– Ну и?.. – не выдержал я.
Джуди оглянулась и, понизив голос, словно ее мог услышать кто-то, кроме меня, произнесла:
– Кроме Павлиньего Трона есть еще и Павлиний Ангел!
Не каждый, особенно в этой части света, понял бы, что она имеет в виду. Мы не были магами и все же оба испытывали такое же влияние Иной Реальности, как множество людей, занимающихся этим профессионально. Я почувствовал, как холодок пробежал у меня по спине. «Павлиний Ангел» – эвфемизм, которым персы обозначают самого Сатану.
– Джуди, я надеюсь, что ты ошибаешься.
– Я тоже, – ответила она. – Поверь мне, я тоже на это надеюсь.
Я вспомнил роящихся на свалке мух. Вельзевул стоит очень высоко (или очень глубоко, в зависимости от того, как посмотреть) в адской иерархии. И показавшееся мне Ничто – видел ли я его, или у меня просто разыгрались нервы в таком, без преувеличения сказать, дьявольском месте, как владения Судакиса? Если Ничто и впрямь существует, то Кто или Что создало его? Это были интересные вопросы, и ни один из них мне не понравился.
Внезапно тень того Ничто накрыла, словно плащом, теплый, уютный ресторанчик. Мне больше не хотелось оставаться здесь. Я попросил принести счет, расплатился наличными и поспешно вышел. Джуди молча последовала за мной. Даже эвфемизмы способны принести неприятности – не буди лихо, пока спит тихо.
Моя квартирка показалась нам крепостью: мрак, созданный нашим воображением, отступил. Как только я закрыл дверь и коснулся охранной мезузы, Джуди бросилась ко мне. Мы крепко обнялись и долго не отпускали друг друга.
– Почему бы тебе не принести еще бутылку пива? – наконец сказала она.
Когда я принес холодное пиво, Джуди достала из сумочки две маленькие алебастровые чашки, тонкие и хрупкие, почти прозрачные. В каждую она насыпала немного порошка из флакончика, который тоже принесла с собой. Однажды я спросил ее о составе «чаши корней». Оказалось, туда входят александрийская смола, квасцы и садовый крокус. В сочетании с обычным пивом получается контрацептив, известный еще древним египтянам. В его надежности я не сомневался, и не только по собственному опыту. Скажите честно, много ли вы видели живых древних египтян?
На всякий случай я следовал заодно и совету Плиния и хранил под кроватью тестикулы и кровь петуха. Мой амулет в отличие от древнеримских был запаян в стеклянный флакон, поэтому его противозачаточные свойства вряд ли можно приписать лишь вони, изгонявшей некогда влюбленные парочки из спален.
Хотите знать мое мнение? Близость с тем, кого действительно любишь, – самая прекрасная магия, какая только существует на свете!
Очнувшись от магии любви, я спросил Джуди:
– Не хочешь остаться на ночь?
Признаюсь, у меня были тайные помыслы – ведь моя Джуди в отличие от большинства других известных мне женщин по утрам еще более игрива.
Но на сей раз она покачала головой:
– Лучше не надо. А то придется выпить еще одну «чашу корней», а мне не хочется пить пиво, а потом вести ковер в час пик.
– Ну ладно. – Я надеялся, что сдался достаточно любезно. Если любишь женщину, которая ко всему прочему еще и умна, не следует удивляться, когда она иной раз руководствуется доводами рассудка.
Джуди отправилась в ванную. Вернувшись, она начала одеваться, но остановилась и посмотрела на меня.
– Ну, может быть, еще самую малость?..
– «Самую малость» – это, наверное, не самое вдохновляющее выражение, – проворчал я, но выскочил из кровати и пулей помчался на кухню. – Женщина, ты уничтожаешь мой запас пива и сводишь меня с ума… но ты очаровательна, и я рад, что ты здесь!
– Прекрасно. – Судя по голосу, она улыбалась. С банкой в руке я понесся назад в спальню.
Ей-богу, я любил Джуди не только за ее чудесную рассудительную головку.
Глава 2
В конце концов Джуди все-таки осталась на ночь, потому что сомневалась в своих водительских способностях после двух порций «корня». (Если вам любопытно, как «это» происходило во второй раз, так это вас не касается.) Правда, утром мы обошлись без проделок. Оба поднялись рано: Джуди торопилась домой, чтобы переодеться перед работой, а я собирался повозиться с пергаментами, необходимыми для получения ордера у судьи Руаллаха.
Наскоро перекусив, я проводил подругу к ее ковру (кажется, я уже говорил, что живу не в самом спокойном квартале), затем вернулся к своему и отправился в Дом Уголовного и Магического Суда.
Движение в центре Энджел-Сити довольно спокойное, но парковка там неимоверно дорогая, хотя ковры и громоздятся огромными кучами, каким позавидовали бы базарные торговцы. Я расстроился почти так же, как если бы мне предстояло платить из собственного кармана, а не из кармана АЗОС.
Хотите увидеть все разнообразие человеческих существ, сотворенных Господом Богом? Приходите в Дом Уголовного и Магического Суда. Кого здесь только нет: гражданские судьи в черных мантиях и церковные – в красных, бейлифы, констебли и шерифы, более похожие на солдат; подсудимые, которые иногда выглядят так, будто их обвиняют во всех бедах мира (хотя они всего лишь превысили скорость на ковре-самолете), а иногда так, словно они кандидаты в святые; свидетели, врачи, раввины, чародеи… Если вам нравится наблюдать за людьми, то именно здесь самое подходящее место.
Бейлифом судьи Руаллаха был огромный швед по имени Эрик Как-его-там – я никак не мог запомнить его фамилию, хотя встречался с ним и раньше.
– Простите, инспектор Фишер, но судья не сможет принять вас до одиннадцати часов. У него много работы, – заявил швед.
Что ж, ничего не поделаешь. Я вздохнул и подошел к одному из таксофонов, висевших в холле. Как только я назвал нужный номер, телефонный бесенок пропищал:
– Сорок пять медяков, пожалуйста.
Я сунул мелочь в протянутую лапку измельчавшего потомка Маммоны. Повернись я к нему спиной, он, несомненно, попытался бы залезть в мой карман.
Позвонив на работу и сообщив, что задерживаюсь, я взял кофе, булочку, явно лишнюю для моей фигуры, и расположился за столиком кафетерия, просматривая пергаменты, которые собирался зачитать кади, и бросая взгляды на проходящий мимо народ. После двух чашек кофе и еще одной булочки (я пообещал себе, что не буду обедать) время подошло к одиннадцати. Побросав свитки в портфель, я вновь предстал перед Эриком.
Проговорив что-то в телефонную трубку, он кивнул мне:
– Входите.
И я вошел.
Как описать судью Руаллаха? Если вы христианин (коим он не является), представьте себе Бога-Отца, чей возраст измеряется вечностью. Не знаю, сколько лет Руаллаху, не берусь определить даже с точностью до десятка. Длинная седая борода, нос, как горный хребет, глаза, которые видят все и не одобряют почти ничего. Если вы стоите перед ним и твердо уверены, что ни в чем не виновны, все в порядке. Но если у вас есть хотя бы малейшее чувство вины, лучше сразу убежать и спрятаться.
Пока я приближался к скамье, судья сурово смотрел на меня. Если бы я видел его впервые, то наверняка решил бы, что уличен в каком-то неблаговидном поступке, и тогда я, конечно, пал бы на колени, чтобы молить о снисхождении (на которое Максимум Руаллах весьма скуп), или пустился бы наутек (ибо кто из нас без греха?). Но я знал, что судья хмурится по привычке, и потому его вид не смутил меня… ну, может, только самую малость.
Я начал так, как положено по этикету, хотя знал, что для Руаллаха это пустая дань вежливости:
– Не будет ли ваша честь столь любезна… Затем изложил соображения, по которым Агентству Защиты Окружающей Среды и мне как представителю оного захотелось изучить документы Девонширского Консорциума Землепользования.
– У вас есть документы, которые могли бы убедить меня в необходимости этого? – спросил судья. Голос у него был не старческий. В Конфедерации он жил около сорока лет (его изгнали из Персии в последний раз, когда секуляристы ненадолго пришли к власти), но так и не избавился от акцента.
Я протянул Руаллаху бумаги. Он нацепил очки и начал внимательно изучать их. В какой-то миг судья напомнил мне библиотечного духа в монастыре святого Фомы. Но мне даже в голову не пришло улыбнуться. Внезапно суровая старческая физиономия исказилась в столь свирепой гримасе, что мне стало как-то не по себе. Я догадался, что разгневало Руаллаха, и оказался прав. Судья ткнул в пергамент трясущимся от ярости пальцем.
– Да это преступление перед Господом Сострадающим и Милосердным! – загремел он, – Лишать детей души! У каждого должен быть шанс предстать пред справедливым судом, чтобы вкушать вечное блаженство с Господом на небесах или же вечно питаться падалью и пить кипящую смолу в преисподней. Значит, эта свалка стала причиной рождения бездушных?
– Именно это мы и пытаемся выяснить, ваша честь, – ответил я. – Нужно узнать, кто хранит там свои отходы, и какие именно. Тогда все станет ясно. Поэтому и нужен ордер.
– Случай важный и неотложный, – сказал судья Руаллах. – Вы должны непременно все выяснить.
Он собственноручно выписал ордер, поставив внизу подпись – буквами нашего алфавита и арабскими закорючками, привычными ему с детства.
Поблагодарив судью, я поспешно удалился: его гнев трудно переносить. Вернувшись к своему ковру, я заглянул в документ, внимательно изучил его и тихо присвистнул: ордер давал право навсегда закрыть Девонширскую свалку. Конечно, попытайся я это сделать, адвокаты Консорциума набросятся на меня, как стая вампиров, и раздерут в клочья. Поэтому я решил продолжать расследование, но строго в тех рамках, которые наметил ранее.
Я отправился прямиком в долину: чем быстрее я предъявлю ордер, тем раньше найду ответ. Таким образом, мне удалось довольно ловко избежать второго завтрака.
Но из-за дурацкого рекламного шоу я завяз в дорожной пробке. По моему мнению, подобные вещи – рядом с шоссе следовало бы запретить, движение и так затруднено. Так ведь нет. Светомагическая компания устроила целое представление под названием «Святой Георгий со Змием». Организаторы не придумали ничего лучше, чем заставить ручного дракона поджаривать размахивающего мечом каскадера в таком месте, где каждый мог останавливаться, глазеть и испускать охи и ахи. Тем же, кому необходимо было срочно прилететь в место назначения – мне, например, – приходилось плестись вместе с глупыми зеваками.
Позади каскадера, одетого в огнеупорную кольчугу, стояла красавица блондинка, не отягощенная избытком одежды, огнеупорной в том числе. Хорошо выдрессированный дракон пускал пламя так, чтобы не попасть в нее. И все-таки я не мог понять, что делает там эта дамочка. На мой взгляд, она, безусловно, не из тех девиц, которых стал бы спасать святой Георгий. Если бы они изображали Персея и Андромеду – пожалуйста, но святого Георгия?!
Что ж, наверное, таковы представления Голливуда о вкусах нашего общества.
Я прекрасно развлекся. Наконец дракон, каскадер и юнец, наседавший мне на хвост, остались позади. Я припарковался на той же площадке, что и накануне. Не успел я перейти улицу, как охранник схватился за телефон, затем выскочил из своей будки и помчался к воротам.
– Мистер Судакис ждет вас, сэр, – доложил он.
– Спасибо.
Я перешел деревянный мостик и попал на территорию свалки. Тони Судакис уже спешил мне навстречу. Он прямо кипел от жажды деятельности, а я все еще не знал, на чьей он стороне.
– Чем могу служить, инспектор Фишер? – спросил он подчеркнуто громко и официально. Однако, судя по выражению его лица, он прекрасно понимал, чем.
Я извлек пергамент и постарался произнести как можно более чеканно:
– Мистер Судакис, в моем распоряжении находится ордер на обыск, выданный судьей Руаллахом и дающий мне право изучить определенные документы по делу о свалке. Вы обязаны оказывать мне помощь.
– Позвольте взглянуть, – попросил Судакис. Я протянул ему пергамент. «Возможно, управляющий изображает придирчивость просто для проформы», – подумал я. Но он прочитал каждое слово и когда заговорил снова, оттенок официальности исчез из его голоса:
– Конечно, я не буду чинить вам препятствий, но ведь с этим документом вы нас просто уничтожите. Может, стоит пригласить адвокатов?
– Я не собираюсь идти дальше того, о чем просил вчера. Это вас устроит? – поспешно предупредил я.
«Поставьте свечку или произнесите заклинание, господин Судакис».
– Давайте пройдем в мой кабинет, – сказал он после небольшой паузы, так, как обычно это делал Чарли Келли. – Я покажу вам, где хранятся списки клиентов. К тому моменту, когда я вспомнил о Ничто, мы уже миновали место, где я видел его накануне. В любом случае сейчас мне было не до него.
Судакис выдвинул ящик с документами.
– Здесь сведения о клиентах, пользовавшихся нашим хранилищем в течение последних трех лет, инспектор Фишер.
Я принялся доставать свитки.
– Сниму копии с этих пергаментов и как можно скорее верну вам оригиналы.
Мы оба ни на минуту не забывали о Подслушнике, обитающем где-то в кабинете, – Указано ли в этом списке, какие здесь хранятся заклинания и отходы от магии консорциумов и частных лиц, получивших разрешение? – спросил я.
– Таких данных здесь нет. Как вы знаете, это отдельная форма. – Он взглянул на ордер, который все еще держал в руках. – Об этом мы вчера не договаривались! Эта бумага, – он помахал ордером, – дает вам право на охоту… до тех пор, пока наши люди не постараются аннулировать ее. Может, позвонить прямо сейчас?
Я указал на янтарный амулет, очертания которого слегка выделялись под рубашкой Судакиса. Он кивнул, вытащил камень и проделал свой маленький ритуал. Интересно все-таки, на каком языке он говорит? Как только управляющий кивнул, я сказал:
– Послушайте, Тони, вы же все прекрасно понимаете. Если я узнаю, что хранится в вашем могильнике, то сумею найти и то, что просачивается наружу.
– Да, но мы об этом вчера не договаривались, – упрямо повторил Судакис.
– Знаю, – ответил я. – Если хотите играть по своим правилам – можете подставить мне ножку. На какое-то время это поможет. Но что вы почувствуете, когда в следующем номере «Тайме» прочтете душещипательную историю о маленьком жителе долины, который навсегда исчезнет из Мира спустя какие-нибудь пятьдесят или восемьдесят лет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51