Капитан снова сложил карту и сунул в карман. — Тогда все. Дождемся наступления ночи и двинемся.
Он встал и отправился давать указания другому отделению.
— У него это прозвучало так легко… — сказал Остолоп.
Он смотрел сквозь завесу ивовых ветвей, свисавших до воды. Возможно — ему хотелось в это верить, — они не позволили ящерам на другой стороне Иллинойса разобраться, что здесь появились американцы.
На дальнем берегу реки крякали утки. Здешние болота были национальным заказником. Остолоп предпочел бы бродить с охотничьим ружьем вместо имевшегося у него сейчас автомата «томпсон». В свое время здесь находился наблюдательный пост — на верхушке стальной башни высотой в сотню футов. Он обеспечивал егерям прекрасный вид на браконьеров. В эти дни он обеспечивал бы прекрасный обзор ящерам, но башня была взорвана в одном из боев за центральный Иллинойс.
Солдаты рассредоточились вдоль реки, чтобы по возможности не выдать себя, а если уж кого-то заметят, то примут за обычные патрули. Остолоп и Малдун собрали людей, рассказав им то, что сообщил Шимански. Это не было свежей новостью, они уже некоторое время готовились к операции. Хотя сказать им еще раз о том, что предстоит делать, тоже не помешает. Множество — не сосчитать — раз Остолоп видел, как игрок втихаря пытается нарушить правила и сжульничать. Остолоп уже давно перестал искать лучшее в людях и в их планах.
Наступили сумерки, затем темнота. Из воды выпрыгивали рыбы и с плеском падали обратно. Когда-то Остолоп побывал в этих местах, тогда они выловили из Иллинойса куда больше рыбы, чем из любой другой реки, кроме Колумбии. Эх, сейчас бы в руки спиннинг или просто палку с ниткой и крючком.
Остолоп посмотрел на часы. Мягко светящиеся цифры и стрелки показали ему: без четверти десять.
— Лодки, — прошептал он. — И тише, ради бога, или мы станем мертвым мясом, не успев отплыть.
Точно в десять по его часам он со своим отрядом начал грести вниз по течению Иллинойса в сторону Гаваны. Весла, казалось, создавали страшный шум, погружаясь в воду и выходя из нее снова, но ни один пулемет ящеров не начал бить по дальнему берегу реки. Остолоп вздохнул с облегчением. Он боялся, что они попадут в ловушку прямо на старте.
В 10.02 артиллерия, минометы и пулеметы открыли огонь по Гаване с запада и юга.
— Точно вовремя, — сказал Остолоп: перекрытый неожиданным хаосом, шум от движения лодок беспокоил его намного меньше.
Ящеры отреагировали быстро — огнем артиллерии и стрелковым оружием. Дэниелс старался определить, перемещают ли они войска из лагеря, который находился севернее Гаваны, навстречу очевидной шумной угрозе, которую создали американцы. Он надеялся — его это устраивало больше, — что так и будет.
Горячее желтое свечение вспыхнуло на юго-западе и быстро распространилось в сторону Гаваны. Остолопу хотелось ликующе завопить, но здравый смысл продиктовал ему сказать спокойно:
— Они на самом деле сделали это, парни. Они зажгли Ложку.
— Сколько галлонов бензина и масла они в нее вылили перед тем, как чиркнуть спичкой? — спросил кто-то в лодке.
— И насколько хватило бы этого топлива для танка или самолета?
— Не знаю, — ответил Остолоп. — Я полагаю, раз они решили использовать его против врага таким образом, они знали, что делали. И если в результате ящеры забудут в меня стрелять, то я жаловаться не буду. А теперь, парни, мы должны грести, как проклятые, и пересечь Иллинойс прежде, чем сюда втечет огненная река. Не справимся, — он шутливо хмыкнул, — гусь сварится.
Высокие языки пламени, мечущиеся по воде, уже достигли места слияния рек и начинали плыть по Иллинойсу. Языков пламени все прибавлялось. Ящеры не использовали катера или другие плавучие средства, поэтому огонь не мог создать для них настоящей опасности, но он заставлял их сосредоточиться на Ложке и территории к западу от нее — и отвлекал их внимание от лодок, подплывающих к Гаване по Иллинойсу с севера.
— Давайте, гребите сильнее, вперед, вперед…
Не договорив, Остолоп кувырнулся со своего сиденья — лодка села на грунт. Он рассмеялся. Если показал себя дураком перед подчиненными, смейся первым. Он выскочил на берег. Грязь чмокнула под сапогами.
— Сделаем перерыв в гребле.
Он отвел взгляд от горящей Ложки, чтобы глаза привыкли к темноте. Черный силуэт впереди не был лесом — лес вокруг давно спилили. Он взмахнул рукой, дав людям знак следовать за ним, и направился к лагерю военнопленных, устроенному ящерами.
Неподалеку послышался голос сержанта Малдуна:
— Эй вы, глупые ублюдки, рассредоточьтесь! Хотите, чтобы вас запросто перестреляли?
Лагерь для пленных был спроектирован для того, чтобы держать людей внутри, а не препятствовать постороннему проникновению. Ничто не помешало американцам подобраться к главным воротам, находившимся на северной стороне. Остолоп было подумал, что они так и войдут внутрь, но тут пара ящеров открыла по ним огонь из сторожевой будки.
Гранаты и огонь из автоматов быстро подавили сопротивление.
— Вперед, быстрее, — кричал Остолоп одно и то же, — если у этих чешуйчатых сукиных сынов была радиосвязь, подмога заявится сразу же!
Солдаты с ножницами набросились на острую, как бритва, проволоку у входных ворот. Заключенные, мужчины и женщины, разбуженные стрельбой (Остолоп надеялся, что никого из них не задели шальные пули), столпились у ворот. Как только проход был готов, они хлынули наружу.
Капитан Шимански закричал:
— Кто хочет присоединиться к борьбе с ящерами, идите к нам. Бог знает, как мы вам будем рады. Остальные — разбегайтесь, кто как может. Мы поддерживаем связь с партизанами, и многие люди вокруг будут давать кров и делиться тем, что имеют. Удачи вам всем.
— Благослови вас Господь, — сказал один мужчина.
К нему словно эхом присоединились многие другие. Часть людей окружала спасителей, остальные исчезали в темноте ночи.
С юга донеслись выстрелы, звук их быстро приближался.
— Развернутым строем вперед! — закричал Остолоп. — Задержим их, сколько сможем, чтобы люди успели уйти.
Едва эти слова слетели с его губ, как в землю врезалось нечто вроде большой бомбы и взорвалось прямо перед наступающими ящерами. Остолоп заозирался: шум моторов самолета ниоткуда не доносился. С неба слышался лишь долгий, постепенно затихающий гул рассекаемого воздуха: похоже, что взрывчатка, или что там, прилетела быстрее, чем сопровождавший его шум.
— Как будто американская реактивная бомба дальнего действия, — сказал капитан Шимански.
Что бы это ни было, но ящеры теперь уже не торопились вперед, как минуту назад.
Вскоре взорвалась еще одна реактивная бомба, на этот раз — судя по звуку — в паре миль от поля боя в районе Гаваны. Эти бомбы точными никак не назовешь, они вполне могут упасть и на своих, не только на ящеров.
«Попробуй-ка остановить их, — подумал Дэниелс, — валяй, пробуй».
Он отыскал в темноте Шимански.
— Сэр, думаю, самое время убираться отсюда к черту. Иначе многие из нас погибнут.
— Возможно, вы правы, лейтенант, — сказал командир отряда. — Нет, вы определенно правы. — Он возвысил голос: — Обратно к реке, парни!
Взобраться в лодку, набитую спасенными пленниками, Остолопу было очень приятно. Но возвращение через Иллинойс стоило ему хорошего пота. Если бы над головой сейчас появился, постукивая, вертолет, на воде остались бы только огонь да кровь. Все понимали это, а потому гребцы работали веслами, как бешеные, пока не добрались до западного берега реки.
Выбравшись из лодки и запинаясь на ходу, Остолоп мельком подумал: знаком ли Сэм Игер с этими необыкновенными ракетами (и жив ли еще Сэм, встретятся ли они когда-нибудь). После забавных научно-фантастических журналов, которые он постоянно читал, он должен был лучше понимать этот безумный новый мир, оказавшийся так дьявольски близко.
— Ни в чем нет больше никакого смысла, — проговорил Дэниелс и занялся размещением людей в укрытии.
* * * В подвале Дуврского колледжа пыхтел работающий на угле генератор. Дэвид Гольдфарб чувствовал дрожь во всех костях. Он мог слышать это пыхтение, но только когда осознанно напрягал слух. И пока лампочки горели, радиоприемники работали, а радар действовал, он вполне мог утверждать, что мир остался таким же, как до нашествия ящеров.
Когда он произнес эту сентенцию вслух, Бэзил Раундбуш сказал:
— По моему смиренному понятию… — Ха! Он был таким же смиренным, как еврей мог быть римским папой, — такие игры не особенно-то помогают. Как только мы покидаем лабораторию, реальный мир грубо подходит вплотную и дает нам в зубы.
— Это очень даже правильно, — сказал Гольдфарб. — Пусть на каждом квадратном дюйме острова растет пшеница, картофель и кормовая свекла, но лишь небесам ведомо, как мы собираемся прокормиться.
— О, несомненно. — Усы Раундбуша встопорщились, словно он подул в них. — Во время войны с немцами пайки и так были скучными. Теперь еще хуже
— и янки не посылают необходимые нам излишки. Я слышал, излишков у них больше нет.
Гольдфарб поворчал и кивнул. Затем взял видеоблюдце — это название, похоже, закрепилось за мерцающими дисками, на которых ящеры хранили изображения и звуки, — и вставил его в захваченную машину для проигрывания дисков.
— Что на нем? — спросил Раундбуш.
— Я не узнаю, пока не трону выключатель, который заставляет ее работать, — ответил Гольдфарб. — Думаю, что они просто бросают в корзину что попало и посылают нам сюда. У нас есть несколько штук, которые действительно полезны для нас, а остальные видеоблюдца мы снабжаем ярлычками и отсылаем тем, кому они могут показаться полезными.
— Удивительно неэффективный способ работы, — недовольно заметил Раундбуш, но поленился взглянуть, что покажет это видеоблюдце.
Британцам их досталось немало во время изгнания ящеров с островов. Некоторые были развлекательными, другие, казалось, содержали ведомости на оплату или что-то подобное, некоторые служили эквивалентами инструкций к пользованию. Эти последние были настоящим сокровищем.
Гольдфарб щелкнул выключателем: в отличие от ламповой электроники, использовавшейся человечеством, аппаратура ящеров не требовала прогрева в течение минуты или двух, а начинала работать сразу. На экране появилось изображение танка ящеров. Столкнувшись с этими чудовищами в реальности, Гольдфарб относился к ним весьма уважительно. Хотя, спрашивается, за что их уважать?
Пару минут он смотрел на возникшее изображение, чтобы убедиться, что это действительно руководство по обслуживанию танка, затем остановил его и заставил проигрыватель выплюнуть блюдце. Сделав это, он завернул видеоблюдце в бумагу, на которой записал комментарий о сюжете. Он взял еще одно и вставил в машину. На нем оказались городские сцены на домашней планете ящеров — но был это рассказ о путешествии или какая-то драма, Дэвид сказать не мог.
— Я слышал, некоторые из них были с порнофильмами, — заметил Раундбуш, наблюдая, как Гольдфарб достает видеоблюдце и записывает на бумаге, которую использовал для завертывания, возможную классификацию сюжета.
— О, небо, кому это надо? — сказал Гольдфарб. — Зрелище совокупляющихся ящеров не доставит мне радости.
— Ты неверно понял, старик, — возразил Раундбуш. — Я имею в виду порнофильмы с людьми. Рассказывали, что в одном многое такое вытворяет китайская женщина, а на еще одном она рожает ребенка.
— Почему ящеров интересует это? — сказал Гольдфарб. — Ведь мы для них такие уродливые, как они для нас. Бьюсь об заклад, это слухи, пущенные начальством, чтобы мы тщательнее просеивали всю эту муть.
Раундбуш рассмеялся.
— Я об этом не подумал. Не удивлюсь, если ты прав. Сколько этих блюдец ты собираешься проверить на этот раз.
— О, наверное, еще шесть или восемь, — ответил Гольдфарб после секундного размышления. — Отвлекусь на какое-то время и смогу опять ковыряться во внутренностях этого радара.
Он показал на множество электронных компонентов, разложенных на его рабочем столе, как ему казалось, в логически разумном порядке.
Первые три видеоблюдца не содержали ничего для него полезного — и ничего полезного ни для кого, подумал он.
В двух были бесчисленные колонки каракулей ящеров: скорее всего, механизированные эквиваленты платежных книжек дивизии. Третья показала космический корабль ящеров и каких-то странных существ, которые не были ящерами. Гольдфарб не понял, показаны там фактические события или же изображены чужаки из такой же фантастики, как у Бака Роджерса или Флэша Гордона. Может быть, кто-то из ученых сумеет определить точнее. Гольдфарб был не в состоянии.
Он вынул блюдце и вставил новое. Как только включилась запись, Бэзил Раундбуш радостно завопил и хлопнул приятеля по спине. На экране стоял ящер со сравнительно скромной раскраской тела и разбирал реактивный двигатель, лежащий на большом столе.
Моторы были специальностью Раундбуша, а не Дэвида, но он некоторое время смотрел сюжет вместе с летчиком. Даже без знания языка ящеров он многое понял по этой записи. Раундбуш с бешеной скоростью записывал.
— Если бы только капитан Хиппл мог увидеть это, — несколько раз повторил он.
— Мы говорим так уже долгое время, — печально ответил Гольдфарб. — Не думаю, что это произойдет.
Он продолжал смотреть видеоблюдце. Некоторые мультипликационные эпизоды и трюковые снимки, которые инструктор-ящер использовал при объяснениях, далеко превосходили все, что художники Диснея сделали в «Белоснежке» или «Фантазии». Как же им это удалось? Однако они это сделали, и сделали таким же само собой разумеющимся, как он щелкал выключателем на стене, чтобы в лампочке на потолке появился свет.
Когда учебный фильм закончился, Раундбуш встряхнулся, как собака, выскочившая из холодного ручья.
— Это определенно надо сохранить, — сказал он. — Было бы совсем хорошо, если бы нам помогли пленные ящеры, тогда мы бы поняли, что именно рассказывал этот зануда. Например, вот то, что касалось турбинных лопаток,
— он говорил техникам, что их можно поправлять или, наоборот, не прикасаться к ним ни при каких обстоятельствах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92