- Меня тут спросили, когда мы будем по-человечески жить, - широко улыбался Лось.
Зал захихикал.
- Вот видите, уже смешно, - улыбнулся Лось и терпеливо, несуетно дождался, когда зал утихнет. - Но я отвечу. Когда начальство хапать перестанет.
Зал фразу оценил.
- А то у нас ведь как: сегодня он директор прииска, а завтра крупный питерский коммерсант, - развел руками Лось. - А откуда бабки взял, никого как бы и не интересует. Верно?
- Ве-ерно! - громыхнули вразнобой ряды.
Сашка наблюдал. То, что «подтанцовка» была рассыпана по всему залу, было очевидно. То там, то сям кто-нибудь выкрикивал выгодные Лосю вопросы, а в нужный момент создавал атмосферу одобрения или порицания. Но всё было сыграно с таким вкусом, таким артистизмом, что любо-дорого посмотреть!
- А потом некоторые удивляются, куда золото девается, - мягко улыбнулся Лось.
Зал одобрительно загудел.
- Вот с полгода назад Кешу Брегмана шлепнули... помните такого?
Сашка превратился в слух.
- Понятно, что Федор Иванович волну гонит, клянется убийц из-под земли достать... а про то сказать забыл, что у Кеши и виза в Израиль давно заготовлена была, и счет в швейцарском банке нехилый... я вообще удивляюсь, как он столько прожил!
Зал захохотал. Этот парень явно знал, что следует говорить. По крайней мере, народ на каждое его слово реагировал необычайно живо.
Сашка просидел еще около часа, внимательно наблюдая за тем, как ладно, как профессионально работает кандидат в мэры, и начал помаленьку осознавать, что здесь есть что-то еще. Кроме профессионализма. Несмотря на всю красоту и слаженность действа, что-то тревожное сквозило в зале, но что именно, он всё никак не мог уловить.
Он осторожно переместился в первые ряды, но так, чтобы не попасться на глаза Лосю, вальяжно положил руку на спинку соседнего кресла и обернулся.
- Е-мое!
Прямо за ним, буквально через три-четыре ряда сидели возбужденные девицы, и глаза у них были те самые, знакомые до боли!
«Что это?! Кола? - начал судорожно соображать он. - Может быть, он им что-то подсыпает?»
Сашка начал всматриваться в остальных и увидел: не срастается. Девчонки сидели почти в самом центре ряда, а разносчицы сновали только вдоль проходов. Это был явный организационный прокол, но до середины рядов кола просто не доходила! Он тихо поднялся и, стараясь не привлекать к себе внимания, переместился на несколько рядов назад и тут же обнаружил еще одного мужика с точно такими же зрачками - и снова в центре ряда...
«Мама родная! Это что же получается?»
Эти люди вряд ли были членами его общины: общинники сейчас упорно соскребали снег со взлетной полосы. Но все эти, в зале, определенно были слегка не в себе. Они бурно реагировали на каждую шутку Лосева, яростно аплодировали наиболее удачным из них, но источника этих восторгов Сашка не видел. Реакция зала была абсолютно неадекватной. Так, словно по рядам носили не колу, а что-то куда как более горячительное.
Он поднялся и тихонько пошел к выходу.
- Голосуйте за Михаила Иваныча, - радужно улыбнулись ему напоследок закамуфлированные то ли под баптистов, то ли под адвентистов - в галстуках и костюмах - братки. - Вместе в будущее.
- Обязательно, - криво улыбнулся им Сашка. - Всенепременно.
Он прошел вниз по улице еще с десяток маленьких кварталов, вышел к мосту через речку и оперся о перила, наблюдая, как несутся по каменистому руслу ленные буруны.
- Чушь! - одернул он себя. - Ну, полная же чушь! Ну, не может ведь весь город наркоманить!
Сашка уже начал бояться своей собственной подозрительности. Старательно вентилируя легкие, он отправился вдоль русла Шаманки, обошел почти полгорода по периметру и остановился возле маленького, чуть выше окружающих его двухэтажных бараков, храма. На паперти сидел бородатый нищий с пластиковой баночкой из-под майонеза в грязных руках.
«А что, если это и впрямь спонтанная массовая „просветленность“, - на какой-то миг сдал Сашка назад, - и дядька прав?» Он помнил эти рассказы о совершенно безумных монахах, которые тем не менее по всем религиозным канонам считались просветленными. Как этот юродивый на паперти.
Сашка сунул нищему червонец, вошел в храм, с извинениями протиснулся мимо вставшей в проходе и не решающейся подойти к иконам поближе бабке, как его одернули:
- Куда прешься?
Сашка обернулся, чтобы посмотреть, кто это смеет нарушать благочестивую храмовую тишину, и замер. На него смотрели уже знакомые зрачки.
Это был первый раз, когда он совсем не испугался. Может, потому, что привык, а может, потому, что бабка была куда как менее опасным субъектом, чем, скажем, Федор Иванович, и куда как более понятным, чем три загашенные девицы в Доме горняка. Сашка придвинулся и заглянул прямо в старухины глаза. Точно. От радужки оставалась тонюсенькая каемочка по самому краю.
- Чего вылупился? - заморгала старуха.
- Не сердись, бабуля, - извиняющимся тоном попросил он. - Зрение у меня слабое.
- Ну, так иди себе с Богом, - мрачно послала его старуха.
- Спасибо, мать, - наклонил он голову, скользнул к выходу и стремительным шагом двинулся вверх по узкой и грязной улице - в центр.
Массовый характер «феномена расширенных зрачков» теперь стал совершенно очевиден. Но то, что ни бабка из храма, ни Федор Иванович не ширяются можно было принять за аксиому. А значит, это не был сознательный прием наркотиков внутрь.
«А если бессознательный? Скажем, через пищу, как спорынья?»
По Сашкиной спине пробежал противный холодок. Теоретически этот злаковый грибок мог оказаться в муке, а затем и в хлебе. Особенно при ненадлежащем контроле санитарной инспекции. А содержащиеся в нем микрограммы ЛСД способны вызвать и взрывное возрастание некоторых способностей, и сколь угодно массовые галлюцинации.
Но Сашка знал и то, что на каждый микрограмм ЛСД в спорынье приходятся десятки граммов сверхмощных токсинов, вызывающих гангрену конечностей и быструю, мучительную и практически неотвратимую смерть. Если бы это действовала спорынья, городок уже столкнулся бы не только с галлюцинациями, но и с проблемой массовых смертей. Именно так было во многих крестьянских провинциях Франции XIV века: сначала зараженный хлеб, потом религиозный психоз, а затем и мор - до десятков тысяч каждый божий день!
«А если именно это и начинает происходить?» Он аж взмок. Если это спорынья, да еще в таких количествах, чтобы постоянно провоцировать психозы, промедление смерти подобно.
Сашка вдруг обнаружил, что незаметно добежал до самого дома, взлетел на второй этаж, открыл дверь и метнулся к телефону, чтобы узнать адрес городской санэпидстанции. Но его опередили.
Телефон тренькнул, и Сашка сорвал трубку с рычага
- Да! Я слушаю!
- Ты почему дома сидишь?! - рявкнул уже знакомый мэрский голос. - Ты мне что обещал?! Почему эти придурки до сих пор с плакатами ходят, мать вашу?! Ты же...
Сашка поморщился. Он уже и забыл и об этом чертовом субботнике, и о плакатах на спинах, и даже о братве. Да и не таким это важным выглядело теперь!
- Я, кажется, знаю, как их остановить, - возбужденно оборвал он мэра. - Я уверен, что знаю.
- Ну, так останови! - взревел мэр. - Какого хрена ты дома отсиживаешься?!
- А если мне понадобится помощь?
- Чья?
- Ну... Федора Ивановича или даже ваша...
- Позвонишь и скажешь! - прорычал мэр. - Телефон знаешь! А в чем проблема?
«Так... с мэром у нас порядок!» - подумал Сашка.
- Некогда! Потом расскажу! - пообещал он, ударил по рычагам и начал торопливо набирать справочную службу. - Девушка! Мне санэпидстанцию! Ага, записываю! Адрес не подскажете? Очень надо! Спасибо, девушка!
Он стремительно кинулся к двери и, не обращая внимания на возобновившийся призывный треск телефона, выскочил в подъезд.
Сашка добрался до городской санэпидстанции буквально через десять минут, а еще через четверть минуты он уже вломился в кабинет главного врача.
- Я что-то не пойму, - удивился главврач, когда выслушал сбивчиво изложенную просьбу. - Я так понимаю, вас интересуют пробы муки на спорынью...
- Совершенно верно, - упрямо кивнул Сашка.
- А вы, извините, кто будете?
- А разве это имеет отношение к делу? - напрягся Сашка.
- Разумеется. Мы не можем раздавать такую информацию каждому пришедшему с улицы человеку, - нервно отреагировал главврач.
«Есть! - отметил Сашка. - Прямо в десятку!» Нежелание оглашать результаты проб могло говорить только об одном: эти ребята или не делают проб и за мзду подписывают всё, что им суют ушлые коммерсанты, или главврач прекрасно знает, что фрагменты спорыньи в муке есть.
- Мне обратиться в администрацию города? - поинтересовался Сашка.
Врач сглотнул.
- У нас всё в порядке, - неконтролируемо повышая голос, привстал он из-за стола. - Всё согласно инструкциям.
- Ну, прям так уж и всё? - зло рассмеялся Сашка.
- Я что-то не понимаю! - внезапно разъярился врач. - Кто вы вообще такой? Выйдите из кабинета! И вообще, покиньте помещение! Пробами он интересуется! Я сейчас милицию вызову!
- Нормально, - кивнул Сашка. - Можно сразу Федору Ивановичу звонить. Если хотите, я даже сам ему позвоню.
Главврач побледнел. Вряд ли он боялся Федора Ивановича, но наглость, с какой этот сопляк затребовал вполне конкретную информацию, явно говорила за то, что какие-то проблемы с этой чертовой спорыньей наверняка имеются! Иначе бы этот щенок не был так дерзок.
- У нас хорошие, надежные поставщики... - с трудом погашая раздражение, сказал он.
- Типа чисто конкретный Мишка Лось? - наудачу предположил Сашка и увидел, что попал в точку врач побледнел.
- Так... хватит, - резко оборвал разговор главврач. - Можете обращаться куда угодно, но хамства в своем кабинете я не потерплю!
Сашка кивнул, вышел и через полчаса выловил горотделе Федора Ивановича, буквально на минутку заскочившего в свой кабинет за какими-то бумагами.
- Спорынья? В муке? - нахмурился начальник горотдела, услышав упрощенный пересказ идеи. - А ты думаешь, Неля в этой секте... из-за отравления?.. Что у нее из-за этой херни крышу снесло?
- А зачем я буду голословно утверждать? - сделал незаинтересованные глаза Сашка. - Это и проверить нетрудно.
- А ты не гонишь? - с подозрением уставился на Сашку подполковник. - Я вон хлеб тоже ем, и ничего! Голова на месте!
«Если бы...» - мысленно хмыкнул Сашка, но вслух произнес другое:
- Всё очень индивидуально, Федор Иванович, - покачал он головой. - Вы - человек физически здоровый, крупный, а в секте народ большей частью щуплый, от одной таблетки анальгина закосеть могут, не то что от ЛСД...
Сашка увидел, что лесть подействовала, и вытащил последний аргумент:
- А главное, если я прав, эту секту можно за неделю развалить.
Подполковник на секунду ушел в себя и вдруг решительно кивнул:
- Поехали!
Через десять минут главврач кинулся собирать персонал. Через двадцать менты оцепили склады с мукой, а через полчаса на склады прямо из Дома горняка прибыл Мишка Лось вместе со своими юристами и снабженцами. И по тому, как трясло участников - от снабженцев до врачей, - было отчетливо видно: все предыдущие, сделанные в рабочем порядке, проверки муки были чистой формальностью.
- Вы, Федор Иванович, почище Варенца в нас вцепились! - заискивающе улыбался Бугрову главврач ГорСЭС.
- Работать надо, а не груши околачивать! - Грубо оборвал его подполковник. - А то привыкли, понимаешь, на государственных харчах филонить! А мне потом за вас за всех говно всякое разгребать!
Сашка напряженно вслушивался: именно сейчас все и решалось.
- Слышь, земляк, а кто такой Варенец? - тихонько поинтересовался он у стоящего рядом сержанта.
- Эколог наш. Ты что, не знаешь? Тоже, понимаешь... - Парень проглотил готовый вырваться эпитет. - Достает здесь всех подряд.
До позднего вечера грузчики под руководством начальника горотдела и прибывших представителей мэрии перетряхивали каждый мешок, а врачи стремительно отбирали пробы и в пожарном порядке отвозили их на станцию, чтобы сделать анализ - настоящий, как полагается. Но практически вся мука оказалась чистой. И только в самом конце склада они действительно обнаружили партию с невероятной концентрацией спорыньи, способной отравить две или три губернии.
- Ну вот, Михаил Иванович, а ты говорил, у тебя всё чисто, - со злорадным облегчением усмехнулся Бугров.
- Эту партию еще до меня покупали, Федор Иванович, - покачал головой побледневший Лось. - Да и в дело ни разу не пустили. Вы в бумаги-то загляните!
- Загляну, - зловеще пообещал Бугров. - Обязательно загляну...
Сашка поймал на себе красноречивый взгляд Лося и не сумел его выдержать - отвел глаза в сторону. Он уже видел: это прокол, не в спорынье причина. И ему было стыдно.
Вернувшись в пустую, холодную квартиру, Сашка, не раздеваясь, лег на ковер в центре зала и раскинул руки в стороны. Он словно увидел со стороны эту свою чрезмерную подозрительность, и от этого было как-то не по себе.
Ведь что с того, что к дядьке ходили эти бородачи с отсутствующими глазами и женщины, готовые отдать Учителю - что там тело? - всю свою жизнь! Если эта жизнь, так уж вышло, не задалась и вот эта комната с огромным ковром посредине - единственное место, где их выслушивают, где они как люди представляют ценность и где они никому ничего не должны, стоит ли удивляться их преданности?
А что с того, что ментовская жена искренне верит, что может влиять на погоду, и искренне принимает за истину случайное совпадение? Ну и пусть верит! Пусть!
И что с того, что умело заведенный профессиональными пиарщиками зал так живо реагирует на самую что ни на есть нормальную предвыборную кампанию?
Если бы только не тень безумия...
Но что отнимает у них разум?
Сашка вскочил и заходил по комнате. Он не был кондовым материалистом, но и в непорочное зачатие не верил. И если есть следствие, должна быть причина, и наоборот.
- Наоборот?
Что-то в этом было.
Он вдруг вспомнил сегодняшний разговор с патологоанатомом о том, что трансовые состояния и сами по себе могут изменять биохимию организма. И в этот момент его озарило.
«Психоз» мог иметь и совершенно иной, не химический источник! А значит... Сашка бросился к телевизору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41