногу с ножом — высоко в воздух. Лезвие блеснуло в лунном свете. Хоси дернулся назад, но не успел — Гек расправил ногу в колене, и лезвие чиркнуло по горлу Хоси. Брызнула во все стороны кровь, и Хоси, взмахнув руками, выронил прут, нелепо покачнулся на краю и выпал спиной назад с третьего этажа недостройки…
Гек прислонился спиной к бетонной переборке, тяжело дыша. Вдалеке послышался шум грузовика — какие-то машины въезжали на пустырь. Он не стал убирать обратно нож, а заковылял по лестнице вниз. Недостройка казалось теперь тихой и безлюдной. На третьем этаже никого не было. На втором лежали два трупа бандитов, которых Гек расстрелял с третьего этажа через трубу в потолке. Рядом с одним из них лежал фонарь — это был тот фонарь, которым слепили Гека, когда он открывал бандитам входную дверь. Уцелевшей рукой, хоть и перемотанной лоскутом рубашки, Гек поднял его и включил. Фонарь работал.
Гек спустился вниз, на первый этаж, затем еще ниже, к подвалу, и прислушался. Оставался где-то один последний бандит с «Узи» и еще девять человек из лаборатории. Каким-то шестым чувствов Гек понял, что здесь живых уже никого нет. Он вошел в подвал и посветил фонарем вокруг — так и есть, на полу лежали десять трупов. Значит здесь произошла хорошая бойня. Гек взял фонарь в зубы, нагнулся и поднял пистолет-автомат Стечкина, переведя его на автоматический огонь. Мало ли что? Впрочем это уже было излишним.
Вдруг наверху раздался оглушительный голос и Гек вздрогнул, но тут же понял, что это на улице заработал мощный мегафон.
— Здание окружено, открывайте дверь и выходите по одному! Дверь под прицелом, открываем огонь без предупрежедния!
Ну наконец-то! Значит старушка все-таки вызвала милицию! Или они сами приехали на шум?
Гек заковылял по коридору ко входной двери. Проходя мимо комнаты охранников, он услашал стон — они уже приходили в себя. Вот подонки, остались живы в этой переделке. Надеюсь среди них нет этого Женьки, который вместе с менеджером и Капитоном участвовал в убийстве Славки? Ах да, еще менеджер — вот уж кто отделался совсем легко, не считая конечно суток, проведенных в багажнике…
Гек подошел к двери. В дверь стучали.
— У меня нет ключа. — сказал Гек.
— Немедленно открывай! — заорали за дверью.
— Обойдите здание, там на бетонной балке валяется труп Шуллера, у него должен быть ключ.
Гек опустился на пол коридора и закрыл глаза — со всех сторон навалилась усталость, в глазах поплыли красные пятна. Он не помнил как открыли дверь, запомнилось только как его грубо били, затем запихали в фургон, надев наручники и как при этом нестерпимо больно хрустела перебитая рука…
Гека отправили в Кресты, в следственный госпиталь, а затем в изолятор. Его обвиняли в вооруженном бандитизме и множестве убийств — отпечатки его пальцев нашли на хорошо поработавшем в тот день револьвере Сухаря, отпечатки были на одном из автоматов «Узи» и на пистолете Стечкина. Нашли отпечатки и на расколотом шариковом пистолете, нашли шарик в глазу у одного погибшего… Погибшего не от шарика конечно, но все же. Это совершенно не походило на «допустимую самооборону», и объяснения Гека как и зачем он оказался в офисе звучали неубедительно по сравнению с горой трупов, которая осталась там — Гек оказался последним живым и не связанным человеком в здании.
Следователь пытался выбить у Гека показания, требуя рассказать «про остальных членов вашей вооруженной группировки» или про лабораторию, но Гек кончено не мог ничего ему рассказать. Что было с оставшимися в живых и с менеджером — Гек не знал. У него была сначала мысль не рассказывать про связанного в гараже чтобы он там умер от голода и жажды, но конечно он этого делать не стал и дал адрес гаража. Менеджер тоже попал под суд, им с Геком устраивали несколько очных ставок во время следствия.
Вскоре должен был состояться суд, Геку грозило пятнадцать лет, но перед этим Гека вызвал еще один следователь. Он не орал на Гека, не угрожал, а попросил еще раз от начала и до конца рассказать всю историю. И Гек рассказал — начиная от того момента как узнал о смерти Славки. Следователь записал его рассказ и ушел, а через три дня вызвал его снова.
— Почему я тебе должен верить? — спросил он.
Ответ на этот вопрос у Гека был готов заранее, он его не раз говорил первому следователю.
— Ну если я был членом преступной группы, зачем бы мне понадобилось в тот день красть брелок у своего одногруппника и мастерить игрушечный пистолет? Вы же видели какое там было оружие.
Следователь кивнул головой и ушел. А на следующий день Гека посадили в машину, привезли в какой-то институт, обследовали и прогнали через гору тестов. Затем его ввели в кабинет, в котором сидел тот самый следователь.
— Я тебя проверил, очень похоже на правду, хотя доказательств нет. — сказал он, — Я предлагаю тебе такой вариант — военную службу. Ты уходишь из-под суда и попадаешь в военный лагерь, проходишь там восьмилетнюю подготовку и становишься боевиком самого высокого класса.
Гек поразмыслил. Положение конечно было безвыходное.
— Вообще-то я хотел окончить институт…
— Исключено. Но — могу тебя уверить, та подготовка, которую ту получишь в спецшколе, будет намного лучше чем подготовка твоего института. Ты учился на информатике?
Гек кивнул.
— У тебя будет возможность заняться и информатикой, тебе будут читать лекции лучшие профессора страны. Основная твоя специальность будет — ведение рукопашного и огневого боя. Хотя ты получишь подготовку в области аналитики, тактики, техники, электроники и разведки. Я не спрашиваю согласен ты или нет, потому что знаю, что ты согласен.
Гек кивнул.
— Прекрасно. В тюрьму ты больше не вернешься — сейчас тебя проводят в твою комнату, выдадут новую одежду и расскажут о том, что тебя ждет впереди.
Москва, управление. 7 ноября 1990 года.
— Чем богаты — тем и рады!
— Ого, поглядишь на стол — да ведь мы богаты!
— Все, рассаживайтесь, рассаживайтесь.
— Здравия желаю, Пал Петрович!
— Главное здравия, остальное будет.
— Да не заржавеют ваши пушки!
— Спасибо, будьте здоровы!
— А, вот и Леонид Юрьевич.
— О, Леонид Юрьевич, мы наслышаны о ваших подвигах!
— Что такое? — Гриценко повел бровью.
— Ну как же, вы ведь открыли новую спецшколу для подготовки аж трех бойцов! — генерал Лучко заржал.
— Откуда такая информация? — сухо спросил Гриценко.
Интересно, какая сволочь обсуждает в генеральских кругах секретные ведомственные проекты?
— Ну Леонид Юрьевич, помилуйте, у нас же все-таки разведка. — снова общий смех.
— Логично. — Гриценко улыбнулся, хватит строить серьезную мину когда все кругом оказывется уже обсудили его проект.
— И говорят, вы уже нашли этих троих! Как в том анекдоте: «В СССР все делается для человека, чукча был в Москве и даже видел этого человека!»
Снова общий смех. Очень неприятная ситуация. Вообще было бы неплохо уклониться от генеральского банкета, но сейчас уже поздно. Кто же все-таки болтает? У кого там язык треплется как знамя полка на ветру?
— Леонид Юрьевич, так когда вы нам покажете этих троих? Или это секретные люди?
— Ну все своевременно. — улыбнулся Гриценко.
— Тихо! Тост! Генерал-лейтенант Климов скажет тост!
Разговоры смолкли. Климов поднялся во главе стола, держа в руке рюмку.
— Дорогие товарищи! Сослуживцы и соотечественники! Мы собрались в этот знаменательный день семьдесят третьей годовщины Великой Октябрьской Социалистической…
Гриценко неслышно вздохнул и быстро пробежал глазами ряды военных чинов, застывших стоя с рюмками в руке вдоль стола.
— …свершений, которые как и прежде… героизм и мужество… заветов Отчизны… службу на благо Родины…
Гриценко никогда не любил этой напыщенной торжественности. Сейчас Климов будет говорить о долге. Затем о трудностях в стране — о трудностях сейчас говорить модно. Затем перейдет на личности, кого-нибудь отметит, кого-нибудь пожурит — это он уж не упустит никогда.
— …и наши воины, выполняющие интернациональный долг… в то время, когда… перестройка… генеральный секретарь коммунистической партии Михаил Сергеевич Горбачев… нелегки задачи… гласность… на новый уровень созидания…
Эту речь готовит Климову референт, молодой лейтенант из отдела планирования. Кстати умный парень, хорошо бы его перевести как-нибудь к себе в институт. Боже, боже, там у него еще два листа текста…
— …первоочередные задачи… новые технологии… трудности, с которыми сталкивается наше ведомство…
Что это он о «новых технологиях» заговорил? Это что-то новое в традиционном тосте. Гриценко стал разглядывать шеренгу генералов. Вот рядом с Климовым стоит Крылов — первый заместитель Климова. Говорят, что через год-другой Климова уберут в отставку, и Крылов займет его место. Вот двое суровых генералов большой разведки — абсолютно каменные лица, ничего не прочтешь. Это профессионалы самого высшего класса. Вот генерал Хромыга — старый хрыч, давно пора на пенсию, а он все еще руководит, машет сабелькой. Вот Сырчуков — наглый и нахрапистый, в последнее время уверенно лезет вверх. Вот Лагутин — подхалим и бездарь. Гриценко пробежал взглядом остальную дюжину присутствующих — через год-другой все наверняка изменится, одни уйдут в отставку, придут новые. Перемены в стране такие быстрые, что не успеваешь фиксировать и анализировать. Все кончается. Вот только тост никак не закончится.
— …такими работами как проект элитного взвода института Гриценко…
Ах вот у кого язык как знамя полка! У Самого! У нашего Климова.
— …техника вооружения отдела Завербного… наравне с этим… хочется надеяться, что такие недочеты… в работе Лагутина… генерал-майора Себашкина… устранены… и к сведению… на дальнейшее улучшение… и пожелать… успехи…
Ну, ну! Ну никак не разродится, ну давай же!
— …крепить… пример молодым… предлагаю поднять этот бокал… достойно… свершений… здоровья и благополучия… на благо Отчизны… поздравляю! Я кончил, выпьем!
Рюмки сдвинулись и зазвенели. Зашелестели столовые приборы, энергично растаскивая по тарелкам богатую праздничную закуску. Сосед Гриценко, генерал Дымов, уже наливал себе четвертую стопку коньяку и клал в рот один за другим бутерброды с икрой, не успевая разжевать.
— Ну и чего тебе не взять троих ребят из моих отрядов? — произнес он с набитым ртом, энергично двигая тяжелой челюстью, — Мои парни — высший класс!
— Ему же надо готовить их, а твои уже и так высший класс, что же он с ними делать будет? — заржал генерал Лагутин.
— Технология у меня такая — мне нужны люди до двадцати лет, только тогда мы сможем выработать у них навыки на уровне рефлексов.
— Ну что вы, что вы, как можно! Наши люди генералу Гриценко никак не подходят, ему нужен особый контингент. — в голосе Лагутина слышалась издевка, — Знаете, Дымов, кто эти будущие сверх-люди и супер-воины? Знаете кого набрал себе наш доблестный генерал? Вы не поверите!
— Кого? — зычно вопросил Дымов, и окружающие притихли, заинтересовшись разговором.
— Наш генерал набрал уголовников!
Гриценко сжал зубы. Неужели Климов рассказал всем и о составе тройки?
— Не может быть! — изумился Дымов и повернулся к Гриценко. — Это правда?
— Так точно, — сказал Гриценко с ухмылкой, — беглый зэк с подрасстрельной статьей и бандит из подпольного наркосиндиката, убивший с десяток человек. Кого же мне еще набирать? Только их. Вы слушайте Лагутина, он ведь всегда дело говорит, разве нет?
Гриценко специально говорил так, чтобы окружающим было непонятно говорит он правду или шутит.
— Да брешет наш Лагутин! — заорал захмелевший Дымов, — Был брехлом и брехлом остался. Слыхал как тебя Климов на тосте песочил?
Лагутин притих.
— Нет, а правда, кого набрал Гриценко? — вмешался в разговор подошедший на шум Крылов.
— Ну это долго рассказывать. Например есть у меня шестнадцатилетняя девчонка — она еще до обучения спокойно укладывала троих взрослых вооруженных мужиков. — Гриценко поспешил увести разговор с темы уголовников.
— Укладывала троих мужиков? В постель? — рявкнул Дымов и сам заржал своей шутке.
— Нет, серьезно. — продолжил Крылов, — Ну дерется хорошо, разве это такая редкость?
— Редкость. А вы мне можете найти другую такую шестнадцатилетнюю? Чтобы была умной, прекрасно дралась и стреляла, имела отличную физическую подготовку, чтобы все тесты показывали что она не сломается и выдержит обучение, да еще чтобы она согласилась посвятить этому жизнь?
— Да мало ли девчонок по улицам дерется! — рассудительно начал подошедший Завербный, — Вон полгода назад был случай. Здоровенный милиционер, так? Зашел в подъезд прогнать хулиганящих подростков, так? И одна малолетка его так отделала, что он в больницу попал. А парень — ого, два метра ростом, краса и гордость отделения.
— Я тоже про это слышал! — встрял Дымов, — А вот еще был случай, еду я на машине, а тут девчонка голосует с парнем. Я их подвез, оказалось что он ее гоняет по деревьям лазать, а сам внизу сидит!
— Отставить. Ничего не понял. Кто кого гоняет? — спросил Крылов.
— Ну парень девчонку шурует чтоб на деревья — подруга она ему или как, не знаю. Только вся исцарапанная. — язык у Дымова уже заметно заплетался.
— Ну если парень девчонку шурует — значит все нормально. Боец растет. Дело хорошее. Девчонок шуровать — это и мы еще умеем. — сказал кто-то и все вокруг заржали.
— Да не об этом речь, что за бред? — вмешался молчавший Лагутин, — Просто девок боевых пруд пруди. Вот у меня история была, у сестры сын — молодец, красавец, только вернулся из армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52