— Два года назад. — Аманда не поняла, почему он рассмеялся, услышав это.
— Ну ладно, пойдемте, я уже насмотрелся. Давайте выбираться.
— Но ведь еще не время. Нам нужно провести здесь еще сорок две минуты.
— Я намереваюсь провести эти сорок две минуты на свежем воздухе.
Аманда с неохотой последовала за Монтгомери. Она надеялась, что Тейлор не узнает о том, что они покинули музей раньше времени. И что теперь делать с профессором? Она направилась к лимузину, поджидающему их, но он не последовал за ней. Обернувшись, она поглядела, как он стоит где стоял, руки в карманах брюк, похожий больше на маленького мальчика, чем на мужчину. Как бы ей хотелось, чтобы он стоял прямо, как… как Тейлор.
— Далеко ли до города? — спросил он.
— Две с четвертью мили, — ответила она.
— Так и думал, что вы знаете. Я пройдусь пешком. Увидимся в Опере.
На миг Аманду охватила паника. Она поняла, что он не дойдет до Оперы, и представила себе жуткую сцену — она признается Тейлору, что «потеряла» профессора Монтгомери.
— Шофер может… — начала она и замолчала — Монтгомери широким шагом уходил в сторону города. Вздохнув, Аманда объяснила шоферу, где он должен их встретить, и, придерживая шляпку, поспешила следом за профессором Монтгомери.
Когда автомобиль проехал мимо него без Аманды, Хэнк обернулся и увидел, что она торопливо бежит за ним. Он нетерпеливо остановился. «Не иначе, решила, что я не обойдусь без красивой спутницы», — подумал он. Но Аманда была столь же телесна, сколь красавица с журнального фото.
— Насколько я понимаю, одного меня оставлять опасно? Еще ненароком встречусь с профсоюзными лидерами и сотворю что-нибудь ужасное?
Аманда вдруг почувствовала страшную усталость после ночи, проведенной над заучиванием того, чем она должна была развлекать этого человека. Она устала и от пропущенных ужинов, и от его ехидных замечаний.
— Профессор Монтгомери, я стараюсь сделать все возможное, чтобы ваше пребывание здесь было приятным. Простите, если не справляюсь. — Она расправила плечи так, как учил ее Тейлор, приучавший к хорошей осанке с помощь стального корсета.
Он смягчился. Может, она просто не может не быть холодной маленькой занудой, точно так же, как он не может не вести себя так, как ведет сейчас. Несправедливо сердиться на нее за то, что она не такая, какой он бы хотел ее видеть. Так что пусть себе ходит, точно кочерга на ножках, пусть стягивает волосы в такой тугой пучок, что расширяются глаза, пусть говорит одними фактами, пусть одевается на манер старой девы, пусть в ней не будет ни юмора, ни тепла, ни страстей. Не его дело.
— Прошу прощения, мисс Колден, я вел себя грубо. Дело в том, что мне не составляли расписания на день с тех пор, как я уехал из отчего дома, а сейчас, боюсь, я уже слишком взрослый для этого. Смотрите-ка, вон там играют дети. Давайте просто посидим там немного, понаслаждаемся, так сказать, запахом роз.
— Роз? — переспросила она. — Но в школьном саду розы не растут.
Он вздохнул, взял ее под локоть и повел к ограде школьного сада. Школа была закрыта, но в саду на качелях сидели трое ребятишек, а рядом с ними стояла привлекательная молодая женщина — их мать. Хэнк оставил Аманду возле скамейки под гигантским дубом, а сам направился к маленькой группе. Больше всего на свете ему хотелось сейчас увидеть приветливое лицо.
— Добрый день, — поздоровался он. Женщина обернулась. Она и вправду была очень хорошенькая, и она улыбнулась ему. Казалось, прошло много лет с тех пор, как женщина в последний раз улыбалась в его присутствии.
— Добрый день, — ответила она.
— Я…
— Не надо, не говорите. — Она поглядела мимо него, на скамейку, где застыла, расправив плечи, Аманда. — Вы, должно быть, гость Колденов. Учитель или что-то в этом роде, верно?
— Почти угадали, — ответил он, протягивая руку. Женщина ответила рукопожатием. — Хэнк Монтгомери. — Он кивнул в сторону ребятишек. — Славные малыши. Отец еще жив?
Женщина рассмеялась:
— Час назад был жив.
— Какая жалость, — вздохнул Хэнк Она двинулась по направлению к качелям, где сидела дочка, Хэнк — следом за ней.
— Как там дела? — негромко, спросила она, кивнув в сторону Аманды. — Колдены к вам хорошо относятся? Вы приехали учить Аманду?
— Да, все хорошо, только, скорее, Аманда учит меня. — Он помолчал. — Вы с ней знакомы?
— Была когда-то. Мы вместе ходили в начальную школу, но отец забрал ее в том возрасте, когда ей начали нравиться мальчики, ну, вы понимаете.
Хэнк не мог себе представить, чтобы Аманде кто-то нравился, но тем не менее кивнул.
— Он нанял ей учителя?
— Этого Дрисколла. Я его пару раз видела. В Кингман он не наведывается, но я его видела на заднем сиденье автомобиля — проезжал через город. Не мой тип, — добавила она, еще шире улыбнувшись Хэнку.
"И не мой, — подумал Хэнк. — Стало быть, Аманда собирается выйти замуж за своего учителя. Теперь, по крайней мере, понятно, почему в ее маленькой головке хранятся одни только факты».
Женщина хотела еще что-то добавить, но тут малышка упала с качелей и расплакалась. Мать взяла ее на руки. Девочка, видимо, не столько ушиблась, сколько испугалась, и тут же уставилась через плечо матери на Хэнка.
Хэнк протянул руки, и девочка охотно пошла к нему.
— Кокетка! — засмеялась мать. Хэнк взял девочку на руки, и оба принялись разглядывать друг друга. Он очень любил детей и надеялся когда-нибудь завести и своих.
— Скучаете по своим? — начала прощупывать его женщина.
— Детей нет, жены тоже.
— И вы и Аманда…
— Упаси Боже! — непроизвольно вырвалось у Хэнка. — То есть она же помолвлена со своим учителем, Тейлором Дрисколлом. Я полагал, об этом весь город знает. В маленьких городах, как правило, ни от кого ничего не скроешь, верно?
— Это не про Колденов, — ответила она, снова понижая голос. — Они могут быть богаты, как Крез, но есть вещи, которые за деньги не купишь. Мне-то все равно, но для старшего поколения, для моей матери и ее ровесников это значило очень многое.
— О чем вы? — заинтересовался Хэнк. Женщина поглядела ему за спину, и он увидел, что к ним приближается Аманда. Она забрала дочку и прекратила откровения.
— Добрый день, Аманда, — поздоровалась она.
— Добрый день, — ответила Аманда. По ее бесстрастному лицу легко было понять, что она не имеет ни малейшего представления о том, кто эта женщина.
— Лили Уэбстер. Мы вместе ходили в школу.
— Да, конечно, — сказала та. — Как поживаешь?
— Слишком много работаю. Ну, мне пора. Приятно было познакомиться, Хэнк.
— Мне тоже, — ответил он и улыбнулся, глядя ей вслед. Малыши сбились вокруг нее в кучку. Хэнк обернулся к Аманде.
— Готовы? — Он замолчал: Аманда смотрела вслед женщине с таким видом, словно увидела привидение. — С вами все в порядке? — спросил он.
Аманда опомнилась.
— Да, я готова. — Она вспомнила Лили. Когда они вместе учились в четвертом классе, они пробрались в раздевалку и там связали всю одежду и попристегивали все одно к другому. Они как раз заканчивали, но тут их застал учитель и велел сначала все развязать, а потом оставил на два часа в классе, уткнув носами в доску. Когда отец узнал об этом, он пришел в ужас, зато мать весело расхохоталась.
Но это было еще до приезда Тейлора. Иногда ей казалось, что она не помнит ничего, что было в ее жизни до его приезда. Каким-то образом одно его присутствие вычеркивало все, что было прежде.
А вот теперь ее озорная подружка Лили уже замужем, у нее трое детей, а Аманда даже не знает, когда сама выйдет замуж.
Она нахмурилась, глядя на спину профессора Монтгомери. Его расспросы начали ее беспокоить. Он заставил ее задуматься над тем, что Тейлор запланировал для них двоих. Она знала: свадьба будет, когда Тейлор решит, что Аманда готова, — и ни днем раньше. А если она и дальше с таким же успехом будет выполнять то, что он требует от нее по отношению к профессору Монтгомери, она никогда не будет готова выйти за него замуж.
Всю дорогу в город она шла у него за спиной и облегченно вздохнула, увидев лимузин, ожидающий их напротив Оперы. Но, к ее разочарованию, профессор Монтгомери вдруг свернул в сторону.
— Профессор, сюда, — окликнула она в надежде, что он просто не увидел машину.
Он пропустил ее слова мимо ушей и направился к ресторану. Аманда обогнула два потрепанных «форда» и пошла через улицу за ним. Он должен вернуться на ранчо к обеду, чтобы она уложилась в расписание, составленное на вторую половину дня.
Он придержал для нее двери ресторана.
— Дома нас ждет обед, — сказала она.
— Зачем так далеко ехать? Кроме того, вам будет полезно перекусить вдали от дома. — Он крепко взял ее под руку и провел в прохладный зал ресторана, насквозь пропитавшийся запахами тысяч съеденных здесь обедов.
Аманда уже не помнила, когда последний раз обедала вне дома. Это было здесь, она была вместе с матерью, и на той были белые «Черт, черт, черт, — мысленно выругался Хэнк. — Радость моя, ты мне не неприятна. Я из-за тебя голову теряю. Из-за твоих волос. Из-за твоих больших печальных глаз. Из-за этого тела, которое, будь на нем чуть побольше мяса, было бы просто прелестно, но как это возможно — в таком красивом теле такая ужасная душа?"
— Ну что же, мне нужно проверить несколько работ и написать пару писем, — сказал он наконец. — Пожалуй, поболтаюсь завтра по дому.
Она посмотрела на него с таким облегчением, что Хэнку показалось — она сейчас заплачет. На какое-то мгновение ему показалось, что если он не станет делать то, что она просит, то у нее будут неприятности. Да нет, это невозможно. Это же просто Снежная королева — иначе она бы не влюбилась в этого непроницаемого Дрисколла. Идеальная пара. Очень вероятно, что вместо занятий любовью они читают друг другу сонеты.
Официантка принесла заказ, и Хэнк улыбнулся, глядя на выражение лица Аманды.
— У вас такой вид, словно вы готовы на эту еду молиться, а не есть ее. Приступайте. Наслаждайтесь.
Уже много лет Аманда не ела ничего подобного. Тейлор утверждал, что тело — это храм, и к нему надо относиться с благоговением и не заполнять его вредной, жирной пищей.
Она отправила в рот первый кусок, и это было блаженство, чистое, неземное блаженство. Закрыв глаза, она жевала, ощущая вкус пищи во рту.
Хэнк поднял глаза от тарелки и увидел Аманду с закрытыми глазами и с таким выражением на лице, какое он видел у женщины только когда занимался с ней любовью. Он выронил вилку и широко раскрыл глаза.
— Ну как, — голос его прервался, — как вам еда?
— Благодарю вас, вкусно.
Она вернулась к еде, теперь глаза ее, слава богу, остались открыты, но Хэнк с трудом глотал свою порцию. «Успокойся, Монтгомери, — велел он себе. — Ты приехал сюда на встречу с профсоюзными лидерами, а не для того, чтобы снова влипнуть в историю вроде той, что произошла с Блайт Byдли».
— Мисс Колден, не расскажете ли вы мне о Кингмане?
Она начала выдавать факты, точно маленький ящичек из тех, в которые надо бросать монетку. Она рассказала ему о пяти железнодорожных путях (основном и четырех вспомогательных), о том, что почта приходит семь раз в день. Он узнал об индейцах-землекопах, об испанских землевладельцах, о медных шахтах. Познания его обогатились сведениями о шахтерах Доннера, которые остановились чуть западнее Кингмана на ранчо Джонсон. Она так и сыпала фактами и данными о спасательных группах, о количестве выживших и погибших. Она сообщила, когда город затопило и когда он горел, рассказала о построенных дамбах и наведенных мостах. Она выдала ему информацию о численности населения, о времени постройки школ, о…
— Стоп! — воскликнул он, переводя дух. Эта девушка — заводная игрушка свечным заводом, но, по крайней мере, он остыл. Пусть Тейлор Дрисколл берет ее себе. Она — только внешность и ничего больше.
— Ешьте свой пирог с вишней, — сказал он, пододвигая к ней тарелку, и улыбнулся, глядя, с каким аппетитом она ест. Для человека, боящегося потолстеть, она лихо управляется с едой.
Глава 5
Тейлор Дрисколл стоял возле стола в библиотеке, неотрывно глядя из окна на дорогу. Он посмотрел на часы. 2.13. Да где же она? Утром он дал ей расписание, и к полудню она должна была вернуться, так почему же опаздывает уже на два часа?
Он снова взглянул на часы. 2.14. Машины по-прежнему не видно. «Черт бы ее побрал!» — подумал он. Черт бы ее побрал за то, что он так себя чувствует из-за нее. Он проклинал и ее, и себя за то, что так беспокоится. Он уже давно дал себе слово, что больше не полюбит ни одну женщину — они слишком ненадежны. Сначала они говорят, что любят тебя, а потом бросают.
Он смотрел в окно и ему казалось, что он вернулся в детские годы, когда частенько стоял вот так же у окна и ждал, когда мать вернется домой. Вот она поднимается, спотыкаясь на ступенях, двое молодых мужчин поддерживают ее. Крашеные рыжие волосы спутаны, большие груди и выпирающие бока колышутся. Время от времени кто-то из мужчин щиплет ее за мясистые ягодицы, и она хрипло хохочет.
Тейлор — тогда еще мальчик — смотрел, как отец, неизменно дожидавшийся возвращения жены, выходил на крыльцо и помогал ей войти в дом. Ее спутники отпускали в его адрес двусмысленные шутки, но он словно не слышал их.
Тейлор отходил от окна, возвращался в постель и лежал там, стиснув маленькие кулачки и ненавидя обоих родителей — ее за то, что она толстая, шумная, глупая, думающая только о себе, а его за то, что он, такой утонченный, образованный, так глупо любит эту недостойную женщину.
Все свое свободное время Тейлор проводил за чтением и учебой, стараясь держаться подальше от матери, которая целыми днями валялась на софе, ела шоколад и ни разу пальцем не шевельнула, чтобы помочь управиться со слугами, ни разу не заговорила с мальчиком, который был ее сыном. Иногда Тейлор становился в дверном проеме и неотрывно глядел на мать, но это всегда забавляло ее, так что в основном он находился у себя в комнате. Мать открыто признавалась, что вышла замуж за отца из-за денег. Ее главными интересами были обильная еда, открытые платья с оборками и «приятное времяпрепровождение», подразумевающее виски и симпатичных молодых мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37