- Не бойся, - произнес дядька и начал стаскивать ботинки. - И наркотики больше не ищи, не позорься... Нет у меня в доме никаких наркотиков.
Сашка похолодел.
- Не веришь? - усмехнулся дядька, с усилием встал с пуфика, повесил куртку, подошел ближе к свету, под самый плафон, и закатал рукава рубашки. - Смотри.
Сашка невольно отвел глаза.
- Нет, ты посмотри.
Сашка глянул. Вены, конечно же, были совершенно чистые.
- И «колес» я не принимаю. Как ты уже мог убедиться.
Сашка покраснел.
- Так что ты, Сашок, с выводами не торопись, а то попадешь в дурацкое положение, не хуже, чем Федор Иванович.
В голове у Сашки мелькнул сложный ряд ассоциаций, и он, преодолевая смущение, спросил то, что должен был спросить:
- А как там... со мной?
- Нормально с тобой, - усмехнулся дядька. - Я же тебе говорил, что разведу.
- Ты что, уже договорился?! - охнул Сашка.
- Поменялся, - мрачно отозвался дядька. Сашка представил, как дядька идет на суд вместо него, и в груди у него екнуло.
- На что?
- Да... так... на беспределыцика одного. Гнусная личность. Федька давно его отлавливал...
У Сашки все опустилось, а перед глазами замаячили синие, разорванные выходными отверстиями от пуль купола.
- А как... а как ты его... откуда?
- Откуда узнал, где он залег? Да оттуда же, откуда знаю, что ты квартиру мою только что обыскивал. Сила...
Сашка сглотнул. Бред умножался и принимал законченные и неопровержимые с атеистической точки зрения формы. А его свободу только что выменяли на смерть совершенно неизвестного ему человека.
Он забрался в ванну и долго лежал в горячей воде, тщетно надеясь, что это поможет. Обычно вода смывала с него все. Но сегодня что-то помогало слабо. И когда он вышел, квартира снова была полна болезненных юнцов и подвижных, возбужденных женщин, бородачей с отсутствующими глазами и девиц с таким выражением лица, словно они только и ждут, что их вот-вот ударят.
За окнами быстро темнело, и Сашка снова вспомнил, что так и не поел, поджарил себе яичницу, а затем вышел в зал и переместился на ковер. Сегодня бы ему небольшая духовная помощь не помешала. Но ничего такого не происходило: ни исцелений, ни трансовых состояний. Народ обсуждал банальные оргпроблемы.
- Хватит нам, Женя, по углам прятаться, - сверкала глазами супруга Федора Ивановича. - Пора о себе заявить!
- Предлагайте, - устало кивнул дядька. Тренькнул звонок, и Сашка побрел открывать дверь, а когда открыл, оторопел. В дверях стоял Федор Иванович. Внутри у Сашки оборвалось.
- Проходите, - ошарашенно отступил он в сторону.
- Ничего-ничего, - успокаивающе выставил вперед большую красную ладонь начальник горотдела. - Я ненадолго...
Сашка опешил. Таким подполковника Бугрова он еще не знал.
Федор Иванович прошел в зал и остановился в дверях.
- А я вам говорю: с нами должны считаться! - с жаром агитировала своих чересчур тактичных и робких единомышленников Неля. - Мы должны их раз и навсегда...
И тут она поняла, что никто ее не слушает, потому что все взоры обращены к двери, и бросила недовольный взгляд на вошедших.
- Фе-дя?..
- Здравствуй, Неля, - непроизвольно задвигал желваками Федор Иванович, но сдержался. - Продолжайте... я к Евгению Севастьяновичу...
Дядя Женя стремительно поднялся с ковра и неожиданно подал начальнику горотдела руку:
- Здорово, Федя.
- Привет, - с достоинством принял рукопожатие Федор Иванович. - Ты извини, что я тебя... от дела отрываю...
- Ничего, проходи. Они и сами разберутся.
Федор Иванович бросил напряженный взгляд в сторону законной супруги, прошел вслед за товарищем на кухню и уже в дверях развернулся и поманил Сашку за собой.
- Я чего пришел, - неловко откашлялся Федор Иванович. - Всё вышло, как ты сказал.
- Знаю, - спокойно кивнул дядька. - Но давай ближе к делу. Ты свою часть уговора выполнил?
- Как договорились, - кивнул начальник горотдела и посмотрел на Сашку: - Короче, Саша, дело твое закрыто. Так что никакой подписки больше нет. Можешь свободно въезжать и выезжать.
У Сашки перехватило дыхание. Он попытался было сказать «спасибо», но подполковник уже развернулся к дяде Жене:
- Но ты же знаешь, это не главное... Что с Лосем делать будем?
Дядька задумался, и в кухне повисла долгая тягостная пауза.
- Договоримся, я думаю, - внезапно усмехнулся дядя Женя.
Федор Иванович оторопел:
- Не понял. А что от меня?
- Нелю попусту не дергай, - глядя в глаза Бугрову, попросил дядя Женя. - Она у тебя - организатор от Бога. Без нее вся община как без рук. А как с тобой поругается - так у меня все расписание насмарку!
Мужики стояли и смотрели друг на друга, и Сашка остро чувствовал себя лишним, но и демонстративно выйти уже не мог. И тогда Федор Иванович дернул кадыком.
- Но чтобы в шесть дома, как штык.
- В одиннадцать, - покачал головой дядька.
- Ладно, в восемь. У меня дочь без присмотра.
- В девять, и по рукам, - неопределенно мотнул головой дядька.
- И ты от Лося отходишь? Ни помощи, ни агитации, ни чего еще...
- Без проблем, - кивнул дядька.
- Точно?
- Обещаю. Насчет остальных не поручусь, но лично я с ним - никаких дел.
Федор Иванович шумно глотнул, протянул руку, и дядька пожатие принял.
- Ну, смотри, Женька, мы с тобой по рукам ударили!
- Я тебя когда-нибудь обманывал?
Федор Иванович крякнул, легонько похлопал дядю Женю по рукаву, кивнул и вышел в коридор.
- Неля, - позвал он: - Можно тебя на минутку?
- Конечно, Федя, - отозвалась Неля. - Подожди, я сейчас...
Она выбежала в прихожую, и дядя Женя плотно притворил дверь из кухни, чтобы не мешать.
- Ну, вот и все, Сашок. Я же тебе говорил, что всё утрясется.
- Это и есть Сила?
- А ты как думал? Она и Феди уже коснулась. Так что не я тебя отмазал, и даже не он, а она, Сила... понимаешь?
- Нет, - честно признал Сашка. - По-моему, вы просто сторговались.
- Есть одно правило, - серьезно произнес дядька, - подполковник Бугров ни с кем никогда не торгуется. Ни с кем и никогда! Проверено.
Он вышел из кухни, а Сашка присел на табурет и почувствовал себя жертвой какого-то чудовищного по своим масштабам лохотрона.
- Надо что-нибудь полезное для города сделать! - громко призывали друг друга сидящие через коридор дядькины ученики. - Акцию какую-нибудь... субботник... что угодно! Хоть бычки собирать!
- Бычки?! - неожиданно вступил в дискуссию дядя Женя. - Что ж, бычки это здорово! Мечта всей моей жизни.
Ученики засмеялись.
- Только, Неля, учти, через полчаса ко мне пациенты пойдут. Ты не забыла?
- Сейчас, Евгений Севастьянович, только чаю с девочками попьем.
Сашка едва успел глянуть на часы и отметить, что уже 19.30, как его мгновенно вытеснила из кухни женская половина, желавшая до прихода пациентов узнать у Нели, как обстоят дела с мужем. Тем более что какие-то переговоры у них, кажется, состоялись прямо в прихожей.
- А он что сказал? - уже выходя из кухни и плотно притворив дверь, всё еще слышал Сашка. - А ты что?..
А еще через полчаса в квартире уже торчало человек двадцать, и смертельно усталый дядька беседовал в самой дальней комнате с женщиной, уже года три как слышащей голоса умерших родственников, а Неля весело и уверенно сортировала в зале новичков.
- Евгений Севастьянович обязательно вас примет, - убеждала она молодого симпатичного парня. - Но, увы, на ближайшие три дня все часы заняты. И всем надо срочно.
- Но, матушка Неля, мне очень надо... - жалобно просил парень.
«Матушка Неля?» - поднял брови Сашка. Прежде он такого не слышал. Вообще, контраст между нечетным и бесконечно усталым дядей Женей и энергичной, живой и неукротимой Нелей теперь бросался ему в глаза как никогда раньше. Он пристроился на ковер неподалеку от «матушки» и принялся внимательно наблюдать за происходящим.
Сидящие поджав ноги пациенты, следуя кем-то поданному примеру, называли Нелю не иначе как «матушкой Нелей» или даже просто «матушкой». И Неля выглядела так, словно вернулась на родину после многолетних странствий, и только что не светилась.
«Отчасти понять ее можно, - думал Сашка. - Марго выросла, муж за двадцать лет надоел, и эта новая жизнь для нее - хоть что-то свежее, собственное...»
Но главным, пожалуй, было всё-таки не это.
Сашка смотрел и понимал, что сейчас именно Неля определяет, кого можно допустить к Учителю вне очереди, а какую крашеную сучку и вовсе отодвинуть в никогда не наступающее «завтра». Это было очевидно. И вообще, среди впервые пришедших, а потому еще робких то ли пациентов, то ли учеников именно она решала, кого карать за недостаточную духовность отлучением от Учителя, а кого миловать. И если учесть то, что именно Неля ведет учет приема посетителей и, кажется, даже «разводит» какие-то мелкие - пока - финансовые вопросы... Сашка понимающе цокнул языком: это тебе не на кухне торчать!
- Кончается Кали-Юга, - уже через полчаса благостно оповещала Неля отсортированных и оставленных для краткого инструктажа то ли пациентов, то ли учеников. - И наступает то, что христиане зовут апокалипсисом, а индейцы майя - концом пятого солнца.
Народ терпеливо слушал, украдкой разминая затекающие в непривычной позе конечности.
- И основу нового, высокодуховного человечества заложат те, кто достиг в своей бесконечной эволюции перерождений состояния шестой расы. Именно Человек Духовный, - Неля сделала многозначительную" паузу, - Homo Spiritualis сменит в процессе эволюции человека разумного, человека ментального... Именно мы - свежая кровь Человечества!
Публика напряженно внимала, и Сашка, дабы не оскорблять публику своим скептическим видом, прошел в кухню и прикрыл за собой дверь - он всё это видел, и не раз. Дядька уже закончил прием и сидел на кухонном табурете, сосредоточенно уставясь в пространство.
- Уйди, - отчетливо произнес он.
- Что? - не понял Сашка.
- Уйди, Саша, - так же отчетливо произнес дядька. - Не мешай. Мне и так трудно.
Он проследил направление дядькиного взгляда - тот смотрел в покрытую желтым кафелем стену.
- Ты чего, дядь Жень?
Дядькино лицо внезапно исказилось и превратилось в жуткую маску страдания и злобы. Сашка отшатнулся. И тогда дядька поднялся, медленно взял со стола нож и двинулся на него.
- Ты чего, дядь Жень? - попятился Сашка. - Прекрати!
Дядька злобно выматерился, а затем разразился длинной и страстной речью, почти на русском языке, имеющей совершенно жуткий, насквозь лагерный смысл. Сашка сглотнул, но справился с моментальным испугом и так же медленно двинулся навстречу.
- Тихо-тихо, - произнес он, пытаясь перехватить нож. - Не надо...
И тогда дядька кинулся.
Они схватились, и Сашка, не давая себя ударить, вцепился в держащую нож руку и почти автоматически, как учили, провел подсечку. Дядька упал.
- Всё-всё... - возбужденно дыша, начал он выворачивать дяде Жене кисть. - Успокоились...
Кисть была словно вырезана из дерева. Дядька вообще был весь как деревянный: деревянная маска страдания и злобы на лице, скованные, деревянные движения и деревянная же неподатливость.
Сашка с трудом вырвал нож и отшвырнул его в угол. Дядьку мелко затрясло.
- Неля! - заорал Сашка. - Иди сюда, Неля!
За дверью кухни послышался радостный Нелин голосок:
- Да, Сашенька...
- "Скорую" вызывай!
- Господи!
Неля мгновенно захлопнула дверь, и Сашка услышал, как она с масляными интонациями сообщает ученикам, что на сегодня всё, но что завтра...
- Быстрее же, Неля! - еще яростнее заорал он. - Быстрее!
Дядьку заколотило так сильно, что сидящего на нем Сашку начало подбрасывать.
Пахнуло холодом от открытой входной двери, и Сашка понял, что никакой «скорой» не будет до тех пор, пока Неля, радужно улыбаясь и с соблюдением всех приличий, не распростится с гостями.
- Сука! - чуть не заплакал он.
Дядька дернулся в последний раз, резко согнулся и замер в позе плода, изредка содрогаясь от рвотных позывов, и только теперь Сашка заметил, что лицо у дяди Жени такое же желтое, как этот кафель на стенах.
«Скорая помощь» приехала быстро. Почти одновременно со «скорой» в квартире собрался и костяк группы из наиболее продвинутых учеников. Они попытались было оттеснить врачей и начать исцеление наложением рук, но Сашка обрычал их и, на ходу затягивая зубами бинт на порезанной кисти, выпер в зал.
Дяде Жене прямо здесь, на кухне, что-то вкололи, а затем, когда судорожное оцепенение прошло и тело обмякло, поставили систему. Врач был сосредоточен и внимателен, дотошно расспросил Сашку обо всём, что происходило во время припадка, поинтересовался наследственными болезнями, особенно эндокринного й психиатрического характера, но сам так ничего толком и не сказал.
- А как у него с печенью?
- Откуда я знаю?! - взбеленился Сашка. - Что вы меня спрашиваете? Меня этому не учили!
Врач оскорбление проглотил.
- Надо в стационар класть, - тихо произнес он. - Сейчас придет в себя, и повезем. Может быть, гепатит... в любом случае без серьезного обследования здесь - никак.
- Ладно, простите, - устыдился Сашка. - Просто я перепугался страшно.
Врач кивнул, то ли прощая, то ли показывая, что понимает причины испуга.
Они дождались, когда дядя Женя очнется, и, стараясь не обращать внимания на ревнивые взгляды учеников, перенесли его на диван. Но спустя четверть часа, когда врач добился приемлемого для транспортировки состояния больного, дядька заартачился.
- Никуда я не поеду, - твердо заявил он.
- Дядь Жень, - укоряюще посмотрел на него Сашка. - Не выпендривайся!
- Сказал - не поеду, значит, не поеду, - твердо заявил дядька. - Всё. Разговор окончен. У меня назавтра субботник в сквере...
- Господи! Какой тебе еще субботник?! - заорал Сашка. - Ты на себя посмотри! Желтый, как старый огурец!
Но дядька был непреклонен, и врач пожал плечами, собрал чемоданчик и повернулся к Сашке.
- Вот, - протянул он несколько листков, - здесь направление на анализы. И не теряйте времени.
Сашка кивнул, проводил врача до двери и вернулся к дядьке.
- Ну и чего ты добился?
- Я тебя не поранил? - вместо ответа спросил тот. В его глазах не было ни жалости, ни участия - только напряженное внимание и усталость. Сашка приподнял стягивающий ладонь бинт. Порез был неглубокий.
- Немного...
- Я не сумел с ним справиться, ты уж прости...
- С кем? - насторожился Сашка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41